 |
| Русский дом | Протоиерей Александр Шаргунов | 10.03.2006 |
Церковь говорит нам, что взаимное прощение — это глубина и высота, чтобы не было лёгкого отношения у нас к этому, бесконечных телефонных звонков, и кто-нибудь со стороны с иронией сказал: «Ну, у православных сегодня прощёный день». Чтобы не приставать со святыми, всуе сказанными словами ко всем подряд, к ничего не знающим о Боге людям, но чтобы в сердце был испрошен у Господа мир, это — прежде всего, — тогда Господь даст нужные слова. Если даже нет возможности у нас встретиться с кем нужно, как говорится, — сердце сердцу весть подаёт.
В течение всего Великого поста мы будем просить прощения у Бога, без конца повторять: «Господи, помилуй! Господи, прости!» И Господь скажет нам: «Что вы зовёте Меня „Господи, Господи!“ — и не делаете того, что Я говорю?» А Господь совершенно ясно говорит, что если мы прощаем другим, то и Бог нас прощает, и если не прощаем другим, то и Бог нас не прощает. И значит, если мы молимся этою молитвою, находясь во вражде, в ссоре с каким-либо человеком, мы просим Бога не прощать нас. И если мы говорим: «Никогда и ни за что не прощу за то, что он сделал мне», — и молимся Господней молитвой: «И остави нам долги наши, как и мы оставляем должникам нашим», понимая значение слов, которые мы произносим, мы сознательно молимся Богу о том, чтобы Он никогда и ни за что не прощал нас.
Все мы помним историю с пресвитером Титом Печерским, память которого вместе со всеми преподобными отцами, в подвиге поста просиявшими, совершала вчера Церковь. У преподобного Тита была большая дружба с диаконом Евагрием, но потом эта дружба, как нередко бывает, обратилась в сильную вражду. Когда преподобный Тит тяжко заболел и был уже при смерти, он послал к Евагрию просить прощения, но Евагрий не хотел примириться. Печерская братия насильно привела его к умирающему. Преподобный Тит со слезами просил его о прощении, но Евагрий сначала молчал, а потом вдруг стал яростно говорить, вспоминая свои застарелые обиды, и, все более ожесточаясь, сказал, что не простит Тита ни в этом веке, ни в будущем. После этих слов он упал замертво, поражённый ангелом, а преподобный Тит в тот же миг получил исцеление.
На Афоне существует древний обычай, согласно которому тот, кто не хочет примириться с братом своим, должен, когда читает молитву «Отче наш», опустить в ней слова: «и остави нам долги наши». Эта молитва, как говорят святые отцы, — краткая запись всего Евангелия, и она открывает нам, что всё в нашем спасении зависит от Бога, а от нас, от нашей веры требуется в конце концов только одно-единственное — прощение других. И потому всё остальное, о чём мы просим Господа в этой молитве, связано с этим нашим прошением. Один опытный священник сказал своему духовному сыну: «В следующий раз, когда ты будешь читать «Отче наш», не говори: «Да будет воля Твоя!», а говори: «Да будет воля моя!», — и на искреннее возмущение последнего: «Чему вы меня учите?!» — ответил: «А разве не так ты поступаешь всякий раз, когда языком говоришь одно, а в сердце своём умоляешь Господа, чтобы Он исполнил всё по твоей воле?»
Что же остаётся для нас после этого от молитвы Господней, от Евангелия? Разве не сказано: «Кто убавит хоть одно слово из этой книги жизни, имя того Господь убавит — изгладит — из книги жизни»? Нам не войти в Великий Пост без прощения друг друга, невозможны ни исповедь, ни причастие, и из храма изгоняет не примирившихся друг с другом Господь. Если вспомнишь на молитве, говорит Он, что брат твой имеет что-то против тебя, выйди из храма, пойди примирись вначале с братом твоим, и тогда принеси жертву твою, молитву. Может быть, нам на самом деле, не примирившись друг с другом, в храм не входить? Может быть, лучше стоять на улице, как в древней Церкви у входа в храм стояли сугубо кающиеся и плачущие и испрашивали у всех входящих в него прощение? Лично они, наверное, никого не обидели, но всякий наш грех — нанесение обиды каждому, даже не знакомому нам человеку.
