 |
| Lenta.ru | Станислав Белковский | 21.02.2006 |
Стратегия для России: региональная держава или сырьевая колония?
В декабре 2005 года президент Российской Федерации Владимир Путин провозгласил новый курс развития страны. По версии Путина, РФ должна стать «глобальным энергетическим лидером», «гарантом энергетической безопасности» Европы и Северной Америки.Фактически, заявлено, что отныне Россия должна делать ставку на приоритетное развитие топливно-энергетического комплекса с преимущественной ориентацией этого комплекса на экспортные поставки сырья — сырой нефти и природного газа.
Тем самым впервые за постсоветский период существования России официально, прямо и недвусмысленно заявлено об окончательном отказе от прежней («советско-имперской») доктрины развития страны, которая предполагала приоритетное развитие военно-промышленного комплекса как инкубатора интеллектуально-технологического потенциала нации при наличии собственной развитой фундаментальной науки и многоуровневой национальной системы образования.
Не дожидаясь декларации президента РФ о движении в направлении «энергетической империи» Кремль развязал на постсоветском пространстве «большую газовую войну». Официально ее целью был объявлен переход на рыночные цены за природный газ в расчетах между поставщиком — ОАО «Газпром» и потребителями — странами бывшего СССР. Неофициальных целей войны можно выделить две:
— расширить контроль «Газпрома», его аффилированных структур над газотранспортной инфраструктурой в экс-СССР;
— унизить конкретную страну, с которой у Кремля отношения в последнее время не складываются, — Украину.
Основные известные человечеству итоги этой войны, в целом завершившейся к 10 января 2006 года, таковы:
— Украина покупает российский газ по $ 95 за 1 тыс. куб.м., Молдавия, Армения, Грузия — по $ 110 за 1 тыс. куб.м.;
— «Газпром» увеличил свой пакет акций в газотранспортной системе Молдавии, но не смог даже начать переговоры об участии в управлении газотранспортной системой Украины (что было одной из важнейших задач «войны»;
— «Газпром» перестал быть монопольным поставщиком российского газа на Украину, а среднеазиатского газа — на Украину и в Западную Европу; эти функции делегированы швейцарской компании «РосУкрЭнерго», которая фактически стала небольшим «Газпромом-2», взяв под контроль всю цепочку поставок среднеазиатского газа через территорию Украины на Запад «Газпром» поделился с «РосУкрЭнерго» также возможностью выхода на европейский спотовый рынок газа; следует ожидать, что в скором будущем эта компания, реальные собственники и бенефициары которой остаются неизвестными, начнет собственную добычу газа в странах Центральной Азии;
— страны Западной и Центральной Европы более не считают Россию в должной мере надежным поставщиком газа (равно как и других энергоресурсов); «великая газовая война» дала мощный импульс поискам других (нероссийских) источников сырья и каналов транспортировки энергоносителей (минуя территорию России), а также альтернативных источников энергии в целом; в частности, с января 2006 года Европа движется в направлении реабилитации и нового витка развития атомной энергетики.
Подробно о причинах, пружинах и результатах «войны» — читайте далее в меморандуме Института национальной стратегии.
Предмет меморандума
Вопрос о том, идет ли сегодняшняя Россия по пути «энергетической державы» или «энергетической колонии», отнюдь не является риторическим. Ведь в зависимости от проводимой государством политики, энергетическая отрасль действительно может стать как инструментом углубляющейся колониальной зависимости, так и опорой нового регионального могущества России. Но для того, чтобы вывести этот вопрос из пропагандистского в аналитическое измерение, необходимо четко обозначить критерии, отделяющие «державный» путь развития энергетики от «колониального». На наш взгляд, опорными в этой системе критериев являются два фактора:— качественное состояние энергетической отрасли и ее место в структуре национальной экономики,
— возможность использования инфраструктуры ТЭК в качестве инструмента политического влияния и базиса реального суверенитета.
В том, что касается первого пункта, ни структура российской экономики, ни, главное, векторы государственной политики, не дают оснований говорить об удалении от колониально-сырьевой модели. Соотношение внешнего и внутреннего энергопотребления, экспорта сырых нефти/газа и экспорта продуктов их переработки, «вывоза капитала» и инвестиций в основные фонды, — динамика этих и многих других показателей свидетельствует о продолжающейся деиндустриализации страны. И, больше того, о деградации самой энергетической отрасли. Безусловно, одного этого факта вполне достаточно, чтобы, в долгосрочном плане, поставить крест на амбициях «энергетической сверхдержавности». Но, поскольку проблема колониальной структуры экономики требует отдельного рассмотрения и не является предметом настоящего меморандума, мы условно выносим ее за скобки — чтобы сосредоточиться на анализе второго, политического фактора потенциальной «энергократии».
Вопрос о возможностях и формах геополитического использования Россией ее природных и инфраструктурных богатств стал главной темой в освещении газового конфликта с Украиной — основного элемента «большой газовой войны». Если в информационно-пропагандистской (ноябрь 2005 — январь 2006 гг.) кампании российских телеканалов эта тема шла в основном подтекстом, то в комментариях западной прессы она оказалась явно преобладающей. Из статьи в статью кочевало обвинение в том, что вопрос о поставках энергоносителей используется Кремлем в целях обуздания «евроориентированной» Украины и возвращения контроля над постсоветским пространством (см. Приложение 2). Бесспорно, данные обвинения являются во многом надуманными. Развитие конфликта (и в особенности, его разрешение) убедительно показало, что геополитический контроль над Украиной отнюдь не был целью кампании со стороны Кремля. Но отсутствие стратегических мотивов не означает отсутствия стратегических последствий. Ведь даже в тех случаях, когда российское руководство действует ситуативно и узко прагматически (не в политическом, а скорее, в коммерческом смысле слова), западные элиты (в данном случае, прежде всего, Европейский Союз) склонны воспринимать его действия и отвечать — в стратегической логике. Что, несомненно, свидетельствует о глубоком конфликте двух политических культур — современного Евросоюза и сегодняшнего Кремля. Но в рамках данного доклада нас будут интересовать не мотивы действий заинтересованных сторон, а их объективные геоэкономические последствия — до сих пор не оцененные в должной мере.
При подведении итогов «газовой войны» мы рассмотрим как прямые последствия вступления в силу соглашения от 4 января, так и общее изменение контекста энергополитических взаимоотношений России с ЕС, Украиной и государствами Средней Азии.
1. Хроника «газовой войны»
Российско-украинская «газовая война» носила, в первую очередь, не экономический и не коммерческий, но подчеркнуто пропагандистский характер. Стороны придали торговому спору характер публичного конфликта, который всегда имеет свою логику, не сводимую к «рациональному» конфликту интересов. Поэтому, воссоздавая событийный сюжет «газовой войны», целесообразно рассмотреть по отдельности информационно-пропагандистское содержание конфликта (см. Приложение 1 и Приложение 2) и его предметное содержание. Нижеследующая событийная выборка призвана дать панораму энергополитических отношений России и Украины на всем протяжении данного конфликта, отсчет которого следует вести фактически с весны 2005 г.Российско-украинский конфликт вокруг поставок газа начался в марте 2005 года со столкновения двух проектов создания консорциумов по управлению газотранспортной системой Украины: российского и украинского. 9 марта прошли переговоры президента Украины Виктора Ющенко и главы немецкой корпорации Ruhrgas Бурхарда Бегманна о создании украинско-германско-польского консорциума для поставок газа Европу. В это время Украина получила кредит Deutschebank в размере 2 млрд евро на 7 лет, на достройку нефтепровода Одесса-Броды-Плоцк с участием Казахстана и развитие добычи газа до 30 млрд. куб.м. газа.
19 марта 2005 г. президент России Владимир Путин посетил Украину. В ходе консультаций на высшем уровне затрагивался вопрос о российско-германско-украинском консорциуме и передаче под его управление украинских газопроводов. Ющенко после саммита заявил о том, что украинские газопроводы навсегда и на 100% останутся в собственности Украины.
22 марта Ющенко совершил официальный визит в Туркменистан. Было принято решение о создании четырехстороннего консорциума (Украина, Туркменистан, Казахстан, Россия) по транспортировке газа в Европу. Ранее Украина отказалась входить в российско-германский консорциум по управлению существующей газотранспортной системой Украины, заявив о возможности создания консорциума по строительству новых трубопроводов.
После визита Ющенко было заявлено о сокращении бартера за транзит российского газа с 23 млрд. куб.м. до 15 млрд. куб.м. в 2009 году. 29 марта Украина предложила повысить с 2006 года тарифы на транзит до $ 1,75−2 за 1 тыс. куб.м. на 100 км, и полностью отказаться от бартера. Работа компании «РосУкрЭнерго» — посредника, действующего на постсоветском газовом рынке с 2004 года — была подвергнута критике Украиной.
26 апреля начались переговоры Ющенко с председателем правления ОАО «Газпром» Алексеем Миллером по вопросу пропажи из подземных хранилищ газа (ПХГ) 7.8 млрд. куб.м. «голубого топливо». В переговорах участвовали также премьер-министр Украины Юлия Тимошенко, первый заместитель министра топлива и энергетики Украины, глава НАК «Нефтегаз Украины» Алексей Ивченко. В период с 13 октября 2004 по 22 марта 2005 года «Газпром» отправил 40 заявок НАК «Нефтегаз» на использование газа из ПХГ, но выполнены они не были. Миллер предложил Украине заплатить $ 3,5 млрд. за газ и $ 800−900 млн. компенсации за упущенную выгоду.
В середине июня 2005 года Ивченко заявил о том, что в ПХГ Украины найден российский газ, и предложил его вернуть в течение трех кварталов с 40%-ным дисконтом. 28 июня «Газпром» в одностороннем порядке принял решение о зачислении 7,8 млрд. куб.м. в счет бартера за транзит, и уведомил Украину о поставке до конца года 1,1 млрд. куб.м. газа. Фактически, «пропавший» газ был выкуплен компанией «РосУкрЭнерго».
6 июля состоялась рабочая встреча Миллера и Ивченко, в ходе которой Миллер заявил о повышении цен на газ с $ 50 до $ 160 за 1 тыс. куб.м. Рассматривался вопрос о пропаже газа.
18 июля в ходе переговоров между «Газпромом» и «Нефтегазом» было достигнуто соглашение о зачете 7,8 млрд. куб.м. в бартер по транзиту, а также о том, что за долг «Нефтегаза» перед «РосУкрЭнерго» в 5,25 млрд. куб.м., сбытовая компания выплачивает $ 800 млн. «Газпрому».
В середине августа, перед началом переговоров «Нефтегаза» и «Газпрома» об условиях поставок и транзита газа на 2006 год, в офисах «Нефтегаза» сотрудниками Службы безопасности Украины (СБУ) были проведены обыски, и в хищении 7,8 млрд. куб.м. газа был обвинен бывший глава «Нефтегаза» Юрий Бойко. Инициатором этих действий была тогдашний премьер-министр Украины Юлия Тимошенко, которая хотела избавиться от «РосУкрЭнерго» (компании, в создании которой принимал участие, среди прочих, Юрий Бойко) и заменить ее на «своего» посредника — группу «Итера». Переговоры начались 22 августа, и на них министр топлива и энергетики Украины Иван Плачков предложил оставить без изменения цену на газ на 2006 год. Министр промышленности и энергетики России Виктор Христенко отказался поддержать это предложение. Плачков и Христенко решили обязать компании договориться о тарифах к 10 сентября.
31 августа заместитель председателя правления ОАО «Газпром» Александр Рязанов объявил о стартовой цене поставок на 2006 год — $ 180 за 1 тыс. куб.м. 1 сентября «Нефтегаз» объявил о возможности повышения тарифа на транзит с $ 1,09 до $ 3,5 за 1 тыс. куб.м. на 100 км. «Газпром» заявил в ответ, что тариф может быть поднят только до $ 2 — среднеевропейской цены за транзит.
8 сентября Ивченко объявил о том, что Украина намерена покупать в Туркменистане по 60 млрд. куб. м. газа в течение 25 лет. С Туркменистаном было подписано соответствующее соглашение.
23 сентября Плачков заявил о том, что Украина готова перейти на денежный расчет с 2007 года, а предложения «Газпрома» противоречат условиям соглашения 2003 года.
28 сентября было подписано соглашение между «Газпромом» и «Узтрансгазом» (Узбекистан) о транспортировке газа в 2006—2010 годах. Рязанов заявил, что с 1 января 2006 года Россия становится оператором поставок газа из Туркменистана, а также, что у Туркменистана до 2028 года свободного газа нет.
14 октября Туркменистан отказался от продажи газа без участия «Газпрома», и президент Туркменистана Сапармурат Ниязов предложил Украине выплатить $ 500 млн. за ранее поставленный газ.
11 ноября прошли безрезультатные переговоры «Нефтегаза Украины» и «Газпрома». Украина настаивала на сохранении старой цены на газ, Россия требовала повышения до $ 160 за 1 тыс. куб.м. 14 ноября начались новые переговоры Плачкова и Христенко в Киеве. Христенко предложил три условия: заранее оговоренный объем транзита с предоплатой 50−75% объема; Украина или транспортирует или платит за неперекачанный газ; формула расчета цены и транзитный тариф согласовываются. Христенко предложил до 15 декабря заключить соглашение на уровне министерств, а 23 декабря вынести на заседание российско-украинской межправительственной комиссии по экономическому сотрудничеству. Прежние договоренности Христенко назвал неприемлемыми, подтвердив, что будет установлена цена на российский газ, поставляемый в Украину, на уровне $ 160 за 1 тыс. куб.м.
16 ноября начался визит президента Казахстана Нурсултана Назарбаева на Украину. В ходе переговоров Назарбаева с Ющенко и преемником Юлии Тимошенко, премьер-министром Юрием Ехануровым обсуждались возможности совместной добычи нефти и газа в Казахстане. Также был подписан план сотрудничества на 2006−2007 годы. 17 ноября стало известно о начале работ по транспортировке сжиженного природного газа (СПГ) из Казахстана на Украину и строительства терминала для СПГ в Керченском порту. ЕБРР выделил кредит в размере $ 25 млн. Формальным инициатором проекта выступила казахстанская компания «АЕГаз-Терминал».
23 ноября состоялся телефонный разговор премьер-министра России Михаила Фрадкова и Ющенко, в котором последний заявил о неготовности Украины оплачивать российский газ по новой цене ($ 160). В тот же день Фрадков отменил свой визит в Киев.
Украина предложила оплачивать поставки вооружениями со складов своих вооруженных сил, но 28 ноября «Газпром» отклонил этот вариант, снова подтвердив принцип расчета по «европейским» ценам. 30 ноября секретарь Совета национальной безопасности и обороны (СНБО) Украины Анатолий Кинах заявил том, что Украина окажет негативное влияние на поставки российского газа в Европу, и что ЕС поддерживает позицию Украины. 2 декабря Ющенко заявил, что готов рассмотреть все вопросы открыто на основании «рыночного подхода».
7 декабря Фрадков пообщался с главой Еврокомиссии Жозе Мануэлем Баррозу, который выступил за продолжение российско-украинских переговоров. Верховная Рада Украины предложила компромиссный вариант, продажи 17 млрд. куб.м. по цене $ 50, 8 млрд. — по $ 80−82, при транзитном тарифе $ 1,09. «Нефтегаз» гарантировал транзит при цене $ 50 за 1 тыс. куб.м. до 2009 года, и заявил, что цены и тарифы установлены соглашением от 9 августа 2004 года. Рязанов заявил, что переговоры продолжаются.
8 декабря состоялся телефонный разговор Ющенко с Путиным. Ющенко подтвердил свою готовность к диалогу на основе рыночного подхода. Путин в тот же день заявил о том, что сохранение прежних цен нанесет России ущерб в $ 4,6 млрд. в год.
9 декабря А. Ивченко уволен с поста заместителя министра топлива и энергетики Украины за выступление в Верховной Раде, в котором он намекал на возможность ареста российского газа в 2006 году, как контрабандного. Фактически увольнение было инициировано премьером Ю. Ехануровым, который разошелся с главой «Нефтегаза Украины» во взглядах на стратегию переговоров с Россией. Кинах заявил о том, что максимально возможная цена природного газа для Украины составляет $ 103 за 1 тыс. куб.м.
9 декабря создано украино-казахстанское ООО «ТрансМунай» для строительства и последующей эксплуатации нефтепровода из Казахстана до терминала «Южный» Одесского порта.
12 декабря начались новые переговоры Плачкова и Христенко. Христенко заявил о том, что предлагаемая Украиной цена (на уровне $ 80 за 1 тыс. куб.м.) не обеспечивает рентабельности «Газпрома» и потому неприемлемы. 13 декабря Ющенко заявил о необходимости переходного периода для адаптации к новому уровню цен.
19 декабря премьер-министр Украины Юрий Ехануров прибыл в Москву и провел переговоры с Фрадковым. Ехануров упомянул различие условий поставок для Украины и Беларуси. Фрадков связал вопрос с организацией газотранспортного Консорциума [по управлению газотранспортной системой Украины] и предложил согласовать поставки на 2006 год, а остальное — по мере принятия условий концессии на пользование украинскими трубопроводами. Премьеры договорились о продолжении переговоров на уровне компаний. 20 декабря Ехануров заявил о том, что решение вопроса может быть передано в Стокгольмский арбитражный суд, и потребовал от России проекта межгосударственного соглашения и проекта формулы цены.
22 декабря Плачков провел неудачные переговоры о возможности приобретения в Туркменистане 8 млрд. куб.м. газа за счет законтрактованного Россией объема.
23 декабря «Газпром» заявил о прекращении поставок газа с 1 декабря 2006 года, а также выставил новое требование о цене в $ 230 за 1 тыс. куб.м. Согласно новым предложениям российской газовой монополии, часть суммы в оплату природного газа Украина может внести акциями предприятий, желательно создание газотранспортного Консорциума, в котором «Газпром» может получить до 50% акций. Ехануров отказался и обратился к странам-гарантам нераспространения ядерного оружия с просьбой оградить от давления. В тот же день он провел консультации с послами США и ЕС на Украине. Министр иностранных дел Украины Борис Тарасюк заявил о возможности выхода его страны из СНГ и о недопустимом «газовом шантаже» со стороны России.
27 декабря Плачков заявил о подписании договора с Туркменстаном на поставку газа по $ 60 за 1 тыс. куб.м. подчеркнув, что документ уже лежит у него в портфеле.
30 декабря Миллер заявил о прекращении с 10.00 1 января поставок газа. Ющенко предложил осуществлять поставки до 10 января вплоть до разрешения ситуации. Источники в «Газпроме» утверждали о готовности понизить цену до $ 145 за 1 тыс. куб.м.
31 декабря Путин предложил оставить старую цену на первый квартал 2006 года, при введений новых цен ($ 230) со второго квартала 2006 года. «Нефтегаз» передал в «Газпром» официальный отказ от российских условий.
1 января в 10.00 «Газпром» сократил поставку на 120 млн. куб.м. в сутки и обвинил Украину в незаконном отборе газа. Минтопэнерго Украины обвинило «Газпром» в присвоении украинского газа, купленного в Туркменистане. Госдеп США выразил озабоченность ситуацией и поддержал принцип постепенного перехода к рыночным ценам. Комиссар ЕС по энергетике Андрес Пиебалгс принял решение о созыве 4 января заседания в Брюсселе координационной группы по газу.
