 |
| Седмицa.Ru | Сергей Перевезенцев | 14.02.2006 |
Сергей Переверзенцев: — Осень 2005 года оказалась удивительной на юбилейные даты. 625-летие победы на Куликовом поле… 525-летие «Стояния на Угре"… 500-летие со дня кончины великого князя московского Ивана III Васильевича… 475-летие со дня рождения первого царя русского Ивана IV Васильевича Грозного…
В таком совпадении юбилейных дат видится некоторая связь. Все эти события, разведенные между собой в некоторых случаях полуторавековым интервалом, тем не менее, имеют одну общую черту — все они представляют собой этапы становления Русской державы, превращения ее из небольшого Московского княжества в мощнейшее Российское царство. А историческим контрапунктом этого процесса стали события 1480 года, ведь именно тогда Русская держава добилась того, к чему русские княжества стремились долгие 240 лет — Русь окончательно освободилась от ордынского ига. И с того момента, как хан Ахмат увел свои последние войска с берегов Угры, Русское государство более никогда не теряло независимости.
Выставка «Стояние в правде» посвящена, в первую очередь, этому, кардинальному в отечественной истории событию — 525-летию обретения независимости России.
Николай Головкин: — Но юбилей «Стояния на Угре» был осенью 2005 года. Почему же выставка открылась зимой 2006-го?
Сергей Переверзенцев: — Это тоже связано с одной юбилейной датой. В ожидание ахматова нашествия, 23 июня 1480 года в Москву была принесена Владимирская икона Божией Матери, перед которой стали свершать непрерывные молебны. И освобождение Руси от ордынского ига церковное и народное сознание связало с заступничеством Божией Матери через Ее Владимирскую икону. А зимой 1480 — 81 года был установлен новый церковный праздник в память спасения Москвы от нашествия Ахмата — 23 июня (6 июля), день второго Сретения Владимирской иконы Божией Матери.
Так что выставка «Стояние в правде» не только посвящена 525-летию обретения независимости России, но еще и приурочена к 525-летию установления церковного праздника в честь Владимирской иконы Божией Матери в память спасения Москвы от нашествия хана Ахмата в 1480 году. Мы постарались показать, насколько крепко, неразрывно были связаны процессы государственного и духовного взросления Русской державы.
Николай Головкин:— Сергей Вячеславович, но в народном сознании гораздо большее значение придается другой исторической дате — 1380 году, а точнее, Куликовской битве, случившейся в 1380 году…
Сергей Переверзенцев: — Верно, и это еще одна удивительная вещь, связанная все с теми же юбилеями отечественной истории. А ведь по своей политической значимости, по своей практической результативности победа 1480 года намного превосходит те политические результаты, которые были достигнуты в 1380 году. Ведь вслед за 1380 годом последовал страшный и трагический 1382 год, когда орда Тохтамыша захватила и сожгла Москву, а русские земли вновь были вынуждены начать платить тяжелейший «ордынский выход» — ту самую печальной памяти дань ордынским ханам. И хотя великий князь Дмитрий Иванович Донской и передал своему старшему сыну Василию Дмитриевичу княжество как «отчину», т. е. не испрашивая в Орде «ярлыка» на великое княжение, все равно в XV веке московским князьям еще пришлось поездить на поклон к «ордынскому царю». Иначе говоря, Куликовская битва принесла вечную славу ее участникам, но не принесла освобождения русским землям.
А вот после «Стояния на Угре» в осенние месяцы 1480 года, как известно, Русская держава добилась своей давней цели — окончательно освободилась от ордынского ига. И если 11 ноября хан Ахмат увел последние войска с берегов Угры, то значит, что день 12 ноября (25 ноября по новому стилю) 1480 года — это историческая дата обретения Русским государством политической независимости. И глубоко прав был писатель Александр Сегень, который одним из первых, если вообще не самым первым заговорил о необходимости всенародного празднования 12 (25) ноября как истинного Дня независимости России!
Николай Головкин:— И тем не менее 625-летие Куликовской битвы мы отмечали как великую историческую дату, а о 525-летии «Стояния на Угре» забыли…
Сергей Переверзенцев: — Причем, это ведь не только мы забыли, о значимости «Стояния на Угре» не очень уж сильно вспоминали и наши предки.
