 |
| НГ-Религии | Павел Круг | 01.03.2006 |
Такое заявление сделал 20 февраля Вилфрид Мартенс, лидер объединенной фракции христианских демократов в парламенте Евросоюза. Апеллируя к европейской толерантности и веротерпимости, Мартенс отметил, что «открытие семинарии станет позитивным признаком коренных перемен в Турции».
Христианские демократы в Европарламенте не раз говорили о том, что европейская интеграция имеет под собой религиозное основание. Наиболее радикальная часть фракции призывает вообще не пускать в ЕС Турцию, населенную преимущественно мусульманами.
Отсюда повышенное внимание Страсбурга к судьбам религиозных меньшинств Турции, в число которых в первую очередь попадает Константинопольский Патриархат. Позиция самого Патриарха по отношению к турецкому правительству мягче: Варфоломей I неоднократно заявлял о своем желании видеть Турцию в Евросоюзе, но при условии ее «европейской зрелости».
Семинария на острове Халки, закрытая турецкими властями в августе 1971 года, еще с середины XIX столетия готовила духовенство для Константинопольского Патриархата, имеющего в православном мире статус Вселенского. Ее выпускником был и сам Варфоломей I, которого турецкое правительство видит всего лишь главой небольшой турецкой православной общины, имеющей центр в стамбульском квартале Фанар.
Вопрос о возобновлении работы семинарии на Халки и раньше был тесно связан с признанием турецким правительством статуса Константинопольского Патриарха. Теперь он встал в ряд тех условий, которые Турции надлежит выполнить, чтобы соответствовать всем критериям страны, вступающей в ЕС.
Премьер-министр Реджеп Тайип Эрдоган — один из самых деятельных сторонников вхождения своей страны в европейское содружество. В 2004 году он уже обещал открыть семинарию на Халки, с тем чтобы Турция стала полноправным участником Европейского союза. Но тогда рассмотрение ее кандидатуры было отложено в Брюсселе на неопределенный срок.
Вопрос о православной семинарии снова повис в воздухе. В связи с этим Варфоломей I начал проводить широкую дипломатическую кампанию за ее открытие, а также за предоставление большей религиозной свободы православным в Турции.
В частности, Константинопольский Патриарх начал сближение с Элладской Православной Церковью. Это вызвало недовольство турецких властей, поскольку Архиепископ Афинский и всей Эллады Христодул категорически против вступления Турции в Евросоюз. В то же время Варфоломей I наладил контакт и со светскими политиками Европы.
Например, в ноябре 2005 года Патриарх встретился с австрийским президентом и со спикером парламента Австрии — страны, которая в первой половине этого года председательствует в Евросоюзе. В ходе этих контактов Варфоломей I связал открытие православной семинарии с обретением Константинопольским Патриархатом в Турции прав юридического лица, в том числе права на владение недвижимостью.
Именно этого опасаются турецкие политики консервативного толка, заявляющие, что православная община Стамбула, получив право владеть землей, может превратиться в своего рода «православный Ватикан», что нарушит государственный суверенитет Турции и ее монополию на контроль за Босфорским проливом.
Эти опасения подтверждаются действиями самого Константинопольского Патриарха, направившего Папе Римскому Бенедикту XVI приглашение посетить Стамбул, а точнее, Фанар.
Официальные турецкие власти обрушились на Варфоломея I с критикой по этому поводу. С их точки зрения, Константинопольский Патриарх не имел права направлять официальное приглашение главе другого государства, минуя турецкое правительство. И вообще, действия Варфоломея I нарушили Лозаннский договор 1923 года, по которому роль Константинопольского Патриарха не должна выходить за рамки религиозного представительства «граждан греко-православного происхождения, проживающих в Стамбуле».
В отношении же православной семинарии один из советников Эрдогана Шабан Дишли заявил, что турецкие законы одинаковы для всех и согласно им мусульманские общины подлежат тем же ограничениям, что и православные.
Вопрос о возобновлении работы семинарии на острове Халки вошел в политическую повестку дня Евросоюза. Европейские политики увеличивают набор своих претензий к Турции как к стране-кандидату, несмотря на то что в экономическом плане эта страна вполне соответствует критериям ЕС. В свете подобных обстоятельств вопрос об открытии семинарии кажется лишь поводом в большой политической игре.
Сумеет ли Константинопольский Патриархат получить обратно семинарию и тем более добиться прав юридического лица — все это теперь всецело зависит от способности Варфоломея I договориться как с европейскими, так и с турецкими политиками, постоянно играя на их желании ввести свою страну в ЕС. А если случится так, что Турция изменит свой курс на противоположный? Не останется ли Вселенский Патриарх в таком случае один на один со своими политическими оппонентами?