2 января Украина несанкционированно отобрала 95 млн. куб.м. газа. Ющенко заявил о том, что Россия не оплачивает газом свой транзит, и газ в Европу поставляется за счет Украины. Ехануров призвал экономить газ. «Газпром» отправил дополнительно 95 млн. куб.м. газа для Европы. Заместитель председателя правления ОАО «Газпром», глава компании «Газэкспорт» Александр Медведев пообещал восстановление газоснабжения к вечеру 3 января.
3 января отбор составил 118,7 млн. куб.м., европейские потребители ощущали нехватку газа. Фрадков призвал председателя Совета ЕС Вольфганга Шлюсселя оказать давление на Украину. Украина и Молдавия просили ЕС помочь в установлении цены и определения переходного периода. ЕС высказался за продолжение переговоров.
В ночь на 4 января в главном офисе «Газпрома» на ул. Наметкина в Москве достигнуто соглашение Миллера и Ивченко на поставку российского газа по цене $ 230 в объеме 16,5 млрд. куб.м. «РосУкрЭнерго» поставляет газ по цене $ 95. За 1 тыс. куб.м. на границе Украина-Россия. Транзитный тариф поднят до $ 1,6 за 1 тыс. куб. м на 100 км.
5 января госсекретарь США Кондолиза Райс назвала политику России в газовом вопросу несоответствующей положению члена G8. МИД России заявил, что это проблема российско-украинских двухсторонних отношений, и больше ничего. Туркменистан объявил о повышении цен до $ 60.
6 января заместитель председателя НАК «Нефтегаз» Андрей Лопушанский заявил о том, что Украина не будет покупать российский газ у «РосУкрЭнерго», но в тот же день конфликт был исчерпан. Ехануров заявил, что к 16 января будет представлен проект межправительственного договора. 7 января еврокомиссар Пиебалгс вынес официальное распоряжение о создании во всех странах ЕС запасов газа на два месяца в качестве «профилактической меры».
11 января «Нефтегаз Украины» и «КазМунайГаз» договорились о подписании соглашения о совместной добыче нефти и газа.
2. Российско-украинский «мирный договор»: явные и тайные пункты
2.1. Провал газовой блокады: принуждение к миру. Эфемерность «газового рычага».Анализ основных событий «большой газовой войны» приводит нас к принципиально важному для понимания ситуации выводу: в ситуации неурегулированных отношений по транзиту «газовая блокада» Украины не могла быть эффективным рычагом давления со стороны России. Вопреки утверждениям официальных представителей «Газпрома» и созданному благодаря кремлевским СМИ мифу, Россия как по политическим, так и по технологическим причинам не может надолго (свыше 2 недель) «перекрыть газовый вентиль» и блокировать поставку газа Украине. Неудивительно, что широко разрекламированная блокада Украины продлилась де-факто лишь до 3 января. «Медведев-горелка-шоу» (25 декабря 2005 года зампред правления ОАО «Газпром», глава «Газэкспорта» Александр Медведев демонстрировал в эфире Первого канала процедуру выключения газовой горелки — как символ грядущего отключения газа недоговороспособной Украине) было не более чем рекламным трюком, не имеющим оснований в реальности.
Необходимо особо выделить технологическую невозможность т.н. «газовой блокады» Украины с российской стороны. Особенности устройства российской Единой системы газоснабжения (ЕСГ) позволяют сделать вывод о фактическом отсутствии у России так называемого «газового рычага», ставшего главным оружием в декабрьской PR-войне России и Украины. Дело в том, что регулировать дебет отдельных скважин на российских газовых месторождениях фактически невозможно без существенных временных и финансовых потерь, и поэтому совокупный дебет всех скважин (и, соответственно, дневной объем добычи газа) является величиной постоянной. Добываемый же газ необходимо куда-то направлять, а значительных свободных емкостей в подземных хранилищах газа (ПХГ) у России просто нет. То есть, если «Газпром» добывает в среднем ежедневно примерно 1,65 млрд. куб.м. газа, то изменить этот показатель в сторону уменьшения за короткий промежуток времени не удастся, и «лишний» газ придется либо сжигать, либо все же поставлять на Украину (в направлении Украины).
Применение «рычага» связано с тремя значительными ограничениями. Во-первых, политика «сжигания газа» есть варварский шаг с экономической точки зрения: ведь за уничтоженный газ Россия не получает вообще ничего. Во-вторых, такие шаги есть безумие с экологической точки зрения и, в частности, прямо противоречат Киотскому протоколу, ратифицированному РФ 18 ноября 2004 года. В-третьих, «сила» рычага напрямую зависит от времени года: зимой его применить гораздо сложнее, чем летом, т.к. для компенсации пиковых нагрузок на энергосистему в период похолодания газ накапливают.
Подземное хранилище газа является комплексом, включающим в себя инженерно-технические сооружения (компрессорную станцию, установки осушки газа, газосборные пункты, скважины, внутрипромысловые газопроводы), а также естественные или искусственные емкости для хранения топлива в горных породах. «Газпром» на территории России в настоящий момент располагает 24-мя подземными газовыми хранилищами газа (ПХГ): 17-ю в истощенных газовых месторождениях и 7-ю в водоносных пластах. Эти хранилища расположены, в основном, вблизи крупнейших конечных потребителей газа (крупные города, в первую очередь, Москва). Так, например, самое крупное ПХГ — Касимовское (около 8 млрд. куб.м. активного объема) — находится в Рязанской области и обеспечивает стратегический резерв газа для Москвы на зимний период. В настоящий момент строятся еще 5 ПХГ. Общий объем всех 24 ПХГ оценивается примерно в 114 млрд. куб.м. Но активный объем — часть ПХГ, которая оборудована скважинами, компрессорами и т. п. и куда можно закачивать газ — достигает лишь 65 млрд. куб.м. Таким образом, совокупный резерв газа в РФ на данный момент не может превышать 65 млрд. куб.м.
В российских СМИ озвучивалась информация (со ссылкой на представителей министерства топлива и энергетики России), что свободные мощности 24 российских ПХГ превышают 47,4 млрд. куб.м., из чего делался вывод, что «Газпром» якобы может в течение двух лет не поставлять российский газ Украине. Если оценить разницу между общим и активным объемом, то получается примерно эта цифра. Но для перевода объема из общего в активный (то есть реального, а не виртуального расширения емкости ПХГ) требуются огромные временные и финансовые ресурсы. В 2002—2005 гг. прирост активного объема (активной емкости) российских ПХГ составлял в среднем 2,5 млрд. куб.м. в год, а до этого показатели приращения были и того меньше. Более того, согласно утвержденной «Газпромом» «Программе-700» на работы в 2005—2010 гг. по подземному хранению газа в РФ «Газпром» намерен направить $ 2,2 млрд., что даст прирост активного объема всего в 15,9 млрд. куб.м. Но для приращения этих почти 16 млрд. куб.м. нужно не менее 5 лет, более $ 2 млрд. на создание 15 компрессорных цехов и более 300 скважин для ПХГ. Как заявил в 2004 году член правления «Газпрома» и директор департамента компании по транспортировке и подземному хранению газа Богдан Будзуляк, «построить ПХГ труднее, чем даже газовую магистраль: уходит много времени на поисковые работы, расчеты, подготовку и перестраховку от возможных техногенных катастроф». Когда ПХГ возводится на месте отработанного месторождения, приходится бурить большее количество скважин, чем использовалось в процессе его эксплуатации. Если же строительство ведется в водоносных пластах, где прежде газа никогда не было, требуются еще более масштабные затраты.
Таким образом, что резко увеличить мощности ПХГ не получится, а зимой они забиты фактически «под завязку» — свободными остаются не более 2−3 млрд. куб.м. (само руководство «Газпрома» в декабре 2005 года рапортовало, что накопили аж 62,5 млрд. куб.м.). Предположим гипотетически, что в результате срыва соглашения 4 января, Россия перекрывает пресловутый «газовый вентиль», и те 58 млрд. куб. м., которые поставляются через ЕСГ на Украину из Западной Сибири (Уренгойское, Ямбургское, Заполярное и другие месторождения) идут в российские ПХГ. Средняя суточная производительность всех ПХГ России составляет примерно 477 млн. куб.м., максимальная — 568 млн. куб.м. Образуются излишки добычи в размере 159 млн. куб.м. ежедневно, и производительность российских ПХГ позволяет их закачивать. Тогда временной ресурс до заполнения всех ПХГ составляет 12−18 дней — при условии, что не лютые морозы не породят повышенную потребность в газе со стороны внутренних потребителей. Однако и эти расчеты чрезмерно оптимистичны, в реальности зимний ресурс «рычага» еще меньше: в отношении ПХГ действуют фактор ограниченной маневренности, так как нельзя одновременно потреблять газ и закачивать через одну и ту же группу скважин. Летом же, когда в основном идет закачка газа в ПХГ и его потребление минимально, «газовый рычаг» становится более эффективным — тогда «Газпром» может прекращать подачу газа в направлении Украины на несколько месяцев без необходимости сжигания, а только заполняя освободившиеся емкости в ПХГ.
«Газпром» всегда проявлял повышенный интерес к увеличению активного объема ПХГ, но этому мешала не только прижимистость газового гиганта в части инвестиций в собственную инфраструктуру, но и иные факторы. Так, когда в конце февраля инвестиционная программа «Газпрома» на 2005 год была представлена на обсуждение в правительство, планы компании по увеличению мощностей ЕСГ вызвали критику ряда министерств. В частности, министр экономического развития и торговли РФ Герман Греф заявил, что «Газпром» должен сделать акцент на развитии газодобычи и увеличении экспорта, а не на увеличении емкостей для хранения газа. Попытки же «Газпрома» обзавестись дополнительными ресурсами для хранения газа в самой Украине не увенчались успехом. В декабре 2005 года представители российской газовой компании предлагали взять в аренду или купить 3 украинских ПХГ общим объемом от 3 до 5 млрд. куб.м. рядом с западной границей Украины, но получили отказ (всего Украина располагает 13 ПХГ с активным объемом около 30 млрд. куб.м.).
Избавиться от излишков газа, перепродав его в Западную Европу, «Газпрому» тоже не удастся. Даже если предположить, что Украина будет пассивно наблюдать за происходящими событиями, не касаясь российских экспортных объемов (а ожидать этого абсолютно нереалистично), общая пропускная способность газотранспортной системы Украины на выходе из страны равняется, по оценкам экспертов, всего 135 млрд. куб.м. вместо официально декларируемых 170 млрд. куб.м. Альтернативный маршрут «Ямал-Европа» уже загружен по максимуму, а «Голубой поток» пока что способен поставлять газ лишь Турции и полностью зависим от потребностей этой страны в «голубом топливе». От закупленных по контрактам туркменских, казахских и узбекских объемов отказаться также вряд ли удастся — мощности ПХГ этих стран ограничены, а заморозить добычу без потерь, как было указано выше, невозможно.
Таким образом, можно заключить, что пресловутый «газовый рычаг» принадлежит скорее области PR-мифов и его реальную силу не стоит переоценивать. Россия не могла по-настоящему отключить Украине газ. И в Москве, и в Киеве это хорошо знали и знают.
Тем не менее, решающую роль в провале «газовой блокады» сыграли все же не технологические, а политико-экономические факторы. Представители Европейского Союза настаивали на том, что доставка газа до потребителя входит в сферу ответственности (и сферу рисков) поставщика. Перспектива выплаты неустоек европейским партнерам за недопоставку газа по долгосрочным контрактам сулила «Газпрому» значительно большие ежедневные издержки, нежели те, что несла украинская сторона. Подписание соглашения 4 января, накануне рассмотрения вопроса в структурах ЕС, было в этом смысле вполне закономерным. Посредническая схема, озвученная руководителями «Газпрома» и «Нефтегаза», позволила обеим сторонам сохранить лицо в развязанной информационной войне, но вызвала массу новых вопросов. Пропагандистские машины, разумеется, поспешили распространить заявления о «победе». Но даже аналитические СМИ в обеих странах пока не дают полноценной картины произошедшего, что вынуждает нас особо тщательно рассмотреть реальные условия и последствия Протоколу от 4 января 2005 года.
2.2. Схема поставок газа согласно Соглашению от 4 января
Схема поставок и взимания транзитной платы в тексте соглашения прописана следующим образом (орфография и пунктуация оригинала сохранены):
В области обеспечения транзита принадлежащего «Газпрому» (ООО «Газэкспорт») и «РосУкрЭнерго» природного газа через территорию Украины и Российской Федерации Стороны согласовали на срок до 01.01.2011 года ставку платы за транзит в размере $ 1,60 США за 1000 куб. м на 100 км. расстояния.
Стороны заключат соответствующие контракты с целью формирования, начиная с 01 января 2006 г., годового товарного баланса газа компании «РосУкрЭнерго» в следующих объемах:
По закупкам:
— 41 млрд. куб. м туркменского газа, подлежащего закупке у ООО «Газэкспорт» и «Нефтегаз Украины» в имеющихся в их распоряжении объемах;
— до 7 млрд. куб. м узбекского газа, подлежащего закупке у ООО «Газэкспорт» с целью, в частности, свопирования с поставками газа в Закавказье;
— до 8 млрд. куб. м казахского газа, подлежащего закупке у ООО «Газэкспорт» с целью, в частности, свопирования с поставками газа в Закавказье;
— до 17 млрд. куб. м российского газа, подлежащего закупке у ОАО «Газпром» по цене, определяемой по формуле, исходя из базисной цены газа (Ро= $ 230 за 1000 куб. м).
По продажам:
В 2006 году — 34 млрд. куб. м газа, подлежащего продаже по цене $ 95 за 1000 куб. м газа, действующей в первом полугодии 2006 г.,
с 2007 г. — до 58 млрд. куб. м газа, подлежащего продаже созданному в соответствии с п. 3 настоящего Соглашения совместному предприятию для последующей реализации на внутреннем рынке Украины без права его реэкспорта;
15 млрд. куб. м газа, подлежащего направлению на экспорт по совместным с ООО «Газэкспорт» программам.
Здесь следует затронуть важный вопрос: что такое «РосУкрЭнерго» и откуда оно взялось.
Компания «РосУкрЭнерго» (РУЭ) создана в июле 2004 года и зарегистрирована в швейцарском кантоне Цуг, который считается территорией с благоприятным режимом налогообложения. Поэтому РУЭ, с известными оговорками, можно считать оффшорной компанией. Уставный капитал — 50 000 швейцарских франков.
О создании РУЭ и делегировании компании определенных функций на постсоветском газовом рынке договорились в 2004 году президенты России и Украины Владимир Путин и Леонид Кучма. Учредителями РУЭ выступили Газпромбанк и группа ключевых фигур прежнего украинского руководства, чьи интересы в РУЭ номинально представляет компания Raiffeisen Investment A. G. В начале 2005 года, вскоре после поражения Виктора Януковича на президентских выборах на Украине, представители окружения Л. Кучмы вышли из числа бенефициаров «РосУкрЭнерго». А их место заняли люди, достаточно близкие к высшему руководству РФ и ОАО «Газпром». Именно поэтому Кремль активно лоббирует интересы «РосУкрЭнерго» и фактически делегирует этой компании некоторые права и функции самого «Газпрома». Директор РУЭ — некий Константин Чуйченко, сокурсник по Ленинградскому госуниверситету Дмитрия Медведева — первого вице-премьера правительства РФ, председателя совета директоров «Газпрома». Как известно, именно Медведев отвечает в окружении Путина за деликатные аспекты газового бизнеса.
Идеологом создания РУЭ считается известный авторитетный бизнесмен С. Могилевич (С. Шнайдер), который был близок как к Л. Кучме, так и к некоторым руководителям «Газпрома». Однако, по некоторым сведениям, на сегодняшний день среди бенефициаров компании этого человека уже нет.
2.3. Базовая арифметика сделки.
Основываясь на заявленных условиях Протокола, проведем расчеты потерь и приобретений трех сторон соглашения — НАК «Нефтегаз Украины», РАО «Газпром» и газового трейдера — компании «РосУкрЭнерго» (РУЭ).
2.3.1 Потери и приобретения Украины
Посчитаем газовый баланс страны в 2006 и в 2005 гг., не учитывая возможного (и, кстати, вполне вероятного уже в самом близком будущем) введения режима экономии и сбережения газа в Украине. Цель расчетов — понять, насколько дороже обойдется Украине в 2006 г. тот же объем газа, что был закуплен в 2005 г.
В 2006 г. за транзит по новым тарифам в $ 1,60 за тысячу куб.м. на 100 километров Украина получит «живыми» деньгами сумму в +$ 2,00 млрд. (125 млрд. куб.м. (объем транзита) * 1,60 (ставка за тысячу куб.м. на 100 км) * на 10 (1000 км — примерная протяженность транзита)).
Украина потребляет 78 млрд. куб.м. газа в год. 20 млрд. куб.м. из них она добывает самостоятельно. Таким образом, дефицит составляет (при нынешнем, явно завышенном относительно масштабов экономики уровне энергопотребления) 58 млрд. куб.м.
Из них от 5 до 6 млрд. в реальности реэкспортируется в Европу. В 2005 году было поставлено 59 млрд. куб.м. (а реэкспортировано чуть больше обычного — 6 млрд.)
Фактически 5,5 млрд. будет продано по цене примерно в $ 250 за тысячу куб.м. То есть будет получено от реэкспорта +$ 1,37 млрд. (250 (средняя цена реэкспорта) * на 5,5 млрд. куб.м. (объем реэкспорта))
Объем затрат на приобретение требуемого объема газа (58 млрд. куб.м.) складывается из платы за газ, получаемый напрямую по соглашению НАК «Нефтегаз Украины» от Туркмении (реэкспортом которого все равно будет заниматься РУЭ, как и в 2005 году), и расходов на приобретение остального газа, который будет закуплен у РУЭ в соответствии с подписанным 4 января Соглашением. Согласно заявлениям министра топлива и энергетики Украины Ивана Плачкова, Украина в 2006 гг. получит по соглашению с Туркменистаном 39 млрд. куб.м. газа, из которых 14,5 млрд. куб.м. (37,5% от общего объема) будет передано РУЭ в качестве платы за транзит до территории Украины. Оставшиеся 24,5 млрд. куб.м. Украина получает по цене примерно в $ 82 за тысячу куб.м. в первом полугодии и $ 92 за тысячу куб.м. — во втором полугодии 2006 г.
Есть значительные сомнения в способности трубопровода САЦ (Средняя Азия — Центр) пропустить в 2006 году 69 млрд. куб.м. туркменского газа (39 млрд. контрактных украинских и 30 млрд., о которых договорился с Туркменбаши «Газпром»), поскольку его максимальная пропусканная способность еще в 2005 году находилась в диапазоне 50−55 млрд. куб.м. А ведь кроме оставшихся туркменских 14 млрд., через трубу САЦ должны пройти еще 15 млрд. куб.м. казахского и узбекского газа. Есть и второе обстоятельство, заставляющее подозревать Туркменбаши в торговле «воздухом» (а не только природным газом). Так, в 2005 году Туркмения экспортировала всего 46,5 млрд. куб.м. газа, из которых 36 млрд. достались Украине, 4 млрд. — «Газпрому», а оставшиеся 6,5 млрд. куб.м. были прокачаны в соседний Иран. Предположение, что экспорт газа за один год будет увеличен сразу на 50%, выглядит неправдоподобно, учитывая, что мощности САЦ полностью загружены. Даже если предположить, что Туркменбаши каким-то образом накопил за прошедшие годы значительные запасы газа, прокачать его до потребителей все равно не удастся.
