Приказано «Верить!»

Вспомнили о военных священниках не от хорошей жизни

Еще десять лет назад

Не мной замечено, что у нас часто в церковь идут не от радости огромной, а от беды страшной, когда невозможно ничего изменить усилиями человеческими. Вот и бредут люди к Богу в надежде на то, что, покаявшись и поставив свечку, они смогут облегчить свою участь. Жить постоянно с Богом в сердце пока получается не у всех. Потому что для обуздания страстей и желаний своих неправедных, взращивания любви к людям и всему сущему трудиться надобно превелико и тяжко. А качество это на Руси и поныне пребывает в трагическом дефиците.

Когда в стране развернулась дискуссия о необходимости возрождения в Вооруженных силах института военных священников, подумал: «Приплыли! Когда ни командиры, ни военные прокуроры, ни воспитатели не могут навести в армии элементарный порядок, вспомнили о церкви, вере и священниках».

Идея возрождения института военных священников не нова. Еще в 1996 году между Минобороны и Русской Православной Церковью было подписано соглашение о сотрудничестве. С этого момента духовное окормление православных военнослужащих стало иметь под собой определенную юридическую базу. Но, разумеется, и до этого духовенство, которое служило в храмах рядом с воинскими частями, помогало солдатам и офицерам словом Божьим.

Вспомнили о военных священниках не от хорошей жизни. В середине 90-х годов армия переживала один из самых трагических периодов своей трехвековой истории: ее шельмовали за действия в Чечне, бездумно сокращали, военным не платили, их семьи голодали, в войска не поступала новая техника, были свернуты программы разработки новой техники, не проводились учения, офицеры стрелялись, солдаты вешались. Командиры не знали, как командовать, а воспитатели — как воспитывать. У военного человека почва уходила из-под ног.

Но если у офицеров была еще хоть какая-то перспектива (очередная звездочка, повышение, перевод на новое место службы), то у рядовых каждый день службы фактически быть вырванным из жизни. Лечить искалеченные души солдат и заполнить образовавшийся духовный вакуум решили религиозными ценностями и духовными традициями русской армии. Не сразу, но народ в храм потянулся. Неумело крестясь и целуя руку батюшке, вчерашние мальчишки еще не сознавали всю значимость своего поступка.

В настоящее время на 1 миллион военнослужащих Вооруженных сил — около 1500 священников. А надобно в два раза больше. Но РПЦ сейчас не в состоянии направить в Вооруженные силы нужное количество духовников. Их тоже надо готовить с учетом специфики армейской жизни.

По мнению настоятеля патриарших подворий при штабах РВСН и ВДВ отца Михаила Васильева, до настоящего времени нет реального механизма для осуществления военнослужащим своего конституционного права на свободу совести. Человек служивый просто обречен на атеизм. В результате он становится либо плохим верующим (будь то христианин, мусульманин, буддист или иудей), либо нарушает свой воинский долг. Налицо коллизия: у верующих нет мотивации к службе, поскольку там они не могут практиковать свою религию. Хотя в России всегда было две государствообразующие структуры: Церковь и армия.

Ислам идет в армию

Как всегда у нас сразу же возникла дискуссия. Желание одних возродить институт полковых священников (при этом подразумевалось, что это будут православные священнослужители) вызвало несогласие тех, кто полагает, что Россия является многоконфессиональной страной, а потому и в армии должны быть представлены священнослужители всех основных религий: христианства, ислама, буддизма и иудаизма.

В свое время руководитель синодального Отдела по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными учреждениями протоиерей Димитрий Смирнов заявил, что «если хотя бы 60% населения исповедуют одну религию, то государство уже моноконфессиональное. У нас же 84% жителей — христиане, поэтому многоконфессиональность — это миф, идущий из СССР, который действительно был многоконфессиональной страной. Сейчас у нас страна православная, но имеющая и мусульманское население». Признавая, что вторая по распространенности религия в России — ислам, священник выразил уверенность в том, что когда в армии появятся православные священники, будет и мусульманское духовенство, как это раньше было в Российской империи. Возражения его оппонентов, что реально в церковь ходит гораздо меньше 84% россиян, а мусульмане более активны в своей религиозной практике, некорректны, поскольку даже у самых заядлых атеистов мировоззрение часто все равно православное и в своей жизни они (пусть даже подсознательно) руководствуются православными ценностями, православным пониманием добра и зла.

