 |
| Правая.Ru | Игумен Сергий (Рыбко) | 07.02.2006 |
Миссионерская деятельность Церкви сейчас в самом начале пути, поскольку у Церкви есть и более насущные задачи. Надо восстановить полноту церковной жизни. Механизм должен вылечиться, выздороветь, а потом уже начать активно действовать. Поэтому сейчас активно ведется восстановление храмов, возобновляется полноценная приходская жизнь, кадровая проблема должна быть решена, миряне должны быть воспитаны. Сейчас необходимо сделать храмы миссионерскими центрами с компьютерами и прочими средствами связи. Обязательно должны быть православные газеты, издательство. Ближайшая миссия на сегодняшний день — это не в Африку ехать, а начать воцерковлять прилегающие к храму территории. То есть города. И здесь каждая субкультура — от молодежи до интеллигенции, национальной диаспоры — требуют своего подхода, своей школы, своего человека.
Если мы рассмотрим историю миссии, она была очень разнообразной и разной. Скажем, Казанская Духовная Академия занималась вопросами обращения мусульманских народов. Люди готовились к этому серьезно: изучали культуру и быт мусульманских народов, переводили Писание. И достаточно успешно действовали. Конечно же, царская Россия — это не современное демократическое государство, где монархия больше способствовала Православию, нежели современные демократические принципы, которые ему препятствуют.
Вспомним о том, что тот же Святитель Николай не сразу пошел проповедовать. Сначала он сам серьёзно готовился к этому, изучал народ, культуру. Каждого православного миссионером сейчас делать нельзя. Будет только обратное. Сегодня самая главная задача миссии — в том, чтобы показать, что мы не фанатики, не мракобесы. Церковь обвинили в мракобесии. То есть необходимо убрать этот ложный стереотип о Православии, что, например, православным грех смотреть телевизор, слушать музыку и т. д., что, вообще, христианство — это сплошная система запретов. Такой имидж должен быть искоренен. Современный православный человек должен в обществе занимать достойное положение. То есть он должен быть образован, должен знать, что происходит в мире, разбираться в современной культуре.
Сейчас мир живет по другим законам, нежели в начале XX столетия. Хорошо сказал отец Андрей Кураев о том, что многие из нас стараются восстановить Церковь XIX века, и именно поэтому нас не понимают. Когда в институт приходит современная девочка в черном платочке и в длинном платье и говорит, что нельзя смотреть телевизор, слушать радио и музыку, то на нее смотрят, как на полоумного человека. И правильно делают, потому что ни к чему такое. И вообще это не всем полезно — вдаваться в крайности. У каждого своя крайность. К сожалению, современные богословы создали нездоровое отношение к культуре, к цивилизации, демонстрируют отношение к современному миру совершенно нетерпимое, фанатичное. На этом растут, учатся в семинариях люди.
Послушаешь иногда передачи, когда выступают наши батюшки, звучит голос очень известного пастыря. И только и слышно, что это вонючая, это гнилая, это нетерпимая… наша цивилизация. Но ведь ты тут живешь, твои дети, твоя паства. Ты благословляешь их получать высшее образование, чтобы они жили, были активными участниками этой цивилизации. Может быть, конец света завтра? И тогда надо сложить руки, лечь в гроб и ждать, когда придет Христос и нас заберет на небо? Но ведь православный человек не имеет права быть в этом уверенным наверняка, ибо сроки нам неведомы! А потому сегодня нам надо заселять Россию, восстанавливать её, как нормальную современную христианскую страну с передовой экономикой, культурой, армией. Надо определиться самим, что мы хотим. Я считаю, что еще не вечер, что можно возродить церковь, возродить Россию. И России иметь свою миссию: ее святынями, ее философами должны просветиться современные европейские миры. Тогда Евангелие будет проповедоваться по всему миру. Тогда нас ждет Китай, Япония, Африка и другие страны, где можно сделать православными миллионы. Кроме России я сейчас не вижу ни одной современной страны, которая может эту задачу исполнить.
