 |
| Столетие.Ru | Протоиерей Дмитрий Смирнов | 23.02.2006 |
Отец Дмитрий: — Что мешает? Тяготеет советское прошлое.
«Столетие»: — Общество не готово?
Отец Дмитрий: — Не готово только руководство, а все остальные готовы.
«Столетие»: — Синодальный отдел по взаимодействию с вооруженными силами, который вы возглавляете, существует 10 лет. Какую работу вы ведете? Занимаетесь ли законотворчеством?
Отец Дмитрий: — Нет, мы занимаемся разработкой соглашений с разными родами войск и организацией служения духовенства в армии.
«Столетие»: — Священники уже работают в частях. В чем заключается их деятельность?
Отец Дмитрий: — Они совершают богослужения. Исповедуют и причащают воинов, в том числе раненых. Они освящают военную технику, участвуют в церемониях военно-духовного содержания — например, в церемонии принятия присяги. Они напутствуют воинов, проводят с ними беседы, лекции.
На территории военных гарнизонов часто ставятся храмы. Или на территории части, или же рядом с нею.
«Столетие»: — А если как это происходит в районе боевых действий?
Отец Дмитрий: — В поле ставится палатка, которая играет роль храма, над ней водружается крест, там есть иконы. Любой военнослужащий может туда зайти, поставить свечу, помолиться, побеседовать со священником. В установленные дни совершается богослужение, в котором каждый может участвовать.
«Столетие»: — Вы сказали, что занимаетесь взаимодействием с разными родами войск. То есть, изначально вы договариваетесь с командующими?
Отец Дмитрий: — Да, на основании общего договора между армией и церковью, который существует со времен Павла Грачева.
«Столетие»: — На каком уровне принимается решение о работе священника в каждой конкретной части?
Отец Дмитрий: — На уровне командира части, причем нередко по их собственной инициативе. Они обращаются к местному духовенству, а оно уже осуществляет это взаимодействие.
«Столетие»: — А вот последние инициативы по созданию государственного института полковых священников…
Отец Дмитрий: — Это не создание, а скорее, воссоздание. Ведь институт военного духовенства — необходимый атрибут демократического государства. Если такого института нет, нарушаются права военнослужащих. Отсутствие такого института — суть нарушение конституции.
«Столетие»: — Что произойдет, если такой институт будет создан?
Отец Дмитрий: — Появятся профессиональные священники-военные, которые будут заниматься только этим делом. Сейчас все священники занимаются работой в частях только руководствуясь своим религиозным энтузиазмом. Эта работа общественно полезна и государство должно ее поддерживать, как это делается во многих странах. В таком случае священник будет целенаправленно трудиться над уменьшением числа побегов из армии, сокращением суицидов, смягчением проблем дедовщины, повышением морально-психологического климата в коллективе и нравственно-патриотическим воспитанием.
«Столетие»: — А кто будет платить зарплату военным священникам?
Отец Дмитрий: — Предполагается, что финансировать институт духовенства будет министерство обороны — мы же для них работать будем.
«Столетие»: — Сколько священников нужно, к примеру, на полк?
Отец Дмитрий: — Один человек. Было бы хорошо, если это осуществить. Но пока священников не хватает даже просто для приходов.
«Столетие»: — Какие меры предусматриваются для подготовки соответствующих кадров?
Отец Дмитрий: — Пока, к сожалению, никаких. Но в прошлом существовали семинарии для подготовки военных священников, и даже для флотских иеромонахов была специальная семинария. Желательно создать либо отдельное учебное заведение, либо факультеты при духовных академиях, где бы готовили специально для военной службы. Да и просто необходимо собирать молодых людей, которые хотят свою жизнь посвятить христианскому просвещению нашей армии.
«Столетие»: — То есть они будут выполнять просветительскую миссию?
Отец Дмитрий: — Безусловно. К примеру дедовщина происходит от дикости, а с дикостью можно бороться только просвещением.
«Столетие»: — Будут ли священникам присваивать воинские звания?
Отец Дмитрий: — Нет, это нам совершенно не нужно. Однако священник должен быть приравнен к старшим офицерам, чтобы к нему было адекватное отношение в офицерском корпусе.
«Столетие»: — Должно ли будет министерство обороны обеспечивать священников жильем?
Отец Дмитрий: — Не только жильем, но и льготами. Вот, допустим, что священника в армии убьют. Какие льготы получит его вдова? Ведь они-то у нас многодетные. Надо, чтобы это было обязательно обговорено. Человек душу свою положил, а какой результат? Все это должно быть прописано в законе.
«Столетие»: — Не поставит ли создаваемый институт солдат православного вероисповедания над военнослужащими другой веры? В том смысле, что первые будут иметь поддержку, а остальные нет?