Отметим, что еще в 2004 году, при обосновании роли «РосУкрЭнерго» как посредника по продаже газа на Украину, руководством «Газпрома» озвучивалось обещание РУЭ вложить до $ 2 млрд. собственных средств в реконструкцию САЦ с целью увеличить пропускную способность этого газопровода еще на 30 млрд. куб.м. в год. Однако до сих пор в реконструкцию САЦ РУЭ средств не вкладывало. Не спешит вкладывать и сам «Газпром» до проведения аудита газовых запасов Туркмении, которые в настоящий момент туркменское руководство объявляет равными 22,5 трлн. куб.м. По всей видимости, имея перед глазами «маленькие хитрости» Сапармурата Ниязова с продажей туркменского газа соперничающим сторонам в сомнительных объемах, руководство «Газпрома» желает знать, сможет ли глава Туркмении обеспечить выполнение соглашения, заключенного еще в 2003 году и предусматривающего продажу в 2007 году «Газпрому» «Туркменнефтегазом» 60−70 млрд. куб.м. газа, в 2008-м — 63−73 млрд., с 2009-го — 70−80 млрд. куб.м. То есть, стоит ли тратить деньги на расширение САЦ, если газа для полной загрузки магистрали может не быть?
Со временем мы узнаем, как С. Ниязов сумеет выйти из сложившейся ситуации, однако отметим, что цифра именно в 34 млрд. куб.м., поставляемых через РУЭ в 2006 году, появилась в соглашении 4 января явно не случайно. Начиная с 2007 года РУЭ будет поставлять на Украину 58 млрд. куб.м., из чего следует, что в получении своих 24,5 млрд., поставляемых из Туркмении напрямую, украинские газовые боссы вполне уверены. Остается открытым вопрос, почему заинтересованные лица с российской стороны не выражают обеспокоенности явной технологической необеспеченностью контрактов с Туркменией. Вполне возможно, что «газовый блеф» Туркменбаши сознательно поддержан российской стороной. Ведь продажа западносибирского газа (себестоимостью не более $ 7) в счет недополученного, но законтрактованного, туркменского (стоимостью $ 65) может быть выгодна если не самому «Газпрому», то неким очень влиятельным частным лицам, получающим доходы от реализации такой схемы. Таким образом, «виртуальным» может быть назван не только механизм поставок туркменского газа на Украину, но, в известной части, и сам этот газ. (Напомним, что так как пропускные мощности газопроводной системы «Союз» (Оренбург — Уральск — Александров Гай — Кременчуг — Ужгород), с которой соединяется САЦ в районе города Александров Гай, весьма ограничены (не превышают 15 млрд. куб.м. в год на участках, идущих по территории Украины, к тому же, данная ветка загружена газом из Оренбургского месторождения), туркмено-казахско-узбекский коктейль идет потребителям в России и на Кавказе, а на Украину взамен отправляется западносибирский газ из Уренгойского, Ямбургского, Заполярного и других месторождений Ямало-Ненецкого АО по магистральным трубопроводам «Уренгой — Помары — Ужгород» и «Ямбург — Западная граница»).
Возвращаясь к расчетам украинских потерь, следует отметить относительно 24,5 млрд. куб.м., получаемых от Туркмении напрямую, что в первом квартале цена будет равняться $ 50, а во втором квартале — $ 60 за тысячу куб.м. С учетом платы за транзит средняя цена на границе Украины достигнет $ 82−92. Возьмем среднюю цифру в $ 87 за тысячу куб.м. Тогда убытки Украины от приобретения туркменского газа по новым ценам по сравнению с 2005 годом составят -$ 2,13 млрд. ($ 87 (средняя цена поставки на украинской границе) * на 24,5 млрд. куб.м. (объем поставок))
Оставшиеся 34 млрд. куб.м. будут получены от РУЭ по $ 95 за 1 тыс. куб.м. (Во втором полугодии 2006 года цена теоретически может измениться. Но, учитывая условия подписанного 2 февраля соглашения между компаниями «Нефтегаз Украины» и «Газпром» о создании совместного предприятия «УкрГазЭнерго», которое предусматривает повышение цены на газ в течение ближайших 5 лет только в случае согласия обеих сторон, повышение цены крайне маловероятно. Важно также учитывать заинтересованность российских физических лиц — бенефициаров РУЭ в стабильности согласованной схемы поставок). Газ, полученный от РУЭ, обойдется в -$ 3,23 млрд. ($ 95(средняя цена поставки)* 34 млрд. куб.м. (объем поставок))
Суммируя полученные выше четыре показателя, мы можем заключить, что, по грубой и приблизительной оценке, для НАК «Нефтегаз Украины» изменение схемы поставок в 2006 году приведет к убыткам в размере -$ 1,99 млрд., которые компания и вынуждена будет компенсировать за счет собственных потребителей. (Доходы от транзита + доходы от реэкспорта — потери от закупок туркменского газа напрямую — потери от закупки среднеазиатского «коктейля» РУЭ)
Теперь проведем расчеты по 2005 году. Цена за транзит составила $ 1,09 за 100 километров транзита по территории Украины, но в счет оплаты транзита 24 млрд. куб.м. было поставлено по фиксированной цене в $ 50, что составило -$ 1,20 млрд. ($ 50 (фиксированная цена поставок) * 24 млрд. куб.м. (объем поставок))
Расчетная плата за транзит составляла примерно +$ 1,36 млрд. (125 млрд. куб.м. (объем транзита) * 1,09 (цена транзита за тысячу куб.м. на 100 километров маршрута) * 10 (1000 км — примерная протяженность транзита))
То есть у НАК «Нефтегаз Украины» при получении всего объема импортируемого российского газа оставалось еще примерно +$ 0,16 млрд.
Оставшиеся 36 млрд. куб.м. полученного туркменского газа обошлись Украине в первой половине года в $ 58 за тысячу куб.м. (половина оплачивалась по бартерным схемам, но эти доходы отнесем не к государственной компании НАК «Нефтегаз Украины», а к посредникам и трейдерам, обеспечивавшим бартерные схемы) и $ 44 за тысячу куб.м. во второй половине года (но уже без бартера). Таким образом, общие расходы на закупки туркменского газа достигли -$ 1,84 млрд. ($ 51(средняя цена поставок в течение года) * 36 млрд. куб.м. (объем поставок))
Доходы от реэкспорта 6 млрд. куб.м. дали только +$ 0,90 млрд., поскольку средние цены на газ в течение 2005 года были ниже нынешних. ($ 150 (средняя цена реэкспорта* на 6 млрд. куб.м. (объем реэкспорта))
Итого, потери НАК «Нефтегаз Украины» в 2005 году составили -$ 0,78 млрд. (доходы от реэкспорта + компенсация от разницы цены российского газа — потери от закупок туркменского газа) Сравнивая потери 2005 и 2006 гг., получаем, что Украина будет платить в 2006 году всего на $ 1,21 млрд. в год больше, чем раньше. То есть, именно лишние $ 1,21 млрд. в год лягут на плечи украинских потребителей газа.
Эта цифра гораздо меньше первичных оценок журналистов. Так, агентство Reuters, по их же словам, базируясь на грубых подсчетах (rough calculation), назвало цифру в $ 2,9 млрд., а глава БЮТ Юлия Тимошенко и вовсе замахнулась на фантастические $ 4,5 млрд., стремясь, видимо, сознательно или нет, сравняться в оценках потерь с суммой, полученной бюджетом Украины от приватизации «Криворожстали».
Сумма в $ 1,21 млрд. кажется не слишком большой для Украины, учитывая, что старые тарифы на российский газ, как далекие от рыночных реалий, едва ли могли остаться вообще неизменными, а конъюнктура топливного рынка в 2005 году изменилась в сторону повышения очень значительно. Так, цены на газ для европейских партнеров «Газпрома» выросли за это время почти в 2 раза.
2.3.2. Приобретения и потери «Газпрома»
За транзит через украинскую территорию «Газпром» теперь будет платить сумму в $ 2,00 млрд. «живыми деньгами» вместо газа, шедшего в счет оплаты за транзит. (125 млрд. куб.м. (объем транзита) * 1,60 (ставка за тысячу куб.м. на 100 км) * 10 (1000 км — примерная протяженность транзита))
При этом от «РосУкрЭнерго» компания может получить весьма немалые деньги за продажу 17 млрд. куб.м. по хорошей цене в $ 230 — всего +$ 3,9 млрд. Может и не получить, поскольку в контракте указана формулировка «до 17 млрд.», то есть — на деле трейдер РУЭ может не покупать российский газ для поставок на Украину вовсе (!). Но мы используем при расчетах благоприятный сценарий сохранения высоких цен на газ, при которых РУЭ будет выгодно выкупать российскую квоту. ($ 230 (средняя цена поставки) * 17 млрд. куб.м. (объем поставок))
Остается учесть дополнительную годовую прибыль от транзита среднеазиатского газа, приобретаемого РУЭ у «Газэкспорта» через российскую территорию относительно 2005 года. В 2005 году РУЭ прокачал виртуально через Россию 36 млрд. куб.м. туркменского газа (реально туркменский газ шел потребителям в России и на Кавказе, а на Украину поступал газ, идущий по магистральным газопроводам из Сибири — таковы особенности Единой системы газоснабжения (ЕСГ) России, о которых уже было сказано выше), за что получил от РУЭ сумму в $ 486 млн. В 2007—2010 гг. РУЭ ежегодно будет «прокачивать» на Украину в совокупности 58 млрд. куб.м. среднеазиатского газа, за что будет платить «Газпрому» дополнительно, по грубым оценкам, около +$ 0,30 млрд. ($ 0,486 млрд. (доходы от транзита в 2005 году) * 58 млрд. куб.м. (объем транзита в 2007—2010 гг.) / на 36 млрд. куб.м. (объем транзита в 2005 году) — $ 0,486 млрд. (доходы от транзита в 2005 году))
Итоговый прирост среднегодовых доходов «Газпрома» относительно 2005 года по поставкам на Украину составит $ 2,20 млрд.
На фоне упущенной выгоды от возможной продажи среднеазиатского газа в Европу эта цифра выглядит незначительной. Закупая газ в Средней Азии по $ 60−65 за тысячу куб.м., Россия могла бы продать его в Европе минимум по $ 250. Еще в среднем в $ 25−30 за тысячу куб.м. обошелся бы транзит по Украине и Восточной Европе. Недополученный доход в таком случае составляет -$ 8,96 млрд. ({($ 250 (средняя цена продажи в Европе) — $ 65 (средняя цена закупки в Средней Азии) — $ 25 (средняя стоимость транзита)} (все за тысячу куб.м.) * {41 млрд. куб.м. (газ из Туркмении)+ 7 млрд. куб.м. (газ из Узбекистана) + 8 млрд. куб.м. (газ из Казахстана)})
То есть упущенная выгода «Газпрома» за каждый год действия соглашения, условия которого были согласованы в здании «Газпрома» в ночь с 3 на 4 января 2004 года, достигает -$ 6,76 млрд. Приходится констатировать, что менеджмент и фактическое политическое руководство российской газовой монополии явно предпочитает «синицу» на счетах швейцарской дочки, зарегистрированной в кантоне Цуг, «журавлю» в бюджете газового гиганта и Российской Федерации.
2.3.3. Экономика газового трейдера «РосУкрЭнерго»
Компания «РосУкрЭнерго» осуществляет транзит и реэкспорт среднеазиатского газа с начала 2005 г. «Газпром» официально декларировал, что заключил агентский договор с этой компанией в обмен обязательство инвестировать около $ 2 млрд. в реконструкцию трубопроводной системы САЦ. К выполнению этого условия компания, как уже было сказано, до сих пор не приступала. Между тем, согласно информации, предоставленной самой РУЭ (по требованию украинского правительства), компания имеет агентское соглашение с «Газпромом» об организации транспортировки природного газа по территории Узбекистана, Казахстана и России до 2028 года. Что свидетельствует о высоком уровне ее лоббистского ресурса.
В 2005 году РУЭ, как уже упоминалось выше, за 36 млрд. транзитного туркменского газа в 2005 году перечислили «Газпрому» $ 486 млн., что составляет примерно $ 13,5 за тысячу куб.м. транзита. Это гораздо меньше транзитной наценки в $ 32 с тысячи куб.м., которая получается при анализе заявлений министра топлива и энергетики Украины Ивана Плачкова (цена при покупке на границе Туркмении в $ 50−60 против цены на границе Украины в $ 82−92).
Таким образом, перекачав до украинской границы 39 млрд. куб.м. туркменского газа, проданных НАК «Нефтегаз Украины», РУЭ заплатит всего примерно $ 527 млн. за транзит «Газпрому», а получит право продать по цене в $ 95 37,5% от общего объема транзита в 39 млн. куб.м. Поступления от продажи 14,5 млн. куб.м. составят +$ 1,38 млрд., что принесет компании от продажи туркменского газа прибыль в размере +$ 0,85 млрд.
Второй источник дохода РУЭ в 2006 году — продажа 34 млрд. куб.м., которые компания поставит Украине в 2006 году по цене в $ 95. К $ 65 средней закупочной цены прибавляются $ 13,5 «Газпрому» за транзит. Остается еще $ 16,5 за тысячу куб.м. прибыли, которые принесут РУЭ в 2005 году +$ 0,56 млрд. прибыли. А итоговая прибыль компании в 2006 году достигнет +$ 1,41 млрд.
Отметим, что 17 млрд. куб.м. российского газа в 2006 году, скорее всего, РУЭ просто не купит — Украине хватит и среднеазиатских объемов для покрытия скромных 34 млрд. потребностей, а реэкспорт по соглашению 4 января разрешен только в 2007 году. С этим, вероятно, и связано заявление от 6 января заместителя председателя правления НАК «Нефтегаз Украины» Андрея Лопушанского о том, что в 2006 году компания не будет покупать российский газ через РУЭ. Конфликтное высказывание было вскоре опровергнуто заявлениями о том, что соглашение нарушено не будет. Но оно действительно не будет нарушено, ибо формулировка «до 17 млрд.» в контракте оставляет «РосУкрЭнерго» право купить символический 0 куб.м. по рыночной цене в $ 230.
В 2007 году основные источники доходов РУЭ изменятся. 56 млрд. куб.м. среднеазиатского газа, упомянутые в соглашении 4 января, пойдут на покрытие потребностей Украины, что будет приносить РУЭ даже без учета возможности повышения цены примерно $ 16,5 с каждой тысячи куб.м. Совокупный доход составит +$ 0,92 млрд.
Реэкспорт в 2007 году будет возможен, и РУЭ отправит на экспорт 15 млрд. куб.м. из российской квоты в 17 млрд. куб.м., купленных по $ 230, продав их примерно по $ 255 в Европе. С учетом совокупной цены транзита через Украину примерно в $ 16 за тысячу куб.м., прибыль РУЭ от этих операций составит +$ 0,14 млрд.
Поэтому в 2007—2010 гг. ежегодная прибыль РУЭ будет составлять не менее +$ 1,07 млрд. ежегодно. Но и получившимися в сумме $ 1,07 млрд. итоговая прибыль РУЭ после 2007 года вряд ли ограничится.
Симптоматично звучат на этом фоне о предстоящей дополнительной эмиссии акций компании и их публичном размещении (IPO, Initial Public Offering). Когда Вольфганг Путчек, управляющий директор Raiffeisen Investment AG, которая владеет 50% акций «РосУкрЭнерго», заявил 16 января о том, что банк «Райффайзен» обнародует имена акционеров, чьи интересы банк представляет в «РосУкрЭнерго» (РУЭ), в ближайшие 12−18 месяцев, когда будет осуществлен выпуск акций РУЭ в свободное обращение, он явно имел в виду некий сюрприз, который РУЭ подготовила общественности, но не спешит обнародовать до поры до времени.
По имеющейся информации, дополнительно привлеченные РУЭ средства пойдут на разработку новых газовых месторождений на территории Узбекистана и Казахстана — и в это западные инвесторы с большой охотой вложат деньги. И тогда РУЭ создав добывающие мощности и увеличив свою долю на рынке экспорта газа с территории стран СНГ (после заключения договора 4 января эта доля составляет 15%), станет «газовой корпорацией полного цикла» — фактически, конкурентом «Газпрома». Этого конкурента российская газовая монополия создала себе сама.
2.4. Баланс потерь и приобретений для России и Украины
Оценка вероятных прибылей и убытков «Газпрома», «Нефтегаза Украины» и «РосУкрЭнерго» еще не является ответом на вопрос об итогах конфликта и его «победителях». В СМИ и общественном сознании «газовая война» была подана как межгосударственная, а не межкорпоративная. А главное, вышеописанные условия «мира» действительно имеют стратегическое значение для обоих государств. Попробуем суммарно оценить последствия заключенного договора для России и Украины.
Выгоды для России
— Вопросы транзита и газоснабжения Украины будут решаться изолировано друг от друга, что объективно способствует большей защищенности поставок российского газа на экспорт в Западную Европу.— Умеренное повышение отпускных цен на газ может существенно увеличить себестоимость продукции украинских товаропроизводителей, которые в ряде энергоемких отраслей конкурируют с российскими.
— В то же время, согласованное повышение отпускных цен на газ не окажется фатальным для ключевых сегментов украинской экономики и, по всей видимости, не скажется негативно на российских предприятиях-смежниках и на российских собственниках украинских предприятий.
— Существенно поднята «психологическая» цена российского газа в СНГ. (Вместе с тем, повышение цен может затронуть не только внешних, но и внутренних потребителей).
Потери для России
— «Газпром» утрачивает контроль над реэкспортом среднеазиатского газа в Европу и на Украину, теряя порядка $ 8−9 млрд. потенциальной прибыли в год. Нет уверенности, что в компанию вернется хотя бы часть этих денег по дивидендам от акций «РосУкрЭнерго».— «РосУкрЭнерго» превращается в потенциально весомого конкурента «Газпрома», уже сегодня контролируя до 15% рынка «постсоветского» газа, имея прямой выход на европейский спотовый рынок газа и планируя самостоятельные проекты в Средней Азии.
— Значительно снижается доля российского газа на украинском рынке и, соответственно, энергетическая зависимость Украины от РФ. Украина сможет покрывать свои потребности за счет среднеазиатского газа, уже не подконтрольного непосредственно «Газпрому».
— Включение в схему взаиморасчетов оффшорной компании-трейдера создает дополнительные транзакционные издержки и ограничивает поступления в бюджет РФ доходов от экспорта и реэкспорта газа на Украину.
Выгоды для Украины
— Украина сохранила полный контроль над своей газотранспортной системой. Такого результата, заметим, не удалось добиться ни одной другой постсоветской стране (См. Приложение 3).— Украине удалось удержать цены на газ на приемлемом уровне и избежать полномасштабного экономического кризиса.
— Украина избавилась от «Газпрома» как поставщика и снизила, таким образом, прямую зависимость от российского газа и государства «Российская Федерация» как субъекта постсоветского газового рынка.
— Умеренное повышение цен на газ стимулирует процесс оптимизации энергопотребления в различных отраслях украинской экономики и на крупнейших предприятиях Украины.
Потери для Украины
— Откровенно коррупционная схема с участием «РосУкрЭнерго» делает политическое руководство страны удобной мишенью для критики со стороны политических противников.— В силу принципиальной возможности пересмотра цены по истечении первого полугодия 2006 г., «газовый фактор» сохраняет прямое влияние на внутриполитический процесс.
