 |
| Утро.Ru | Андрей Миловзоров | 09.03.2006 |
Прецедент с 600-летней предысторией
В конце февраля в Вене состоялся первый раунд прямых переговоров между косовскими албанцами и Сербией. «Контактная группа» (РФ, США, Франция, Германия, Великобритания, Италия), а также спецпредставители ООН считают возможным определиться с международным статусом автономии уже в этом году. Пока поводов для оптимизма немного. Первый раунд переговоров носил «технический» характер: стороны обсуждали различные стороны жизнедеятельности косовской автономии — правоохранительной системы, здравоохранения и образования, а главное — участие в них сербского меньшинства. Но даже эта дискуссия началась без рукопожатия представителей сторон. То ли еще будет, когда они начнут обсуждать сам статус Косова, ведь стороны стоят на диаметрально противоположных позициях и не изъявляют никакого желания идти на компромисс. Сербия готова предоставить Косову самые широкие права автономии, но только в рамках единого государства. Албанцы же настаивают на независимости края: их делегация даже не имеет мандата на то, чтобы заключать соглашения на иных основаниях.В этой практически тупиковой ситуации посредники (за исключением России, одобрившей переговорные позиции Белграда), по всей видимости, будут изо всех сил нажимать на сербов. Собственно, к этому ведет вся логика событий последних семи лет: с момента введения в Косово военного контингента KFOR западные «миротворцы» готовят автономию к независимости.
Пожалуй, единственный фактор, который несколько смущает в этой ситуации «посредническое» сообщество, это намерение России рассматривать отделение Косова от Сербии как прецедент для непризнанных государств на территории СНГ. Об этом своем намерении Россия уже заявила достаточно определенно, как и о том, что она не согласна ни на какие оговорки, ограничивающие значение косовского прецедента. Очевидно, Западу придется выбирать между желанием предоставить независимость Косову и нежеланием признать независимость Приднестровья, Карабаха, Абхазии и Южной Осетии. И, по всей видимости, решение будет все-таки в пользу независимости Косова. Во-первых, оно не повлечет автоматического предоставления независимости прочим «непризнанным» — в каждом случае потребуются длительные переговоры, которые еще неизвестно чем кончатся. А во-вторых, большинство посредников европейцы, и им, разумеется, хочется поскорее разрулить конфликт в родной Европе.
Но вся беда в том, что, решая одну проблему, Европа может создать себе другую, причем, куда более серьезную. Чтобы понять всю важность косовского прецедента, обратимся к истории этого края. Косово и Метохия (таково полное название автономии) было некогда духовной колыбелью сербского народа. Сербы поселились здесь в V—VI вв. и сразу же приняли христианство. Здесь же в IX в. благодаря просветителям Кириллу и Мефодию они получили письменность. А в XIV в. Косово и Метохия стало местом ожесточенной схватки между местным населением и османскими завоевателями. В 1389 г. произошла знаменитая Битва на Косовом поле, которую сербы проиграли. Однако туркам был нанесен большой урон, так что с тех пор они сильно невзлюбили сербов и стали целенаправленно заселять Косово и Метохию албанцами (которых предварительно обратили в ислам — тоже за злостное сопротивление). А чтобы облегчить эту задачу, территорию «зачищали» от сербов. Таким образом, на протяжении последующих шести веков православное население края постоянно подвергалось этническим чисткам и притеснениям, что, естественно, вело к его сокращению. В итоге к настоящему моменту сербы составляют менее 10% населения Косова и Метохии, а албанцы — 90%. И, разумеется, они считают эту территорию исконно своей, нисколько не смущаясь тем обстоятельством, что здесь на 10 тыс. кв. км сосредоточено более 2 тыс. сербских церквей и монастырей (кстати, за время «миротворческой оккупации» KFOR процесс уничтожения православных святынь в Косове заметно активизировался). Возможно, уже в следующем году они окончательно получат эту землю: Европа завершит процесс, начатый османскими султанами.
