 |
| Известия | Наталья Нарочницкая | 16.02.2006 |
Вот и на Ближнем Востоке в стальных объятиях оказался мировой «углеводородный эллипс». Геополитический рисунок победного шествия вселенской демократии неслучайно расцвел розами, каштанами и тюльпанами «ботанических революций» по периметру стратегических, прежде всего морских, границ России. Истерическая травля Белоруссии — недостающего элемента мозаики, выкладываемой от Балтики до Черного моря, и чеченская война, превращенная из уголовного мятежа в инструмент глобальной политики, служат той же цели. Ясно, что будущее России напрямую зависит от того, позволит ли она отсечь себя от Балтийского и Черного морей и оттеснить на северо-восток Евразии, где глубина промерзания 2−3 метра и отопительный сезон почти 8 месяцев. Это понимание, похоже, есть: когда В. Путин указал, что отношения России и Белоруссии «ни в какое сравнение не идут с отношениями Франции с Белоруссией», так и вспомнился Пушкин: «Оставьте нас! Вы не писали сии кровавые скрижали…»
На этом фоне выбор энергетической безопасности в качестве темы «года России в G-8» представляется не просто удачным, но виртуозно точным. В этом ракурсе и российско-украинская газовая перепалка, которую поспешили заклеймить как неуклюжую выходку русского медведя, послужила весьма уместной и назидательной увертюрой. Неслучайно она вызвала раздражение чуткого музыкального уха Европы.
Навязываемая нам дилемма «если не объятия — то конфронтация» — это рудимент «холодной войны». Но и антиамериканизм сегодня — это пустой и бесплодный блеф. Вспомним, что горчаковское «Россия сосредоточивается» в свое время возымело куда большее воздействие, чем «кузькина мать» Никиты Хрущева. Необходимо лишь избавиться от либерального мессианизма, который ультимативно загоняет нас под глобальное управление. К тому же та глобальная структура, которую пытаются выстраивать США, даже после трех демократических бомбардировок — Югославии, Афганистана и Ирака — безнадежно далека от устойчивости. Ее удержание требует разыгрывать все новые региональные конфликты.
Но для сильной, уверенной и спокойной западной политики России необходима, как это ни парадоксально, параллельная сильная азиатская политика.
Подтверждая свое стратегическое партнерство с Западом, России полезно было бы показать, что она прекрасно видит: после многовекового доминирования Запада динамизм мирового развития перемещается в Азию. Бессильные попытки Запада выработать стратегию «сдерживания» объясняются не только количественными показателями. Китай и Индия с людским потенциалом в 2,5 млрд опровергают тезис, будто модернизация и развитие возможны только при тотальной вестернизации, а это уже вызов мировому либеральному проекту.
В этих условиях суверенитет России над ее колоссальными природными ресурсами, прямая зависимость в них партнеров на Западе и растущая заинтересованность в них мощных экономик Азии дает России исторический шанс, который не должен быть упущен. Россия должна восстановить в полной мере свою традиционную многовекторную политику евразийского равновесия.
Основой для такой исторической перспективы является энергетическая стратегия с упором на разведку и освоение Восточной Сибири и Дальнего Востока. Именно в момент председательства России в «восьмерке» полезно бы продемонстрировать будущую парадигму оценки потенциала, в которой Россия оказывается равновеликой Европе. Для устойчивого развития в ХXI веке обязателен набор факторов, которым давно уже не располагают амбициозный «золотой миллиард»: ресурсная самодостаточность; военная мощь, исключающая посягательство на ресурсы; высокий образовательный уровень и полный цикл научных исследований; неперенаселенность, внушительная территория и невысокий уровень потребления. В мире существует только одна такая страна — Россия.
Одновременно, элите пора было бы избавиться от иллюзий интеграции с «мировым цивилизованным сообществом», которое надежно защищает себя наднациональными структурами — ЕС и военно-стратегическими механизмами — НАТО. Самостоятельный исторический проект — это вовсе не игнорирование объективных реалий, не враждебность Западу, но лишь избавление от его менторства.
«Ресурсная» парадигма станет историческим шансом только в том случае, если не сведется к добыче и транспортировке углеводородов, но станет мощным стимулом нефтепереработки, нефтехимии, строительства инфраструктуры и промышленного развития новых полноценных экономических центров. Историческое действие на уровне геоэкономики, стимулирующее выход из демографического упадка, скрепляющее страну и вовлекающее соседей, особенно в Центральной Азии, позволит вместо конфликтов и отчуждения создать пояс притяжения, безопасности и стабильности.
Такой подлинно национальный проект — мощный фактор консолидации российского общества для перехода в 2007—2008 годах от одного политического цикла к другому.
Наталия Нарочницкая, зам. председателя Комитета ГД по международным делам
