 |
| Вера-Эском | И. Иванов | 28.02.2006 |
Лишь спустя три дня после этого в теленовостях пошли сюжеты о «соляном буме» в срединной России. Дальше — как сводки с фронтов: в Воронеже закончились запасы соли, люди закупают сахар и спички; Нижегородская область — продажа соли увеличилась в 5 раз; Тамбовщина — за три дня скуплены 3-месячные запасы… «Вероломно, без объявления войны во многих регионах подорожала поваренная соль, — иронизируют СМИ. — Но этому предшествовал столь же неожиданный и необъяснимый взрыв спроса на этот продукт».
Все-таки объяснения искать придется, и не только в «психической заразе» или коммерческом сговоре торговцев. Рискну показаться неоригинальным: соляной кризис показал ужасающее недоверие нашего народа к власти, к чиновнику. Их успокоительные заявления только подстегивают очереди и цены. Опросы общественного мнения уже многие годы показывают крайне низкий уровень доверия к правительственным чиновникам, к депутатам Федерального собрания. (Рейтинг В. Путина не в счет — в глазах россиян он олицетворяет веру в суверенитет). В этом году такой опрос можно не проводить — рост катастрофического недоверия к государству успешно показала соляная паника.
Согласно тем же опросам, следом за президентским самый высокий рейтинг у Русской Православной Церкви и у армии. Теперь сопоставьте: против кого велись наиболее крупные пропагандистские войны в последние годы? Вот именно… Но если атака на Церковь, можно сказать, захлебнулась в конце 90-х, то с армией дело обстоит сложнее.
На фоне истории с избиением и последующей инвалидностью Андрея Сычева, а главным образом, благодаря раскручиванию вокруг этого настоящей информационной войны, доверие россиян к армии резко упало, и 75% опрошенных главной проблемой армии назвали именно дедовщину. Под ударом — очередной призыв на службу.
Вот тут-то и всплыл забытый с середины 90-х проект возрождения в Вооруженных Силах института полковых священников. У нас, православных, не должно быть никаких иллюзий: не любовь к Богу и Церкви, не внезапное прозрение, а только страх за свое положение, за устойчивость военной составляющей государственной машины подвигнул власти на это — быть может, единственное спасительное для армии — решение.
Надо заметить, что идея священства в армии не пользуется особой поддержкой в массах. Согласно опросам, ее поддерживают только 12 процентов наших соотечественников, куда больше сторонников ужесточения наказаний за нарушения воинской дисциплины, создания военной полиции, гауптвахты и т. п. — то есть за карательные меры.
Многие россияне просто не в курсе, что этим путем в борьбе с дедовщиной Министерство обороны и шло все последние годы. Однако каждый новый воинский призыв воспроизводил нормы поведения предыдущего, число уголовных дел множилось, пополнялся контингент дисбатов, росло чисто «бегунов» из воинских частей (дезертирами их язык не поворачивается назвать), ситуация лишь усугублялась.
Предложение восстановить в армии должность полкового священника прозвучало из уст генерального прокурора России Владимира Устинова на коллегии Генпрокуратуры 6 февраля. «Армия, говорят, не готова, — как бы заранее возражал генпрокурор своим оппонентам. — Значит — воровать и бить готова, а восстанавливать моральные основы не готова?!» Вряд ли предполагал он, что главным оппонентом его станет зампредседателя комитета по обороне Госдумы, член «Единой России» А.Сигуткин. «Я это решение не поддерживаю, — заявил он. — Церковь в России отделена от государства. Введение института полковых священников потребует также и изменения Конституции. Иначе следующим шагом нужно будет вводить парторганизации на производстве…» И дальше его рассуждения понесли — в какую сторону, угадайте? Ну, конечно: «Россия — государство многоконфессиональное…» То, что в России был свой опыт работы священников и мулл в воинских частях, что в мире накоплен огромный опыт такой работы, в том числе и в странах демократии, где Церковь также отделена от государства, — это все депутату побоку.
Тем не менее, очень оперативно Главная военная прокуратура направила в Минобороны законопроект о введении института священнослужителей в армии. Не иначе как власть, наконец, поняла, что «гром грянул», пора что-то предпринимать, иначе будет поздно.
Церковь поддержала это решение, хотя очевидно, что тут она рискует своим авторитетом: теперь за дедовщину будет спрос с полкового священника. Но подставлять плечо государству в трудный час ей не впервой. При этом, как и следовало ожидать, со стороны записных «демократов» посыпались обвинения, что Церковь-де хочет «внедриться», заработать деньги, а ошалелый от такого поворота событий обозреватель радио «Свобода» Яков Кротов вдруг выдал: «Солдат, познакомившийся с проповедью о воскресшем Христе, может неформально задуматься не только над тем, стоит ли исполнять преступные приказы, но и над тем, нужно ли быть солдатом вообще».
Но, слава Богу, пока что результат работы священников в армии совсем иной. Генерал-лейтенант А. Студеникин на Рождественских чтениях рассказал случай из жизни, который заставил его пересмотреть отношение к вере и Церкви: «Во время зачистки в Аргунском ущелье восемь человек подорвались на минах. Солдаты, видевшие, как их товарищи погибали, упали духом. Накопилась моральная и физическая усталость. Кто-то посоветовал позвать священника, который как раз оказался в штабе объединенной группировки. Позвали священника, и сразу к его палатке потянулись бойцы: кто поисповедоваться, кто причаститься, кто благословение получить. Некоторые крестились. И произошло, по-видимому, что-то необыкновенное. Когда возобновилась операция, людей как будто подменили. Опорный пункт боевиков был взят без единой потери».
Тот же Андрей Сычев ведь лишился ног и полового органа не от какой-то абстрактной дедовщины — зверски истязали его не с позиции «старослужащие против новобранцев», просто паренек угодил в часть, где большую часть призыва составляли лезгины и аварцы (не секрет, что самый страшный вид дедовщины в армии — национальная, в тех частях, где бал правят кавказские землячества). И вот тут-то, мне кажется, только священник сможет поддержать и защитить русского паренька, и только мулла — остановить зарвавшихся отморозков.
Гром не грянет, мужик не перекрестится… Удивительно, сколь последовательно мы следуем этой поговорке. Где у нас еще провальные области? Нищета, наркомания, беспризорность… На выбор — грянуть может где угодно. То, как разворачивалась история с полковым священством, напоминает мне тупое сопротивление Минобразования введению в школах основ православной культуры. Фурсенко будет говорить, все будут обсуждать и множить слова, одни только слова…
Неужели, чтобы священника пустили в школу, надо, чтобы, как в Америке, какой-нибудь недоросль, насмотревшись боевиков по ТВ, явился в школу с отцовским ружьем и перестрелял полкласса?
