 |
| Русское Воскресение | Александр Вдовин | 22.02.2006 |
Осмысление исторического пути русского народа через драматический ХХ век приводит к убеждению, что коренная причина разрушения Российской Империи в 1917 г. и Советского Союза в 1991 г. заключается в отчуждении между государством и русским народом, в равнодушии наиболее многочисленного народа к судьбе «империи», утрачивающей способность к выражению и защите его национальных интересов и ценностей. Советская национальная политика, как и национальная политика царского самодержавия, по-настоящему не состоялась, потому что объектом и субъектом этой политики не стала русская нация. Русский народ в массе своей не рассматривал страну как свое национальное государство, поэтому не стал защищать ее от распада ни в 1917, ни в 1991 г.
Тезис известного генерала, секретаря Совета безопасности РФ А. И. Лебедя о том, что «Россия начинает осознавать себя не как космополитическая (интернационалистическая) империя, а как национальное государство» [2], и в наши дни остается скорее мечтой о будущем, чем констатацией факта. Правы те, кто считает, что у нас не было национального государства, нам его еще только предстоит создать, если мы соберемся это сделать [3].
Глубокое противоречие между русской нацией и государством в нынешней Российской Федерации сохраняется. И если не понять, что политика должна быть направлена прежде всего на возрождение культуры и традиций, самосознания, патриотизма русского народа (79,8% населения страны, вместе с украинцами и белорусами — 82,4%) [4], то на успех в решении национального вопроса и упрочение России как многоэтничного государства рассчитывать не придется. Конечно, это не значит, что решение возможно за счет интересов нерусских народов. Это всего лишь подчеркивает насущную необходимость поиска более совершенных государственных форм, позволяющих органично соединить национальное и наднациональное, особенное и общее в единой многоэтничной стране.
Россия, унаследовавшая советскую форму национально-государственного устройства, оказалась единственным на постсоветском пространстве государством, в котором не обозначен (де-юре или де-факто) государствообразующий народ.
В этой связи представляется неприемлемыми как национал-нигилистские призывы, продолжающие звучать в названиях статьи и книги В. А. Тишкова «Забыть о нации» (1998), «Реквием по этносу» (2003) [5], так и отказ от обсуждения проблем укрепления объективно существующей российской общности людей — трансформирующейся части былой общности «советский народ» [6].
Вряд ли будут иметь успех и установки Р. Г. Абдулатипова, умудряющегося, судя по его недавно изданной книге [7] и по привычке бывшего заведующего сектором Отдела национальных отношений ЦК КПСС, видеть причину наших межнациональных неурядиц в «уклонах» от интернационалистской линии в национальной политике и бичевать всякого, включая лидера КПРФ, за расходящиеся с этой линией подходы к решению национального вопроса в современных условиях.
По представлениям этого автора — надо было всего лишь четче вести названную линию в прошлом, при социализме, оставаться интернационалистами ныне (в условиях господства частной собственности и капиталистического рынка). По существу — ограничиваться в национальной политике призывами «жить дружно» (принцип небезызвестного Леопольда), не уклоняться к национал-сепаратизму, а пуще всего — не допускать великорусского национализма. При этом русскому народу — оставаться «опорой российской государственности», энергичнее заботиться о выравнивании уровней развития национальностей в РФ, не ущемлять нацменьшинства.
Было время, когда Р. Г. Абдулатипов совершенно справедливо писал: «Могу заверить: издать книгу о русской нации еще недавно было просто невозможно… „Русская“ тема была запретной, хотя аналогичные материалы, касающиеся жизни других народов, публиковались регулярно. Чисто этнологические и этнокультурные работы, посвященные русским, время от времени выходили, но на фундаментальные труды по социологии и политологии русской нации было наложено табу. Любое проявление этнического самосознания русских почему-то пугало, сразу раздавались истошные вопли о русском шовинизме» [8]. Но, странное дело, стоило в 1998 г. появиться книге, в которой более или менее обстоятельно рассматриваются реальные проблемы истории и современного положения русского народа, Р. Г. Абдулатипов первым испустил громкие критические рулады и сурово порекомендовал «своему другу» В. Ю. Зорину и его соавторам в достаточно фундаментальной книге «Русский народ в национальной политике ХХ в.» [9] не впадать в своих оценках в начале XXI в. в болото национал-шовинизма начала ХХ в., анализируя может быть не всегда благополучную политическую историю России, а заняться изучением этнонационального самосознания, этнонационального самочувствия и этнонациональных устремлений русского и других народов нашей страны в современных условиях" [10]. Иначе говоря, бывший зав. сектором ЦК КПСС в советское время и министр национальной политики при Б. Н. Ельцине и в наши дни предпочел бы по существу игнорировать важнейший вопрос, сводя его к необходимости русскому народу поддерживать некое бодрое «национальное самочувствие» без изменения реального положения и роли в государстве и обществе. (Согласно изготовленной в 1996 г. с участием Р. Г. Абдулатипова «Концепции государственной национальной политики Российской Федерации», «межнациональные отношения в стране во многом будут определяться национальным самочувствием русского народа, являющегося опорой российской государственности» [11]. Это «самочувствие», а не русский вопрос по существу, и предлагается изучать).
