 |
| Правая.Ru | Александр Елисеев | 07.03.2006 |
Западный христианский мир еще в Средневековье сделало выбор в пользу креационизма — направления, которое резко отделяет Творца от творения, Бога от человека, пролагает между ним пропасть. Это — «чистый авраамизм», который присущ, так или иначе, исламу и иудаизму. Ему противостоит манифестанционализм (по сути, пантеизм), который отождествляет Бога и человека, считает последнего проявлением (манифестацией) первого.
Третий путь — Православие. Оно не считает человека единосущным Богу, но признает возможность обожения — соединения с Его нетварными энергиями (стать богом по «усыновлению», по благодати, а не по сущности). Так вот Европа выбрала «христианскую» версию креационизма. Западное христианство, что католическое, что протестантское, обожения не признавало (ограничиваясь лишь упованием на спасение). Отсюда и такой рост мистического, сектантского пантеизма в Средние века (люди искали путей соединения с Богом, которое отрицалось официальной церковью). Дело могли поправить гиббелины с их идеей сакральной империи, но они потерпели поражение (любопытно, что Штауфены в Германии великолепнейшее относились к Православию). Европа предпочла стать Западом — сугубо авраамическим, но не христианским.
Западная традиция — традиция Атлантиды. И не случайно, что Европа продолжила себя на Запад, породила из себя новую Атлантиду — США, где отступление от христианства выражено еще сильнее. Об этом недавно очень толково и интересно написал В. Карпец в статье «Закат заката»: «…Именно Ислам есть наиболее последовательно выраженный авраамический монотеизм и креационизм. Избрав „североатлантический путь“ и „североатлантический миф“ — как развернутое магическое имя, по определению А.Ф.Лосева, предварительно (вот уже почти три века) отвергнув даже Католицизм, Европа по законам „имяславия“ сама — volens-nolens! — выбирает Ислам. „Мусульманская Европа“ — не есть ли это для нее благословение Авраама Мелхиседеком? Рене Генон называет „атлантическую традицию“ — а следовательно, если быть логичным, то и Ислам — „сущностью западной“, причем проявляющейся в конце современного земного человечества. Ислам возвращается на Запад. Все сходится. Хотя не логичнее ли было бы в этом случае говорить о „мусульманской Америке“? Не будем забывать: наступление Ислама только началось».
От себя добавим, что некогда Европа стала Европой именно благодаря исламскому миру. В «темные века» европейское античное наследие практически не было задействовано. Европейцы открыли его только после крестовых походов, носящих вроде бы «антимусульманский» характер, но приведших к погрому христианской Византии. Они побрезговали учиться у Третьего Рима, но зато с охотой обратили свои взоры на вроде бы враждебный им мусульманский Восток.
О мощном влиянии ислама на Европу блестяще писал Генон — он то знал, о чем пишет! Приведем лишь одну цитату из его статьи «Влияние исламской цивилизации на Европу»: «Следы исламского влияния можно проследить и в архитектуре, причем особенно отчетливо они проявляются в Средние века; так стрельчатый, или готический свод, давший название целому архитектурному стилю, несомненно, берет свое начало из арабской архитектуры, хотя многочисленные надуманные теории стараются всячески опровергнуть эти истины. Теории эти противоречат традиции самих европейских строителей, утверждающей, что их знания были получены ими с Ближнего Востока. Эти знания, носившие тайный характер, облекали их искусство символическим смыслом; они были тесно связаны с наукой чисел и неизменно возводились к тем зодчим, которые строили храм царя Соломона. Каково бы, впрочем, ни было происхождение этих знаний, они не могли попасть в Европу иначе, чем через посредство мусульманского мира. По этому поводу уместно заметить, что члены зодческих корпораций, придерживавшихся специальных обрядов, ощущали и именовали себя „чужаками“, даже находясь в своей родной стране, и это само их название сохранилось до наших дней, хотя происхождение его покрыто мраком и понятно лишь узкому кругу людей».