Таким образом, закрывая вопрос о «победителях» и «проигравших», признаем: по итогам заключенных соглашений сохраняется дотирование украинской экономики за счет российского газа. Ведь выкупленный «Газпромом» среднеазиатский газ, продаваемый компании «РосУкрЭнерго» по $ 65, является ничуть не менее «российским», чем газ, продаваемый по $ 230. Чего, конечно же, ни руководство «Газпрома», ни государственные чиновники публично признавать не собираются. По сравнению с прежней моделью «бартерных расчетов» наблюдаются даже изменения в худшую сторону. Во-первых, система дотаций, по взаимному согласию, приобрела скрытую форму, что затрудняет возвращение к вопросу о ее демонтаже. Во-вторых, отныне субсидирование украинской экономики усугубляется субсидированием фирмы-посредника и оказывается отягощено дополнительными институциональными издержками. Кому выгодны такие условия «мирного договора»? В значительной мере — Украине. В полной мере — компании «РосУкрЭнерго» и связанным с ней лицам в руководстве РФ и «Газпрома». И в наименьшей степени — «Газпрому» как корпорации, контрольный пакет акций которой принадлежит Российской Федерации, и РФ как государству. С точки зрения их интересов, системные издержки, связанные с усилением посредника (о которых уже сказано и еще пойдет речь ниже), значительно превосходят по своему масштабу собственно проблему отпускной цены российского газа для Украины. С точки зрения их интересов, ситуация, при которой Украина покупала бы у «Газпрома» весь принадлежащий ему газ (и туркменского, и западносибирского происхождения) по $ 95, но напрямую, без «сдачи» оффшорному посреднику рынка среднеазиатского газа, была бы значительно выгоднее. То же самое касается и предложения украинской стороны о постепенном повышении цены к концу 2006 г. до $ 110 за тыс. куб.м. На фоне соглашения от 4 января оно выглядит крайне удачным для России решением. Но к сожалению, ни логика информационной войны, требовавшая «виртуальной» фиксации цифры в $ 230, ни интересы анонимных выгодоприобретателей «РосУкрЭнерго», не оставляли шансов на действительно приемлемое для российского государства решение.
3. О малой и большой «газовой войне»: геоэкономический контекст конфликта
Итоги газового конфликта с Украиной выходят далеко за рамки его непосредственного результата: соглашения от 4 января. Поэтому анализа последствий этого соглашения, безусловно, недостаточно. Не меньшее, а возможно и большее значение имеет общее изменение контекста постсоветской энергополитики, системы взаимных ожиданий игроков. Поэтому предметом дальнейшего анализа является влияние кризиса на непростые взаимоотношения в «газовом треугольнике» Центральная Азия — Россия — Украина и на реализацию новой энергетической стратегии Евросоюза.3.1. Факторы угрозы со стороны ЕС
Столь быстрое разрешение «блокадной» фазы газового конфликта между Москвой и Киевом европейские наблюдатели откровенно объясняют тем, что под давлением Европы «Россия с перепугу дернула стоп-кран» (см. Приложение 2). Однако новогодний сюрприз «Газпрома» вывел Европу из того комфортного состояния, в котором она поддерживалась заверениями «старых друзей Путина» (Шредера, Ширака и Берлускони) в надежности России как предсказуемого стратегического поставщика энергоресурсов. Как отметила 2 января лондонская Times, «Европа уже не может полагаться на решающую роль России в поставках газа». Теперь ключевое слово для ЕС — диверсификация. Именно она станет главной темой «Зеленой книги» по энергетике, которую готовит Еврокомиссия, и следующего, мартовского саммита ЕС в Брюсселе.
В дискуссиях о диверсификации энергопотребления, развернувшихся в Европе, был поставлен вопрос о более широком применении технологии сжиженного газа и использовании альтернативных газу энергоносителей. По всей вероятности, серьезный импульс к развитию получат проекты в области атомной энергетики, второе дыхание может обрести даже забытая угольная отрасль, чья рентабельность будет оценена иначе на фоне роста нефтяных и газовых цен. В долгосрочной и среднесрочной перспективе все это может существенно отразиться на состоянии газового рынка. Но все же главным и наиболее насущным направлением ответа является диверсификация поставок самого газа, т. е. поиск новых поставщиков и новых транзитных маршрутов. В том числе — на постсоветском пространстве.
Не секрет, что страны Евросоюза давно озабочены созданием новых транзитных маршрутов из Каспия и Средней Азии, которые должны резко сократить «энергозависимость» Старого Света от поставок нефти и газа с нестабильного Ближнего Востока и из непредсказуемой России. В Брюсселе считают, что, в рамках намеченной диверсификации нефтегазового импорта, Казахстан и Туркменистан могут дать Европе до четверти требуемых энергоносителей. Но для достижения этой жизненно важной цели необходимо связать постсоветские республики Средней Азии и Европу новыми трубопроводами, проложив их через южный Кавказ, Турцию, Украину. Ближайшая цель ЕС — преодолеть двойную зависимость: от российского газа и от российского посредничества при поставке энергоносителей из каспийско-азиатского региона. На данный момент РФ, благодаря контролю над инфраструктурой транзита, остается монополистом поставок среднеазиатского газа в Европу.
Потеря этой монополии будет равнозначна потере всяких претензий на особую роль в энергополитике Северной Евразии. Не случайно ряд западных СМИ при освещении конфликта подчеркивали, что ресурс контроля над газопроводами и, прежде всего, монополия на транзит газа из Средней Азии для «Газпрома» сегодня уже важнее, чем собственная газодобыча (см. Приложение 2). Политически, это безусловно так (собственную газодобычу можно рассматривать — пока — как тылы, стратегический резерв, а транзитный, геополитический ресурс — как главный предмет борьбы), в значительной мере, это верно и с экономической точки зрения (себестоимость добычи газа в Туркмении ниже, чем в России, а объемы не только разведанных, но разработанных месторождений весьма значительны).
Таким образом, газовый конфликт с Украиной — лишь эпизод в процессе построения фундаментальной системы отношений на энергетическом рынке между Россией и Евросоюзом. (О конфликте интересов с ЕС в энергополитической сфере — см. меморандум ИНС «Геополитика ТЭК и цивилизационный проект России»). Российско-европейский энергоконфликт не сопровождается телевизионными фанфарами, но ставки в нем несоизмеримо выше. Речь идет не о том или ином уровне прибыли отдельных рыночных субъектов, а о всей системе влияния РФ на постсоветском пространстве, да и об экономическом суверенитете России как таковом.
Не составляет труда проследить то влияние, которое «малая газовая война» (с Украиной) оказала на процесс построения «энергетического партнерства» с Европой. К сожалению, для России это влияние весьма негативно. Перечислим основные итоги конфликта на данном направлении.
— Как уже сказано выше в меморандуме, ЕС форсирует программу диверсификации энергопотребления и создания альтернативных маршрутов доставки газа из азиатско-каспийского региона в Европу. Уже в феврале 2006 года руководство Евросоюза начинает срочные консультации с государствами Средней Азии и Каспийского бассейна о строительстве новых трубопроводных линий. Такое стратегическое решение было принято на заседании Комиссии ЕС по энергетике в Брюсселе 4 января 2005 г. Рекомендовано также увеличивать импорт «голубого топлива» из Алжира (экспортирующего не только «сырой», как Россия, но и сжиженный газ), Ливии и Ирана: переговоры ЕС с этими странами запланированы также на февраль.
— Отсутствие общих регулирующих правил на постсоветском пространстве оценено как угроза для энергетической безопасности ЕС. Это станет серьезным поводом для давления на РФ по вопросу о ратификации договора к Энергетической хартии. На том же заседании «энергетической комиссии» ЕС намечено ускорить переговоры с РФ по ратификации ею договора к Энергетической хартии, предусматривающего беспрепятственный транзит любого иностранного газа через российскую газоперекачивающую систему. Правила этого договора не только «разблокируют» транзитную монополию РФ на пути из Средней Азии в Европу, но дают возможность западным компаниям, участвовующим в освоении российских газовых месторождений, получать при этом «равный доступ» к национальным трубопроводным магистралям. Разумеется, все это приведет к снижению цены на поставляемый из России газ и, главное, фактически сведет на нет суверенитет РФ над природными и инфраструктурными ресурсами.
— Передача реэкспорта среднеазиатского газа под контроль оффшорной компании (принадлежащей «Газпрому» лишь отчасти) наносит удар по стратегической транзитной монополии России. И не только потому, что появление нового крупного поставщика постсоветского газа увеличивает свободу маневра для Украины и для ЕС. Просто сам факт того, что «Газпром» открыто использует свою транзитную монополию для извлечения «коррупционной» ренты реально ослабляет его политические позиции в борьбе за сохранение этой монополии. Для Европы «коррупционность» схемы поставок — аргумент в пользу ее ненадежности (оффшорные фирмы-посредники, подверженные риску антикоррупционных разбирательств, являются заведомо «слабым звеном» в системе энергетической безопасности). Для Средней Азии — аргумент в пользу ее несправедливости. Скажем откровенно: с точки зрения среднеазиатских государств, готовность «Газпрома» делиться прибылью от реэкспорта «их» газа с кем угодно, только не с ними, справедливо расценивается как демонстративное пренебрежение к их законным интересам.
Таким образом, с точки зрения взаимоотношений между Россией и Единой Европой последствия произошедшего не ограничиваются «репутационным уроном», о котором принято говорить (см. Приложение 2). В целом, Европейский Союз предельно серьезно отнесся к новогодней попытке «газового шантажа» со стороны России. Согласованные ответные действия ЕС и его постсоветских партнеров могут привести к перекройке всей сложившейся системы энергопоставок и утрате Россией положения стратегического газотранспортного монополиста в Северной Евразии.
Остается внести ясность лишь в один немаловажный вопрос: как соотносятся названные векторы энергетической стратегии ЕС (диверсификация маршрутов, принуждение к ратификации документов Энергетической хартии) с другим, не менее очевидным вектором европейской политики? А именно — с установкой на обеспечение максимально возможного прямого контроля над самим «Газпромом», а также над отдельными проектами по добыче и транспортировке газа (подробнее см. меморандум ИНС «Геополитика ТЭК и цивилизационный проект России», доклад ИНС «Обналичивание власти: финальная стратегия российского правящего слоя»). Зачем Европе оттеснять «Газпром» от прикаспийского газа посредством дорогостоящих альтернативных маршрутов и демонополизировать его посредством Энергетической хартии, если у нее есть возможность установить прямой контроль над корпорацией, как через экономические, так и через политические механизмы? Вполне возможно, что ответственные лица в руководстве РФ, которым данные механизмы слишком хорошо известны, успокаивают себя именно этим доводом. Если это действительно так, то они исходят из упрощенного понимания ЕС как политического контрагента. Дело в том, что политика Европы не является «прагматичной» в том смысле слова, который подразумевается российским истеблишментом. В ней однозначно отдается приоритет системным решениям перед тактическими и рамочным правилам игры, выражающим интересы объединенной Европы, — перед интересами отдельных и чисто конкретных, пусть и дружественных, игроков. Европейские партнеры «Газпрома» — лишь одна из групп в балансе корпоративных интересов ЕС. И несмотря на то, что относительная закрытость российской инфраструктуры добычи и транспортировки газа создает «Газпрому», а значит, и его акционерам, большие преимущества, стратегические приоритеты ЕС, нацеленные на установление своих правил игры в энергополитике Северной Евразии, не будут принесены в жертву этим корпоративным интересам.
3.2. Факторы угрозы на постсоветском пространстве
До сих пор, говоря о конфликте энергополитических интересов России и ЕС, мы абстрагировались от присутствия других региональных игроков — прежде всего, Украины, а также Казахстана как неформального лидера постсоветской Средней Азии. Между тем, они в этой игре отнюдь не являются статистами.
Украина давно рассчитывает стать ведущим оператором поставок туркменского и казахстанского газа в Европу и поощряется к исполнению этой роли Европейским Союзом. Главное препятствие сводилось к тому, что Украина не может закупать недостающий газ в Средней Азии без согласия «Газпрома». Сегодня, когда «Газпром» больше не является поставщиком российского и среднеазиатского газа как на Украину, так и через Украину, а также монопольным продавцом газа на спотовом рынке Европы, это препятствие оказалось во многом снято. Кроме того, именно в ходе «газового конфликта» Украина добилась предварительного согласия ЕС финансировать строительство нефте- и газопроводов из Средней Азии и Азербайджана в Европу в обход России (проект газопровода Азербайджан — Грузия — Турция — Европа с ответвлениями в Молдавию и на Украину).
Что же касается Казахстана и других государств азиатско-каспийского региона, то они не только воспринимают сложившееся положение с транзитом как стратегически невыгодное, но и предпринимают самостоятельные усилия к его изменению. Инфраструктура независимого от РФ газового экспорта выстраивается уже сегодня. В минувшем году Казахстаном было инвестировано порядка $ 1 млрд. в страны Закавказья, в частности, в Азербайджан и Грузию. Большая часть вложений пошла на приобретение активов в портах Баку и Поти. Проекты строительства вблизи этих портов заводов по сжижению газа в настоящее время дорабатываются, причем в развитии энергетического проекта грузинской стороне активно помогает Украина. В ходе визита в Киев в ноябре 2005 г. президент Казахстана обещал помочь украинским компаниям с доступом к месторождениям нефти и газа, что позволит поднять закупки сырья в Казахстане и доходы от его транзита. Одновременно президент Украины дал казахским предпринимателям преференции в Одесской области, и готов продать ряд активов в Одесском порту, а также в трубопроводной системе и нефтеперерабатывающих заводах. Для Казахстана принципиально важно вырваться из «каспийского мешка» и получить непосредственный выход к морским терминалам.
Таким образом, стремление Европы к выстраиванию «свободного» энергомоста на Каспий сегодня обречено на взаимность со стороны азиатско-каспийских государств. Их стремление преодолеть трубопроводную зависимость от РФ только подогревается неуклюжими проявлениями российской энергетической политики, такими как блокирование доступа казахстанской национальной нефтегазовой компании «КазМунайГаз» к нефтеперебатывающим и перевалочным мощностям «Мажейкяй Нафта» в Литве. Учитывая стратегический и долгосрочный характер планов по созданию новых «транскаспийских маршрутов» и взаимную заинтересованность сторон, есть все предпосылки к тому, чтобы эти планы реализовались.
Значит ли это, что у России нет возможности столь же стратегически противостоять планам по демонтажу ее транзитной монополии? Безусловно, не значит. С технической точки зрения российские маршруты удобнее «обходных», а модернизация и расширение российской ГТС дешевле поднимаемых с нуля транзитных проектов. Главная проблема — политическая неспособность Москвы обеспечить системную заинтересованность среднеазиатских поставщиков в российских правилах игры, и главное, неоформленность самих этих правил. В известном смысле, сам стиль российской энергополитики на постсоветском пространстве делает российскую газотранспортную монополию крайне «непопулярной» в глазах соседей. Некоторые характерные для него особенности отчетливо проявились в ходе газового конфликта с Украиной.
Во-первых, это предпочтение посреднических («оффшорных») схем в совместных экономических проектах прямым межгосударственным (или государственно-корпоративным) отношениям. Не случайно российско-украинский конфликт вокруг поставок газа начался весной 2005 года как столкновение двух принципиально разных проектов создания газотранспортных консорциумов: российского и украинского. Президент России неоднократно лично поднимал вопрос о российско-германско-украинском консорциуме и передаче под его управление украинских газопроводов. Украинская позиция (после прихода к власти Виктора Ющенко в январе 2005 года) состояла в том, что газораспределительные сети Украины были, есть и будут государственной собственностью. Предложения Киева оказались весьма созвучны давней идее Туркменистана о создании межгосударственного (в формате Туркменистан — Казахстан — Россия — Украина) консорциума по экспорту, импорту и транзиту газа, в рамках которого участники могли бы совместно регулировать взаимные поставки «голубого топлива» и его транзит. В ходе официального визита Виктора Ющенко в Туркменистан в марте прошлого года эта позиция была поддержана Украиной. В отличие от российской модели международного консорциума, отдающей предпочтение «корпоративно-транснациональным» вариантам управления трубопроводами, туркменский и украинский варианты предусматривают сохранение национальной собственности в газотранспортной системе.
Аналогичный подход исповедуется Россией при экспорте и реэкспорте газа в СНГ и Европу. Наибольшую выгоду от складывающейся монопольной ситуации в энерготранзите получает отнюдь не бюджет Российской Федерации. И даже не сам «Газпром», обладающий трубой-регулятором и долгосрочными контрактами на поставку среднеазиатского газа, а некие особые фирмы-посредники, в т. ч. зарубежные («Транснафта», ИТЕРА, «Сибур», а теперь и «РосУкрЭнерго»). Главными активами этих связанных с газовым монополистом оффшоров являются двухстраничные контракты, которые позволяют извлекать многомиллиардные прибыли из общенародной собственности (на недра и транспортную инфраструктуру) для узкой группы физических лиц. Это создает искусственные транзакционные издержки во взаимоотношениях России с прирубежными странами. «Газпром» поставляет газ республикам СНГ по принципиально непрозрачной многоярусной системе цен: вначале идут в ход первичные, отгрузочные расценки, затем к ним добавляются наценки на подготовку к поставкам и на транспортировку. Конечная же стоимость газа в пределах других республик состоит из цены с учетом упомянутых наценок, к которой добавляется наценка транспортирующей организации, составляющая, как правило, не менее половины итоговой стоимости продукта.
Во-вторых, это односторонний, псевдопрагматический подход. Создается впечатление, что Россия и «Газпром» действуют в прирубежных странах, не слишком озабочиваясь привлечением их элит на свою сторону и демонстрируя безразличие к некоммерческим аспектам взаимоотношений. Это в равной мере касается и среднеазиатских государств как основных поставщиков «Газпрома», и Украины как его основного транзитера, и тем более всех стран-потребителей в СНГ. В долгосрочном и даже среднесрочном плане эта стратегия не может быть эффективной.
В современной большой политике простого ресурсного превосходства слишком мало. Побеждает тот, кто:
умеет инкорпорировать интересы контрагентов,
а главное:
формирует правила игры.
Пока еще имея силы воздерживаться от ратификации договора к энергетической хартии, т. е. полного принятия чужих правил игры на континенте, Россия совершенно не озабочена выработкой собственных. На данный момент в основе постсоветской энергополитики лежит не стройная система правил, регулирующих взаимные поставки и транзит, а совокупность относительно произвольных и зачастую несогласованных между собой решений и договоренностей. Стратегически это играет против «Газпрома» и его монополии, поскольку — «монополия обязывает». По меньшей мере — к выработке устойчивой системы взаимоотношений в подотчетном пространстве. Без этого она не может чувствовать себя уверенно — особенно учитывая наличие таких игроков, как ЕС, и становление таких региональных центров силы, как Казахстан и Украина.
Заключение. От частного энергетического бизнеса — к государственной энергетической политике
Россия имеет шансы сохранить контроль над системой газовых артерий Северной Евразии лишь в том случае, если ее транзитная монополия будет основываться на учете долгосрочных интересов партнеров. Прежде всего — среднеазиатских поставщиков, отношения с которыми представляют собой уникальный геостратегический ресурс России. Имея надежные «тылы» в Средней Азии, Россия сможет уверенно чувствовать себя в «энергодиалоге» с Евросоюзом. Эти тылы необходимо укрепить в первую очередь. Тех действий, которые предприняты в этом направлении, — таких как подписание пятилетнего контракта с Казахстаном, или заключение договора с Узбекистаном о разработке месторождений на условиях СРП (соглашения о разделе продукции) — явно недостаточно. И дело не только в том, что их положительный эффект во многом снивелирован соглашением от 4 января, но и в том, что они заведомо не имеют долгосрочного и стратегического характера.Правомерен вопрос: какой должна быть новая методология отношений со стратегическими поставщиками, странами Средней Азии? Прежде всего, в ее выработке будет полезно воспользоваться «подсказкой противника». В рабочих материалах Трехсторонней Комиссии (доклад «Новая Центральная Азия: в поисках стабильности») были сформулированы опорные тезисы, призванные сыграть роль своего рода «стабилизационного пакта» для региона. Во-первых, это создание сети новых транспортных коммуникаций по линии Восток-Запад в противовес существующим маршрутам. Во-вторых, укрепление демократии и рыночной экономики в новых независимых государствах. И, в-третьих, переход от отношений «геополитического типа» к экономической конкуренции. В переводе на язык реальной политики «загадочный» третий пункт означает — недопустимость любых форм «блоковой политики», приводящей к консолидации стратегических поставщиков и транспортировщиков сырья. Противодействие этой консолидации является императивом энергетической безопасности ЕС.
