Топ-менеджеры безопасности

Может ли Церковь быть помощником для спасателей? Об этом мы побеседовали с генерал-лейтенантом Сергеем ШЛЯКОВЫМ, директором департамента кадровой политики МЧС РФ

— Как, на ваш взгляд, Церковь может участвовать в оказании помощи пострадавшему населению?

— В момент самой чрезвычайной ситуации, когда требуется принятие жестких решений, очень сложно и не совсем правильно вмешиваться в работу профессионалов-спасателей. Во время ЧС в нашей системе действует принцип единоначалия, и ответственность за принятие решений берет на себя конкретный человек — руководитель работ по ликвидации последствий чрезвычайных ситуаций. Только он ответствен перед своей совестью и Богом. У моряков есть пословица: «Первый после Бога — капитан». Так вот: руководитель работ по ликвидации последствий ЧС — тоже первый после Бога. Только он имеет право отдавать команды на эвакуацию, изымать материальные средства, прекращать работу предприятий. Он может распорядиться: вот этих — накормить, а этих — нет. Не потому, что он злой, а потому, что он знает — на всех еды не хватит, и он должен взять на себя эту ответственность. И задача Церкви — работать с этим человеком не в момент чрезвычайной ситуации, а до нее и после. Роль Церкви в сотрудничестве с МЧС я вижу в воспитании личного состава, проведении уроков Православия в наших спасательных центрах, приобщении к российским традициям.

Подготовить, воспитать топ-менеджеров, которые смогут принимать решения в кризисных ситуациях, — задача не только государства. Здесь огромное поле деятельности для общества, Церкви. Эта подготовка может «выстрелить» только один раз в жизни — именно в чрезвычайной ситуации.

А когда пик чрезвычайной ситуации проходит, нужна конкретная помощь. В момент катастрофы, шока происходит мобилизация всех сил человека. Почему в Великую Отечественную войну в окопах практически никто не болел? Именно поэтому. А когда пик напряжения проходит, человек расслабляется, выползают все «болячки», и особенно это сказывается на психическом состоянии. Здесь организация взаимодействия с Церковью имеет колоссальное значение. Церковь может подержать людей морально.

В системе МЧС существует центр экстренной психологической помощи, который работает по всем видам чрезвычайных ситуаций. Но мы не ограничиваемся только своими специалистами, привлекаем сотрудников Института Сербского, представителей Церкви на местах. И здесь крайне важно, что в устройстве Церкви ярко выражен территориальный принцип. Наши службы также работают на его основе. Поэтому опыт практического взаимодействия сконцентрирован в регионах. А лучше всего удается взаимодействовать в маленьких городах — там более живая связь между людьми.

— Где, на ваш взгляд, лежат истоки готовности населения к действиям в чрезвычайных ситуациях?

— Практически это должно закладываться начиная со школьной скамьи. Вы помните, первые уроки в школе начинаются с занятий по безопасности. Раньше, когда мы смотрели в кино, как этому учат на Западе — объявляют, например, учебную пожарную тревогу в школе, мы смеялись. Сейчас все уже поняли, что это необходимо. Самое обучаемое население — это дети до четвертого-пятого класса. Причем ребенок, приходя из школы, получив определенные знания, обязательно расскажет своим родителям, братьям и сестрам, как вести себя при пожаре.

Наше министерство совместно с другими федеральными органами исполнительной власти сейчас работает над вопросами организации системы информирования и оповещения населения по вопросам безопасности. Принята Федеральная целевая программа «Снижение рисков и смягчение последствий чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера в РФ до 2010 года». В 2006 году предполагается запустить эту программу в Москве и Санкт-Петербурге, Кавказских Минеральных Водах, а также создать межрегиональные информационные центры в Ростове-на-Дону, Екатеринбурге, Красноярске, Хабаровске.