Николай Головкин:— Как же так получилось? Почему?
Сергей Переверзенцев: — Куликовская битва или, как ее стали называть еще в те времена, Мамаево побоище, несомненно, кардинальный и важнейший факт всей нашей отечественной истории. Недаром историк В.О. Ключевский писал, что в сражении на Куликовом поле родился единый русский народ. Родился-то народ, наверное, раньше, но свое огненное крещение точно получил именно на берегах Дона и Непрядвы. Ведь тогда, в 1380 году, собственно говоря, решалась судьба всей Руси — быть ей или не быть.
Именно потому под знамена великого московского князя Дмитрия Ивановича привели свои дружины почти все русские князья. И само сражение шло не на жизнь, а на смерть: Дмитрий Иванович поставил свои войска так, что за их спиной оказался Дон, а, значит, отступать им было некуда. Больше того, те 70 000 воинов, которые удалось собрать московскому князю, были последними защитниками Русской земли, и если бы стотысячной Мамаевой орде удалось раздавить русские полки — защищать русские города и веси было бы просто некому. Вот тогда бы ордынцы погуляли по нашим пределам! И как бы в таком случае повернулась наша история — неизвестно…
Но каждый русский князь, каждый русский воин прекрасно понимал столь великую цену исхода предстоящего сражения. И потому был готов лечь костьми, сгубить свою буйную головушку, но не пустить ворога в свой дом, больше того понимал необходимость не просто победы, а полнейшего разгрома ордынско-генуэзского войска, пришедшего на Куликово поле. Русский воин не боялся погибнуть телом, но он еще до начала собственно битвы победил врага духом. И потому был прославлен в веках. И потому сохранил святую память о себе для всех грядущих поколений. И Куликовская победа, свершившаяся 8 сентября 1380 года, в день Рождества Пресвятой Богородицы (21 сентября по новому стилю) стала не просто победой русского оружия, а победой русского православного духа, победой Истины над ложью! Таковой она и вошла в нашу историю, в наше национальное сознание, в наши души и сердца.
Николай Головкин:— Как развивались события в 1480 году?
Сергей Переверзенцев: — Спустя сто лет, в конце XV века, все было несколько иначе. Еще в 1472 году великий князь Иван III прекратил выплату дани Большой Орде, этому остатку бывшей Орды Золотой. Несколько лет хан Большой Орды Ахмат пытался силой заставить Ивана III возобновить выплату дани, но все его набеги на Русь отражали московские полки. В июне 1480 года хан Ахмат выступил в «великий поход» против Москвы. Но русские рати опередили ордынцев и вышли к границам Московского княжества. Подойдя к реке Оке, Ахмат увидел, что все переправы через нее заняты московскими полками под командованием сына великого князя Ивана Ивановича Молодого и воеводы, князя Данилы Дмитриевича Холмского. Татарское войско двинулось к реке Угре, левому притоку Оки, надеясь там переправиться в московские земли. Однако русские полки успели перебраться к Угре, в район Калуги. Так и стояли друг против друга две рати, не вступая в битву, но встречаясь в жарких и яростных стычках. Но русские войска успешно отразили несколько попыток татар форсировать реку, умело применяя пушки и ручное огнестрельное оружие.
Великий князь Иван III в это время находился в постоянных разъездах между Коломной, Москвой и Кременцом (небольшим городком на реке Луже, притоке Протвы). А большую часть октября вообще провел в столичном граде, да не в нем самом, а в подмосковной своей усадьбе Красное село. И мало того, что Иван III сам не был в войсках на Угре, так еще и своего молодого и горячего сына князя Ивана Ивановича сдерживал от излишней воинственности, и даже повелел ему срочно вернуться в Москву, но сын отца ослушался…
Николай Головкин:— И какова была реакция современников великого князя?