— Это интересный момент. Вы говорите о том, что в обозримом будущем можно ожидать некое возрождение России. Действительно, этому есть некие предпосылки, мы неоднократно беседовали на эту тему с различными священниками и политическими современными деятелями. На Ваш взгляд, какую роль может сыграть Церковь в этом процессе возрождения России?
Я недавно размышлял о судьбах народов. Ведь была такая эпоха, когда народ избирал свою религию. Это было где-то на заре, когда появилось христианство, первое тысячелетие, народы определялись. Кто-то выбирал христианство, кто-то ислам, кто-то буддизм. Все это примерно в одно время происходило, в течение нескольких веков. Интересно, почему один народ избрал одно, другой — другое? Человек восточный избрал христианство православное, западный народ — ересь. Между тем в той же Америке существует Православие. И я считаю, что очень стойко оно там закрепилось…
Душа народа выражается, прежде всего, в религии, проявляя то, что ищет народ, смысл жизни. Христианский смысл — любовь к Богу, к ближнему. Суть ислама очень туманная. Рай исламский — много женщин и вина — эгоистический. Буддизм — восточные, холодные люди, смысл жизни — нирвана, саморастворение. Отказ от активной жизни, от активной позиции добра. Холодность, лишенность любви. В христианстве — душа русского народа и тех племен, которые потом объединились в великую Россию. Причем проходило это в добровольном режиме. Я сейчас читаю историю митрополита Макария, очень подробно там все это описано. Русские чаяли новой религии и были обращены в восточное Православие. И именно поэтому потом 1000 лет было процветание России, после которого был отход от христианства, точнее, попытка отхода. И, наконец, возвращение. Душа России, несмотря на эти новые идеи, осталась жива, христианство в душе народа не убили. Нас лишили храмов, веры. В советской школе я ничего не знал о христианстве, но душа по природе христианская, я это ощутил. Мне не хватало креста христианского. Лет в 17 я почувствовал, что это то, что я ищу, что этого не хватает в моей жизни, что это очень важно. Прочтя впервые Евангелие, я еще не был уверен, что есть Бог. Но то, что Евангелие должно стать моим моральным кредо, в этом я был уверен. Но очень скоро вся полнота Православия была воспринята.
Именно в свете всего, сказанного выше мы, прежде всего, должны возродить в России христианство. То есть русский человек должен стать православным христианином. Христианское мировоззрение и восприятие, жизнь в Церкви, участие в таинствах, участие в богослужении и политической жизни, — это все наша задача, задача пастырей Церкви. Людям, которые не были научены христианству с детства, необходимо показать Православие, показать невозможность жизни без Христа. Это должны сделать, во-первых, пастыри, во-вторых, философы, писатели, которые сами познали эту радость. Поэты, композиторы. Мы должны поделиться с нашими соотечественниками, которые пока этого не знают. Мы должны начинать с храмов. Некоторые пастыри-миссионеры начинают часто со слов, но слово сказал и уехал. И если он скоро там больше не появится, то это слово умрет. Потому что поставить часовню не достаточно. Нужен храм. Живой действующий храм с пастырем, который там будет совершать таинства. Вот эта задача стоит, прежде всего — мы должны возродить эту церковную жизнь, чтобы человек русский воспринял христианство. А пока лично я считаю, что процесс идет очень успешно. Особенно в отношении молодежи. Молодежь — не потерянное поколение. Потерянное как раз наше поколение, наши отцы, деды, которые допустили все это. А молодежь как раз очень активна. Я еще не видел ни одного молодого атеиста.
Недавно я получил письмо по Интернету. Одна девушка пишет, что ей 23 года и что она бывшая сатанистка. Она просит ни в коем случае не отвергать сатанистов. Это люди ищущие, это люди молодые, которых зачастую кто-то в церкви обидел, что-то не так сказал. Это вера со знаком минус. Но это очень благоприятная среда для Православия.
— Действительно, сатанисты на Западе появились как реакция на пороке того же протестантизма или же католицизма.
Однако осмелюсь немного сменить тему. Сегодня в церковной среде достаточно распространён тезис, согласно которому Церковь должна находиться вне политики. Насколько он, на Ваш взгляд, правомерен?