Много веков тому назад с исламского Востока был дан некий импульс, который медленно, но неотвратимо ведет Запад на Запад, к полной авраамизации в рамках исламской традиции. Путь на Запад — это путь в сторону от христианства (как Солнце встает на Востоке, так и Солнце Правды сияет над миром из Третьего Рима — Северо-Восточной Империи).
Кстати сказать, нынешние Штаты копируют метаисторический опыт своей европейской прародины. Их активность на мусульманском Востоке весьма напоминает европейские крестовые походы — естественно, с поправкой на современность. И можно предположить, что и Америка станет прилежной ученицей исламской цивилизации — также, как и старая Европа. Только сам процесс будет происходить быстрее. Намного быстрее. Можно предположить, что в ближайшее время возникнет совершенно новый, исламизированный (пусть и не до конца) Запад. И здесь все будет зависеть от того — кто станет доминировать в будущем «халифате». Если афро-азиатские мигранты, то данное образование (образования) окажется крайне недолговечным (уровень развития третьего мира крайне слаб). В этом случае исламизация послужит источником постоянной нестабильности, которой воспользуется транснациональная олигархия. Она объявит ненадежной и устаревшей систему государств и сделает попытку заменить их диктатурой надгосударственных и наднациональных структур. Судя по всему, Мировая Коммерция сегодня и способствует миграции афро-азиатов, причем именно в надежде на подобный исход.
Но события могут развиваться и по другому сценарию. Это произойдет в том случае, если «коренные» европейцы не только примут (в большинстве своем), ислам, но и сумеют занять лидирующие позиции в исламской умме или, по крайней мере, в исламской Европе. Тогда прежние европейские государства и нации обретут как бы второе дыхание. Возможно, что это и будет выходом для западной ветви белой расы. (Вариант христианского возрождения европейских народов был бы, конечно, предпочтительнее, но вероятность у него — почти нулевая. Хотя категорически отрицать подобный исход все-таки не следует. В жизни всегда есть место чуду.)
Таким образом говорить о возможности белого единства сегодня не приходится — по причине той позиции, которую занимают многие ветви «белой расы». Ведь авраамизм принципиально отличается от «ариизма» (индоевропеизма), который было бы правильнее именовать яфетизмом. (Средневековая традиция выводила индоевропейские народы — от Яфета, сына Ноя. В Библии сказано: «Да распространит Бог Иафета, и да вселится он в шатрах Симовых».) Яфетизм ставит на первый план не столько подчинение Богу, сколько соединение с Ним. Порой это стремление выливается в пантеистические крайности, однако даже они находятся ближе к Истине, чем креационистские искажения, которые, в ряде случаев, могут рассматриваться как самая настоящая пародия на Истину. А пародия гораздо хуже прямого и честного отрицания. Не случайно именно язычники приняли всем сердцем учение Христа. (Дохристианский авраамизм существенно отличался от нынешнего. Он прообразовывал еще несостоявшееся пришествие Христа.)
Так что же, разговоры о каком-то арийском единстве бессмысленны? Но ведь сам «предмет» обсуждения имеет место быть. Есть реалии, которые никогда не уничтожаемы. Так, например, принципиально неуничтожим Рим, который и доныне продолжает свое бытие уже в российском геополитическом формате (Несмотря на все потрясения и потери мы, по-прежнему, продолжаем оставаться великой империей Суши — хотя бы и в плане территориальном.) Точно также и арийством, которое вовсе не обязательно тождественно всему индоевропейскому этническому массиву (и уж тем более оно не тождественно примитивному расистскому биологизму.) Если какие-то ветви отпадают от арийства, то само оно продолжает оставаться. Важно наметить тот остаток, который может воспринимать идею арийства. Это, православные славяне (прежде всего, русские) и индусы.
Россия и Индия представляют собой две великие и действительно арийские державы. Нашим странам свойственно сосредоточенность на себе. Мы постоянно пытаемся углубиться в свой внутренний мир, только делаем это несколько по-разному.
