 |
| Радонеж | Владимир Можегов | 06.03.2006 |
…"Единство — возвестил оракул наших дней, —
Быть может спаяно железом лишь и кровью…"
А мы попробуем спаять его любовью
А там посмотрим — что сильней…
Тютчев
1.
События последнего времени с очевидностью доказали, что все столкновения и противоречия сегодняшнего мира имеют религиозный смысл. А вопросы, которые ставит наше время — это в высшей степени религиозные вопросы: о вере, о свободе, о смысле истории…Эпоха, в которую мир вступил 11 сентября 2001 года, предлагает нам вызов, подобного которому не помнит новый мир. Время наше сравнимо, разве что, с крахом древнего мира в эпоху зарождения Христианства: то же великое движение народов, тот же упадок веры, предшествовавший падению Рима (нынешнего золотого миллиарда), то же насилие варваров, тот же разброд и шатания всей вселенной (тогдашней средиземноморской ойкумены).
Параллель усугубляется и тем центростремительным движением мира, расширившегося до последних своих пределов и вновь возвращающегося к своей колыбели — Ближнему востоку и Европе, — движение, которое и спровоцировали глобальные процессы.
Ставший на наших глазах глобальным в смысле географическом и мультикультурном, мир становиться глобальным и, так сказать, онтологически, возвращаясь к бытийным смыслам, своим тектоническим основаниям, идейным началам.
Время наше было даже названо концом истории, а всякому концу свойственно обращаться к своим началам. Вспомним здесь, что и мир, в который входил Христос, был миром единой римской империи. Остается констатировать очевидное: сегодняшние политические столкновения и конфликты имеют смысл мировой мировоззренческой (а еще точнее — религиозной) войны.
Уже мировые войны ХХ века были войнами прежде всего идей. Идеологии ХХ века — фашизм, коммунизм, либерализм уже скрывали в себе те религиозные начала, которые сегодня заявили о себе в полную силу. И пришла пора осознать, что речь сегодня идет не о «столкновении цивилизаций», рас или геополитических интересов, а о столкновении идей, которые исповедуют религиозные доктрины: Иудаизма, Христианства, Ислама…
2.
Цель Ислама — мировая экспансия, путь которой — джихад, война с неверными, физическое насилие.
Цель Иудаизма — та же мировая экспансия, вселенское царство мессии, но в средствах он более изощрен. Мерцание золота и «жало мудрыя змеи» — вот пути к мировой гегемонии избранного народа.
Буддизм отказывается от экспансии вовсе, так же как и от мира, считая его иллюзией, марой…
Наиболее парадоксальным в этом ряду оказывается Христианство, не отрицающее мир, не желающее приобретать его силой, но пытающееся связать и преобразить его любовью. Путь Христианства — есть путь Креста, принимающего на себя все страдания и шатания мира, а его движущей силой — любовь.
Увы, историческое Христианство редко соответствовало своей высокой миссии. На Западе возобладал соблазн экспансионизма, на Востоке — отказа от мира. Этим, главным образом, и объясняются трагедии христианских государств на Западе и на Востоке. Наиболее соответствовало своим сверхчеловеческим основаниям Христианство, может быть, только в России, да и то лишь в сокровенных, глубинных святилищах духа. Вовне же глубинные напряжения веры разряжались трагедиями Грозного, Смуты, Раскола, большевизма…
К уже рассмотренным мировым векторам остается добавить еще две квази-религиозные силы: стихию американского гедонизма, зачатую идеей свободы и выношенную в недрах вульгаризированного Христианства и его восточное зеркало — стихию китайскую, взошедшую на рациональной конфуцианской философии. Две эти безличные силы как бы воплощают основные инстинкты человеческой природы, — страсть к свободе (в пределе своем становящейся последней кабалой) и страсть к жизни, ради сохранения самой жизни (в пределе своем приводящей к смерти).
Механические катки стирающего личность индивидуализма Запада и бесконечные желтые пески Востока, пришедшие в движение и движутся навстречу друг другу — вот два мировых вектора сил в их последнем обобщении.
Европейский гуманизм — есть по сути тоже вульгаризированное Христианство, только, в отличии от американского, сильно рафинированное культурой. Свобода и человечность, которую отстаивает он — есть, безусловно, христианские ценности, но только лишенные некоторых важнейших оснований, без которых делаются безсильными перед натиском варваров.
Узел неразрешимых противоречий завязанный этими мировыми силами всего яснее явлен в Иерусалиме, духовном центре мира. Мечеть Омара на месте разрушенного иудейского Храма — вот исторический символ этого мирового тупика: не принявшее Христа и прошедшее мимо Христа человечество, столкнувшиеся, подобно двум баранам на мосту, в безысходном конфликте.