Вместе с тем жизнь в воинских коллективах идет своим чередом и преподносит неожиданные сюрпризы. Например, некоторые военнослужащие-магометане, по-своему (и весьма неквалифицированно) толкуя отдельные положения исламского вероучения, стараются устраниться от исполнения таких обязанностей по военной службе, как мытье полов, уборка казарменных помещений и территорий воинских частей, несение наряда по столовой, мытье посуды и так далее. Чего в этом больше: обыкновенной человеческой лени или неистовой веры — сказать трудно.

Однако командиры в таких частях попадали в сложное положение: они могут приказать, но не факт, что их приказы будут исполнены. Тогда солдата следует наказать, что немедленно повлечет за собой упреки в неуважительном отношении к религиозным чувствам верующих. А это обвинение у нас сейчас страшнее ядерной войны.

Дело дошло до того, что потребовалось личное вмешательство председателя Совета муфтиев России Равиля Гайнутдина, который заверил, что «с учетом однополых воинских коллективов и того уважения, которые каждый мусульман должен оказывать своим соседям и товарищам, военнослужащие-мусульмане обязаны трудиться наравне со всеми военнослужащими».

Вместе с тем соглашения о сотрудничестве Минобороны с Советом муфтиев России пока нет. Но даже если стороны его и подпишут, то мусульманские организации все равно столкнуться с такими же проблемами, что и РПЦ: имамов для армии не хватает. И их тоже надо готовить.

По данным на середину 90-х годов, представители 126 неславянских национальностей, проживающих в Российской Федерации, составляли всего 3% от общей численности офицерского состава. Отсюда следует, что межрелигиозные контакты (не хотелось бы думать, что будут конфликты!) осуществляются в основном в среде военнослужащих срочной службы и контрактников. Готовы ли офицеры-славяне в служебно-боевой деятельности, не говоря уже о конкретной боевой обстановке, учитывать этот фактор? Насколько мне известно, дисциплин подобного рода ни в одном высшем военном учебном заведении нет.

Другая проблема. В царской армии о правах верующих всех конфессий говорили мало, но они почему-то соблюдались. Были даже мусульманские батальоны. Сейчас ислам стал другим. Появились крайне экстремистские ответвления, которые для достижения своих целей используют не молитву, а автомат и бомбу. Если представитель такого «ислама» (а он же россиянин!) окажется в армии и получит доступ к оружию (начиная от банальной взрывчатки и заканчивая хотя бы переносными зенитно-ракетными установками — ПЗРК), то последствия могут оказаться самыми печальными.

Наша справка

Русские воины с незапамятных времен шли в бой с неприятелем, воодушевляясь любовью к Богу и Отечеству. Однако юридическое закрепление места военного духовенства произошло только при Петре I. По Уставу воинскому 1716 года, при каждом полку должен был состоять священник, а указом 1719 года повелено было на каждом корабле Военно-морского флота иметь по одному иеромонаху. Позже, в XIX веке, в армии появились муллы, ксендзы, раввины и пасторы.

Наиболее многочисленный отряд военного духовенства представляли полковые священники, которые приравнивались к офицерам в звании капитана. Солдаты обязаны были отдавать им честь и называть их «Ваше благородие». К концу XIX века в русской армии и на флоте насчитывалось около 5 тысяч лиц из числа военного духовенства.

Полковому священнику предписывалось постоянно вникать в жизнь полка и разумно откликаться на духовные нужды и запросы личного состава. В бою он должен быть на передовом перевязочном пункте, где раненые нуждались не только в медицинской помощи, но и в моральной поддержке. От священников требовалось, помимо выполнения своих прямых функциональных обязанностей, уметь выполнять обязанности медперсонала.

Оружие военные священники брать в руки не должны были, однако в случае необходимости они могли находиться и среди сражающихся воинов. Например, за исключительные подвиги на фронтах Первой мировой войны 14 священников были награждены Георгиевским крестом, более 30 — убиты или умерли от ран, более 400 — ранены и контужены, около 100 побывали в плену.

Кстати

Уже в наше время в Чечне в 1996 году после пыток был расстрелян настоятель Михаило-Архангельского храма в Грозном Анатолий Чистоусов. В плену у бандитов также был зверски замучен и 70-летний отец Петр Сухоносов. Тело его так и не было найдено. Поскольку оба священника пострадали за веру, то, возможно, вопрос об их канонизации рано или поздно будет поставлен.

http://www.rgz.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=2831&Itemid=70