Россия ведет (до определенного предела) территориальную экспансию, чтобы обеспечить себе достаточное пространство для самосозерцания. При этом она, ни в коей мере, не претендует на мировое господство — в отличие от других империей.
Индия, напротив, империей не является, более того, она неоднократно подвергалась весьма жесткому имперскому влиянию извне (англичане, монголы). Но в то же самое время индусы продолжали сохранять свою самобытность и некую отстраненность от мира сего. Ныне она является мощной державой, обладающей сильной армией и великолепной наукой. Особенных успехов индусы достигли огромных успехов в области компьютерных технологий. Вот что пишет об этом Вадим Штепа: «Шокируя „развитой Запад“, Индия постепенно становится ведущей страной по производству IT-услуг. Эта эволюция оказалась настолько парадоксальной и неожиданной, настолько несовместимой с традиционным имиджем „нищей страны“, что многие не верят в нее до сих пор. Даже в США, где программирование играет огромнейшую роль, эта сфера скорее является придатком более емких индустрий, но никак не „вещью в себе“. Здесь же наблюдается настоящий феномен, уже успевший получить наименование „индийской модели“. Индийское правительство ничто так активно не спонсирует, как развитие телекоммуникационных инфраструктур. Провайдеры там не платят налогов вовсе! Количество индийских программистов, получивших самое качественное современное образование, приближается к 10 миллионам и все равно они нарасхват у крупнейших мировых производителей софта — американских и японских». («Ruтопия»)
Тем не менее, и сегодня эта великая держава не стремится к борьбе за мировое лидерство, сохраняя в этом сходство с нашей Россией.
Запад всегда будет вести себя агрессивно в отношении России, да и всех других цивилизаций. И не потому, что он такой вот «плохой». Дело в том, что западный человек устремлен вовне, пытаясь именно там найти и Бога и сакральный порядок. (Отсюда и креационизм, ставящий всемогущего Творца вовне человека.) Но с Индией России делить нечего — нам более интересен внутренний мир, чем внешний. Вот почему отношения между нашими странами всегда отличались таким дружелюбием и мягкосердечием. И в этом плане крайне показательна фигура Чандра Бозе, одного из лидеров индийского национализма (в Индии он более популярен, чем М. Ганди, Д. Неру и другие деятели «национально-освободительного движения»). Во время второй мировой войны Бозе активно сотрудничал с державами Оси и даже возглавлял прояпонское правительство «независимой» Индии. Тем не менее, он категорически отказывался от каких-либо враждебных заявлений в адрес СССР. Потерпев поражение, Бозе попытался вылететь в Союз, но погиб в авиакатастрофе. В Индии и сегодня существует поверье, согласно которому Бозе живым вернется в свою страну — с севера. Как знать — не намек ли это на будущего Русского Вождя, который продолжит миссию Бозе?
Российско-индийский союз, конечно же, не должен быть излишне формализирован. Очевидно, что он будет, в первую очередь, не геополитическим, но геокультурным. Основной его целью станет постижение яфетизма, дальнейшее раскрытие его сути. (Безусловно, у этого союзничества будет оборонительное и экономическое измерения.)
А что же белые люди Запада? Наверное, не все смирятся с участью подданных нового Халифата. Что ж, яфетическая Россия будет готова стать своего рода новым ковчегом, принять тех, кто не желает быть поглощенным водами атлантического потопа. За Уралом у нас лежат обширные и малозаселенные пространства. Почему бы и не разместить там несколько миллионов западных беженцев?
К тому же переселение беженцев из США и Европы окажет мощный «педагогический» эффект. В свое время французы, бежавшие в Россию от ужасов якобинского террора, рассказали много чего поучительного. Русское общество получило представление о том, что несет революция и каков новый, буржуазный порядок. Подобным же образом и западные беженцы поведают русскому востоку, что есть цивилизационный хаос, к чему приводит отказ от своих корней.