Однако ситуация с национальным вопросом в стране и с русским вопросом в частности на современном этапе перехода от социализма к капитализму не так проста. Напомним, что в марксистской традиции именно с зарождением капитализма связывалась экспансия национальной идеи, образование и развитие и наций и национализма. Согласно марксизму, развивающийся капитализм обнаруживает новую тенденцию — к исчезновению национальной обособленности, к ломке национальных перегородок, к стиранию национальных различий, к созданию «интернационального единства капитала» [12]. Переход общества к социализму связывался с окончательным преодолением национальных различий. Ф. Энгельс в «Проекте Коммунистического символа веры» писал: «Национальные черты народов, объединяющихся на основе принципа общности, именно в результате этого объединения неизбежно будут смешиваться и таким образом исчезнут… вследствие уничтожения их основы — частной собственности» [13]. Более того, учителя марксизма были убеждены, что «даже естественно возникшие родовые различия, как, например, расовые… могут и должны быть устранены историческим развитием» [14].
Национальная политика большевиков вдохновлялась этой футурологией и именно она определяла идейные основания их национальной политики. По независимым от большевиков причинам (революция случилась не мировая, а в одной стране) их национальная политика обрела заметное своеобразие: замедленный темп продвижения к конечной цели, расчлененность на этапы, признание необходимости «выравнивания» в развитии и «расцвета социалистических наций» на первых из этих этапов. Рожденная революцией политика имела, однако, явный родовой коммунистический вывих. Долгое время ее отличали национальный нигилизм и русофобия. На протяжении всего советского периода истории (пожалуй, за исключением периода Великой Отечественной войны) руководство КПСС больше всего страшилось русского национализма, полагая, что он является непреодолимым препятствием для осуществления коммунистического эксперимента в стране. На современном историческом этапе интернационалистско-русофобские идеи, скрещиваясь с космополитическим нигилизмом в отношении отечеств и наций, неожиданно обретают новые силы и вдохновляют определенную либерально-космополитическую часть российского общества в его устремлениях поскорее изжить «совковое прошлое» и войти в «мировую цивилизацию».
К нашим дням становится все более очевидным, что всякие попытки, опираясь на эти идеи, продвинуться вперед в разрешении национального вопроса и усовершенствовать российский федерализм, при игнорировании национальных интересов и кричащих проблем развития русского народа (например, демографических), обречены на неудачу. Общегосударственные и частнонациональные интересы русского и всякого другого народа России могут быть более надежно, чем ныне, защищены в государстве, построенном как на началах федерации, так и на базе автономии. Дело за выбором между несколькими тщательно проработанными моделями, лишенными явных недостатков нынешнего национально-государственного устройства РФ.
Россия может быть устроена как единое национальное Российское (Русское) государство с национально-территориальными автономиями на территориях с долей коренного населения свыше 50% и с культурно-национальной автономией для других проживающих здесь же национальных групп. Однако наибольшую внутреннюю устойчивость и единство государство обрело бы при развитии и реализации идеи образования созданных Указом Президента РФ от 13 мая 2000 г. федеральных округов с системой культурно-национальной автономии для всех национальностей как внутри этих округов, так и в общероссийском масштабе.
Система культурно-национальной автономии могла бы выступить формой самоорганизации всех больших и малых российских народов, эффективным механизмом выявления и реализации их национальных интересов. В качестве реальной альтернативы фактически оставшейся от прошлого иерархической системе национально-территориальных образований культурно-национальные автономии позволили бы создать действенный механизм устранения межнациональной напряженности и ослабления межнациональных противоречий. Самоуправляющиеся и избираемые Национальные Советы в данном случае стали бы эффективными властными структурами, решающими собственно национальные — культурные, образовательные, религиозно-этнические задачи. В рамках же единой российской государственной общности по такому же принципу мог быть избран Совет Национальностей РФ, вырабатывающий и координирующий в системе Федерального Собрания РФ все вопросы межнационального взаимодействия в стране.