Причем обучать население крупных городов и небольших населенных пунктов надо совершенно по-разному. Одно дело — правила безопасности в глухой тайге, и совершено другое — на рыболовецком траулере в Норвежском море.

Сегодня в нашем обществе назрела необходимость взглянуть на вопросы безопасности шире, чем прежде. Мы пришли к пониманию необходимости формирования культуры безопасности населения. Человек должен думать о своей безопасности не в тот момент, когда беда уже пришла. Он должен планировать свою безопасность.

К сожалению, как бы это ни было грустно, мы обречены на череду катастроф. Это процесс объективный и совершенно неизбежный. И противопоставить ему человек может лишь свою социальную организацию, где Церковь занимает важное место.

— Как в МЧС России оценивают действия американских властей и спасателей во время наводнения в Новом Орлеане? Какие уроки можно извлечь для России?

— Сложно критиковать своих коллег — Федеральное агентство по чрезвычайным ситуациям в Соединенных Штатах Америки. Ведь любая чрезвычайная ситуация, наша ли, чужая, — всегда есть предмет детального изучения специалистами. При каждой крупной ЧС во всех центрах управления в кризисных ситуациях, в наших учебных заведениях создаются группы экспертов, которые анализируют, вырабатывают и предлагают решения, применимые как к ситуации в США, так и к территории России. Анализ идет на различных уровнях — от действия спасателя, полицейского, пожарного до действий губернатора.

Что же касается эффективности действия американских властей: то при землетрясении в 1904 году в Сан-Франциско федеральная помощь пришла на третьи сутки, через сто лет она пришла на пятые сутки. Американцам самим еще предстоит дать этому оценку и разобраться в причинах произошедшего.

Если сопоставить нью-орлеанские события с наводнением в Ленске в 2001 году, то я считаю, что в Ленске была более кризисная ситуация — потому что в Сан-Франциско можно всю жизнь ходить в легкой курточке, в Ленске же климат суровый. Там две формы одежды: телогрейка расстегнута, телогрейка застегнута. Из транспортных артерий — одна Лена. Эвакуировать население некуда. Высушить промокшую одежду — проблема. А подвоз питания? А удаленность? А дороги?

— В обществе единодушно оценивают работу МЧС как успешную. Не значит ли это, что у нас вообще что-то успешно можно сделать только в ситуации аврала, чрезвычайности?

— Это несправедливое мнение. Существует черновая работа, которая не видна, которая иногда идет в корзину и у некоторых вызывает раздражение. Что видят те, кто не знаком с деталями повседневной работы: случилось что-то — раз! — прилетели. Красивая картинка, камеры, люди — но за этим же тоже скрываются боль, грязь, разочарование в этой жизни… Хорошо, если спасли людей, а если не спасли? Иногда думают, что МЧС России только мотается везде, сорит деньгами… Но кто знает, что госпиталь для работы в полевых условиях, который мы применили в Пакистане, мы обкатывали лет десять? Причем в самых различных условиях — начиная от палатки на Северном полюсе до Исландии, когда мы бросали грузы на застывшую лаву — попробовать, чтобы техника и лекарства не разбились. Сколько усилий понадобилось, чтобы подготовить специалистов? Разве много сейчас желающих поехать в мусульманскую страну на ликвидацию последствий землетрясения и жить там в палатке? Мы однажды работали во Вьетнаме — искали там группу разбившихся «Русских витязей». Идешь по джунглям и видишь: местные идут, все нормально. А для тебя любой порез становится проблемой в этом климате. Ты не можешь даже выпить воды из этих горных рек, потому что это опасно.

А что касается хорошего отношения к МЧС…

То одно из наших неписаных правил поведения говорит: «поступай так, чтобы тебе не было стыдно признаться в этом своей матери и ты смог бы вернуться в то место, где работал, в любое время. Если так поступать, все становится на свои места».

Беседовала Юлия ДАНИЛОВА

http://www.nsad.ru/index.php?issue=18§ion=9999&article=376