На данном этапе Москва, в своей энергетической политике на постсоветском пространстве, подчеркнуто следует в фарватере данной стратегии ЕС, т. е. подавляет в зародыше всякую возможность блоковой политики. «Газпром» подчеркнуто действует в логике приоритета «коммерции» над «политикой», возможно, не отдавая себе отчет, что в конечном счете — это логика его демонополизации (лежащая в основе таких документов, как договор к Энергетической хартии). Логика развития монополии состоит в том, чтобы сделать энергетические ресурсы инструментом блокового строительства. По-настоящему сильным шагом в позиционной энергополитической борьбе с Евросоюзом станет создание полноценного газового альянса России со странами Средней Азии. На данном этапе они готовы к принятию подобного предложения. Сферой действия объединения должны стать: экспорт среднеазиатского газа в Европу и страны СНГ, реконструкция и строительство транзитных маршрутов, разработка новых прикаспийских месторождений. Аналогичные интеграционные проекты необходимы и в ряде других отраслей, где действуют масштабные технологически единые инфраструктуры, доставшиеся в наследство от СССР. Таких, как электроэнергетика, транспортная, атомная, отчасти космическая отрасль. В перспективе, кумулятивный эффект интеграции может привести к созданию условий для развития экспорта не только природного сырья, но и продуктов его высокой переработки (например, экспорта электроэнергии, а не только природного газа). Принципом подобных инфраструктурных «партнерств» должно стать — обеспечение преимуществ интегрированного (корпоративного) функционирования технологически и экономически единых систем при сохранении национальной собственности на их сегменты. И разумеется, они должны функционировать строго на межгосударственной (или государственно-корпоративной) основе.
Создание газового альянса со странами Средней Азии требует выполнения по меньшей мере двух условий. Одно из них является «частным» — это готовность «Газпрома» делиться прибылью от реэкспорта среднеазиатского газа не с «оффшорными партнерами», а с государствами-поставщиками (разумеется, в последнем случае сам объем прибыли может качественно возрасти благодаря другому уровню подхода к совместной модернизации трубопроводных систем и совместной разработке месторождений). Второе условие является комплексным. Это проведение Россией системной интеграционной политики на постсоветском пространстве. Ведь экономика ТЭК, при всей ее значимости, — лишь одно из орудий регионального имперского проекта, но никак не сам имперский проект. Средство, но не цель. В предшествующих работах экспертов ИНС по этой теме (см. С. Белковский, Р. Карев. «СССР — Будущее России») справедливо указывалось, что на данном этапе имперский проект России предполагает не создание новых надгосударственных структур, а применение новой российской концепции союзничества, в которой будут жестко увязаны партнерство в геоэкономической (включая и «инфраструктурные партнерства», и таможенный союз, и другие направления интеграции), военно-стратегической и социально-культурной областях. В этом случае все вопросы о произвольном, непредсказуемом и несимметричном подходе в энергетических отношениях с прирубежными странами будут сняты. Для проведения последовательной политики на постсоветском пространстве, России следует четко сформулировать, чего она требует от своих союзников во всех названных сферах, какие преимущества готова им предоставить, публично зафиксировав статус страны-союзника в законодательных актах.
Подробная разработка новой концепции союзничества и анализ позиции государств-партнеров, к которым она обращена, должны стать предметом отдельных исследований. Но уже сейчас можно с уверенностью утверждать: именно от способности Москвы использовать свой энерготранзитный ресурс для формирования устойчивого регионального блока зависит ее выбор между статусом «энергетической колонии» и самостоятельной региональной державы.
Авторский коллектив Института национальной стратегии: Станислав Белковский, Дмитрий Верхотуров, Владимир Голышев, Роман Карев, Михаил Ремизов, Юрий Солозобов
Приложение 1.
Освещение «газовой войны» в российских СМИ: основные сюжеты и пропагандистские клише
1. Летний пролог: «Буферный газ»
Вопрос о переходе Украины на новые цены на газ впервые был поднят в российских государственных СМИ в начале июня 2005 года, в ходе разрешения конфликта вокруг «буферного газа», размещенного на украинской территории в период правления Леонида Кучмы. «Газпром» обвинил НАК «Нафтогаз Украины» в его несанкционированном использовании и потребовал возмещения потерь по «европейской рыночной цене».
«Чтобы возместить потери, выход один — купить у Газпрома столько газа, сколько пропало, по европейской же цене 160 долларов за тысячу кубометров. Однако на переговорах, которые сейчас ведет Газпром с Нафтагазом Украины, — украинская сторона дает понять, эта цена ее не устраивает, гораздо больше ее устраивает цена, по которой она сама покупает у нас газ — 50 долларов за тысячу кубометров. Конечно, Россия на это согласиться не может» (07.06.2005).
Тогда же в государственных российских СМИ впервые были озвучены тезисы, которые можно оценить как пролог «газовой войны», начавшейся через полгода.
«По мнению экспертов, конфликт может всерьез осложнить не только отношения России и Украины. Но и может навредить нашему сотрудничеству с Европой. Украинцам там доверяют все меньше» (07.06.2005).
Александр Медведев:" «Газ предназначался для экспорта, естественно первое наше предложение, которое весьма и весьма обосновано — цена должна быть экспортной» (10.06.2005).
«У нас линия на то, чтобы нашим партнeрам в странах СНГ и Балтии продавать газ по действующим европейским ценам» (28.06.2005).
Разрешение летнего кризиса было фактически отложено «Газпромом». Взаимоприемлемого решения найдено не было и «Газпром» в одностороннем порядке объявил Украину собственником пропавшего газа, полученного в счет оплаты услуг по транзиту. Опять же в одностороннем порядке представители «Газпрома» заявили, что дефицит газа собираются восполнить уже по цене — $ 160.
Александр Рязанов: «Мы передали этот газ в собственность Украины, в счет поставок текущего года. Если Украина с этим не согласна, будем разбираться в юридическом поле» (28.06.2005).
«Если в этом году Украина недополучит газ, страна окажется перед угрозой дисбаланса всей энергетической системы. Не хватает пяти миллиардов кубометров. „Газпром“ готов этот недостаток восполнить, но просит за него уже европейскую цену — 160 долларов тысяча кубометров. Вряд ли Киев готов к таким тратам» (28.06.2005).
На следующий день вернувшийся из Москвы в Киев руководитель компании «Нафтогаз Украины» Алексей Ивченко в интервью украинским СМИ назвал декларативные заявления «Газпрома» «сказками для приезжих».
В июле 2005 года условия погашения недостачи «буферного газа» были уточнены и соглашение по этому вопросу между «Газпромом» и НАК «Нафтагаз Украины» было подписано. Согласно этому документу, около 2,5 млрд. куб. зачли в качестве оплаты за транзит газа, через территорию Украины, «оставшиеся кубометры» (более 5 млрд. куб.) «Газпром» реализовал компании РосУкрЭнерго. О цене, по которой был реализован данный «виртуальный газ», ничего не сообщалось. Однако, «Первый канал» (17.07.05) сообщил, что «выручка российской компании от продажи превысит 800 миллионов долларов», что должно было указывать на заявленную «Газпромом» цену — $ 160 за тыс. куб. Об условиях расчетов за этот газ между Украиной и РосУкрЭнерго российские государственные СМИ ничего не сообщали.
«Оплатить газ по рыночной стоимости власти Украины также не соглашались. Теперь эти разногласия, похоже, позади. Газовики двух стран также договорились, что Украина уже в этом году увеличит транзит российского газа на 8 миллиардов кубометров сверх плана» (17.07.2005).
Таким образом, уже летом 2005 года был обкатан механизм, который был использован 4 января для завершения «газовой войны». Основной его элемент — компания РосУкрЭнерго, осуществляющая «заведомо убыточные сделки» по закупке у «Газпрома» природного газа по «европейской цене» с его дальнейшей перепродажей Украине по тем, ценам, по которым она за газ согласна платить.
В известной мере соглашение 4 января было лишь экстраполяцией данной схемы на все российско-украинские отношения в газовой сфере.
2. Начало войны: СЕГ как «спусковой крючок» конфликта
Показательно, что до конца ноября 2005 года «газовая тема» в контексте Украины в российских государственных СМИ практически не обсуждалась. Даже скандальное октябрьское заявление Александра Ивченко о действиях украинской стороны после неподписания с «Газпромом» контрактов на 2006 год не вызвало почти никакого резонанса в российских государственных СМИ.
Алексей Ивченко: «Мы будем ждать окончания года и тогда — если Газпром не подпишет с нами соглашения — мы начнeм технический отбор» (20.10.2005).
Массированная антиукраинская кампания в российских государственных СМИ стартовала одновременно с запуском проекта Северо-Европейского газопровода (СЕГ). Основным тезисом его информационного сопровождения стала «ненадежность» «континентального» пути транспортировки газа и Украины как страны-транзитера. При этом в Российских СМИ озвучивались заведомо недостоверные сведения о значении Украины как страны транзитера.
«Украина в кольце — после Голубого потока, который был официально открыт в Турции всего месяц назад, труба по дну Балтийского моря позволит, при необходимости, вовсе отказаться от транзита через Украину, если она не будет платить по предложенной Россией цене» (20.10.2005).
(Известно, что даже после выхода на проектную мощность и «Голубого потока», и СЕГ (не раньше 2010 года), на украинскую ГТС по-прежднему будет приходиться более половины российского газового экспорта.)
Украинской стороне было предложено сначала подписать контракты по транзиту, а потом решать вопрос о цене на приобретаемый у «Газпрома» газ. Отказ в российских государственных СМИ был расценен как «транзитный шантаж».
Сергей Куприянов: «Мы предлагаем украинской стороне подписать исключительно транзитный договор на рыночных условиях. Мы готовы платить европейскую ставку тарифа. Но мы считаем, что нам нужно зафиксировать наши договорeнности в отношении транзита газа через территорию Украины на следующий год. Это принципиально важно с точки зрения обеспечения надeжных бесперебойных поставок европейских потребителей Газпром». «Попытка связать транзит российского газа в Европу и поставок российского газа на Украину показывает, что они намерены фактически шантажировать нас вопросами надежного обеспечения европейских потребителей газа» (20.10.2005).
С этого момента «украинская тема стала в российских государственных СМИ главной. Украинской стороне приписывался намеренный саботаж переговоров, все ее предложения (от поставок товаров военного назначения до предложенного Ющенко переходного периода) оценивались как «заведомо неприемлемые» и «смехотворные». Цена «Газпрома» ($ 160 за тыс. куб.) «предлагалась» в максимально резкой ультимативной форме.
Сергей Иванов, министр обороны РФ: «Время бартерных сделок, на мой взгляд, ушло в прошлое. Никакого бартера больше ни в чем не будет» (29.11.2005).
Александр Медведев: «Компромисса быть не может, поскольку 160 долларов, это уже компромисс» (30.11.2005).
30 ноября в государственных российских СМИ впервые была озвучена угроза поднять «европейскую рыночную цену» для Украины с $ 160 до $ 230 за тыс. куб. Тогда же в российских государственных СМИ появились первые критические комментарии украинских политиков в адрес собственного правительства и руководства компании «Нафтагаз Украины». Главным «ньюсмейкером» по данной теме в российских государственных СМИ стал спикер Верховной Рады Украины Владимир Литвин.
«Секретарь Совета безопасности Украины Анатолий Кинах, обрушился на руководство «Нафтогаза» Украины с критикой. И призвал не создавать для страны проблем своими непродуманными заявлениями» (30.11.2005).
Владимир Литвин: «То, что этот вопрос должен быть решен уже давно, причем с украинской стороны нужно было больше инициативы — это однозначно» (06.12.2005). «Любой шантаж, я об этом вчера говорил, в том числе экономический шантаж со стороны Украины, шантаж по отношению к России, я думаю, перспектив не имеет. Это будет, по сути дела, шантаж Европы» (07.12.2005). «Не только переговоры в газовой сфере, но, я думаю, и взаимоотношения Украины и России зашли в глубочайший тупик. Они сегодня поставлены на паузу. И имеют формальный характер. Я думаю, нам нужно не только и не столько думать, как решить проблему газовую. А как дальше будут развиваться наши отношения» (25.12.2005).
«Как считает Владимир Литвин, проблема газа искусственно создается, чтобы отдельные украинские политики смогли поднять свой имидж на парламентских выборах. И еще одна цитата из Литвина: «Должностные лица Украины сами дали повод России к пересмотру отношений в газовой сфере. Еще в апреле Киев заявил об отказе от бартерных расчетов и переходу к монетизации в наших отношениях — и Россия поддержала эту инициативу» (28.12.2005).
Этот этап «газовой войны» завершился отказом «Газпрома» рассматривать предложения украинской стороны о поэтапном переходе на «рыночные принципы», озвученный главным лоббистом интересов газовой монополии в ГД РФ Валерием Язевым. И первой попыткой Михаила Фрадкова привлечь представителей Евросоюза для давления на Украину.
«…В Газпроме заявили, что считают украинскую схему оплаты неприемлемой. И вновь сообщили, что со следующего года расчеты будут вестись исходя из цены 160 долларов за тысячу кубометров» (07.12.2005). Михаил Фрадков: «Я думаю, что у наших европейских коллег достаточно аргументов в работе с украинцами, чтобы найти выход из положения» (07.12.2005).
Тогда же в российских СМИ появились первые подборки комментариев из иностранных СМИ, свидетельствующие о «катастрофических последствиях для Европы» дальнейшей эскалации конфликта «Газпрома» с Украиной. Фактически российская сторона приступила к запугиванию своих «европейских партнеров». Ожидаемых результатов не последовало. Отказ Евросоюза поддержать позицию правительства РФ и «Газпрома» парадоксальным образом трактовался российскими государственными СМИ в их пользу.
«Член Еврокомиссии по вопросам внешней политики Бенита Ферреро-Вальднер заявила, что Москва и Киев должны самостоятельно уладить спор вокруг цен на газ без вмешательства извне. То есть — без вмешательства из Европы, к которому настойчиво апеллируют сейчас украинские власти…» (07.12.2005).
Очевидно, «Газпром» всерьез рассчитывал на вмешательство Евросоюза на своей стороне и к отказу был не готов. Во всяком случае, с этого момента в ходе «газовой войны» несколько дней продолжалось определенное затишье.
3. Второй этап: «Боливар не вынесет двоих»
Новая атака «Газпрома» началась с сенсационного выступления Владимира Путина «Боливар не вынесет двоих» в воскресенье 11 декабря. В нем президент РФ назвал впечатляющие цифры потерь «Газпрома» от поставок газа Украине согласно существующим контрактам. А также сообщил, что «бытовые потребители на Украине получают сегодня газ по ценам ниже той цены, которую платят граждане Российской Федерации за природный газ у себя в стране».
В сюжете, сопровождавшем президентское выступление, и комментариях журналистов «Первого канала» впервые с начала «газовой войны» зазвучали глумливо-ернические интонации, которые впоследствии стали «фирменным стилем» российских государственных СМИ в освещении этой темы.
«…Впервые глава государства российского открыто и публично, не формально, а по существу признал независимость государства украинского. Потому что только отсутствием этой независимости можно объяснить всю предыдущую политику России по отношению к Украине……Казалось бы, на Украине должны ликовать — вековое дело гетмана Мазепы, Семена Петлюры и Степана Бандеры наконец-то победило. Но реакция Киева — абсолютно противоположная. Что наводит на простое размышление — собственная государственность — так же, как язык или культура — для любого народа вещь очень обременительная, требующая сверхусилий в национальном масштабе. Собственно вся история независимости Украины делится на два неравных исторических этапа — четыре года независимости от России вместе с Германией и 300 лет независимости от Германии вместе с Россией. Похоже, в будущем году у Украины, в связи с газовым скандалом, появится уникальный исторический шанс — одновременно быть независимой и от России, и от Германии — вряд ли немцам понравится технический забор их газа из украинской трубы…» (11.12.2005).
На новый уровень вышла и «демонизация» Ющенко, правительства Украины и руководства компании «Нафтогаз». С этого момента постоянными элементами информационной кампании стали «положительные герои» — «простые украинцы», (проклинающие свою власть за «неконструктивность») и «оппозиционные украинские политики» (клеймящие действующую власть за «русофобию» и «некомпетентность»).
Положительным героем российских государственных СМИ неожиданно стала Юлия Тимошенко, уголовные дела в отношении которых накануне закрыла Генпрокуратура РФ. «Сейчас у Юлии Владимировны другая — партийная забота. Главный лозунг — борьба с коррупцией. Для его решения — заимствует российский опыт…»
Юлия Тимошенко: «Этот кран никогда не перекроется. Ни с одной стороны. Чересчур это ответственное дело — обеспечивать природным газом Европу. Мы делаем это вместе с Вами. Вы даете газ, мы прокладываем путь. И нарушить это — было бы, наверное, преступно. Я не думаю, что кто-нибудь в Украине пойдет на такие резкие шаги» (11.12.2005).
При этом, парадоксальным образом, действующей украинской власти российские государственные СМИ ставили в вину в том числе и те решения, которые были инициированы Ю. Тимошенко и анулированы правительством Ю.Еханурова.
«Украина постепенно осознает новую реальность — путь в Европу для них начинается не с вступления в Евросоюз, а с приватизационных скандалов и европейских газовых цен. Европа, недавно присвоившая стране статус рыночной, с крайним удивлением следит за тем, что делают украинские власти, — это касается и судебных скандалов с приватизацией, и провалов в переговорах о российском газе» (11.12.2005).
В российских государственных СМИ сообщается о создании «Газпромом» штаба по обеспечению бесперебойного транзита газа в Европу и о его готовности прекратить поставки газа в Украину с 1 января 2006 года. Госдума РФ ставит вопрос о возвращении к старому режиму выплаты НДС (новый режим был основным условием присоединения Украины к ЕЭП). Очередное предложение Ющенко начать переход к рыночным ценам с $ 80 за тыс. куб. вновь отклонено.
4. Третий этап: $ 230 вместо $ 160
Следующий этап конфликта начался 14 декабря, когда «Газпром» заявил о новых требованиях — $ 230 за тыс. куб. безо всякого переходного периода. С этим заявлением связана дальнейшая активизация в. российских государственных СМИ украинской оппозиции.
«Украинская оппозиция обвиняет власти, что упущено такое выгодное предложение. Глава прогрессивной соцпартии Наталия Витренко считает, что газовую проблему целиком и полностью породила Украина. Если бы не желание оранжевой власти втянуть страну в НАТО, отношения с Россией были бы лучше. А лидер Партии регионов Виктор Янукович считает, что теперь только на уровне президентов можно решить затянувшейся спор» (19.12.2005).