— Что называть Церковью? В наших СМИ и в сознании современного человека Церковь значит духовенство. Действительно, духовенство канонами своими ограждено от политической деятельности, поскольку, к примеру, я активный антикоммунист. Но если в мой храм входит коммунист, то я должен с ним как с паствой обращаться. Он мне не враг. Я должен исповедовать, причащать. Я могу быть антикоммунистом дома. А если я буду это демонстрировать, то просто я оттолкну свою паству. И поэтому пастырь должен быть вне политики. Его дело — проповедовать слово Божье. Вечные истины.
Но к Церкви принадлежат еще и миряне. Никаких канонов о том, чтобы не заниматься политикой, нет. Ведь сколько философов рассматривало отношение государства и политики к Церкви. Совершенно вне политики Церковь быть не может, потому что политика — это часть современной жизни, культуры. Другое дело, что паства Церкви должна иметь здравую позицию, не молчать. Сейчас очень важен авторитет, потому что поколение брежневское. А это люди определенного менталитета и мировоззрения. Большинство духовенства, помнящие хрущёвские гонения, занимали позицию «как бы что не вышло». И сейчас, несмотря на то, что времена уже совсем другие, настрой остался прежним. Сейчас это поколение уже уходит, появляется наше, воспитанное в 70-е годы, в более-менее свободном мире. То есть мое мировоззрение формировалось во времена Брежнева, и религиозное, и гражданское. И я уже не боялся высказывать свои мысли в узком кругу. Мы читали самиздат, слушали «вражьи голоса», рок-музыку. Железный занавес уже начал приподниматься. Поэтому люди, к которым принадлежу я, уже немного другие, чем люди советского времени.
Сейчас очень важен приход более деятельной паствы, которые не боятся просто выйти за порог храма, за порог прихода. Еще 8−10 лет назад это было не принято. А сейчас другое дело. Пастырь ходит по больницам, по тюрьмам. К сожалению, некоторые архипастыри этого недопонимают. Между прочим, Святейший Патриарх в этом отношении стоит особняком. Поскольку он родился в свободной стране, в религиозной семье и был воспитан на живых примерах. То, что он сделал за последние годы, больше бы никто не сделал.
— Если заговорили о либерализме, можно ли сказать, что подобная тенденция в Церкви тоже присутствует? Мы говорим о том, что есть некий консерватизм, который опасен, консерватизм пассивности. А есть ли опасность либерального обновленчества, о котором мы говорили достаточно много в свое время, а сейчас почему-то перестали?
— На мой взгляд, его реальная сила не велика. В особенности она ослабла после блаженной кончины митрополита Антония Сурожского. Потому что фактически все обновленцы находили в нем помощь и поддержку. Он, конечно же был великим архипастырем, много сделавшим для Церкви, но, увы, с мировоззрением не во всем православным. Отца Георгия Кочеткова сейчас фактически не слышно, и многие либералы, которые были в Церкви в 90-е годы, свои либеральные взгляды тоже изменили. На мой взгляд, сейчас опаснее консервативно-бюрократическая, изоляционистская тенденция.
— А не кажется ли Вам, что сейчас происходит некая смычка крайне либеральных элементов и крайне правых. Именно как антииерархическая позиция, а также как позиция антимиссионерская. То есть, например, многие из тех же либералов выступили наряду с изоляционистским духовенством с тезисом о том, что Церковь не должна заниматься проповедями на рок-концертах, против активной церковной миссии. И здесь обнаруживается некое единство. Вы видите подобные тенденции?
— Безусловно. На самом деле скептические корни отношения к православной миссии очень просты. И там, и там неофиты. Неофиты, которые приходят в церковь, вместо того, чтобы учиться, 10−20 лет учиться (в Церкви долго учатся), начинают учить. Особенно когда приходят люди интеллигентные, образованные — они, еще не поняв саму дисциплину подчинения Церкви, не вкусив ее сладости и радости, начинают насаждать свое. И в этом, действительно, они смыкаются с теми, кто хотел бы удалить Церковь в леса и там жить. А это, конечно же, отторгает от Православия лучших людей, с точки зрения государства, образованных людей, людей у власти, бизнесменов, людей, обладающих в этом мире силой.