Завоеватели уже здесь!
Этот прецедент будет крайне опасен для самой Европы. И отнюдь не тем, что где-то в далеком СНГ им попытаются воспользоваться какие-то крохотные мятежные автономии, а тем, что в самом Европейском союзе в последнее время развелось огромное количество мусульманских «краев». И появились они тоже благодаря завоеванию — правда, относительно мирному — исконных европейских территорий выходцами из исламского мира. Они уже требуют себе определенный уровень автономии, влияют на политическую жизнь страны, а в недалеком будущем не постесняются потребовать и независимости. И непременно укажут возмущенным европейцам на косовский прецедент. Тогда очень многие европейские страны поймут, что переживала Сербия. Но будет уже поздно.Всего в Европе (до границ СНГ) сейчас проживает, по разным оценкам, от 14 до 20 и более млн мусульман. В основном это иммигранты, выходцы из стран, бывших некогда колониями европейских держав. В течение второй половины прошлого века их доля в общем населении Европы возросла с 1 до 5%, а в настоящее время — в том числе из-за сокращения рождаемости коренного населения — увеличивается еще более стремительно. При сохранении нынешних демографических тенденций число коренных европейцев к 2050 г. сократится на 14%. Мусульмане же к этому времени могут составить, по некоторым оценкам, от одной трети до половины европейцев. В настоящее время наибольшее в Европе число выходцев из исламского мира проживает во Франции — до 6 млн человек (что составляет 10% населения страны). На втором месте Германия (2,3−4 млн), далее следуют Великобритания (1,5 млн), Нидерланды (730−870 тыс.), Швейцария (720 тыс.), Швеция и Испания (по 400 тыс.), Бельгия (300−370 тыс.), Австрия, Греция и Дания (160−200 тыс.), Норвегия и Португалия (по 50 тыс.), Польша, Словения и Чехия (20−40 тыс.). Меньше всего среди стран ЕС мусульман проживает в республиках Прибалтики и Финляндии — всего по 10 тысяч. В последние годы заметно растет мусульманское население Балканского полуострова, особенно в странах бывшей Югославии. В настоящее время там проживает свыше 4 млн мусульман (против 2,1 млн в начале 1950-х). Мусульманами являются 40% населения Боснии и Герцеговины, свыше 70% трехмиллионного населения Албании.
Мусульмане-иммигранты активно обживают определенные территории в Европе — в основном, пригороды столиц и крупных городов. Например, во Франции, по оценкам полиции, сейчас порядка 750 «неблагополучных» пригородов, представляющих собой иммигрантские «гетто», где и проживает основная часть мусульманской диаспоры. Пригород Парижа Клиши-су-Буа, откуда в ноябре прошлого года начался известный мятеж, является типичным исламским «гетто» современной Европы. Характерно, что из этого городка хулиганское восстание за десять дней распространилось на 300 аналогичных населенных пунктов, перекинувшись и в соседние государства ЕС.
К великому сожалению и разочарованию европейцев, компактно проживающие мусульманские общины практически не интегрируются в европейское социально-культурное пространство и уж, тем более, не ассимилируются. Они не воспринимают европейские демократические ценности и правовые нормы, живя по своим собственным законам и правилам. И ношение хиджабов и многоженство — далеко не самые страшные их отступления от европейских норм поведения. В мусульманских общинах нередко действуют нормы шариата, ширится влияние радикальных течений ислама. Совершаются убийства женщин за «оскорбление чести семьи»: только в Берлине за последние полгода произошло 8 таких убийств, причем жертвами двух из них стали немки, вышедшие замуж за турок, а позже расставшиеся с ними.