Сергей Переверзенцев: — Ивану III было очень непросто. Более того, ему приходилось выслушивать горькие упреки чуть ли не в трусости. Вот ведь какие горькие и обидные для великого князя слова, сказанные его духовником ростовским архиепископом Вассианом, сохранила история: «Вся кровь на тебя падет христианская, что ты… бежишь от них прочь, не дав битвы татарам и не вступая с ними в бой. Почему боишься смерти?..» Тут еще стало известно, что великий князь вступил в переговоры с Ахматом, великую княгиню Софью отправил на Север, на Белоозеро, и сам, вроде бы, был готов уйти из Москвы, как делали это его предки, московские князья, ведь даже Димитрий Донской в 1382 году ушел из столицы, узнав о приближении орды Тохтамыша. И начали москвичи открыто роптать на своего повелителя, говоря, согласно одной из летописей: «Когда ты, государь, князь великий, над нами в кротости и тихости княжишь, тогда разоряешь нас непомерно. А нынче сам разгневал царя, дань ему не платя, нас выдаешь царю и татарам». А ростовский владыка Вассиан обозвал князя «бегуном"…
Николай Головкин:— И что было дальше?
Сергей Переверзенцев: — Наконец, Иван III отправился к своей армии, но остановился в Кременце. И тут всё вдруг и закончилось, причем вообще уж как-то прозаически. В конце октября неожиданно и очень быстро наступила зима, лед сковал реки, снег покрыл поля. Опасаясь того, что по вставшим рекам и зимним дорогам ордынцы быстро переберутся на московский берег, великий князь повелел войскам отходить к Кременцу, сам же из Кременца отъехал еще дальше, в Боровск, где готовился дать решающее сражение. А 9 ноября ордынцы поднялись и стали отходить в степь. Летописец записал: «Бежали же татары с Угры, а были наги и босы, ободрались». 11 ноября 1480 года ушел и Ахмат. Всё, власть Орды над Русью закончилась…
Но вот ведь странность какая! Событие было вроде бы очень значительное, однако… негероическое какое-то оно получилось, без ярких подвигов, без эффектных жестов, даже без князя-героя, победителя Орды. Может быть, потому и затмила Куликовская победа всю историческую значимость победы на реке Угре? И, наверное, неслучайно уже во второй половине XVI века в русской литературной традиции появляется история-миф о том, как князь Иван III растоптал ханскую «басму» и повелел побить ханских послов. Позднейшим русским книжникам очень хотелось хоть как-то героизировать совсем, казалось бы, негероическое поведение Ивана III в те грозные осенние месяцы 1480 года…
Николай Головкин:— Так ведь и в самом деле, получается, что героизма в событиях осени 1480 года вроде бы маловато…
Сергей Переверзенцев: — Может и так, но… И тогда, и позднее как-то мало обращалось внимание на тот факт, что государю Ивану III удалось решить столь грандиозную задачу — освобождение от ордынского ига — «малой кровью», без каких-либо серьезных жертв. Мало говорится и о том, что как раз в те дни, когда он пребывал в Москве, ему пришлось мириться с собственными младшими братьями, уже больше полугода «державших мятеж» против великого князя, и в итоге дружины братьев пришли на Угру. Не придается большого значения и поведению московского боярства, часть которого уговаривала великого князя покориться Ахмату и заново начать ему выплачивать дань: «Не смеешь-де с царем биться!» Вроде бы незамеченным остается и то, что, по мнению современного историка Н.С. Борисова, именно Иван III разработал успешную стратегию борьбы со степняками: не ходить навстречу им в Степь (как это делал Димитрий Донской), но и не подпускать к Москве (подобно Василию Темному), а останавливать на рубеже Оки. Кстати, подобная стратегия будет применяться и в будущем, уже потомками Ивана III. Не принимается во внимание и то, что Ахмат не просто так стоял на Угре, он поджидал войска польского короля Казимира для совместного похода по русским землям, но благодаря мудрой политике Ивана III, заключившего договор с Крымской ордой, именно в это время крымчаки напали на Польшу, и Казимиру стало не до русских дел, но великому князю Ивану III приходилось ждать вестей с западных границ. Иван Васильевич вообще, как никто другой из князей московской династии, умел ждать, умел терпеть, и очень часто именно это умение приносило ему победу… Государь Иван III, в этом смысле, был не столько полководцем, сколько истинным правителем государства, старавшимся выигрывать не отдельную битву, а всю войну.