Приведу пример. Чтобы издать книгу, можно обратиться к богатому человеку, он может пожертвовать деньги. Вместо этого он по простоте душевной и по наущению псевдоправославных радикалов создает какую-нибудь идиотскую газету, которая проповедует, что завтра конец света. А ведь такой человек мог бы издавать хорошие книги, Святых отцов. Между тем, он, напротив, создаёт почву для обвинений Православной Церкви в экстремизме.
— И это очень важный момент. Мы видим, что сейчас, после происшествия на Большой Бронной, вновь возникли разговоры о том, что необходимо бороться с русским фашизмом, православным экстремизмом. И уже под горячую руку попался отец Дмитрий Смирнов, который, оказывается, «главный экстремист», готовящий «военно-монархический переворот». И вот, совсем недавно «Независимая газета» подняла эту тему и высказалась за необходимость завести уголовное дело на людей, которые искренне выступают за возрождение национальной России.
— Да, это началось с «Правого марша», провокации либеральных средств массовой информации, которые просто в целях продемонстрировать «угрозу русского фашизма» надергали кадров то ли лимоновцев, то ли кого-то еще. На самом деле же в праздновании Дня народного единства приняли участие различные патриотические клубы, и ничего экстремистского там точно не было.
— «Правая.Ру» принимала непосредственное участие в «Правом марше». Все мы воочию видели, как все это происходило и как горстка скинхедов была представлена организаторами марша.
Вообще сейчас у нас активно разрабатывается проблема скин-движения, как якобы самой главной опасности для России. Расскажите, отец Сергий, как Вы работаете с такими людьми?
— Практически не приходилось, но взялся бы с удовольствием. На первый взгляд, они у меня вызывают симпатию. Конечно, не то, что они бьют черных на улицах. А просто потенциально. Это люди, у которых хоть какие-то идеи есть. Причем идеи национальные. А там, где есть любовь к Родине, там любовь к Православию не далека. На самом деле природа скин-движения проста. Если государство в лице чиновников не принимает мер по защите национальных интересов, его принимает народ. Народ пытается навести порядок.
Вот пример. Ко мне пришел один очень уважаемый человек, и говорит, что он живет с 80-летней мамой. А ему самому 50 лет. Вокруг одни узбеки купили квартиры. В подъезде живут одни узбеки и он с мамой. Он боится, что в один прекрасный день его просто убьют, чтобы завладеть квартирой. Такое положение дел.
Поэтому люди как-то на это реагируют. Я отнюдь не одобряю деятельность скинхедов, но считаю, что это вполне нормальные люди, которых нужно направить в другую сторону. И поэтому для начала Церковь должна полностью возродиться, потом она должна получить возможность общения со всеми кругами российского общества, потом они должны возродиться в политические, культурные круги, выздороветь духовно. И уже тогда никакие скинхеды не понадобятся. Им нечего будет делать. Зачем молодые ребята будут бегать с прутьями и резать кого-то в синагоге? Да пускай евреи молятся в своей синагоге, мне они не мешают. И нашим прихожанам тоже.
Россия должна возродиться как православное государство с национальными ценностями, чтобы и малые народы в нем жили и имели свои храмы. Главное, что должно быть в России, это православное мировоззрение, а главное в Православии — это любовь к ближнему. Когда люди шли за Христом, они шли душам своих ближних помогать. Мы не вели захватнических войн, мы всего лишь защищались. И дальше пока не собираемся никого захватывать. Поэтому если Россия возродится, тогда решатся все проблемы. И если мы окрепнем, станем сильными и с нами будут считаться, то можно будет не только взяться за оружие или ядерную дубинку, но уже и слово Божие нести народам, слово любви к ближнему.
— Видите ли Вы положительные тенденции в развитии нашего государства и такого церковно-государственного диалога в последние годы?