Эксперты полагают, что тенденция к компактному проживанию будет усиливаться по мере роста мусульманской миграции. Во-первых, представителям «пришлой» цивилизации легче сохранить свою идентичность, селясь на чуждой культурной территории анклавными вкраплениями. Во-вторых, вновь прибывающему к ним «подкреплению» тоже легче обустроиться на чужой территории в своей диаспоре. А в-третьих, анклавности мусульман способствуют и сами европейцы: они не пускают их выше «подвала» социальной иерархии, в последнее время относятся к ним все более враждебно и зачастую стремятся переселиться прочь из местности, где появилась мусульманская община. Такая ситуация, например, недавно сложилась в Кройцбурге (район Берлина), где в местной школе вообще не осталось учеников-немцев. Коренное население там представлено лишь молодыми холостяками и малообеспеченными гражданами. Или, скажем, во французском департаменте Сен-Дени, который сейчас гораздо больше похож на восточную провинцию, чем на пригород Парижа: по грязным улицам мимо обшарпанных домов ходят арабы и африканцы в национальных одеждах, прямо на земле сидят торговцы, а с наступлением темноты хозяйничают молодежные банды. Французская полиция не показывается здесь даже в «мирное время».
Европа мусульманских регионов…
Таким образом, проще представить себе, что мусульманские анклавы обретут независимость, чем-то, что они ассимилируются в атеистическую Европу. Ведь со временем эти общины станут только сильнее: уже сейчас в большинстве стран Западной Европы 20−30% молодежи составляют дети иммигрантских семей. А чуждое их менталитету либерально-атеистическое окружение способствует тому, что они обращаются к самым радикальным течениям в своей религии. Они ориентированы на жесткое противостояние, а многие — и на покорение западной цивилизации, опостылевшей Востоку еще со времен крестовых походов.В Европе существуют и политические предпосылки для обретения мусульманскими анклавами настоящей независимости. Это так называемая «Европа регионов» — институционально оформленный пласт политических и экономических взаимоотношений между европейскими субнациональными территориальными единицами. Европе регионов присущи трансграничные связи регионов «через головы» национальных правительств, их выход на европейский уровень в качестве полноправных субъектов, а также представительство в Комитете регионов ЕС. Таким образом, даже не ставя вопроса о независимости, мусульманские анклавы в ЕС смогут получить существенный объем прав и возможностей просто в качестве регионов единой Европы. Кстати, на Европу регионов рассчитывают и сербы: в Белграде полагают, что именно вступление Сербии в ЕС снимет остроту косовской проблемы, поскольку эта автономия получит достаточно возможностей развиваться самостоятельно, формально оставаясь в составе страны.
Однако вряд ли мусульманские анклавы ЕС удовлетворятся определенной автономией — даже независимостью — в пределах своих регионов. Их политическая активность растет с каждым днем. И с подачи определенных сил эти диаспоры уже добиваются влияния на страну своего пребывания, а также на весь Евросоюз. На это их настраивают религиозно-политические организации, такие как «Федерация исламских организаций» (во Франции), «Союз исламских организаций Европы» (в Германии), Исламский совет Европы (в Великобритании), а также транснациональные мусульманские организации — от Всемирной исламской лиги и «Братьев-мусульман» до «Аль-Каэды». Кроме того, диаспоры являются проводником политики своих «исторических родин»: через них определенное влияние на Европу оказывают такие страны, как Саудовская Аравия, Алжир, Тунис, Марокко, Египет, Турция.
…или Европейский халифат?