И еще об одном факте нельзя не сказать. Куликовская победа, несмотря на ее огромную духовную значимость, так и не вошла в русский церковный календарь. Были церковно прославлены отдельные участники Мамаева побоища, но сама битва не нашла отражения в русском месяцеслове. А вот, вроде бы, совсем негероическое «Стояние на Угре» — нашло. Как мы уже говорили, народное сознание связало победу 1480 года с заступничеством Божией Матери от Ее Владимирской иконы. «И случилось тогда преславное чудо Святой Богородицы: когда отступили наши от берега, тогда татары, охваченные страхом, побежали, думая, что русские уступают им берег для того, чтобы биться…» — записано в одной из летописей. Да и сам великий князь всемерно «хвалил» Господа и Пречистую Богородицу за чудесное спасение от Ахматовой орды: «Пришел великий князь в Москву из Боровска и воздал хвалу Богу и Пречистой Богородице и святым чудотворцам, избавившим от поганых, и возрадовались все люди и возвеселились, и восславили Бога и Пречистую Матерь, говоря: «Не ангел, не человек спас нас, но Сам Господь спас нас, по молитвам Пречистой и всех святых». Потому и был, буквально сразу же, зимой 1480−81 года, установлен новый церковный праздник в память спасения Москвы от нашествия Ахмата — 23 июня (6 июля), день второго Сретения Владимирской иконы Божией Матери. Да и саму реку Угру, разделившую ордынскую рать и московские полки, а, по большому счету, ставшую некоторой чертой в российской истории, ибо именно на ее берегах Русь покончила с ордынским игом и обрела независимость, уже в те давние времена один из летописцев сравнил с Поясом Пречистой Богородицы, с той самой великой и древней святыней, спасающей христиан от нашествия поганых… Собственно говоря, по этой причине мы и саму выставку назвали «Стояние в правде» — наши предки сохранили истинную веру, не предали ее, за что и были, по молитвам Пресвятой Богородицы, пожалованы Господом.
Уже потом успехи в «собирании Руси» позволили Ивану III заявить о себе как о единственном властителе русских земель и принять высокий титул Государя всея Руси. Уже потом, в 1547 году, его внук, великий князь Иван IV Васильевич официально примет титул Царя и Великое Московское княжество превратиться в Российское царство. Потом, потом наше государство станет гордо именоваться Российской империей… Всё это было потом. И вот для того, чтобы это «потом» случилось, нашим предкам пришлось выстоять на Куликовом поле и устоять на берегах Угры.
Николай Головкин:— Итак, выставка «Стояние в правде» посвящена 525-летнему юбилею «Стояния на Угре"…
Сергей Переверзенцев: — Но не только этому событию. При подготовке выставки мы решили намного расширить ее тематику. С нашей точки зрения, само созидание Русского государства, сам процесс формирования нашей державы — это был удивительный пример «Стояния в правде» народа, Церкви и государства. Поэтому задача выставки намного шире. Она рассказывает о становлении Русского государства в XIII—XVI вв., и охватывает более чем двухсотпятидесятилетний период отечественной истории — от времени возникновения небольшого Московского удельного княжества, первым князем которого в конце XIII в. стал младший сын Александра Невского, князь Даниил Александрович, до «венчания на царство» Ивана IV Васильевича, т. е. до исторического момента рождения Российского царства.
Центральными экспонатами выставки стали уникальные рукописи XV — нач. XVII вв., предоставленные Отделом рукописей РГБ. В их числе — духовно-политические памятники, сыгравшие выдающуюся роль в формировании идеологии российского самодержавия: Послание архиепископа Ростовского Вассиана на Угру великому князю Ивану III (рукопись кон. XV в.); Сказание о князьях Владимирских (рукопись сер. XVI в.); Послание инока Филофея (рукопись нач. XVII в.); Чин венчания на царство государя Ивана IV Грозного (рукопись нач. XVII в.) Многие рукописные раритеты представлены для широкого обозрения впервые.
Николай Головкин:— А в чем состоит значение этих памятников для отечественной истории?