— Я в Москве живу с 1992 года. Нужно было пожить в коммунистической советской России, чтобы понять сегодняшнее время. Потому что сейчас гораздо лучше. Я поддерживаю политику Путина во всем, понимаю, что он не все может. Ломать — не строить. Я считаю, что экономика у нас крепнет. Крики о том, что все у нас плохо — это просто коммунистический вой. Россия крепнет с каждым днем. Мы — самая богатая страна. Сколько ни выкачивай, мы самые богатые. И мозги наши очень ценятся. Просто потихоньку надо преодолеть эти болезни коммунистов, которые являются очень глубоким врагом, который не только разрушил экономику, религию, культуру, науку, но разрушил душу человека. Людей не так работать учили. Если человек занимался бизнесом, его сажали. Людей просто отучили работать. Потихоньку все восстанавливается.
Я оптимист. Я считаю, что русский народ молодой, культура молодая. Всякие болезни подстерегают народ, но потом ведь он выздоравливает. Враги Россию ненавидят и делают все, чтобы ее уничтожить. И как раз, борясь с врагами, русский, народ показывает свою мощь. Мы — самый могучий народ во всех смыслах.
— Давайте вернемся к началу нашей беседы. Я вспомнил о том, что Вы работаете с неформальной молодежью, среди людей, для которых до сих пор рок-культура является очень важной. Вот, насколько мы знаем, самые активные деятели среди рок-музыкантов, например, Кинчев, Шевчук — это люди воцерковленные. Не так давно мы общались с еще одним незаурядным человеком Романом Неумоевым, лидером группы «Инструкция по выживанию», тоже воцерковившимся человеком. Скажите, возможно ли некое православное движение, некая организация тех людей, которые выросли в этой культуре и пришли в Церковь, в целях воцерковления тех, кто еще не пришел. Каким образом Вы вообще видите проповедь в подобной среде?
— Как раз долг людей, пришедших в Православие — рассказать о нем окружающим. И когда люди объединяются, они могут делать это более серьезными средствами. Поэтому какое-то объединение рокеров, пришедших в церковь, какие-то моменты на проповеди, направленные на молодежь, уже наблюдаются. 20 января прошел фестиваль «Солнце Рождества». Как раз там была попытка собрать православных исполнителей, рок-музыкантов и исполнителей народного творчества. Концерт-проповедь. Очень удался.
Вообще рок-музыка объединяет людей одинакового менталитета. Это не музыка глупых людей и недоумков. Рок слушают люди думающие. Рок-музыка всегда несла какую-то свою идеологию. Почему панки, скины выбирают рок? Причем люди вырастают, а они все равно продолжают в этой культуре крутиться.
Сейчас я, конечно, уже далеко не хиппи, как в юности, но мне это близко. Я отслеживаю, наблюдаю, не прекращаю общения с теми людьми, которые там остались. И все это тоже связано с музыкой. И мое движение хиппи тоже началось с музыки «Биттлз». Это заставляет задуматься о смысле жизни, о действительности, о вечности, сравнить с коммунистической действительностью, которая мне предлагалась. Это очень просто промыслительно, что я дитя рок-музыки. Рок-музыка заставила задуматься и в итоге привела к вере в Бога. Движение хиппи, рок-музыка. И сейчас все то же самое. Собираются люди думающие, нормальные русские люди, молодежь, которая собирается не просто попрыгать, а, скорее, пообщаться, подумать, послушать какие-то новые мысли. Люди, с которыми я общаюсь, собираются слушать тех исполнителей, тексты которых содержат размышления о добре и зле, о смысле жизни. И я сам всегда любил именно такие группы. Сейчас там все чаще говорится о вере, о Боге, о христианстве. Возможно, это какое-то, свое видение христианства, невоцерковленное, недопонимание церкви. Я считаю, что Церковь в этом во многом виновата сама. Даже не Церковь, а некоторые берущие на себя роль судей, которых, к сожалению, не мало. Надо сказать, что я не слышал ни одного отрицательного высказывания епископа о рок- музыке.