Впрочем, возможно, что самоизолирующиеся мусульманские анклавы — это еще цветочки. Эксперты говорят о том, что в них постепенно вызревает новая разновидность магометанства — европейский ислам. Это отнюдь не европеизированный ислам, а весьма радикальный, но использующий возможности и достижения западной цивилизации в своих целях. Он призывает мусульман не замыкаться в своих гетто, а получать европейское образование, активно участвовать в общественно-политической жизни Европы, тем самым содействуя распространению ислама и нейтрализуя его врагов. Национальный совет по разведке США называет это движение «политическим исламом». В опубликованном недавно прогнозе развития ситуации в мире до 2020 г. Совет утверждает, что «политический ислам» в последующие годы будет усиливать свои позиции в мире, в первую очередь, в западных странах. Он объединит различные этнические и национальные группы и, возможно, породит единую транснациональную структуру. В первую очередь «политический ислам будет бороться за влияние на мигрантов-мусульман, которые привлечены на Запад рабочими местами, но в то же время не являются частью западного общества, культуру которого они не приемлют», — полагают авторы доклада.Есть два принципиальных пути построения взаимоотношений государства с религиозными организациями. Один — признание и уважение всех верований и традиций, как «титульной» конфессии (ценности которой должно разделять и само государство), так и всех остальных (за исключением деструктивных культов). Другой путь — это когда государство заявляет, что не играет в подобные игры: все равны перед законом, для всех свобода совести, и точка. Такое государство изо всех сил старается не выказать предпочтение ни одной конфессии и никаких норм и традиций, кроме чисто светских, не признает. Конечно, обе эти модели имеют свои слабые стороны. Скажем, держава, неравнодушная к религиозным вопросам, может легко скатиться к дискриминации «нетитульных» религий, что породит мощный конфликт. А подчеркнуто светское государство может вдруг получить религиозную «инъекцию» извне, которая способна разрушить все его устои. Ведь не зря же — как уже отмечалось — наиболее притягательной для иммигрантов европейской страной является Франция, которая на государственном уровне раньше всех и решительнее многих порвала со своими христианскими корнями — еще в конце XVIII века. С тех пор французы весьма преуспели в построении светского государства и общества — недавние скандальные инициативы по запрещению ношения хиджабов и вообще любой религиозной атрибутики (включая, по идее, и нательные крестики) — яркий тому пример.
Однако светское государство оказывается бессильным перед нашествием чужаков, не желающих отказываться от своих религиозных убеждений и традиций. Оно превращается в их легкую добычу: на либеральном правовом пространстве такого государства создаются религиозные общины и сети экстремистских организаций, а местное светское общество — оторвавшееся от всяких религиозных корней, но не лишенное духовного поиска — становится объектом миссионерской деятельности пришлых проповедников. Кстати, принятие ислама коренными европейцами давно перестало быть единичными эпизодами. Есть данные, что, например, во Франции число «местных» адептов ислама исчисляется уже сотнями тысяч, и ежегодно к ним прибавляется еще порядка 50 тыс. человек. В Германии магометанами стали уже более 100 тыс. коренных граждан, в Италии — около 50 тыс., в Великобритании — 10 тысяч. В Бельгии, Испании, Нидерландах, Швеции счет «коренным» мусульманам тоже идет на тысячи.
Поэтому европейские эксперты напрасно упрекают ЕС в отсутствии четкой стратегии интеграции мусульман в европейское общество. Такая интеграция уже идет, только ее осуществляют не европейцы, а сами мусульмане: они интегрируют европейские «свободные пространства» в свой мир ислама. В этой связи Европе уже предрекают «коррекцию» своей идентичности — только-только начавшей проклевываться после масштабного расширения ЕС. Теперь же придется европейцам мириться с тем, что не только «полусоветские» народы Восточной Европы, но и люди в тюрбанах и хиджабах будут одной с ними «идентичности» — европейской. А уж если у стратегов Евросоюза хватит решимости довести до конца процесс присоединения Турции, то эта мусульманская страна окажется едва ли не самым значительным по численности населения государством ЕС. В настоящее время 70-миллионная Турция всего на каких-то 10 млн жителей уступает Германии, а с учетом демографических тенденций в этих двух странах лет через 15−20 (эксперты полагают, что именно столько уйдет на переговоры по вступлению) турок будет уже больше, чем немцев. Да и мусульманские диаспоры к тому времени, очевидно, станут настолько влиятельными в Европе, что даже если ЕС в последний момент воспротивится вступлению Турции, они «убедят» его сделать это. Тогда, очевидно, ЕС переименуют в ОЕС — Османский европейский союз… Так что Косово — это только первая ласточка. За нею прилетят и орлы.