Виктор Янукович: «Накануне выборов власть пытается в очередной раз обмануть украинский народ» (25.12.2005).
«По словам лидера Прогрессивной партии Наталии Ветренко, Украина находится на грани общенацианальной паники. А народ запасает на зиму дрова. При этом всю вину за это она возложила на президента Ющенко и его курс по отношению к России» (20.12.2005).
«На этом фоне на Украине звучат мнения, что власти страны намеренно разжигают проблемы с Россией для обеспечения своей победы на парламентских выборах. Так, лидер Прогрессивной социалистической партии Наталия Витренко заявила, что на Украине — цитируем — «искусственно нагнетается антироссийский психоз», а внимание населения отвлекается от внутренних проблем и политических реформ» (20.12.2005).
Наталия Витренко: «Имея такую газотранспортную систему — не решить с Россией проблему газа?» (20.12.2005).
Нестор Шуфрич: «Сегодня иначе, чем глупостью, если хотите, тупостью руководителей «Нафтогаза» Украины, а также представителей власти, объяснить это нельзя» (21.12.2005).
Одновременно с этим в Москве начались «образцово-показательные» переговоры с Александром Лукашенко, широко освещавшиеся в российских государственных СМИ. Он становится еще одним «положительным героем», призванным оттенить «украинских переговорщиков». На примере Беларуси зрителям показывают пример «правильного поведения» в ходе конфликтной ситуации с «Газпромом».
«Два года назад был очень похожий газовый кризис с Белоруссией. Минск вовремя не продлил контракты, торговался и даже позволил себе подсоединиться к транзитной трубе. Москва просто перекрыла газопровод. Европейские клиенты, на несколько часов оставшись без топлива, с пониманием отнеслись к таким мерам. Полдня газовой блокады оказались действеннее многомесячных усилий дипломатов и бизнесменов. Компромисс быстро нашелся, и с тех пор стороны решают всe вовремя» (15.12.2005).
О том, что «компромисс» пришлось искать «Газпрому», так как А. Лукашенко, несмотря на отключения, наотрез отказался от приватизации «Белтрансгаза», российские СМИ не сообщали. Также мало говорилось о цене газа для Беларуси ($ 46,38 за тыс. куб.) и о том, что успешные переговоры по поставкам газа на 2006 год были обеспечены обещанием белорусской стороны начать процесс приватизации «Безтрансгаза» (причины газового кризиса два года назад).
При этом представители «Газпрома» на протяжении всей «газовой войны» упорно называли свои отношения с Беларусью и даже Туркменистаном «рыночными». «По рыночным правилам Россия работает со всеми своими соседями. Пример тому, и та же Белоруссия, и Туркменистан, где сегодня завершились переговоры по поставкам газа, которые от России вел руководитель Газпрома Алексей Миллер» (29.12.2005 г.)
5. Четвертый этап: ГТС и «национальная гордость малороссов»
23 декабря представители «Газпрома» впервые озвучили пожелание получить от Украины в «совместное владение» ее газо-транспортную систему. Судя по раздражению, в которым в российских государственных СМИ говорилось об этом, «Газпром» получил решительный отказ, на который не рассчитывал.
«У Газпрома есть предложения по переходному периоду. Разницу между рыночной и приемлемой для Украины ценой конвертировать в совместное владение украинской трубой. В газотранспортный консорциум. Модель, проверенная в той же Европе. Чехия и Словакия, к примеру, сотрудничают так с Германией и Францией. Независимость не потеряли, а газовое хозяйство поправили. Украина хочет закрепиться на рынке транзита, но европейский опыт отвергает, под девизом — спасем национальное достояние» (23.12.2005).
Александр Медведев: «От чего они спасли Украину. От партнерства с ведущим производителем, с компанией, в лице которой способны обеспечить долгосрочные поставки газа. Если такая цель — сохранить самостийность — Бог в помощь» (15.12.2005).
В публикациях российских государственных СМИ усилился крен в сторону обвинений в реэкспорте Украиной российского газа в Румынию и в слишком большой собственном потреблении.
Александр Медведев: «Наша цена абсолютно обоснованна, и Украина это отлично знает. Поскольку она сама продает газ в Румынию, а в Румынии с 1 января цена будет не 250, и не 230, а 265 долларов» (25.12.2005).
«Стоит напомнить, что долгое время украинские энергетики, эту же тысячу кубометров, купленную за 50 долларов, перепродавала Румынии за 220, неплохо ориентируясь в ценообразовании» (02.01.2006).
Отдельным направлением стали обвинения руководства в «предвыборной мотивации» его неуступчивости. Степень раздражения в комментариях значительно усилилась.
«…Свою переговорную позицию Газпрому приходится постоянно повторять. То одному, то другому украинскому переговорщику, при том, что главный из них Алексей Ивченко — глава Нафтогаза, в Москву сам не едет. Готовится, видимо, к выборам…» (25.12.2005).
«…Вот, судя по титрам, Олег Рыбачук — глава Секретариата президента, но судя по тому, что и как он говорит, Олег Рыбачук — не государственный чиновник высокого уровня, а просто украинец. Так убедительно для себя и для окружающих, с выражением полного счастья на лице говорить о том, как Украина будет, извините, воровать чужой газ. Говорить об этом не то что не скрываясь, а на телекамеры — это конечно исключительная особенность национальной гордости малороссов» (25.12.2005).
Другим важным событием этого этапа «газовой войны» стали «учения» по отключению газоснабжения Украины, о проведении которых торжественно объявил Алексей Миллер. Лексика комментаторов становится все более жесткой. Доминирующим становится стиль «милитари». Украинская сторона в комментариях выглядит почти как «военный противник».
«На учения «Газпрома» глава правительства Украины Юрий Ехануров отвечает угрозой. Это только по форме встреча со студентами. А на самом деле политическое обращение премьера к людям мира. На минутку их просят постоять за Украину… С пятницы заявления по газу из Киева звучат, как украинская песня. О наболевшем без конца. Министр экономики Яценюк называет российские цены на газ расистскими. И требует разобраться с дискриминацией… В Газпроме уверены, эти заявления не последние. До нового года еще неделя. За это время в Киеве много будут говорить, а в Москве отработают процедуру отключения до мелочей…» (25.12.2005).
Тогда же в воскресных новостях «Первого канала» выходит программное интервью главного «ньюсмекера» со стороны «Газпрома» — Александра Медведева. В нем он повторил предложения о переходе в собственность «Газпрома» украинской ГТС и заявил о готовности «идти в Шведский суд, если Украина на это пойдет». Интервью сопровождалось демонстрацией того, как гаснет газ в портативной газовой горелке — «то же самое будет и с Украиной».
Озвученная Ю. Ехануровым позиция о праве Украины на 15% экспортируемого по ее территории газа аргументированных возражений не находят. В ход идет ирония и «мнение простых людей».
«Похоже, с тем, кто оспаривает библейскую заповедь «не укради», трудно спорить о юридических формулировках…»
Александр Веревкин, механик: «Почему мы должны страдать от этого. Я считаю, что любые услуги должны оплачиваться. А почему Украина не должна платить за газ по цене, которую он стоит. Почему мы должны оплачивать за них».
Константин Решетников, инженер: «Я не могу понять. Украина считает себя европейской страной. Тем более — ведет недружественную политику к России. Я думаю, как европейские страны платят, так путь и они платят».
Согласно последним опросам, примерно так же считают и более 80 процентов россиян… Многие эксперты отмечают: наш газ украинцы крали и раньше, но хотя бы краснея и извиняясь. Но, похоже, за прошедший год воровство незаметно превратилось государственную политику Украины…». (27.12.2005 г.)
Одновременно с этим «газовая тема» в сообщениях российских государственных СМИ стала еще теснее увязываться с предвыборной.
«Сегодня представители Политического блока Юлии Тимошенко отвергли предложения сторонников Виктора Ющенко, которые призвали все политические силы страны сплотится вокруг власти. Соратники Тимошенко назвали подобные призывы «спекуляцией». И заявили, что «не намерены консолидироваться с кучкой коррумпированных чиновников и олигархов», которые спровоцировали кризис. А партия «Регионов Украины» потребовала срочного созыва Верховной Рады. Это решение было принято по итогам экстренного заседания политсовета партии, которое прошло сегодня в Донецке. Лидер партии Виктор Янукович считает, что обостряя отношения с Россией, власть пытается сорвать выборы и проведение политической реформы…» (27.12.2005 г.)
В государственных российских СМИ начинают публиковаться неблагоприятные для «Нашей Украины» Виктора Ющенко рейтинги.
Одновременно широко рекламируются «успехи» «Газпрома»: сделка по покупке «Сибнефти», либерализация, СЕГ, рост капитализации.
6. Пятый этап: путинский кредит
Следующий этап «войны» начали предложения В. Путина о предоставлении Украины кредита для немедленного перехода в расчетах на предложенную «Газпромом» цену — $ 230 тыс. куб. При этом призедент РФ фактически подтвердил ранее озвучивавшийся в российских государственных СМИ тезис о том, что руководство РФ до сих пор не расценивало Украину как независимое государство, полагая что естественным следствием ее «газовой зависимости» является ее политическая зависимость от РФ.
В.Путин: «Одно дело дотировать наших соседей, которые выходят так же, как и мы, из непростой ситуации прежних десятилетий планового хозяйства. А другое дело — дотировать, скажем, индийский бизнес на Украине. Это совсем разные вещи. Мы должны понимать, в условиях каких реалий мы сегодня живeм… Я просто хочу сказать, насколько непрозрачно шeл этот бизнес на протяжении последнего десятилетия. Эти товарные поставки, расчeты газа по непонятной цене, всякие различные виды газа, которые учитываются и не учитываются подчас. Объeмы непонятны, как и кому они продаются — неясно. Всe это нам нужно прекратить» (29.12.2005 г.).
Забегая вперед, можно сказать, что утвержденная 4 января схема (с участием компании РосУкрЭнерго) идеально вписывается в вышеприведенную путинскую формулу — то есть то, что Путин якобы хотел «прекратить».
Обращает на себя внимания и его странный спич про «националистов» (смысл его непонятен):
В.Путин: «Я полностью согласен, что нам нужно максимально деполитизировать этот вопрос… Нужно прекратить пугать друг друга националистами. Потому что если российские и украинские националисты соберутся вместе и захотят отметить Новый год, поедут в Париж, Лондон или Брюссель, то им ни водку, ни горилку, ни колбасу, ни сало бесплатно всe равно не дадут» (29.12.2005 г.).
Украинской стороне фактически не предложили ничего нового, кроме предоставления возможности заплатить по «газпромовским» счетам не живыми деньгами, а долговыми обязательствами. Цена на газ так и не стала предметом переговоров. Предложения Ющенко о поэтапном переходе на «рыночные цены» также не рассматривалось. Таким образом, отказ украинской стороны был практически предрешен.
Между тем, российские государственные СМИ заявили, что Украине сделано крайне выгодное предложение, отказаться от которого просто невозможно.
«После того, как Россия предложила выход из кризисной ситуации, в Москве уверены, что Украина примет эти коммерческие условия. Несогласие Киева может означать только то, что кто-то заинтересован в продолжении кризиса» (29.12.2005 г.).
«Наблюдатели уже считают, что если предложенный президентом России выход из кризисной ситуации не будет принят Украиной, это может означать либо то, что там кто-то в продолжении этого кризиса кровно заинтересован, либо украинская сторона изначально делала ставку на — как это называют в Газпроме — «воровство», или более дипломатично — «несанкционированный отбор газа из трубы, ведущий в Европу». И переговоры «Нафтогаза Украины"с Газпромом были всего лишь для отвода глаз» (29.12.2005 г.).
Тогда же, перед Новым годом в российских государственных СМИ усилилось ожидание поддержки со стороны ЕС.
«…Есть даже сведения, об этом сообщает, например, агентство ИТАР-ТАСС, что в ближайшие дни на Киев будет оказано, цитата: «мощное давление», чтобы Украина прекратила конфликт с Газпромом. И для этого Еврокомиссия может направить в Киев и в Москву своих представителей» (29.12.2005 г.).
Однако уже на следующий день в интонациях комментаторов появилась легкая растерянность.
«В Европе следят за развитием газового конфликта. Еврокомиссия собирается обсудить эту тему 4 января. Но представители ЕС разного ранга уже сейчас говорят, что решение этого спора — двухсторонее дело Москвы и Киева…<…> И как заявляют в ЕС, в Брюсселе не считают, что поставки российского газа в Европу могут быть из-за этого сорваны» (29.12.2005 г.).
Именно тогда появилось неожиданное предложение Путина об отсрочке перехода на «рыночные цены» аж до 1 апреля 2006 года, но с обязательным условием — чтобы этот переход был оформлен уже сейчас. Это предложение выглядело тем более неожиданно, что до него «Газпромом» была отвергнута просьба Ющенко о 10-дневном моратории на какие-либо решения по газовой проблеме для того, чтобы завершить переговоры. И это предложение Путина было украинской стороной отвергнуто.
7. Завершающий этап: Без газа
Завершающий этап «газовой войны» начался обещанным «прекращением поставок газа в Украину». Из информации российских государственных СМИ следовало, что буквально в день отключения европейские покупатели не стали недополучать газ. Представители «Газпрома» немедленно заявили о «воровстве». Эта тема стало главной в дни отключения. «Газпром» привлек международную аудиторскую фирму для получения точных сведений о том, какой объем газа находится в трубах до пересечения российско-украинской границы, а какой получают европейские потребители.
Представители «Газпрома» специально подчеркивали, что в трубах нет «туркменского газа». В свою очередь, представители Украины заявляли, что забирают из труб исключительно «свой» туркменский газ.
«Тут важна одна деталь: туркменский газ на Украину идет по российской территории, и его транзитом занимается, опять же, Газпром, где точно знают, откуда, в каком количестве и когда топливо проходит по трубе через границу».
Александр Медведев: «В украинскую транспортную систему поступает только российский газ, направленный на экспорт в Европу. Никакого туркменского газа в украинскую ГТС не поступает».
Однако министр топлива и энергетики Украины, заявил, что газ из Туркмении идeт в полном объeме. По его словам, сейчас республика потребляет туркменский газ. Никакого несанкционированного отбора российского транзитного топлива не было (02.01.2006 г.).
Тема «воровства» к концу первого дня «газовой блокады» Украины дополнилась темой «благородного возмещения европейцам за счет «Газпрома» недополученного газа». Никакакой информации о готовности «Газпрома» идти «в Шведский суд» в эти дни не появлялось. Результаты работы международных аудиторов, которые отказалась признать украинская сторона так и не были обнародованы. Объемы «украденого» на территории Украины газа представители «Газпрома» озвучивали без ссылок на международных аудиторов. И есть основания полагать, что объемы эти были завышены.
Дело в том, что снижение давления в трубах — сложный процесс и, несмотря на тренировку, сотрудники «Газпрома» не смогли изменить объемы подачи газа так, чтобы они соответствовали тем, что они декларировали. Суммируя объемы газа, которые 1−2 января недополучили европейские потребители, мы получим явно большую цифру, чем было заявлено «газпромовцами». Угроза получить штрафные санкции со стороны европейских потребителей заставили «Газпром» лихорадочно восстановить прежние объемы подачи газа и за свой счет покрыть издержки не получивших газ покупателей. Именно эта тема стала в освещении кризиса основной.
Новым «ньюсмейкером» со стороны «Газпрома» стал министр топлива и энергетики РФ Виктор Христенко.
«Отношения России и Украины в газовой сфере за два дня откатились назад на 10 лет, — так сегодня российский министр промышленности и энергетики Виктор Христенко оценил последствия конфликта, в ходе которого огромные убытки продолжает нести «Газпром».
Многие эксперты в Европе еще год назад предполагали, что Ющенко намерен использовать газовую трубу в Европу для шантажа России. Это стало понятно, после того как он отказался создать совместный с Россией и Германией газотранспортный консорциум. В российском правительстве отмечают: Россия и Европа должны застраховаться от действий таких безответственных партнеров. По словам Виктора Христенко, создание газопровода «Голубой поток» и начало строительства Североевропейского газопровода — шаги в этом направлении. Российский министр отметил: Россия не может бесконечно ждать перехода Украины на рыночные рельсы. Виктор Христенко, глава Минпромэнерго РФ: «Они просят переходный период, однако переходный период был 11 лет. Куда еще дальше переходить? Что, как Моисей всех по пустыне водил 40 лет? Все хотят на рынок, однако все видят этот рынок по-разному. У кого-то это одесский привоз, а у кого-то европейский, понятный рынок» (03.01.2006 г.).
Другая ключевая тема — очередная волна апелляций к Евросоюзу в преддверии заседания Европейской комиссии по энергетике 4 января. Михаил Фрадков направил председателю Совета Европейского Союза, федеральному канцлеру Австрийской Республики Вольфгангу Шюсселю письмо, в котором «призвал ЕС убедить Украину прекратить воровство газа и обеспечить бесперебойные поставки топлива в Европу».
Последние выпуски новостей на российских государственных каналах были почти целиком адресованы чиновникам Евросоюза, собиравшимся на следующий день обсуждать «российско-украинский конфликт». Попытка сделать сколько-нибудь внушительную подборку «пророссийских» мнений из европейских источников привела к тому, что в эфир вышел сюжет почти полностью состоящий из реплик персонала немецких компаний-партнеров «Газпрома» и связанных с ними структур.
Буркхард Бергманн («Рургаз»): «В условиях роста цен на энергоносители в мире, поддерживать цены для Украины на прежнем уровне — неприемлемо».
Компания «Вингаз», один из крупнейших в ФРГ импортеров российских энергоносителей. подчеркивает, цитата: «Газпром в течение многих лет является надежным партнером в обеспечении Германии и Западной Европы природным газом, и все эти годы бесперебойно выполнял свои обязанности по поставкам».
Александер Рар: «Если бы сегодня действовал консорциум, идея которого была отвергнута Киевом, Украина была бы интегрирована в энергосистему Европы. Транзит российского газа был бы интернационализирован, а Киев лишился бы возможности воровать российское голубое топливо». (03.01.2006 г.)
Фактически единственным иностранным комментатором, претендующим на неангажированость, в выпусках новостей оказалась обозреватель британской «Индепендент», Мери Дежевски. Но ее сочувственный в отношении «Газпрома» комментарий обнаружил неприятный для него факт — практически все европейские СМИ выступают в этом конфликте на стороне Украины.
Мери Дежевски: «Как часто за минувшую неделю вы слышали в новостях информацию о том, сколько в действительности Украина платит за российский газ? Куда чаще сообщается, что Россия желает увеличить цену вчетверо. И почти никогда не говорится о том, что Украина, которой США и другие страны столь щедро воздают должное за «выбор свободы» год назад, — платит меньше четверти мировой цены».
Одновременно, последний раз были нанесены удары всеми опробованными в ходе «газовой войны» орудиями по всем традиционным направлениям: «демонизация» действующей украинской власти (главная тема, «русофобские» высказывания сотрудника МИД Украины), «предвыборная тема», «простые люди» и так далее.
«Два из четырех поселков, в Крыму, в которых зафиксированы перебои с газоснабжением в основном населены семьями моряков и военными пенсионерами… Разговор с пенсионером:
— На Россию обида есть?
— Обиды нет, все понятно…
Похоже, украинская сторона в газовом споре перешла на личности. Что это означает — известно с дохристианских времен. Юпитер, ты гневаешься, значит — ты не прав».
