Режиссер Владимир Хотиненко: «Я боялся делать кино про святых»

— Автор литературной основы фильма — Александр Сегень — известный писатель. Как вы на него вышли и почему выбрали именно сюжет про священника?

— Все началось с того, что мне рассказали о Псковской миссии. Но я был занят другим проектом и никак не мог посвятить себя работе над сценарием. Тогда я придумал следующее: поскольку сегодня нет таких сценаристов, которые были бы готовы на заказ сидеть в архивах, исследовать документы, нужно просто найти писателя, который самостоятельно проведет исследование и напишет о Псковской миссии хорошую книгу. А я сделаю из нее сценарий. Тогда мы и познакомились с Сашей Сегенем. Мы познакомились, обговорили все детали материала — и он написал книгу. Он очень интересный писатель, и наша встреча с ним — это судьба.

— Но на написании книги ваше сотрудничество с ним не закончилось. Вы ведь продолжили работу над фильмом вместе?

— Сценарий мы писали вместе. Для него это был первый опыт работы в кинематографе, который принципиально отличается от литературы. Мне пришлось «мобильно» обучить Сашу киноязыку. В моей практике это был редчайший случай, когда автор почти все время присутствовал на съемочной площадке. Обычно я всячески этому противлюсь. Саша при этом не мешал работать, что тоже не всегда встретишь. Автор обычно возмущается, что режиссер делает не так, как в сценарии. Саша же быстро схватывал мои идеи, сам на ходу что-то придумывал, предлагал варианты переделки сцен. Ведь это он, в конце концов, придумал отца Александра (главный герой, сыгранный Маковецким. — «НИ»), и его мнение было очень важно.

— Действие фильма происходит в Латвии и на севере России. Почему вы снимали фильм в Белоруссии, ведь природа в кадре получилась слишком «южная»?

— Иногда знания мешают. Вы знаете, что действие фильма происходит не там, где велись съемки, но 99% зрителей это никогда не бросится в глаза. Я сначала объехал всю Псковскую область и хотел снимать там, но мне не удалось найти охраняемую зону, где можно было бы возвести постройки и получить рай. Мне нужен был райский уголок, понимаете? Ни одна из существующих деревень нам не подошла, поэтому мы пошли на то, чтобы выстроить ее самим, с нуля. Чтобы была прекрасная панорама, чтобы камера могла подняться. Такая постройка — удовольствие очень дорогое и сложное, но на это пришлось пойти.

— Может, знания иногда и мешают, но разве можно без этого оценить то, что вы нашли в Псково-Печорском монастыре тот единственный кусок натуры, который почти не тронут с советских времен? Вы ведь поэтому в фильме внутрь монастыря и не «заходите»?

— Отчасти и поэтому. Когда возникают такие трудности, которые кажутся непреодолимыми, я ставлю перед собой вопрос: а не подсказка ли это мне? Может, мне стоит подумать и принять другое решение? Здесь так и было. Я подумал: а зачем мне внутрь? Превратиться в туриста и показывать этот необычайно красивый монастырь? Причем мы даже там кое-что сняли, но я не стал это ставить в картину. Иначе это было бы похоже на клуб кинопутешествий.

— У Сергея Маковецкого есть огромный запас отрицательного обаяния. Почему вы это в фильме совсем не использовали? Ведь вы весь его возможный внутренний конфликт «отдаете» жене, а сам он остается святым. Ему все слишком легко дается.

— И это не новый прием. В своем романе «Идиот» Достоевский тоже сделал главного героя идеальным. Он не знал, как к нему подступиться, и жаловался, что таких идеальных персонажей в истории очень мало. Даже Дон-Кихоту проще, потому что он смешон. В «Попе» есть матушка, которая все же живой мирской человек. Таких матушек много. А у батюшки есть твердое осознание того, что он — на работе и должен эту работу выполнять. Это такой кодекс, если хотите, и не все священники такие. Однажды я снимал фильм «Паломничество в Вечный город» — это был совместный проект Русской православной церкви и Ватикана о тех первомучениках, которые почитаются и там и тут. Я знал биографию и личность апостола Павла, но тогда я открыл их для себя заново. Если прочесть все его «послания», то в них — жизнь очень живого человека, который боится, страдает. Там есть фраза, после которой я бы снял игровой фильм о Павле. Я вообще боялся и избегал делать кино про святых, хотя мне предлагали. Отказывался, считая это невозможным. Но про него я бы снял. Так вот, в «Послании к коринфянам» рассказывается о конфликте с апостолом Петром по поводу того, могут ли стать христианами неправоверные иудеи. И вот Павел пишет о каком-то новом своем аргументе так: «Я сказал Петру при всех..» Это фраза не святого, а просто человека!

— Мне кажется, что вы как автор «Попа» выступили в той же роли, что и отец Александр в фильме: можно долго спорить о результате, но если молчать и не пытаться ничего говорить о религиозном пути человека, то кинематографу от этого будет хуже…

— Когда я говорю, что не взялся бы ставить фильм о жизни святого, это не значит, что никто это не сможет сделать хорошо. Ведь удалось же Тарковскому снять «Андрея Рублева». Как ему, молодому человеку, удалось такое? Не представляю. Там Рублев тоже живой человек, кстати. У Павла Лунгина есть хорошая картина «Остров». Неправильно было бы, если бы вдруг появилось много фильмов про святых и священников. Религиозное чувство очень интимно.

— Про что же еще говорить художнику, как не про самое интимное?