И еще одно. Русским вовсе не помешает чуть-чуть проникнуться духом Запада (в плане большей свободы личности) Прежде проводником такого влияния была российская интеллигенция — во многом космополитическая и беспочвенная. Она была заворожена западной мощью и поэтому доносила до нас тамошние ценности в искаженном виде. Теперь мы посмотрим на Запад, точнее на его остатки, своими собственными глазами. То, что нам подойдет, мы, безусловно, возьмем, от остального вежливо, но решительно откажемся.
Итак, Россия может стать ковчегом в море революционного хаоса, в котором спасутся миллионы индоевропейцев. И переселение этих миллионов в нашу страну станет своего рода возвращением. Ведь русские — корневой, центральный индоевропейский этнос. Он сохранил столько архаических, изначальных черт, что можно ставить знак тождества между русским народом и индоевропейской общностью. Все остальные «арийские» этносы некогда откололись от этой общности, совершив акт своеобразного сепаратизма.
Внимательный анализ древнейших арийских мифов убеждает, что «основной миф» индоевропейской традиции, повествующей о схватке Громовержца со змеевидным противником, у славян сохранился наиболее полно, в своем самом архаичном варианте. То же можно сказать и о других мифах.
В области этимологии к потрясающим результатам пришел академик О. Н. Трубачев («Этногенез и культура древнейших славян»). Он привел убедительнейшие аргументы в пользу того, что прародина славян совпала с одной из прародин индоевропейцев. Праславяне, по его мнению, представляли собой этнокультурное «ядро» древнего арийства и когда началась миграция отделившихся «диалектных» групп, оно осталось на прежнем месте, сохранив наибольшее количество древнейших черт. Потом, конечно, началась и миграция славян, но это произошло намного позже.
Сказанное выше косвенно подтверждают новейшие антропологические исследования. Нас особенно заинтересовала гипотеза В. П. Бунака («Происхождение русского народа по антропологическим данным»), согласно которому русские антропологические варианты восходят к некоему древнейшему антропологическому слою, относящемуся к ранненеолитическому и мезолитическому времени. Этот слой был назван им «древним восточноевропейским».
Со своей стороны мы можем предложить еще и такой аргумент. Известно, что до VI в. н. э. наши пращуры вообще не пользовались названием «славяне». На основании этого некоторые догматики даже стали отрицать наличие самих славян в предшествующий период. А что, скажите на милость, мешало им использовать другой этноним? Они его и использовали. За доказательством надо обратиться к готскому историку Иордану. По его данным, во времена, предшествующие распаду праславян на три ветви, они назывались одним именем — «венеды». Но уже в VI веке, когда распад только начался, славяне известны Иордану под тремя именами: венетов (западная ветвь), антов (восточная ветвь) и склавинов (южная ветвь).
Само слово «венед» восходит ко временам индоевропейского единства. Это выяснил польский топонимист С. Роспонд, сопоставивший три этнонима: «венеты», «анты» и «вятичи». Оказывается, все они должны быть сведены к общеиндоевропейскому корню «ven».
Очевидно, венетами именовали себя и сами индоевропейцы периода единства. В связи с этим очень интересно утверждение средневекового скандинавского автора Сноррри Стурулсона о том, что в древности вся Европа именовалась Энетией, т. е. «страной энетов» или венетов. Вывод здесь напрашивается вполне однозначный: праславяне, в отличие от других арийских народов сохранили старый этноним и после распада самой арийской общности.
По всему получается, что после выделение из индоевропейского массива периферийных «диалектов», протославянское ядро претерпело минимальные видоизменения. По большему счету, можно даже отождествить древних арийцев и русских, центральный славянский этнос, чье развитие, как нации, было развитием внутри изначальной праиндоевропейской субстанции. Прошли многие тысячи лет и, похоже, что история многих отколовшихся от Индо-Европы этносов подходит к своему концу. Им суждено либо окончательно раствориться в атлантической традиции, либо (в лице отдельных представителей) вернуться в лоно Венедии.