Андрей Кокошин, председатель комитета Госдумы по делам СНГ и связям с соотечественниками: «Выдвигаются такие, я бы сказал, ну, мелкозлобные, нелепые обвинения и высказывания. Поэтому это лишний раз говорит о том, что, в общем, нынешняя власть слабовата, и у нее не хватает аргументов для того, чтобы вести серьезный разговор» (03.01.2006 г.).
То обстоятельство, что на следующий день «Газпром» подписал с НАК «Нафтогаз Украины» соглашение, аналогичное летнему соглашению по «буферному газу», свидетельствует о том, что комиссия Евросоюза на своем заседании намеревалась поддержать Украину. Если бы это случилось, позиции «Газпрома» стали бы катастрофическими. И подписанное 4 января соглашение, устраивающее Украину, для него — меньшее из зол.
8. «Газпром"-триумфатор
В российских государственных СМИ соглашение 4 января было интерпретировано как большая победа «Газпрома». Вот ключевые клише, которые были растиражированы всеми СМИ.
Газпром смог добиться не только перехода на европейскую формулу цены на газ. Но и того, что цены на газ и транзит будут рассчитываться независимо друг от друга. Потому что теперь расчеты будут только живыми деньгами. Никакого бартера… Компания «Росукрэнерго» будет поставлять газ Украине, покупая у Газпрома газ по 230 долларов за тысячу кубометров и смешивая его с среднеазиатским, который гораздо дешевле… По словам Сергея Куприянова, все остальное уже дело украинской стороны… Газпром своего добился, а кроме того, по словам Миллера, еще и подтвердил свою репутацию надежного партнера Европы. Впрочем, большинство экспертов рассматривают это как крупную победу всей России. Она последовательно и жестко отстаивала свои национальные интересы. И показала — шантажировать ее не стоит. И в Киеве, похоже, это поняли.
Отдельно говорилось о несуществующей «поддержке» якобы оказанной «Газпрому» Европой.
«По мнению экспертов, очень важно и то, как повела себя Европа. Все попытки Киева представить газовый конфликт, как намерения России ущемить суверенитет Украины, не увенчались успехом. Наоборот, европейцы спокойно, но настойчиво дали понять Ющенко, что не стоит привлекать политику в чисто экономический конфликт».
Договоренность о создании на территории Украины совместного предприятия для работы на ее внутреннем рынке российские государственные СМИ назвали «еще одной явной победой России», оценив ее как свидетельство готовности уступить «Газпрому» часть украинской ГТС.
Заключение. Основные особенности антиукраинской PR-кампании в федеральных СМИ:
В ходе масштабной PR-кампании вокруг «газового конфликта» с Украиной ее организаторам удалось добиться основных целей, следующих из ее логики. Эта тема стала главным информационным событием новогодне-рождественских каникул, при этом подавляющее большинство наблюдателей искренне «болело» за «Газпром» и охотно принимало на веру любые, даже самые грубые пропагандистские клише, «пиаровские» ходы, заведомо недостоверную информацию.
1. Успех имели главным образом успешно реанимированные стереотипы 90-х годов. Главной темой кампании стало «воровство». Привычные слова-коды пробуждали в воображении людей привычные образы. Механизм этот работал безотказно всю кампанию. Именно его бесперебойная работа обеспечила успех кампании.
2. Роль главных ньюсмейкеров в ходе конфликта играли ранее практически не «засвеченные» в СМИ зампред правления «Газпрома» Александр Медведев и пресс-секретарь Сергей Куприянов. В ходе конфликта никак себя не проявил вице-премьер Дмитрий Медведев. Алексей Миллер также появлялся перед телекамерами крайне редко. Это обстоятельство может указывать на то, что конфликт не был до конца продуман и во многом был импровизацией. По этой причине наиболее статусные «газпромовские» персоны были на всякий случай выведены из-под удара, делегировав представительские функции вторым лицам.
3. В информационной кампании вокруг «газового конфликта» были обкатаны некоторые постановочные элементы. В частности, А. Медведев демонстрировал в эфире «Первого канала», как гаснет газовая горелка, символизирующая прекращение подачи газа на Украину. Алексей Миллер под объективами телекамер давал команду — начать учения по перекрытию газа. Сергей Куприянов докладывал в режиме реального времени об обстановке на «поле боя», стоя на открытом воздухе, как президент Путин в новогоднюю ночь. Эти сценические элементы производили впечатление некоего излишества и воспринимались зрительской аудиторией, преимущественно, скептически. Тем не менее, тема «воровства» работала настолько эффективно, что никаких заметных негативных последствий они не имели.
3. Президент РФ Владимир Путин активно участвовал в информационном сопровождении «газовой войны». В ноябре он сделал программное заявление «Боливар не вынесет двоих». Именно президент делал украинской делегации предложение о кредите для обеспечения переходного периода и предновогоднее предложение об отсрочке. Активность Путина резко контрастировала с позицией Ющенко, который дистанцировался от данной темы, ограничившись лишь несколькими репликами. Более того, премьер-министр Украины делегировал ведение переговоров профильному министру и главе «Нафтогаз Украины». Таким образом, был обеспечен невыгодный для Путина контраст — уровень украинской делегации вызывающе не соответствовал президентскому. Активная роль президента РФ была, судя по всему, обусловлена традиционным представлением о нем как о «главном» пиаровском ресурсе. Между тем, его участие в конфликте значительного резонанса не вызвало. Его предложения (кредит, отсрочка) на фоне воинственной риторики штатных пропагандистов и представителей «Газпрома» автоматически ставили его в «слабую», «примиренческую позицию». Можно констатировать, что участие президента РФ в данном конфликте оказалось малоэффективным. Более того, оно показало, что «пиаровская ценность» его выступлений значительно снизилось, что может сказаться в ходе грядущих федеральных выборов.
4. В ходе конфликта большая часть публичных политиков была выключена из обсуждения проблемы. Основные политические ньюсмейкеры обозначили свою позицию после его завершения. В пользу официальной версии о «победе» «Газпрома» высказались практически все политические силы, включая «оппозицию», что может указывать на ее сервильность. Демарш Жириновского (объявившего соглашение 4 января — «предательством национальных интересов России») — традиционная для Кремля страховочная мера. Таким образом любая критика соглашения была маркирована как нечто заведомо маргинальное. Излишне напоминать, что Жириновский — традиционный исполнитель заказов такого рода.
Приложение 2.
«Газовая война» в европейских и американских СМИ
«В наибольшем проигрыше оказался „Газпром“: теперь очевидно, что концерн — лишь орудие для реализации целей Кремля… Пострадала и репутация Кремля. Взяв на себя ведение переговоров с российской стороны, Путин камня на камне не оставил от заявлений „Газпрома“ о независимости от властей» («Los Angeles Times», 09.01)
«Без преувеличения его можно назвать самым странным промышленным гигантским конгломератом в мире» («Turun Sanomat», Финляндия, 11.01)
«Ссора с Украиной может помешать усилиям России по привлечению иностранного капитала в „Газпром“, поскольку этот случай в очередной раз продемонстрировал, что газовый концерн по сути является государственной структурой» («The Financial Times», 04.01)
«После стычки с Украиной на прошлой неделе „Газпром“ напоминает не столько новую российскую нефтяную компанию, сколько новую руку постсоветской клептократии» («Newsweek», 12.01)
Отдельно отмечается личная роль Владимира Путина в «газовом давлении» на Украину.
«Почти наверняка решение о прекращении поставок принимал лично г-н Путин» («The Financial Times», 04.01).
«Большая часть энергетической стратегии Путина — плод холодного расчета, а остальное — результат роста цен» («The Wall Street Journal», 10.01).
«Если раньше и существовали какие-то сомнения относительно полного контроля Путина над государственными энергосырьевыми корпорациями, они совершенно исчезли после тех демонстративных действий, которые он предпринял в ходе спора с Украиной. По государственному телевидению показывали руководителей энергетического гиганта „Газпром“ в тот момент, когда они отчитывались напрямую перед Путиным. Именно он отдавал им приказы на проведение переговоров с Украиной по ценам и оплате за транзит газпромовского газа» («The Boston Globe», 11.01).
«Если государство использует крупную частную компанию в политических целях, разве это не синоним инвестиционного риска? Разве мы не знаем, что государственное вмешательство в деятельность частных фирм чаще всего негативно отражается на прибылях акционеров? Что же касается России, то неужто инвесторы уже позабыли, что всего семь лет назад эта страна фактически обанкротилась?» «Прежде чем позволить этой компании привлекать капиталы на западных рынках, им следует потребовать, чтобы „Газпром“ существенно улучшил корпоративное управление и продемонстрировал свою реальную независимость» («The Guardian», 05.01). Во многих публикациях отмечается, что «еще в 1990-х гг., работая в мэрии Санкт-Петербурга, Путин закончил заочную аспирантуру Горного института и защитил диссертацию по теме „Роль минерально-сырьевых ресурсов в стратегии развития российской экономики“ („The Financial Times“, 04.01).
Авторы подавляющего большинства публикаций в европейской и американской прессе убеждены, что „газовая война“ с Украиной — это попытка реализовать идеи Путина о том, что „природные богатства России могут обеспечить не только ее будущее развитие, но и позиции на международной арене“ („The Financial Times“, 04.01).
В публикациях западных СМИ подчеркивается синхронизация атаки на Украину с подписанием закона, обеспечивающего либерализацию рынка акций „Газпрома“, и началом председательства Путина в G8. Западные СМИ жестко критикуют такое начало председательства и напоминают об „условности“ присутствия России в этом элитном клубе.
„В Кремле, видимо, так безгранично верят в силу денег, что критика в связи с резким ростом цены поставляемого Украине российского газа должна была быть снивелированной решением пустить в неограниченную реализацию на фондовых биржах акции „Газпрома“. И такое решение было принято за несколько часов до перекрытия газовых вентилей на границе с Украиной“ („Turun Sanomat“, Финляндия, 11.01).
„Передача России поста страны-председателя „Большой восьмерки“ выглядит насмешкой и издевательством над другими членами этой группы. Принятие Москвы в „восьмерку“ никогда не было обосновано экономически — его целью было содействие демократическим реформам в стране, и сегодня обладающей крупным ядерным арсеналом. Так пусть хотя бы сегодня те, кто стоял за политикой „восьмерки“ в те годы — не исключая и президента Буша — начнут осознавать, какую ошибку они совершили“ („The Wall Street Journal“, 03.01)
„Путин напомнил всем, что его страна не заслуживает того, чтобы быть членом этого западного клуба“ („The Wall Street Journal“, 05.01)
„Если России откажут в праве быть частью приличного международного общества, ей это будет стоить гораздо больше, нежели всему остальному миру, и ее амбициозному президенту это прекрасно известно“ („The Daily Telegraph“, 03.01)
„Путин забил гол в собственные ворота, — считает Маргот Лайт (Margot Light), специалист по России и почетный профессор Лондонской школы экономики (London School of Economics). — Она запятнала репутацию России и как страны-председателя „Большой восьмерки“, и как надежного поставщика энергоносителей“ („The Washington Post“, 06.01).
„Россия, сумевшая прошмыгнуть на эту ведущую роль досрочно только благодаря бывшему канцлеру Германии Герхарду Шредеру…“ („Die Welt“, 10.01)
„Россия незаслуженно является членом этой группы, поскольку не принадлежит к восьмерке ведущих экономик мира“ („Korea Herald“, Южная Корея, 06.01)
Более того, в некоторых западных СМИ, со ссылкой на пример Герхарда Шредера, высказывается озабоченность тем, что Путин может оказывать своего рода „тлетворное влияние“ на своих коллег по G8, склонив их к коррупции.
„Путин совершенно не соответствует идеалам „большой восьмерки“, отделяющим геополитику от коммерции. Напротив, он может заразить других членов капиталистического клуба безнравственными и неизменными привычками Кремля“ („The Boston Globe“, 11.01).
Для оценки „газового давления“ на Украину авторы публикаций в западных СМИ использовали ряд крайне нелестных и резких эпитетов:
„старые советские методы энергетического рэкета“ („The Wall Street Journal“, 03.01), „типично советский трюк“ („The Washington Post“, 05.01), „совершенно средневековая тактика, на которую в современном мире никак нельзя закрывать глаза“, „акт экономической мести одной из бывших советских республик за то, что та осмелилась выказывать дипломатическую независимость от России и смотреть в сторону Западной Европы“, „методы бандитского шантажа“ („The Daily Telegraph“, 03.01), „самоубийственная конфронтация“ („The International Herald Tribune“, 06.01), „неправедный альянс [против Ющенко]“ („Handelsblatt“, 10.01), „Политически мотивированный бойкот“ („Korea Herald“, Южная Корея, 06.01).
Особо отмечается личный проигрыш Путина и его доверенных лиц.
„Очередная грубая попытка российского президента „покарать“ бывшую советскую республику, повернувшуюся к Кремлю спиной“ („The Washington Post“, 09.01). „Очевидная неуклюжесть и некомпетентность самого Путина и его ближайших помощников в Кремле и в „Газпроме“ („The Financial Times“, 05.01).
„Они опьянели от нефтедолларов, — говорит Купчан, — и это опьянение заставляет их делать просчеты“. И еще какие просчеты! Даже в годы холодной войны Россия не использовала энергию в качестве оружия. Это был однозначно неевропейский и несовременный шаг, который подрывает успехи России на всех других фронтах“ „Урезав поставки газа Европе…, Путин и его компания еще раз показали себя как „банда, неспособная на открытую дуэль“. Именно такими резкими словами характеризует президента бывший посол США в России Стивен Сестанович“ („Newsweek“, 09.01).
„Поведение Путина во время этого кризиса напоминало слона в посудной лавке“ („El Pais“, Испания, 05.06).
„Затеянное Путиным действо достойно фильмов про Джеймса Бонда“ („ABC“, Испания, 05.01).
„Владимир Путин ничему не научился. Главный упрек в его адрес — политическая манипуляция ценами на газ“ („Wprost“, Польша, 12.01). Авторы публикаций в западных СМИ полагают, что своими действиями в отношении Украины руководство РФ осложнило перспективы вступления в ВТО.
„Один из работающих в Женеве сотрудников ВТО заявил: „Газовая проблема и стоящая за ней политика, конечно, будут иметь свои последствия для процесса переговоров. Мы должны быть уверены в том, что правила ценообразования в России и Украине действительно соответствуют рыночным нормам“ („The Financial Times“, 05.01).
„Администрация Буша обязана настаивать на том, чтобы в повестку переговоров о вступлении России во Всемирную Торговую Организацию были внесены вопросы полного разделения добывающих и транспортных (трубопроводных) компаний „Газпрома“, а также чтобы представители российских и западных частных инвесторов в совете директоров „Газпрома“ в полном объеме привлекались к принятию стратегических решений. Такое участие ограничит возможности для использования этой компании политиками и федеральными чиновниками в качестве инструмента внешней политики“ („The Washington Times“, 09.01).
Обращает на себя внимание то, что в западных СМИ практически полностью отсутствует критика действий Украины по „техническому забору“ газа из экспортной трубы. Мера эта признается вынужденной.
„Отказ от поставок газа Украине в самый разгар зимы не может расцениваться иначе, чем приглашение самим украинцам забирать себе газ, предназначенный для других стран Европы“ („The Daily Telegraph“, 03.01).
Фактически единственным упреком, адресованным западными СМИ Украине было утверждение о том, что эта страна не предприняла заметных шагов для того, чтобы освободиться от „газовой зависимости“ от РФ. В некоторых публикациях акцент делается на явно заниженной цене на газ для Украины. Вместе с тем, высказывается предположение о том, переход на общие принципы ценообразования (даже в такой болезненной форме, которую навязал Украине „Газпром“) благотворно скажется на ее экономическом и политическом развитии.
„Пагубное пристрастие к дешевому российскому газу — это самый крупный недостаток украинской экономики… Для Украины прекращение российских энергетических субсидий имело бы освобождающий эффект… Европа и Соединенные Штаты Америки должны помочь Украине разработать жизнеспособную энергетическую стратегию“ („The Financial Times“, 05.01).
„Окончательно определив для Киева европейские цены на газ, Москва, в сущности, отреклась от самой большой части остатков собственного империализма и надежды на возможность когда-нибудь еще сыграть роль „старшего брата“ в отношениях с Украиной. Фактически она отказалась держать страны постсоветского пространства в мягкой зависимости от себя и отреклась от закамуфлированных отношений купли-продажи“ („Vecernje Novosti“, Сербия и Черногория, 09.01).
„Жесткая позиция России, наоборот, сыграла на руку президенту Ющенко, которого теперь считают заступником Украины перед лицом большого агрессивного соседа“ („The Financial Times“, 05.01).
„Украина — страна размером с Францию — имеет слишком важное значение, чтобы допустить ее превращение в государство-клиента России…Запад должен использовать амбиции Москвы, чтобы повлиять на характер ее отношений с Киевом“. „О решимости Киева стать менее зависимым от Москвы там [в Брюсселе] отзываются с глубокой симпатией“ („Los Angeles Times“, 09.01).
„На этой неделе мы увидели истинное лицо г-на Путина, и это может усилить поддержку свободной Украины“ („The Wall Street Journal“, 03.01).
„К смятению Владимира Путина, международное сообщество с беспокойством смотрит не на Киев, а туда, куда и нужно — в направлении Москвы“ („The Financial Times“, 05.01).
Показательно, что обязательства по газоснабжению Украины, которые „Газпром“ взял на себя во времена Кучмы, западными СМИ признаются юридически безупречными и учитываются как серьезный аргумент в пользу Украины. Ее позиции в ходе конфликта расценивались как более устойчивые. Западные СМИ убеждены в том, что в разрешении конфликта была, в первую очередь, заинтересована Москва. Итоговый компромисс расценивается как вынужденная уступка со стороны „Газпрома“, „проигравшего партию“.
„Газпром“ нарушил пятилетний контракт, заключенный в 2004 году… это была попытка дестабилизировать прозападное правительство, пришедшее к власти после того, как почти два года назад „оранжевая революция“ отобрала президентское кресло у московского кандидата“ („The Guardian“, 04.01).
„Полное пренебрежение „Газпрома“ к ценовому соглашению, которое он сам заключил с Украиной в 2004 г., породило вопросы относительно реальных реформ в путинской России, особенно приверженности принципу нерушимости контрактов“ („Los Angeles Times“, 09.01). „В политическом смысле Запад не сделал ничего. Однако для смягчения позиции Кремля хватило серии критических публикаций… Украина этот спор однозначно выиграла как с международной точки зрения (она была пострадавшей стороной, что „Газпром“ старательно пытался изменить), так и внутри страны (существовал риск краха целых отраслей промышленности). Оставалось лишь дать возможность Москве сохранить лицо после всего этой заварухи. Отсюда этот странный газовый договор, который парадоксальным образом отвечает радикальным постулатам обеих сторон“ („Wprost“, Польша, 12.01).
„Москве пришлось принести в жертву больше, чем Киеву“ („The Financial Times“, 05.01).
„Из-за поднявшейся волны протестов Путин, чтобы „сохранить лицо“, был вынужден спешно заключить с Украиной компромиссную сделку о возобновлении поставок в обмен на частичное повышение расценок“. „Во всей этой истории именно его следует считать „проигравшим“, ведь он лишь подтвердил свою репутацию авторитарного „грубияна“, не способного ни смириться с распадом советской империи, ни воспринять принцип верховенства закона“ („The Washington Post“, 09.01).
„Газпрому“ пришлось расплатиться за это большей частью рынка, занятого теперь альтернативными поставщиками из Центральной Азии, предлагающими свое топливо по низким ценам» («The Financial Times», 05.01).