Вот и меня пригласили заниматься. Мне хватает дел на строительстве храма, в издательстве. А еще какие-то рок-концерты. Я туда выбираюсь точечно, меня приглашают. Но я понимаю, что это надо делать. Это не самое мое любимое дело. Но это надо делать сейчас. Высшая иерархия на моей стороне. А дальше… ну, глупые в мире всегда были, есть и будут. Рок-музыка всегда была гонима. Когда рок-музыка выходит из подполья, она становится попсой. И тут гонение рокеров и гонение Церкви было близко. Церковь никто сейчас не гонит, а музыку критикуют. Поскольку ходят на концерт люди ищущие, то там востребовано слово, они слушают и проповеди. Когда на концерте не принимают проповедника, это видно, его просто выгоняют.
Я попал однажды на мероприятие протестантское. Там были молодые ребята, такие же протестанты, как я — Римский папа. И на концерте были православные исполнители, протестанты, тяжелые рок-группы. Это был эксперимент. И вот пастырь. Толпа начинает выражать недовольство. Но мне рассказывали, что после этого концерта часть протестантов отправилась в православный храм.
В Москве с людьми ищущими нужно говорить на их языке. Я пытался сделать шаги в сторону таких молодых любителей рок-музыки. Во-первых, я создал при храме Преподобного Сергия молодежный клуб неформалов. Они ходят, репетируют, концерты устраивают. Там уже несколько сот человек. Я иногда заглядываю. Но времени мало. Пытался посылать своих клириков, но как-то не воспринимает их народ. Меня воспринимает, а их нет.
Пришли два колоритных парня — «Каин» и «Сатана». Привели группу 6 человек. Прошло месяца два, они пришли крестик освящать. Но самое интересное, что копнешь клириков наших сейчас, выяснится, что каждый третий где-то играл в какой-то группе. Слушали рок-музыку все. Где-то 1% из семей духовенства, которые были воспитаны в православной культуре. Остальные все шли какими-то запутанными кругами. Но и опыта у таких священников больше. Тот, кто с большим трудом насобирал, тот и рассказать может больше. А люди, которые получили все это в качестве конфетки в детстве, живут жизнью 19 века. Оттуда идут такие возгласы, что, мол, то нельзя, это нельзя, что рок-музыка — это плохо. Откуда эти совершенно чудовищные выдумки?
— А вообще возможен этот феномен так называемый, Jesus-рок, в России?
— Мне кажется, что он уже во всю идет. Причем он не такой, как на Западе. Он там у них родился в качестве протеста против ереси. И ничего плохого в этом нет. Против зла есть добро. Другое дело, что иногда сатанинство рождается, но это уже крайность. У нас в России, поскольку мы истинная Церковь, нет сатанизма. Если они и пытались, то их не слушают. «Ария», которую часто обвиняют в язычестве, на самом деле — ищущая группа. У них есть и христианские моменты. «Калинов Мост», тоже сначала были язычниками практикующими, а сейчас стали христианами. Это нормальные ищущие люди. Когда им будет по 50, посмотрим, что с ними будет и как. Как началась перестройка, как коммунистов прогнали, самая уважаемая организация сейчас у нас — это Русская Православная Церковь. Во всех рейтингах пока она свое уважение не теряет. А Патриарх — самый уважаемый человек. И поскольку это уже стойко, это не год, два, три, это уже приоритет нашего народа. И значит, искусство и культура потихоньку идет к этому. Воцерковятся эти наши рок-группы, я надеюсь на это. Ну и потом это элемент нашей культуры. Задача любого художника, поэта, писателя, композитора — это моральные ценности.
— Спасибо. Что бы Вы пожелали напоследок читателям Правой.Ру?
— Я надеюсь, что основной контингент ваших читателей — это молодые люди. Интернет популярен больше среди молодежи. То, что это люди православные или находящиеся на пути к Православию, является главным. Пожелаю вашим читателям не уходить с ваших страниц, преумножаться. А всем православным желаю идти в глубину. Первые газеты православные были очень простые. Отражали знания их авторов. А сейчас проявляются более глубокие издания, как, например, ваше. Это действительно влияет на духовную жизнь России. Потому что можно повлиять только тот, кто сам в себе что-то имеет, что-то носит. Читателям пожелаю вместе с издателями поддерживать Церковь и нашу Россию-матушку.
Подготовил Михаил Тюренков
http://www.pravaya.ru/expertopinion/6489