Таков схематичный, но достаточно наглядный абрис нашего глобального мира…
3.
Вкратце коснемся теперь его основных болевых точек.Итак, с началом глобального эона, сбросившая железный занавес Россия, недвижный Китай и самодостаточная Америка двинулись навстречу друг другу.
Начало новейшей истории положила советская агрессия в Афганистане, ставшая и началом конца советской империи (она же, с помощью американских спецслужб породила и Бен Ладена).
11 сентября 2001 года спровоцировано наступление Америки на Ближний восток. Конец цивилизации, словно змея, кусающая свой хвост, обрушился бомбовыми ударами на ее начало — землю древнего Вавилона, эдемского рая, насажденного по библейскому преданию между реками Тигр и Евфрат. Заволновался арабский мир, равновесие которого после роковой американской агрессии было безвозвратно утеряно. В «городе мира» Багдаде, хранящим по арабским преданиям, ключи мира в регионе, сегодня отнюдь не все спокойно.
Древняя и таинственная земля Афганистана, после всех глобальных превращений превратилась в гигантскую плантацию опиумного мака. Героин, скашивающий юные поколения России, Европы и Америки и питающий мировой терроризм (оборот наркотрафика сопоставим сегодня с бюджетами средних государств) — вот два лика смерти этого неосторожно разбуженного восточного сфинкса. В традиционно же радикальном авангарде исламского мира, тем временем, приходят к власти молодые, полные сил лидеры, готовые и ищущие конфронтации…
А пока растерявшая свои христианские корни старушка-Европа тихой сапой завоевывается агрессивным исламским духом, в ее сакральном центре, в разрушенной бомбардировками НАТО Сербии столь же незаметно решается историческая битва за Косово, грозящая разрушить последнее хрупкое равновесие Европы… Ведь независимость Косова, будет де-факто означать пересмотр границ всего послевоенного «ялтинского» мира и грозит мгновенно зажечь пожары полутора-двух десятков локальных конфликтов по всему миру. Уместно вспомнить, что именно с выстрела в Сараево началась первая мировая война прошлого, ХХ века…
Еще один духовный центр, Россия — с трудом выходит из очередных своих вековых шатаний и смуты… А у ее границ — еще две грозящие взорваться бомбы: Киев — сакральное начало древней Руси, тлеющее в перманентном оранжевом возбуждении и благословенная Грузия, земля мира и изобилия, ответственная за мир на Кавказе, оказавшаяся в руках балаганного, но злобного фюрера Саакашвили…
Ну и конечно самодовольный американский ковбой, в подростковом энтузиазме преподающий уроки содрогающемуся миру, безоглядно бичующий его по всем болевым точкам сразу…
4.
На этом безумном всемирном параде национальных и глобальных эгоизмов, только Россия ведет себя здраво и ответственно, сохраняя исторический шанс удержать равновесие висящего на волоске мира…Такова ее историческая роль, ибо что есть Россия, как не больное сердце этого мира, которое слышит все его стоны и отражает все его страхи и боли…
Все деструктивные мировые силы действуют и в наших собственных границах, принимая самый запредельный, экстремальный характер. Крах большевизма, ультра-либеральная революцию, Чечню, Дубровку, Беслан пришлось пережить нам только за последние 20 лет. А сколько претерпеть за прошедший век? Но мы победили и оккультный молох фашизма, сбросили большевистское иго, преодолели либеральный мор. И сегодня снова поднимаемся из очередных гибельных потрясений, не для чего иного, как для того лишь, чтобы нести свою вечную миссию — удерживать мир от распада.
Конечно, предостаточно у нас и своих внутренних шатаний. Но даже в вихре кружащихся бесов, Бог сохраняет в сегодняшней России твердое ядро государственности, закона и благодати. У нас есть и ответственный Президент и честный Прокурор и смиренный Патриарх. И это не так уж мало…
Обнадеживает и то, что Россия обретает, наконец, верные ориентиры — трезвые, глубокие и вдохновенные писания Ивана Ильина, центрального русского философа, единственного, кто предложил реальные программы выхода России из кризиса после краха большевизма — оказываются сегодня прочитаны и востребованы.
Напомню, что началами русской жизни Ильин называл любовь и свободу, а условиями выхода из кризиса — диктатуру Закона и выдвижение лучших людей с самого низа….
