 |
| Правая.Ru | Михаил Тюренков | 07.02.2006 |
Раскол XVII столетия глубокой и незаживающей раной поразил тело Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви. Однако для нас нет никаких сомнений, что, несмотря на все ужасы внутрицерковных раздоров и нестроений, последовавших за реформами патриарха Никона и его последователей (в последствии предавших своего архипастыря), Церковь не утратила ни своей Святости, ни Соборности, ни Апостольства. Осмелюсь выразить мысль, что и своего единства она также не потеряла, не взирая на административно-юрисдикционное разделение, сохранив самое главное — единство догматическое. Безусловно, одного этого было бы слишком мало, чтобы говорить о том, что между Русской Православной Церковью и многочисленными старообрядческими упованиями не существует выстроенной за три с половиной столетия стены, отдалённо напоминающей Берлинскую. С другой стороны, нельзя не отметить и шаткости этой рукотворной конструкции, по всей вероятности, не достигающей Небес.
Главные противоречия, ставшие основными причинами Раскола, как всем нам хорошо известно, носят обрядовый (чтобы ни говорили иные старообрядцы по поводу позднего характера самого термина «обряд») и, отчасти, канонический характер. По поводу последнего можно сказать, что, признавая в полной мере необходимость повышения в Русской Православной Церкви степени канонического сознания, нельзя не забывать, что Вселенская Церковь на протяжении всей своей истории исходила из принципа икономии, осознавая, что умеренное смягчение канонических императивов не только допустимо, но и зачастую просто-таки необходимо в условиях нашего грешного мира. В противном случае, ежели исходить из сугубой акривии, можно прийти к выводу, отрицающему существование видимой Церкви, уподобившись глухой нетовщине и немолякам, не признающим даже икон по той причине, что якобы ныне в нашем мiре уже не может быть не только священства, но и благодати вообще. Прочие старообрядцы, как бы они от этого не открещивались, исходят из той или иной степени икономии, но уклоняются от общения с Церковью по причинам, по сути имеющим исключительно исторический, социальный или даже политический характер.
Несомненно, Церковь одна и существование «параллельных иерархий» нарушает Её видимое единство, но прислушаемся к богодухновенным словам Поместного Собора 1971 года, приведённых в «Деянии об отмене клятв на старые обряды и на придерживающихся их»:
«Освященный Поместный Собор Русской Православной Церкви любовию объемлет всех, свято хранящих древние русские обряды, как членов нашей Святой Церкви, так и именующих себя старообрядцами, но свято исповедующих спасительную православную веру…»
Прислушаемся внимательнее. Собор объемлет не только чад своей Церкви, но и всех «старообрядцев, свято исповедующих спасительную православную веру». Казалось бы, противоречие! Но не упомянутый ли это ранее принцип икономии, домоустроительства, основанного на любви, высшим выражением коей является Господь наш Исус Христос? Той любви, которой так не хватало православным христианам, начиная со второй половины XVII столетия? Сегодня было бы нелепо и не по-христиански судить тех, чьими стараниями усугубился Раскол, всем нам хорошо известны те, кто с любовию и смирением стремился оный преодолеть. Среди последних блаженной памяти старообрядческий инок Никодим и Государь Император Павел I, старообрядец Ксенос Кабанов и новообрядец Т.И. Филиппов. Среди них, безусловно, и единоверец, священномученик Русской Православной Церкви, прославленный на Архиерейском Юбилейном Соборе 2000 года, Симон Охтенский. Все эти (и многие другие) люди осознавали пагубность и, главное, искусственность церковного разделения, стремясь сделать всё, от них зависящее, дабы уврачевать раскол. Есть мнение, что к этому списку можно отнести и митрополита Амвросия Белокриницкого, который, по некоторым данным, считал, что отнюдь не покидает лоно Вселенской Церкви, но, напротив, возвращает в оное старообрядцев (таким образом, пресловутая «белокриницкая иерархия» по сути — иерархия «непоминающих» единоверцев). Также существует версия, согласно которой подобными мотивами, но, увы, в обновленческом расколе, был движим основатель «новозыбковской иерархии» архиепископ Никола (Позднев).