Условием действенности диалога народов между собой и с государством является предварительная фиксация принадлежности жителей страны к определенному Национальному Союзу (собственному народу, этнонации). Народы могли бы создать собственные представительные органы (например, Национальные Советы), правомочные выражать и отстаивать национальные интересы в отношениях с другими народами и при решении общегосударственных вопросов.
В такой модернизации российского федерализма мог бы найти свое решение «русский вопрос», получить воплощение Русская (Российская) идея. Русская идея — это не только осознание русскими людьми своей идентичности и общего пути, но также обязанность строить гуманное и справедливое общество. Аналогичная идея есть (должна быть) у каждого из российских народов. Известно, что в отличие от национальных интересов (того, что каждый народ желает для себя) национальная идея представляет более универсальную систему ценностей. Это то, что полагается существенным и важным не только для своего народа, но и для всех. Интеграционной Русская идея может стать, если будет приемлемой для всех российских народов. Ее смысл — в осознании необходимости отыскания народами России новой формулы российской государственности, способов совместного преодоления кризиса, выживания, взаимообогащения, достойного сосуществования в единой государственной общности и в рамках единой гражданской (политической) нации. При этом важно с самого начала исключить возможность национал-нигилистского толкования общности, как это было, например, при выборе наименования большевистской партии. «Партия, — писал ее создатель, — чтобы уничтожить всякую мысль о ее национальном характере, дала себе наименование не русской, а российской» [15].
В качестве первых шагов к цивилизованному решению национального вопроса в Российской Федерации следовало бы придать законную форму (включить соответствующие положения в государственную концепцию национальной политики, в лексикон руководителей страны, в разрабатываемые законы об основах межнациональных отношений, о русском народе и др.) ряду положений, положив их в идейное основание государственной национальной политики.
1) Официально осудить и отказаться от национального нигилизма и космополитизма, проявляющихся ныне в предложениях предать забвению традиционное понимание нации, этноса, в запрете указания национальности в паспортах, в необязательности фиксации национальности при переписях населения.
2) Признать благотворность национализма и патриотизма в их однозначно трактуемых цивилизованных формах: патриот это тот, кто любит свою Родину и отстаивает ее интересы; националист — тот, кто любит свою нацию и отстаивает ее интересы. Отделить эти понятия от шовинизма и фашизма, порой сознательно смешиваемых в либеральном сознании и СМИ. Шовинист — тот, кто утверждает интересы своей родины и нации за счет других народов и их государств. Фашист — тот, кто не только утверждает интересы своей нации за счет других народов, но призывает к их подчинению (порабощению) и искоренению. В этой связи стоило бы напомнить о коренном изменении в понимании национализма, к которому пришел И. В. Сталин в мае 1941 г., накануне Великой Отечественной войны: «Нужно развивать, — призывал он, — идеи сочетания здорового, правильно понятого национализма с пролетарским интернационализмом… Безродный космополитизм, отрицающий национальные чувства, идею родины, не имеет ничего общего с пролетарским интернационализмом. Этот космополитизм подготовляет почву для вербовки разведчиков, агентов врага» [16]. Устаревшим в этом сталинском положении является жесткая связь интернационализма с пролетариатом, отрицанием частной собственности. Спасительная роль русского патриотизма («правильно понятого» советского патриотизма, по понятиям того времени) в Великой Отечественной войне общеизвестна.
3) Соответствующим образом организовать нации, их представительные органы, что позволило бы рассматривать народы как субъекты права. Для этого требуется создать Национальные Советы, которые позволили бы не только внести полную ясность в перечень и численность национальностей, проживающих в России, но также выявлять, представлять и защищать их интересы как в отношениях между народами (в межнациональных отношениях), так и в отношении народов с государством.