Отец Дмитрий: — Нет, мы будем поддерживать всех. Безусловно и без всякого ограничения. Будем даже помогать, к примеру, солдатам-мусульманам встретиться со своими служителями. Дело в том, что дискриминация чужда духу православия. Вот яркое тому свидетельство — в Ведяево местные иконописцы написали икону, а на ее полях изобразили портреты всех погибших воинов на «Курске», среди которых много мусульман. И молитва о них звучит так же, как и обо всех остальных. К тому же у нас есть дореволюционный опыт, когда были имамы в войсках. Но с другой стороны, заниматься этим должны прежде всего сами мусульмане.
«Столетие»: — Не будет ли православное большинство подавлять религиозные меньшинства?
Отец Дмитрий: — У нас это большинство, как ни странно, наиболее унижено. И с ним как раз никто не считается. Даже на уровне средств массовой информации. У нас в России, например, православное сообщество не имеет ни одного телеканала. А во Франции — имеет. В Москве всего 700 православных церквей, смешная цифра на двенадцатимиллионный город. Стыдная цифра. Наши храмы битком набиты, все это происходит в антисанитарных и пожароопасных условиях. Храмов должно быть на порядок больше, особенно в новых районах. Государство ничего, к сожалению, не делает, чтобы исправить ситуацию.
Где это видано, чтобы православные притесняли мусульман? Вот турки, например, изгнали из своей страны всех православных. А в России мусульмане как жили, так и живут. В Татарии половина населения русских, половина татар. Однако там 250 церквей и 1200 мечетей. Разве русские там притесняют татар?
«Столетие»: — Что будет делать священник, если к нему придет солдат с жалобой на неуставные отношения?
Отец Дмитрий: — Он примет реальные меры. Если у священника будет статус старшего офицера, он пойдет к командиру части и поставит перед ним этот вопрос. Или же пойдет к обидчику и скажет ему: я беру этого солдата под защиту, и если что, обращаюсь в прокуратуру. Если же священник узнает об таких фактах на исповеди, он также будет принимать меры, однако сохраняя имя пострадавшего солдата в тайне.
«Столетие»: — Ваш отдел использует для создания института священников опыт каких-либо государств?
Отец Дмитрий: — Мы используем опыт Северной Америки, Европы и даже частично Южной Кореи. В этой стране есть буддийское и христианское военное духовенство. Капелланы есть в Прибалтике, теперь и в Армении. Уже начался процесс на Украине; в иракском контингенте были военные священники. Некоторые даже награждены орденами.
«Столетие»: — Украина нас опережает?
Отец Дмитрий: — Нет, конечно. Наши священники трудились в Чечне, в Боснии, в Косово. Правда, только на своем энтузиазме. Их, конечно же, кормят, выделяют транспорт, помогают, но статуса они никакого не имеют.
«Столетие»: — В какой срок может быть организовано военное духовенство в России?
Отец Дмитрий: — Мне это трудно оценить, все зависит от двух людей. Это будут решать Святейший Патриарх Алексий II и Верховный главнокомандующий, Владимир Путин. Пока диалога об этом у них не было, но Патриарх часто говорит, что создание института военных священников — дело видимого будущего.
«Столетие»: — Как вы считаете, переход на контрактную службу улучшит армию?
Отец Дмитрий: — Дело в том, что это — вынужденная мера. Население страны убывает и просто скоро некого будет призывать. Поэтому государству приходится нанимать взрослых мужчин. Кстати, очень хорошее дело — переход на одногодичную службу. Каждый юноша пройдет армейскую службу, причем без дедовщины.
«Столетие»: — Вы считаете, что дедовщину можно искоренить?
Отец Дмитрий: — Совсем прекратить ее невозможно. Среди юношей одного возраста, всегда есть лидеры. Но ориентировать их так, чтобы они защищали себе подобных, вполне возможно. И мы, взрослые люди, должны это сделать.
«Столетие»: — Но как побороть саму эту структуру? Когда молодой человек попадает в жесткую иерархию, сначала он «салага», потом «молодой», и так далее?
Отец Дмитрий: — Так это можно просто отменить. Приходит офицер и объявляет: все, что вам объясняли про «черпаков» и «салаг», с такого-то числа отменено. А если кто-то об этом будет напоминать, сообщите мне, примем меры. Потому что это уголовно наказуемое дело. Кстати, и в тюрьме эти явления тоже можно извести.
«Столетие»: — То есть институт священников способен с этим комом проблем справиться?
Отец Дмитрий: — Только вместе с обществом. Ведь не может ГАИ предотвратить все аварии. Но мы будем работать. И то, что результат будет, я гарантирую.
Беседовал Николай Григорьев