Соглашение 4 января западные СМИ расценивают как «компромиссное и взаимовыгодное»: Украина получила приемлемую цену и начала процесс освобождения от «газовой зависимости», «Газпром» — формальный повод для того, чтобы утверждать о выполнении его условий (то есть, «сохранил лицо»). При этом вся ответственность за «непрозрачность» принятой сторонами схемы газоснабжения Украины и криминальную репутацию компании-посредника западные СМИ возлагают преимущественно на «Газпром».
«Соглашение подписано грамотно в том смысле, что в экономическом отношении после него обе стороны имеют основания говорить о достигнутой победе. Что же касается политики, то здесь в галошу села именно Москва. Ведь ставки в продолжение скандала поднимал не кто иной, как Россия» («The Financial Times», 05.01).
«С ходу непонятно, зачем для подобного решения потребовался кризис, в ходе которого „Газпром“ демонстративно завернул газовый кран, ведущий на Украину, а западноевропейские покупатели газа подверглись опасному давлению». «Россия хотела показать силу, а продемонстрировала слабость» («Sueddeutsche Zeitung», 05.01).
«РосУкрЭнерго будет закупать в Средней Азии значительно больше дешевого газа, чем это в действительности требуется Украине…» («Handelsblatt», 10.01).
«Очевидно, что эти договоренности не соответствуют наилучшим интересам „Газпрома“ или России, только интересам властей России и Украины» («Newsweek», 12.01).
Главной потерей РФ в «газовом конфликте» с Украиной практически все западные СМИ называют утрату «Газпромом» репутации надежного поставщика газа для европейских потребителей. Сквозной сюжет почти всех публикаций западных СМИ — «Европа шокирована», «Европа вынуждена искать иных поставщиков», «Европа снимает табу с ядерной энергетики» и т. д. С другой стороны, почти ничего не говорится о репутационном ущербе Украины. Подразумевается, что инициатором «газового кризиса» был «Газпром», Украина же была вынуждена действовать в условиях искусственно организованного «форс-мажора».
«От действий Москвы пострадали в первую очередь западноевропейские потребители, получающие из России около четверти потребляемого газа» («The Washington Post», 05.01).
«Если президент Владимир Путин хочет убедить мир в том, что Россия — более надежный поставщик энергоресурсов, чем Ближний Восток, то, начав игру на прочность с Украиной и проиграв ее, он явно пошел не тем путем» («The New York Times», 04.01).
«Уже сегодня, видя то, что делает Россия, властные структуры всех европейских государств начинают пересматривать свою политику. Альтернативных поставщиков газа ищет Польша… Турция, чтобы застраховать себя от риска недопоставок, ускоряет строительство газохранилищ. Даже Италия, население которой после чернобыльской катастрофы на референдуме полностью отказалось от развития атомной энергетики, уже объявила, что вопрос об атомных станциях вновь поставлен на повестку дня. Великобритания также не может считать себя защищенной. Нам тоже нужны хранилища. И, если даже в 2005 году программа развития атомной энергетики имела все шансы на утверждение, хотя и считалась очень дорогой, сегодня, в свете далеко идущих планов господина Путина, эта вероятность превращается в полную определенность» («The Guardian», 04.01).
«Когда давление в газораспределительных сетях Австрии, Италии и Франции резко упало, упреки за это прозвучали как раз в адрес г-на Путина — даже со стороны таких потребителей, как Германия». «Зависимость от российского газа не соответствует критериям „энергетической безопасности“. Им следует осваивать альтернативные источники поставок, или делать больший упор на ядерную энергетику. Нельзя позволить, чтобы какой-нибудь будущей суровой зимой, соседние страны, да и весь мир, превратились в заложников России» («The Washington Post», 04.01). «Россия запятнала свою доселе безупречную репутацию». «Россия спровоцировала крупнейшую за последние 10 лет дискуссию в рамках ЕС о его энергетической безопасности». «Они считают, что могут „отключить“ Украину, но сделать это они способны только отключив и других потребителей. И, конечно, все это портит репутацию России как надежного поставщика» («The Financial Times», 04.01).
«Европа, наконец, осознала, что чересчур полагается на Россию в вопросе о поставках энергоносителей». «Четырехдневная схватка нанесла большой ущерб имиджу России и ясно продемонстрировала, что богатому миру в перспективе будет все труднее обеспечивать свои энергетические потребности». «Газпром» и Кремль будут вынуждены заплатить высокую цену собственной репутацией, которую трудно измерить в рублях и центах". «Инвесторы и потребители напуганы. И разве можно их за это винить? Когда-то безупречная репутация „Газпрома“ как надежного партнера, являвшаяся, как говорят, самым ценным достоянием компании, была подорвана в считанные часы». «Совершенно очевидное решение, которым долгое время пренебрегали, состоит в диверсификации источников и маршрутов поставок. Европе нужны новые газопроводы из северной Африки и с Ближнего Востока. Мощное экологическое лобби выступает против сжиженного природного газа, угля и ядерной энергетики, однако и эти источники являются реальной альтернативой» («The Wall Street Journal», 05.01).
«Странам-потребителям следовало бы всерьез задуматься о том, чем разбавить власть России над ценами на газ. Это можно сделать как с помощью строительства новых газопроводов, через которые пойдут поставки с других маршрутов, так и — и это более перспективный способ — с помощью танкеров, могущих доставлять газ в сжиженной форме» («The Washington Post», 05.01).
«Для стран ЕС прозвучал очередной громкий сигнал на то, чтобы диверсифицировать источники газа, договариваться об альтернативных маршрутах поставок и объединять свой энергорынок». «Нынешняя операция против Украины, как и аналогичный эпизод с Беларусью, имевший место два года назад, когда поставки газа были снижены лишь потому, что Беларусь „обидела“ Кремль, подорвали репутацию Москвы как надежного поставщика. Вообще-то от Путина разумно было бы ожидать, что он поймет: краеугольный камень любой успешной энергетической дипломатии — это предсказуемость» («The Financial Times», 05.01).
«Ни один из клиентов „Газпрома“ не забудет произошедшего на прошлой неделе. Но для Владимира Путина сейчас более важно другое. Все эти западноевропейские клиенты взяли на заметку то, что российские поставки газа не являются абсолютно гарантированными. Им сопутствуют угрозы» («Korea Herald», Южная Корея, 06.01).
«Стремление России к излишней политизации поставок энергоресурсов нанесло ущерб ее репутации надежного поставщика энергетического сырья. Сегодня в опасности оказались десятки миллиардов долларов от будущих инвестиций и контрактов. А это гораздо больше, чем стоимость украинского газового импорта». «В результате плохо продуманного хода Москвы европейцы могут теперь для диверсификации своего газового импорта обратиться к Туркменистану, Азербайджану, Алжиру, Нигерии, Катару и Ирану. Теперь они будут с большой осторожностью относиться к „Газпрому“, опасаясь попасть в чрезмерную зависимость от него». «Москва рискует разорвать собственную заявку на роль крупного энергетического игрока в Европе и во всем мире, нанести ущерб будущим совместным предприятиям, инвестициям и торговле энергоресурсами» («The Washington Times», 09.01).
«ЕС может постучаться и в другие двери — на Ближнем Востоке или в Северной Африке, — где найдутся страны, готовые за хорошую цену заменить Россию в качестве основного поставщика» («El Mundo», Испания, 10.01).
«Необъятные запасы российского сырья воспринимаются сегодня в ЕС как инструмент давления, который может быть использован против его интересов. Запад боится, что Россия превратится в несговорчивого партнера и станет диктовать свои условия» («El Pais», Испания, 05.01).
В то же время в ряде публикаций высказывается раздражение самоуверенностью Москвы. Их авторы подчеркивают, что продавец и покупатель взаимозависимы и попытка диктата и с той и с другой стороны не продуктивны. Вызывающее поведение продавца может встретить организованный отпор покупателей, что может иметь фатальные для продавца последствия.
«Зависимость от сырьевых ресурсов — обоюдна. Россия зависима от репутации надежного поставщика сырья» («Sueddeutsche Zeitung», 05.01).
«Кремлевское руководство, поразительно недооценив степень взаимной зависимости газораспределительных систем Украины и Западной Европы, показало уже самой Европе, что такое газовая политика по-российски — без прикрас и экивоков» («The International Herald Tribune», 06.01).
«…Но зависимость эта все же взаимная: 90 процентов российского „голубого потока“ идет в Западную Европу, то есть Москва в финансовом отношении зависит от Запада. Поэтому потребители, если они будут выступать единым фронтом, смогут добиваться более выгодных и стабильных условий поставок и транспортировки» («Die Welt», 10.01). Более того, некоторые западные СМИ утверждают, что активной стороной с «энергетическом партнерстве» могут выступать и страны-транзитеры, имеющие решимость сохранить за собой свои газотранспортные системы. Успех Украины в конфликте с «Газпромом» связывается с наличием именно такой решимости у руководства страны.
«Соглашение стало возможно не в последнюю очередь благодаря упорству украинцев, разыгравших свой единственный козырь. Он заключается во владении транспортным трубопроводом, с помощью которого они контролируют значительную часть российского газового потока, идущего в Европу. Но это заставляет делать вывод, что с Россией, обретающей все большую уверенность, не стесняющейся использовать свою монопольную позицию не только для определения цен, но и для достижения политических целей, нужно разговаривать на равных. И для этого необходимы сильные аргументы, такие, как транзитные трубопроводы» («Die Welt», 10.01).
«В Беларуси и Грузии России недавно удалось подписать соглашения, по которым те променяли дешевый газ на право полного контроля над газопроводными системами. Киев же, причем уже не в первый раз, вывернулся из клещей России» («The Financial Times», 05.01).
«Газпрому» не удалось осуществить свою давнишнюю мечту — получить хотя бы частичный контроль над трубопроводной сетью Украины" («The Wall Street Journal», 05.01).
«Газовый шантаж» со стороны «Газпрома» по мнению ряда комментаторов во многом был нацелен на то, чтобы заставить Украину отказаться от контроля над ее газотранспортной системой.
«Жесткие действия Кремля преследовали сразу две цели. Он стремится взять под контроль газопроводную систему Украины („Газпром“ желает получить 51% акций управляющей ею компании), и вынудить Киев отказаться от прозападной политики, чтобы страна и дальше оставалась в российской сфере влияния» («Los Angeles Times», 09.01).
«Все дело в трубах. Российская компания хочет контролировать свои пути экспорта, вот почему она настаивает на том, чтобы оплата газового транзита через Украину делалась не газом, а наличными по рыночным ценам» («The Times», 07.01).
«По мнению аналитиков, Россия намерена использовать предъявленное Украине требование о переходе на рыночные цены в качестве рычага для завоевания другого „приза“ — установления частичного контроля над проходящим через эту страну экспортным трубопроводом» («The Financial Times», 04.01).
«Достигнутое между Россией и Украиной соглашение лишний раз подчеркивает значение трубопроводных систем. Фактически „Газпром“ защитил свои коммерческие интересы и удовлетворил украинские за счет Казахстана и Туркменистана. Неудивительно, что теперь эти центральноазиатские страны ищут возможность выйти на экспортные маршруты» («The Financial Times», 05.01). Более того, ряд западных СМИ подчеркивает, что контроль над газопроводами для «Газпрома» сегодня уже важнее, чем собственная газодобыча и разработка новых месторождений.
«Уже сегодня российского газа хватает только для обеспечения потребностей России и стран СНГ. То, что идет на Запад — это, по сути, газ из Центральной Азии, который россияне получают благодаря своей монополии на транзит. Так же и с нефтью» («Wprost», Польша, 11.01).
Именно «газопроводная мотивация» и лояльность правящих режимов стран СНГ, по мнению западных СМИ, определяют ценовую политику «Газпрома». Декларации о «рыночном ценообразовании» западных СМИ оцениваются скептически.
«Россия, прикрываясь „Газпромом“, назначает цены за его продукцию таким образом, чтобы еще и реализовывать свое политическое влияние. Ничем другим нельзя объяснить, почему до 1 января 2006 года ту же самую тысячу кубометров газа продавали по совершенно разным ценам в разные страны» («The Guardian», 04.01).
«Москва уже не первый год использует природный газ для „вознаграждения“ соседей, уступающих ее политическому диктату, например Беларуси, и „наказания“ государств, стремящихся к большей самостоятельности, таких как Грузия и Молдова» («The Washington Post», 04.01).
«Как это часто происходит в деловых операциях, связанных со странами бывшего СССР, подробности сделки не поддаются осмыслению с точки зрения общепринятых принципов коммерции». «Ясно, что цену на „голубое топливо“ в этом регионе мира определяет отнюдь не рыночный механизм: ее диктует беспощадная реальность „силовой политики“. Равновесие достигается между громилой и жертвой, а не между спросом и предложением» («The Guardian», 05.01).
«Многие в Западной Европе восприняли деловую основу, которую подвел под этот спор „Газпром“, как фиговый листик, которым компания пыталась прикрыть чисто политические действия — попытку наказать новое украинское правительство за политику, направленную на вступление в ЕС и НАТО» («The Washington Post», 06.01).
«Эта якобы „частная“ компания настаивала, будто повышение цен для Украины обусловлено законами рынка, но при ближайшем рассмотрении выясняется, что ее политика в этой области куда больше связана с отношением той или иной страны к России. К примеру, союзница Путина Беларусь платит за газ вчетверо меньше, чем „Газпром“ требовал от Украины» («Los Angeles Times», 09.01).
Еще одна сквозная тема — «головокружение от успехов», развившееся у Владимира Путина на фоне устойчивого роста цен на энергоносители. Именно этой психологической причиной многие авторы пытаются объяснить бросающуюся в глаза неадекватность российского лидера.
«У российского лидера растет „боевой дух“, по мере того, как его страна зарабатывает все больше на продаже энергоносителей, а демократии там становится все меньше». «Путин, шаг за шагом создающий на обломках советской ядерной державы российскую энергетическую империю, все более склонен поигрывать мускулами». «Западу придется иметь дело со все более уверенным в себе Путиным, который будет отстаивать идею управляемой демократии в России и требовать для себя более значительной роли в решении международных и региональных вопросов» («The Wall Street Journal», 10.01).
«Российской нефтью и природным газом он „бряцает“ так же, как лидеры бывшего СССР в свое время бряцали ядерным оружием» («The Washington Post», 05.01).
«Похоже, он уверовал в то, что сможет перекрывать поставки газа из Центральной Азии и прекращать экспорт на Украину, не вызывая при этом возмущенной реакции Запада и США» («Korea Herald», Южная Корея, 06.01).
Среди материалов западных СМИ, посвященных «газовой войне» выделяется статья президента Грузии Михаила Саакашвили «Путь к энергетической безопасности», опубликованная в «The Washington Post» (09.01). А также несколько заказных статей в британских СМИ, в которых делается попытка оправдать «Газпром».
Михаил Саакашвили в своей статье повторяет все основные тезисы, характерные для публикаций западных СМИ на эту тему. Он называет российские энергоресурсы «оружием политического влияния», констатирует ненадежность РФ в качестве делового партнера, подчеркивает бессодержательность «газпромовских» деклараций о верности «рыночным принципам».
«Фиговый лист „рыночных принципов“, который Россия традиционно использует в качестве прикрытия для взвинчивания цен или для прекращения поставок энергоресурсов, выглядит в лучшем случае лицемерием. За российскими ценами на энергоресурсы не стоит никакого „свободного рынка“ или „рыночных принципов“. Манипуляция ценами на энергетическое сырье и поставками является важным инструментом для тех людей в России, кто полагает, будто углеводороды являются лучшим средством политического воздействия. Абхазия и Южная Осетия — две грузинские территории, которые находятся вне зоны нашего контроля, но чье сепаратистское руководство напрямую управляется из России, получают природный газ бесплатно. Сторонники свободного рынка вряд ли приветствовали бы такую практику» (М.Саакашвили — «The Washington Post», 09.01).
Заказные статьи в защиту «Газпрома» крайне немногочисленны. За время, прошедшее с начала конфликта, как заказные могут быть идентифицированы четыре публикации в британских газетах «The Times» (07.01), «The Guardian» (09.01), «The Independent» (10.01) и «The Spectator» (10.01).
На заказной характер этих статей, в частности указывает то обстоятельство, что сразу после их публикации они были активно использованы российскими государственными телеканалами. Апеллируя к ним ведущие пытались создать впечатление широкой поддержки позиции «Газпрома» в европейских СМИ (в этих же целях использовались комментаторы, представляющие германские компании, ведущие с «Газпромом» общий бизнес).
Аргументация авторов заказных «прогазпромовских» материалов исчерпывается тремя основными тезисами: 1) Украина не заслуживает сочувствия — она должна платить за газ полную цену наравне со всеми. Для Запада опасны низкая себестоимость ее продукции и «транзитный шантаж». 2) Жесткая хищническая политика Путина и «Газпрома», на самом деле, полностью вписывается в принятые на Западе стандарты. 3) Повышая цены для стран СНГ, Путин делает то, чего от него добивалась Европа.
«Часто ли в информационных сообщениях на прошлой неделе упоминалось о том, сколько платит Украина за российский газ? Вот именно, очень редко. Говорилось в основном, что Москва хочет повысить расценки „в четыре раза“, и почти никогда — о том, что Украина, щедро вознаграждаемая США и другими странами за прошлогодний „выбор свободы“, расплачивается за него по ценам, составляющим четверть от мировых». «Украина и ее вашингтонские покровители не обратились за помощью к закону. Вместо этого они заговорили о „бессовестном шантаже“ и „игре на грани фола“ со стороны России, о ее стремлении „наказать“ Киев за переориентацию на Запад и неприемлемом использовании сырьевых ресурсов в качестве политического инструмента. Но причем здесь какое-то „наказание“?» («The Independent», 10.01).
«Предсказуемо, европейские политики в панике, впервые заметив свою крайнюю зависимость от российского газа. Вместо паники им следует поразмыслить о своей еще большей зависимости от трубопроводов — вчерашнее падение давления газа в Австрии, Франции, Германии и Венгрии было вызвано украинским воровством из транзитных труб, а не российским эмбарго». «Хотим ли мы на самом деле, чтобы наши рынки завалили дешевой украинской сталью, субсидированной дешевым российским газом?» («The Times», 07.01).
«Если Путин решил, что давление позволит его стране завоевать влияние на мировой арене, кто может бросить в него камень? Другие государства действуют точно так же». «Учитывая всеобщую озабоченность глобальным потеплением, идея о том, что Украина должна получать газ по ценам в пять раз ниже европейских и в восемь раз ниже американских, с экономической точки зрения выглядит просто безумием» («The Guardian», 09.01).
«Неприемлемое» поведение «Газпрома» фактически соответствует тому, чего мы от него требуем. Ибо, поднимая цены за газ в Восточной Европе, россияне просто идут навстречу требованиям ЕС, которые он выдвигает вот уже многие годы". «Решение „Газпрома“ продавать Украине газ по рыночным ценам является, на первый взгляд, именно таким, за которое ЕС должен его похвалить». «Россия может предпочесть по геополитическим соображениям субсидировать страны по своему выбору. Это ее суверенное право» («The Spectator», 10.01). Вышеупомянутые заказные статьи, появились сразу же после того, как стало ясно, что информационная война вокруг «газового конфликта» «Газпромом» полностью проиграна. С их помощью, очевидно, была сделана попытка «переломить ситуацию». Однако, озвученные в них тезисы в других публикациях западных СМИ не тиражировались, мысли, высказанные в данных статьях, так и остались экзотическим частным мнением (на фоне практически полного единодушия других европейских и американских СМИ).