Сергей Переверзенцев: — Чтобы понять всю их значимость, необходимо представить себе тот исторический контекст, в котором они появились. Итак… Рубеж XV—XVI вв. — важнейшее время для русского исторического бытия. Дело в том, что в XV столетии произошло несколько кардинальных событий, значительнейшим образом повлиявших на весь ход истории нашего Отечества. Прежде всего, в 1439—1442 гг. на Ферраро-Флорентийском соборе была установлена церковная уния между православной и католической церквями, получившая название Флорентийской унии. Но на Руси эту унию восприняли как предательство истинной веры константинопольским патриархатом, а митрополита-грека Исидора, подписавшего унию от имени Русской Церкви, сначала посадили в застенок, а потом, чтобы не ссориться с Константинополем, просто-напросто дали убежать из пределов Московского великого княжества. И в 1448 году происходит утверждение автокефалии Русской Церкви — собор епископов избирает Московским митрополитом владыку Иону. Затем, в 1453 году, Константинополь был завоеван турками, Византийская империя погибла. Гибель Византийской империи — это событие всемирно-исторического масштаба, ибо погибла целая цивилизация, однако на Руси его восприняли как само собой разумеющееся, ибо для русского православного сознания было уже ясно — предавший веру, будет наказан Господом за свое предательство. Наконец, в 1480 году Русское государство окончательно освобождается от ордынского ига и оказывается единственной в мире независимой православной державой…
И тут, на Руси вдруг начинают осознавать, что всемирную миссию сохранения истинной веры, а, значит, и Христовой правды, на Земле, просто больше некому исполнять, кроме самой Руси. Эта мысль была поначалу просто ошеломляющей! Представьте — еще недавно находящееся в ордынском владычестве Русское государство, теперь, в столь короткий исторический срок, превратилось в единственную надежду, в единственную земную опору Господней воли, ибо весь окружающий мир, как тогда говорили, «духовно изрушился».
А ведь здесь важен и еще один момент. Это мы сегодня обозначаем те времена, как рубеж XV—XVI вв.еков. Но ведь тогда жили в совсем иных временных представлениях, и летосчисление велось не от Рождества Христова, а от Сотворения мира. А по этому летосчислению, 1 сентября 1492 года (напомню, что новолетие тогда отмечали именно 1 сентября, а не 1 января, как сейчас) начинался не просто новый век, а новое, восьмое тысячелетие от Сотворения мира. Больше того, по некоторым христианским пророчествам, известным и очень популярным на Руси, именно в начале восьмого тысячелетия должен был свершиться приход антихриста на землю, затем — Второе пришествие Спасителя и следующие за этими событиями Последняя битва, «конец света» и, наконец, Страшный суд Господний. Однако «конца света» не случилось.
И вот тогда русская духовно-политическая мысль, продолжая считать восьмое тысячелетие временем прихода антихриста в мир, пришла к выводу, что «конца света» нужно ждать «всякий час», а, значит, «всякий час» нужно быть готовым к нему. И если Русь осталась единственным независимым православным государством, единственным хранителем истинной веры, то она должна соответствовать этому своему призванию. Ибо в тот момент, когда Спаситель призовет под свои знамена всех верных на Последнюю битву с антихристом, именно русское православное воинство должно составить основу всего воинства Христова, а русский государь, вслед за Архистратигом Михаилом, должен вести свое воинство в сражение, а после него — и в Небесный Иерусалим.
Кстати, стоит напомнить, что именно в конце XV в. в Московском великом княжестве утверждается имперская символика, тот же двуглавый орел, как государственный герб. А давний знак московских князей — воин на коне, побивающий змия — приобретает новую символическую трактовку — это сам московский государь побивает копьем змия, как символ Мирового Зла, антихриста. Да и сама Русь с этого времени начинает именоваться «Россией», на греческий, византийский манер.
Наконец, в тот исторический период у наших предков начинает стремительно нарастать убеждение в том, что Московское великое княжество просто обязано превратиться в царство, и стать духовно-политическим наследником погибшей Византии, а великий князь московский должен принять титул царя. И в итоге, на рубеже XV—XVI вв. на Руси появляется ряд важнейших духовно-политических документов, в которых обосновываются и утверждаются подобные претензии.
