 |
| Православная газета г. Екатеринбург | 02.02.2006 |
Пробыв некоторое время в должности управителя всеми городскими монастырями и тяготясь этим, преподобный на 30-м году жизни тайно ушел из города и удалился в Фаранскую Лавру, где в пустой уединенной хижине началась его отшельническая жизнь. Рядом с ним подвизался преподобный Феоктист. Вдвоем они ушли еще дальше, в Кутилийскую пустыню (недалеко от Иерихона), поселившись в горах в пещере. Но вскоре Господь открыл тайну их уединения; сначала на них набрели пастухи, затем стали стекаться иноки — сложилось монашеское общежитие, в котором управлять стал преподобный Феоктист, а духовником был преподобный Евфимий, которому Господь даровал прозорливость и возможность исцелять. Исцелив сына арабского военачальника, преподобный обратил его и вместе с ним множество арабов в христианство.
Желая уединения и сменив несколько мест, преподобный поселился в пустыне Зиф, где основал новый монастырь. Во времена подвижничества преподобного состоялись III и IV Вселенские Соборы, обличавшие ереси Нестория и Диоскора, отрицавших один Божественную, другой — человеческую природу Христа. Преподобный принял исповедание Соборов, признал их православными, и многие пустынники, находившиеся в заблуждении, под его влиянием отреклись от несторианства и монофизитства.
Скончался преподобный Евфимий в возрасте 97 лет в 473 г. Время кончины ему было открыто за несколько дней, и преподобный благословил и напутствовал братию прежде всего приобретать любовь и смирение.
Из обстоятельств кончины преподобного Евфимия мы видим, что Господь открыл ему время его отшествия. Только редкие и великие угодники Божии удостаиваются знать это. Другим же того не дано. Почему же Господь скрывает от нас час смерти?
Во-первых, для того, чтобы мы постоянно следили за собой, были внимательны к своим поступкам, словам и помышлениям. «Бодрствуйте, потому что не знаете ни дня, ни часа, в который приидет Сын Человеческий» (Мф. 25, 13).
Во-вторых, для того, чтобы мы не откладывали со дня на день доброделания и самоисправления. Будет ли человек постоянно напрягать свои силы в борьбе со злом, займется ли немедленно своим исправлением, если будет знать, что конец его жизни еще очень далеко? Не возникнет ли у него такая мысль: «Успею еще запастись добрыми делами, успею еще посвятить себя подвигам исправления. Вот приблизится смерть, тогда и начну, а пока можно пожить в свое удовольствие»?
Кто-то скажет: «А почему бы и нет? Почему, действительно, нельзя сделать так?». Но можем ли мы поручиться, что под конец жизни найдем в себе силы исправиться, сможем украсить себя добродетелями? «Кости нечестивого наполнены грехами юности его, и с ним лягут они в прах» (Иов. 20, 11), — говорит праведный Иов. Таким образом, ежеминутно и неустанно должны заботиться мы о своем спасении, не надеясь на день завтрашний и послезавтрашний.
Наконец, Господь не открывает нам день нашей кончины еще и для того, чтобы наша свобода всегда была неприкосновенной и, чтобы не была отнята ценность у нашей добродетели. И, действительно, если бы вдруг мы узнали, что через месяц нам предстоит расстаться с этим светом, то, конечно, поспешили бы посвятить все эти тридцать дней на приготовление к смерти, на творение добрых дел и т. д. Но разве, по сути, это не принуждение? Разве не будут эти добрые дела лишь плодом страха? Бог же любит только доброхотных дателей. «В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение; боящийся не совершен в любви» (1 Ин. 4, 18). Таким образом, без благого произволения нашего духа, наше приготовление не имело бы высокой цены. Господь скрыл от нас час смерти, и наше доброе дело остается делом свободы, любви к добру; только тогда в очах Божиих становится оно достойным полной награды. «Блажен тот раб, которого господин пришед найдет поступающим так; истинно говорю вам, что над всем имением своим поставит его» (Мф. 24, 46−47).