4) При формировании органов государственной власти (представительной, исполнительной, местной) руководствоваться демократическим принципом национально-пропорционального представительства. Установить, что отклонение от этого принципа в большую сторону не может быть более чем в 1,2 раза от доли конкретной национальности в населении страны, в конкретном регионе. Предельный коэффициент объективно обусловлен. При такой перепредставленности самого многочисленного русского народа во властных структурах (шире — в любой социально значимой организации, страте) представителям других народов в этих структурах не оставалось бы места. Другие национальности также могли бы принять этот коэффициент как определенный, вполне соответствующий принципу социальной справедливости, моральный и правовой ограничитель. Перепредставленность (засилье) одних означает недопредставленность (ограничение возможностей) других и, как правило, воспринимается в многонациональной структуре негативно. Игнорирование необходимости соблюдения определенных пропорций в органах государственной власти, в «номенклатуре», в высших слоях интеллигенции приводило и приводит к попыткам «узаконить» приниженную роль русского народа в государстве. Например, на обложке внушительной по объему книги (чтобы можно было усвоить главную мысль, даже не раскрывая ее) в укор русским напечатано: «Евреи вынуждены были в России стать диссидентами, революционерами, олигархами, а теперь вот и государственниками, потому что русские продолжают от этого воздерживаться. Им, кажется, гораздо больше нравится наблюдать за тем, как в очередной раз оплошают государственники. Иногда кажется, что на Россию не махнули рукой только евреи — все копошатся, все чего-то им надо, и это заставляет думать, что коренным населением России являются именно они» [17].
5) Официально узаконить, что русский народ является государствообразующим народом РФ. Это означало бы, что Российская Федерация является не только государством многонационального российского народа (российской политической нации), но и русским национальным государством. В этом случае «Российская Федерация» выступала бы синонимом названия «Русское государство». Все российские народы имели бы ясное представление о принципах организации общегосударственных учреждений; русский народ официально выступал бы гарантом свободы культурно-национального развития всех проживающих в России народов на основе равноправия, социальной и национальной справедливости. Отпадали бы всякие опасения лозунга «Россия для русских», в котором, по данным социологических опросов, не видят ничего предосудительного 60% россиян и среди них более 85% русских [18]. Цифры означают, что россияне воспринимают этот лозунг с позиции здравого смысла: «Россия для русских в такой же мере, как и для всех россиян», а вовсе не как «Россия только для русских» или «Россия только для национальных меньшинств или эмигрантов».
Полагаю, имеются большие основания согласиться с автором всесторонне обоснованного (в докторской диссертации) и бескомпромиссного вывода: «Россия может быть только государством русского народа или ее не будет вовсе» [19].
[2] Лебедь А. И. Закат империи или возрождение России // Сегодня. 1996. 26 апреля. С. 6.
[3] См.: Иванов А. М. Бесплотный «русский дух» // Расовый смысл русской идеи. Вып. 1. М., 2000. С. 79.
[4] Основные итоги Всероссийской переписи населения 2002 года. М., 2003. С. 13.
[5] Тишков В. А. Забыть о нации (пост-националистическое понимание национализма) // Вопросы философии. 1998. N 9. С. 3−26; Он же. Реквием по этносу: Исследования по социально-культурной антропологии. М., 2003.
[6] О перипетиях становления и трансформации этой общности см.: Вдовин А. И. Российская нация: Национально-политические проблемы ХХ века и общенациональная российская идея. М., 1995. 2-е изд. — 1996.
[7] Абдулатипов Р. Г. Российская нация: Этнонациональная и гражданская идентичность россиян в современных условиях. М., 2005.
[8] Абдулатипов Р. Г. Власть и совесть: Политики, люди и народы в лабиринтах смутного времени. М., 1994. С. 147.
[9] Вдовин А. И., Зорин В. Ю., Никонов А. В. Русский народ в национальной политике. ХХ век. М., 1998.
[10] Абдулатипов Р. Г. Российская нация. С. 290.
[11] Концепция государственной национальной политики Российской Федерации. Утверждена Указом Президента РФ от 15.06.96 // Национальная политика России: История и современность. М. 1997. С. 659.
[12] См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 4. С. 448; Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 24. С. 124 и др.
[13] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 42. С. 360.
[14] Там же. Т. 3. С. 426.
[15] Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 10. С. 267.
[16] Цит. по: Марьина В. В. Дневник Г. Димитрова // Вопросы истории. 2000. N 7. С. 42.
[17] Рабинович Я. И. Быть евреем в России: Спасибо Солженицыну. М., 2005.
[18] См.: Абдулатипов Р. Г. Российская нация. С. 50.
[19] Соловей В. Д. Русская история: новое прочтение. М., 2005. С. 312.
http://www.voskres.ru/articles/vdovin.htm