Одним из первых документов такого рода стало Послание Ростовского архиепископа Вассиана на Угру великому князю Ивану III Васильевичу. Послание было написано в самые грозные осенние месяцы 1480 года, и в нем владыка Вассиан призывает великого князя без страха вступить в бой с полчищами Ахмата. Но Послание архиепископа Вассиана замечательно еще и тем, что, для укрепления духа великого князя, владыка Вассиан дает религиозно-политическое обоснование претензиям Руси на независимость. И в этом тексте мы впервые встречаемся с именованием Ивана III «царем», причем царем всего православного мира. Впервые обозначается смысл царского служения русского государя — он, прежде всего, защитник истинной веры и Церкви, «воин Христов». И опять же впервые сама Русь именуется «Новым Израилем», т. е. новым богоизбранным государством. По сути дела, в Послании архиепископа Вассиана заложена полная программа духовно-политических действий Русского государства на все последующие столетия!
Все эти идеи нашли свое развитие в памятниках начала XVI века. К примеру, в «Сказании о князьях Владимирских», в котором дается обоснование претензий московских великих князей на получение царского титула. Ведь именно в этом Сказании род московских князей возводится к римскому императору Августу и утверждается, что царские регалии были вручены еще в XII в. великому князю киевскому Владимиру Мономаху его дедом византийским императором Константином Мономахом. Кстати сказать, «Сказание о князьях Владимирских» было настолько важно для русского духовно-политического сознания, что в 1547 году, во время венчания на царство государя Ивана IV Грозного, его включили в качестве предисловия к самому Чину венчания. И даже в XVII в., когда на русском престоле оказались Романовы, не имеющие прямого отношения к Рюриковичам, тем не менее, всячески утверждалось родство Романовых с Рюриковичами, а идеологические постулаты «Сказания о князьях Владимирских» теперь уже были положены в основу «российского самодержавства» Романовых, которые также объявлялись потомками римского императора Августа.
Ну и, конечно, нельзя не сказать о комплексе посланий, приписываемых авторству псковского инока Филофея. Как известно, в этих посланиях впервые формулируется идеи России, как «Третьего Рима», обосновываются претензии Русской Церкви и Русского государства на духовно-политическое наследие Первого и Второго Рима. Интересно, что в одном из посланий, входящих в «Филофеев цикл» русский государь уже именуется «броздодержателем Святой Руси».
И вот все эти тексты, написанные руками древнерусских книжников XV—XVII вв., о которых существует просто море литературы, специальных исследований, популярных книжек, художественных произведений, ссылки на эти древнерусские памятники, на идеи, в них представленные, постоянно присутствуют в современной политической и идеологической жизни, и вот, наконец, эти тексты можно будет увидеть воочию на выставке «Стояние в правде». Причем, не только увидеть, но и внимательно рассмотреть, и даже прочитать, правда, для этого нужно уметь читать древнерусские тексты.
Николай Головкин:— Какие еще экспонаты представлены на выставке?
Сергей Переверзенцев: — Основную часть экспозиции составляют работы отечественных и зарубежных историков, философов, публицистов, повествующие об истории Русского государства в конце XIII — первой половине XVI вв. Среди них — редкие издания из фондов Отдела рукописей РГБ: факсимильные издания Житий святителя Алексия, преподобного Сергия Радонежского, святителя Николая Мирликийского; раритетное издание договорных грамот великого князя Ивана III; одно из первых изданий Великих Миней Четьих; одно из первых изданий «Истории государства Российского» Н.М. Карамзина; издания исторических трудов В.О. Ключевского (с автографом автора) и др.
Кроме того, выставка оформлена портретами русских государей из «Титулярника» 1672 года, а также графическими работами художника И. Цыганкова, выполненными для оформления поэтической драмы известного отечественного поэта, лауреата Государственной премии Анатолия Парпары «Противоборство». А на отдельных стендах выставлены художественные произведения отечественных писателей и поэтов, посвятивших свои сочинения событиям 1480 года.
http://www.sedmitza.ru/index.html?sid=77&did=30 536&p_comment=belief&call_action=print1(sedmiza)