Между тем многие старообрядцы, «свято исповедующие спасительную православную веру», но в силу более чем справедливого негодования необоснованными суждениями Соборов 1656 и 1666/67 гг. о старых обрядах, как о якобы еретических, а также памятования о двух с половиной столетиях гонений, не вернулись в общение со всей полнотой Церкви ни в 1800, ни в середине XIX века, ни в 20-е гг. XX-го. И здесь, несомненно, была велика правда тех, кто не мог смириться с хулой на древние богослужебные чины, от которых в силу исторических обстоятельств отказалась практически вся полнота Вселенской Церкви. Повторюсь, именно с хулой на древние чины и гонениями, возведёнными на их ревнителей, а не столько с самим фактом введением «Никоновых новин» стоит связывать главную причину Раскола. Всем нам хорошо известно, что православные новообрядцы-иноземцы никогда не отвергались Русской Церковью и лишь белорусов и малороссов, крещённых обливательно, в согласии с церковными канонами (но, безусловно, исходя из сугубой акривии) предписывалось крестить трёхпогружательно.
Исходя из вышеперечисленного, хочу вывести первый узловой тезис своего доклада. Итак, единоверцами являются все православные новообрядцы и старообрядцы, вне зависимости от юрисдикции в том случае, если их разделение произошло по взаимной вине, и если было сохранено догматическое единство (таким образом, едины все Поместные Церкви, РПЦЗ, РПСЦ, РДЦ и, возможно, ряд старостильных юрисдикций, по каждой из которых необходима выработка соответствующего заключения).
Между тем современное Единоверие, как феномен, подразумевает под собой лишь небольшую часть Русской Православной Церкви, около 20 старообрядных приходов, в которых за богослужениями возносится имя Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия. Лично я убеждён, что именно этим приходам предуготована консолидирующая роль в процессе воссоединения Русской Церкви. Такие разные по взглядам архипастыри-новообрядцы, как блаженной памяти митрополиты Антоний (Храповицкий) и Никодим (Ротов) оказались едиными в главном: задаче примирения и воссоединения разделённых частей Единой Церкви и ключевой роли возвращения Русской Церкви к старому обряду в этой задаче. Для обоих архипастырей древний богослужебный чин был не просто интересен, как реликвия, но и владыка Антоний, и, по некоторым данным, владыка Никодим были готовы направить Русскую Церковь на путь постепенного возвращения к оному. Сегодня среди многих наших архиереев также нередко можно встретить искренний, неподдельный интерес к дореформенному литургическому наследию. И, слава Богу, сейчас, когда создана и активно работает Комиссия по делам старообрядных приходов и взаимодействию со старообрядчеством, это архипастырское благорасположение, по всей видимости, не должно уйти в песок, более того, можно надеяться, что с Божией Помощью направление, заданное Поместным Собором 1971 года будет выстроено в определённый курс консервативного обновления Русской Церкви.
Однако нельзя забывать, что именно курс 1971 года породил в некоторых кругах старообрядчества нездоровые изоляционистские настроения. Безусловно, таковые наличествовали и раньше, но по вполне определённым причинам, изложенным выше, потенциальные единоверцы и подлинные расколоучители до некоторого времени уживались вместе, не вступая в общение со всей полнотой Русской Православной Церкви. И если на сегодняшний день среди первых многие либо уже соединились со Святой Церковью, либо находятся на пути к Ней, то вторые фактически породили целый ряд новых учений, неведомых историческому старообрядчеству. Такие перлы как «постонарушительная ересь» и «ересь равночестности обрядов», пожалуй, лишь цветочки на развесистом кусте младостарообрядчества, имеющего мало общего как с дораскольной церковностью, так и с традиционными формами старообрядчества исторического. Даже самые непримиримые неокружники отличались большим христианским смирением, нежели сегодняшние «щиты и мечи древлего благочестия», используемые открытыми врагами Русской Церкви и государственности в своих вполне определённых планах. Так в 60-х гг. позапрошлого века попытка господ Герцена и Огарёва раздуть мiровой пожар руками старообрядцев получила вполне определённый отпор старообрядцев, выразившийся в словах архипастырского послания митрополита Кирила Белокриницкого:
«К сим же завещеваю вам, возлюбленнии: всякое благоразумие и благопокорение покажите перед Царем вашим… и от всех враг его и изменников удаляйтесь и бегайте… наипаче от злокозненных безбожников, гнездящихся в Лондоне и оттуда своими писаниями возмущающих европейские державы…»
Увы, сегодня старообрядцы отнюдь не гнушаются открытого сотрудничества с антигосударственными СМИ, чьи хозяева гнездятся как в рекомом Лондоне, так и в других заморских городах и весях. Полагаю, данный тезис раскрывать более чётко не имеет смысла, благо все мы хорошо знакомы с публикациями портала «Кредо.Ру» и газеты «НГ-религии"…
Итак, второй узловой тезис моего доклада. Единоверцам в деле восстановления полноты единства Святой Соборной и Апостольской Церкви противостоит вполне определённое антихристианское лобби, использующее социально активных младостарообрядцев в своей антицерковной и антигосударственной, точнее, антироссийской, антирусской деятельности. Тем самым, сами младостарообрядцы удаляются не только от Церкви, но и от христианства вообще, становясь, выражаясь словами старообрядческого митрополита Кирила, «злокозненными безбожниками"…
Говоря о противодействии Единоверию в старообрядческой среде, нельзя не отметить, что и среди чад и даже пастырей Русской Православной Церкви, придерживающихся пореформенного обряда, есть немало людей, по меньшей мере, неверно трактующих историю Раскола. Так, некоторые из них продолжают придерживаться архаического синодального мнения о том, что старообрядцы — это «соблазняющиеся обрядами меньшие братья», «немощные, тяготеющие к преувеличению обрядовой составляющей веры». Такие люди вплоть до сегодняшнего дня продолжают бороться с возрождением в приходах Русской Церкви исконно присущего Ей знаменного распева, третируют наиболее активных деятелей Единоверия, прикрываясь ложным пониманием церковного единства.
Соответственно, тезис третий. Перед Единоверием стоит сложнейшая задача искоренения в Русской Православной Церкви наиболее одиозных пережитков синодального периода и доведения до своего логического воплощения постановлений Поместного Собора 1971 года. В этом же я вижу и одну из основных задач Комиссии по делам старообрядных приходов и взаимодействию со старообрядчеством.
Последний момент. Сегодняшнее Единоверие, увы, неоднородно. Здесь мы можем встретить целый ряд приходов, имеющих духовное и историческое преемство от дореволюционных единоверческих общин. В данном случае образцово-показательным является Михаило-Архангельский приход села Михайловская слобода Раменского района Московской области (настоятель — священноигумен Иринарх (Денисов)). С другой стороны, мы видим выдающихся старообрядцев-безпоповцев, воссоединяющихся со всей полнотой Русской Церкви (священноиерей Леонтий Колногоров, священнодиакон Иоанн Миролюбов, Вячеслав Клементьев и др.). Все эти люди, несомненно, искренне радеют за единство Церковное, за всё то, о чём я сказал в первой части своего выступления. Однако и среди части единоверцев можно встретить изоляционистские настроения, во многом напоминающие младостарообрядческие. Подобная позиция, несмотря на свою маргинальность в единоверческой среде, достаточно часто отталкивает от старообрядных приходов тех людей, кто-либо, будучи новообрядцем, хотел бы ближе познакомиться с древним богослужебным наследием нашей Церкви, либо даже стремился воцерковиться именно в таковых приходах, признаемся, выгодно отличающихся от большинства других строгой уставностью и молитвенностью. Увы, иные единоверцы-мiряне и, в единичных случаях, даже пастыри сознательно или же по недоразумению создают проблемы для дальнейшего развития Православного Единоверия, главной целью которого, повторюсь, является единство церковное.
Итак, четвёртый, последний и, пожалуй, не просто узловой, но главный тезис моего доклада. Главная проблема Единоверия заключается в нём самом. Только в том случае, если перед лицом внешних и внутренних нестроений единоверцы чётко проявят своё единство в достижении поставленных перед ними стратегических задач, то, при необходимой поддержке со стороны священноначалия Русской Православной Церкви и координирующей функции Комиссии по делам старообрядных приходов и взаимодействию со старообрядчеством, уже в самое ближайшее время возможно начало подлинного возрождения Святого Единоверия.