Начала диктатуры Закона мы можем наблюдать сегодня в личности Генпрокурора (а ведь права христианская истина, утверждающая, что все решают не идеологии, а личности). А первой попыткой выдвижения «лучших людей» можно считать учреждение Общественной Палаты. Конечно, это только робкое начало, но оно есть и это главное.
Но если Россия — сердце мира, то сердцем самой России является Церковь. И без Церкви немыслимо возрождение России. Увы, Церковь сегодня больна так же, как и вся страна. Да и может ли быть иначе, ведь «из сердца человеческого исходит все добро и все зло». И болезни мира — в первую очередь болезни Церкви. Так всегда ощущали великие святые. Преподобный Силуан Афонский, чьим жизненным подвигом была молитва за мир, принимал личную ответственность за грехи всего мира. Таким же было и мироощущение Достоевского, и всей великой русской культуры. Не случайно Иван Ильин солнечным центром русской истории называл Пушкина, который «воплотил Россию» в ее главных началах: любви, свободы и всечеловечности.
Очевидно, что если мир может спасти только Россия, то саму Россию — только христианская любовь. Вот мы и добрались до сути. Ибо какие бы диктатуры мы не учреждали и каких бы «лучших людей» не выдвигали, ни Власть, ни Закон не будут стоить выеденного яйца, если не восторжествует над ними Любовь. «Где Дух Святой — там и Церковь», — говорил св. Ириней Лионский. Иными словами, Церковь там, где любовь.
Увы! Как единственным дефицитом в сегодняшней нашей жизни стали денежные знаки, так и дефицитом сегодняшнего Христианства стала любовь. И это самое печальное следствие русских катастроф.
5.
Сегодняшнее наше Христианство сильно заражено злобой, невежеством, агрессивностью. Всевозможные самопровозглашенные подвижники навязывают Церкви доморощенные идеологии, пытаются срастить ее с Государством, утвердить на законах земли. Подобные подмены наиболее зримо проявляются в культуре.Истина — отнюдь не загородная недвижимость, которой можно «владеть». Это она может вдруг найти и овладеть человеком, если сочтет это нужным и если вдруг, паче чаяния, он окажется ее достоин.
Подобная инверсия смысла, а говоря точнее, нелепая гордыня свойственна и нашему доморощенному политическому «истэблишменту». «Мы боремся не с властью, а за власть», — подобные двусмысленные заявления ревнителей «политического православия» разрушают мистические основания Церкви, которая по точному слову Патриарха «не имеет интересов в мире», надежнее любых гонений…
«Человечество подобно пьяному на лошади. Стоит поддержать с одной стороны, оно тут же начинает клониться в другую», — заметил Лютер. Так, преодолев либеральный соблазн, Россия сегодня начинает опасно клониться вправо: Распутино- и Грознофильство, Империализм во всевозможных павлиньих перьях и боевых раскрасках, «Православная экспансия», «Евразийство» и прочие безумные ереси, в которых утопает т.н. «правое движение», представляют сегодня едва ли не большую опасность, чем ереси левые. Впрочем, понятия правый и левый уже, кажется, потеряли в сегодняшнем мире всякий смысл, закружившись в едином кичливом хороводе ярмарки политического тщеславия, невежества и авантюризма.
6.
И дело часто не в злых намерениях. Вполне здоровые силы, не желающие (и справедливо) быть только «кухонным православием», уклоняются и принимают деструктивный характер, будучи лишены точки приложения и водительства, просто, в силу слабости, так сказать, «удобопадательной» человеческой природы.Что же делать? Наверное, единственный возможный и необходимый сегодня путь оздоровления и единения Церкви — это путь всецерковного национального проекта, в котором мог бы принять посильное участие каждый член Церкви. Проекта, который конечно должен носить не политический, идеологический или экспансионистский, а именно церковный, христианский и совершенно конкретный характер, по примеру тех проектов, которые — плохо ли, хорошо ли — но искренне пытается реализовать сегодня Власть.
На минувших Рождественских чтениях о необходимости такого проекта говорил о. Тихон Шевкунов, говорил и о страшных реалиях наших дней — 8,5 миллионах (по неофициальной статистике) абортов в год.
Есть и другие страшные цифры, например, такие: в стране более миллиона детей-сирот — наследие нашей скорбной, советской и пост-советской истории. Думаю, что если русская Церковь, силою десятков тысяч своих приходов попробует спасти этих детей (80% которых сегодня по выходе из детдомов оседает на дне притонов и тюрем), она во многом исполнит свою миссию. Главное, что такое Дело (которое потребует напряжения всех сил и станет действительным актом покаяния за грехи нашей истории), сможет вернуть в Церковь утраченную ею любовь.