Чтобы проникнуть в тайну прощения, необходимо обрести глубокое чувство греха. И в течение всего поста мы будем молиться этою главной великопостной молитвой: «Господи, дай мне зрети мои согрешения!» Надо на собственном опыте нам убедиться, что вера не устраняет поражения, понять, почему открывается нам страждущим Слугою обетованный Мессия, и закланным Агнцем — Победитель греха и смерти, и что прощение всегда будет составною частью нашей жизни на земле. Только тогда, когда познаем мы свою греховность, и только тогда, когда станет ненавистен нам грех, можем мы простить другого человека, раненного грехом. Так мучительно, до смертной тоски нуждается каждый человек в прощении, и какое это чудо, непостижимый дар — прощение! Если бы Бог не сказал: «Прощаю!» — я бы не существовал. Бог прощает нас не потому, что Он снисходителен ко греху, а потому что Он предельно серьёзно относится ко греху и видит, что грех означает смерть человека, и любовью Своей берёт на Себя последствия нашего греха. Простить труднее всего: это значит взять на себя последствия греха другого человека. Если кто-то с лёгким сердцем, не задумываясь, прощает, например, от лица невинно убиенных их нераскаявшихся убийц, и при этом не желает простить своего друга за одно оскорбительное слово, можно ли назвать это христианским прощением, и не приводит ли оно к ещё большему утверждению зла?
Преподобный Серафим Саровский, когда Господь открыл ему, что архиереи и другие духовные лица нашей Церкви отступят от чистоты Православия, три дня и три ночи молил Господа о прощении этих людей, о том, чтобы Господь вместо них послал его в вечную муку, зная на собственном опыте, что значит гнусное прикосновение самого малого греха и гнусное прикосновение бесовское. Но Господь сказал: «Не помилую, потому что будут учить учениям и заповедям человеческим». Где нет Бога и правды Его, где одно человеческое, там нет прощения. И это значит, если мы ищем истинного прощения друг друга, — истина не должна быть принесена в жертву, правда не должна пострадать, принципы Евангельские не могут быть поколеблены. Ложное, легко даваемое прощение — безразличие к добру и злу, и это означает победу зла, примирение со злом и принятие его. Вот о чём мы должны задуматься сегодня, перед вступлением в Великий Пост. Взаимное прощение даётся нам дорогою ценою. Святые отцы говорят, что прощать людям — большее чудо, чем творение неба и земли. Христос молится на Кресте о прощении всех людей, и распинающих Его: «Отче, прости им, не знают, что творят!» И наше прощение других людей — наше участие в Божием прощении.
Но почему же святитель Филарет Московский говорит эти часто повторяемые нами слова: «Люби (то есть прощай) врагов своих, поражай врагов Отечества, и гнушайся врагов Божиих»? Подлинные духовные отношения с каждым человеком у нас могут быть только личными, как у Бога только личные отношения с каждым человеком. Другой человек открывается нам как личность, когда мы видим его отделённым от греха. Участие в деле Христовом — участие в Божием отделении человека от греха. Дело диавольское — поставить навеки печать греха на человеке. Если мы принимаем другого человека, одобряя зло, которое есть у него, то сами заражаемся этим злом и оказываемся бессильными помочь другому.
Крестная молитва Спасителя — молитва о возможности отделения зла от человека, которой мы содействуем отвержением всякого зла, и значит, прощением этого человека. Только так совершается прежде всего наше примирение с другими людьми и прощение их. Со всею силою подчеркнём это сегодня: любовь к миру, лежащему во лжи и во зле, — вражда с Богом, и тот, кто друг миру, становится врагом Божиим, и значит, врагом каждому человеку. И этому человеку, с которым он как будто примирился, а на самом деле вступил в вечную вражду с ним, если не будет покаяния.
Во всех православных храмах накануне Великого Поста совершается чин прощения. На эту службу мы должны прийти, заранее примирившись со всеми. Мы будем подходить ко священнику и целовать крест, и это должно быть завершением всего, настоящим началом пути прощения друг друга, который есть Великий пост, вся наша жизнь. Так легко сказать: «Прощаю!» — и нет сердца простить. Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго! Матерь Божия, прости и помоги простить! В мире грех, то есть нелюбовь, все виноваты друг перед другом. Мы изгнаны из рая, мы вне рая, вне жизни, вне любви. И мы будем подходить друг ко другу:
— Прости!
— За что? Ты мне ничего не сделал, мы с тобою вроде не ссорились
— За нелюбовь прости! Прости, что не люблю тебя. Вернее, люблю, но не так, как должно любить. Не так, как Христос говорит. Что же это за любовь? Вроде бы и отношения у нас неплохие, но мало ли какие недоразумения бывают! Прости за все это. Хотя близким не поссориться ни разу — это великое дело, как свидетельствует преподобный Макарий Великий. Но самое главное — прости за нелюбовь.
Простить до конца — это значит полюбить человека, хотя бы одного человека до конца, как Христос, и это значит — никого не исключить из любви своей. Так простить мы можем только Пасхою, Христом Богом распятым, и Христом воскресшим, Который в сердца наши изливает любовь Духом Святым. Между мною и тобою — Крест, на котором грехи всех нас, твои и мои. Потому и говорим: «Бог простит, и ты меня прости». В это время поют стихиры Пасхи: «И ненавидящих нас простим вся Воскресением!» Будет легко и светло в храме, как после исповеди, как перед причастием — предощущение света пасхального, к которому мы будем идти семь недель, всю нашу жизнь.