Ведь потому «тварь страждет и мучается доныне», потому и шатается в унынии мир, ища равновесия, что не хватает ему этого единственного дефицита, без которого ему оказывается не за чем жить. И если для политического, секулярного мира любовь есть все-таки нонсенс («что есть Истина?!»), то для Церкви Христовой она — единственная реальность. Так кому же, как не Церкви взяться за ее осуществление?
Любые иные попытки сохранить Церковь, как экспансионистские мечты, так и желание замкнуться в резервацию, оградиться от мира — будут обречены.
И вот еще от какого соблазна хочется предостеречь. Многочисленные сегодняшние нападки на Церковь рождают совершенно естественное желание людей искренне любящих Церковь защитить ее. Защищать свою любовь, конечно, необходимо. И история с выставкой «Осторожно, религия» показала, насколько действенна может быть такая защита, когда исходит она от избытка сердца. Но в том-то и дело, что реальность Церкви — сверхъестественна. И потому, любые попытки защитить Церковь с помощью Закона не будут продуктивны. Ибо нельзя меньшим защитить большее, нельзя любовь защитить законом, потому что любовь выше закона. Христос, как мы помним, не пожелал, отвечая Петру, вызвать ангельские легионы и заставил его вложить в ножны меч, когда угрожала Ему смертельная опасность. Неужели мы унизимся до того, что бы призывать для своей защиты легионы земные?
Церковь была, есть и будет гонима. Это неизбежно и необходимо. Потому что только в гонениях Церковь остается Церковью. Потому что природа Церкви неотмирна. «Если бы вы были от мира, мир любил бы свое», — говорил Христос ученикам. Но «мужайтесь, ибо Я победил мир», — и это единственная достойная Церкви защита. Оружие Церкви — любовь, Закон же давайте оставим иудеям, они в любом случае окажутся в нем сильнее.
Всякая же попытка вписать Церковь в мир, в границы защищенного законом общественного, или, еще хуже, политического института, окажутся клеветой на Церковь. Потеряет Церковь при этом гораздо больше, чем приобретет. И главное, что она потеряет — доверие. Мир католический уже прошел через это, так стоит ли нам наступать на те же грабли?
Ибо, конечно Церковь присутствует в мире, объемлет мир, участвует в спасении мира. Но саму Церковь невозможно вписать в мир, ибо она есть реальность, которая больше мира. И нет у нее «интересов в мире», кроме интереса любви, преодолевающей все границы мира и все его законы — юридические, государственные, физические, в том числе законы естества и самой человеческой природы…
7.
Дело, в конце концов, не в защите нашей от мира и не в личной безопасности. Дело в том, что мы перестали верит. в Чудо — и потому Чудо ушло из нашей жизни. Вернее, мы перестали его замечать. Вспомним Россию 1999 года и спросим себя: разве не чудо, что Россия не распалась, не погибла, но, наоборот, на глазах изумленного мира возвращается в строй великих держав?Мы разучились побеждать. Но ни Закон, ни Власть, ни тем более революция не вернут нам победу. Потому что по-настоящему побеждает в этом мире только истина Креста. «И лишь когда мы действительно поверим в эту истину, мы снова начнем побеждать», — говорил протоиерей Александр Шмеман. Пока же — увы! — истина заключается в том, что никакие мы не христиане. Мы, в лучшем случае, «мусульмане», мечтающие захватить мир с помощью силовой экспансии, мы — «иудеи», пытающиеся защитить себя с помощью Закона. Но и то и другое — ложь. Ибо возможна и жизненно необходима нам единственная экспансия — экспансия Христа, Который со Своего Креста, удерживая мир от окончательного развала, зовет к Себе племена и народы. И лишь в этой «экспансии» — единственная надежда мира. И если Бог сегодня привел нас в Свою Церковь, значит Он верит в нас, верит, что мы способны понять это и совершить необходимое.
И дело наше отнюдь не в грызне, пререканиях или суде с миром. Христос безмолствовал, стоя перед судом мира. Но если мы молча, без болтовни и «праведного негодования» сделаем хотя бы одно жизненно необходимое дело — например, выручим из детдомовского вавилонского плена наших собственных детей и воцерковим тем самым наше собственное будущее — мир неизбежно изменится, безо всяких дополнительных усилий с нашей стороны. И станут никчемны бесплодные попытки скрестить с политическими и государственными институтами Христову Церковь — это вечное и свободное надмирное единство Божих детей. И это, наконец, покажет — стоим мы чего-нибудь на этой земле или нет.
