 |
| НГ-Религии | Станислав Минин | 01.02.2006 |
«Положение в стране очень серьезное, — заявил Кастильо Лара. — Правительство Венесуэлы утратило демократический характер и постепенно устремляется к диктатуре». Реакция президента страны Уго Чавеса на эти высказывания была резкой: он назвал заявления кардинала «политической провокацией» и потребовал публичных извинений от Конференции католических епископов Венесуэлы (ККЕВ). В эфире телепередачи «Алло, президент!» Чавес и вовсе обвинил католический епископат в поддержке антиправительственного заговора и дестабилизации ситуации в стране.
В ответ на требования президента глава ККЕВ, архиепископ города Маракайбо Убальдо Сантана заявил, что кардинал Кастильо Лара не является членом Конференции, будучи епископом «на покое» (так называемым episcopus emeritus). В связи с этим ККЕВ не несет ответственности за его слова и не обязана комментировать его политическую позицию.
В то же время католические епископы, к которым Уго Чавес непосредственно обратился за разъяснениями, единогласно признали недопустимым сочетание богослужения с политическими прокламациями. «Несвоевременным и вызывающим беспокойство» назвал выступление кардинала архиепископ Каракаса Хорхе Уроза, вместе с другими иерархами Католической Церкви в Венесуэле заявивший о готовности вести конструктивный диалог с правительством. Уго Чавес сделал вид, что удовлетворен реакцией епископата.
В действительности большинство членов Конференции, критикуя формальную сторону выступления Кастильо Лары, вполне согласны с кардиналом и разделяют его «опасения за судьбу демократии в Венесуэле». Так, 12 января, за два дня до «скандала в Баркисимето», на заседании ККЕВ был принят документ, в котором политическое и социальное положение в стране названо «беспрецедентным». Епископы отметили рост коррупции, «расточительную» внешнеэкономическую политику (например, поставки нефти на Кубу по льготным ценам), низкую явку на декабрьских парламентских выборах и, что особенно важно, «полицейский» характер власти, «репрессии» и «ущемление прав человека».
Позиция социалиста Чавеса в отношении политической деятельности Церкви хорошо известна. Президент Венесуэлы считает, что Церковь не должна вмешиваться в политику, ее задача — помогать государству в борьбе с бедностью. Проблема заключается в том, что у католических епископов и Чавеса несколько разный подход и к решению социальных проблем в Венесуэле. По словам все того же архиепископа Урозы, основные причины бедности — безработица, низкая квалификация труда и рост неформального экономического сектора в стране. Епископат в целом поддерживает социальные и образовательные программы Чавеса, финансируемые за счет средств, вырученных от экспорта нефти, но считает эти программы «недостаточными».
Комментируя последние выпады Уго Чавеса в адрес епископата, бывший глава ККЕВ, архиепископ города Мерида Бальтазар Поррас, заявил, что президент таким образом пытается «внести раскол в Церковь» и «отвлекает внимание людей от серьезных проблем». Несколько лет назад Поррас обвинил Чавеса в «идолопоклонстве», отмечая склонность главы государства ссылаться на Библию, Папу и Церковь в пропаганде социалистической революции в Венесуэле. «Они готовы утверждать, что и Христос был революционером, что, будь он сегодня здесь, то непременно надел бы красный берет и сражался за революцию», — заявил архиепископ в 2003 году.
Образ «Христа-революционера» — наследие так называемой «теологии освобождения», осужденной Папой Иоанном Павлом II. Это движение зародилось в Католической Церкви в странах Латинской Америки в 60-е гг. XX века. Основоположники нового течения утверждали, что одним из «этапов» освобождения, которое принес человечеству Христос, является социально-экономическое освобождение обездоленных классов и политические реформы. Об этом, в частности, писал в начале 1970-х гг. один из идеологов движения — перуанский священник Густаво Гутьеррес.
Известный современный «теолог освобождения», бывший священник из Бразилии Леонардо Бофф в одной из своих книг пишет об атмосфере, царившей в Латинской Америке в 1960-е гг. Он отмечает, что «блага капитализма» обошли стороной большую часть населения латиноамериканских стран и в результате пропасть между средним и низшим классами увеличилась.
Это привело к возникновению народных движений, требовавших проведения фундаментальных экономических и социальных реформ и военных диктатур, подавлявших такого рода протесты. Своего рода ориентиром для протестующих стал успех Кубинской революции 1959 года. Бофф считает, что появление «теологии освобождения» стало свидетельством тенденции к обновлению Церкви, стремлением ряда церковных деятелей «быть ближе к народу».
Венесуэльский богослов-иезуит Педро Триго утверждает, что «теология освобождения» явилась реакцией Церкви в Латинской Америке на решения II Ватиканского Собора. Основные положения нового богословского течения были озвучены церковными иерархами на второй конференции Латиноамериканского совета епископов (CELAM) в колумбийском городе Медельине в 1968 году. «Теология освобождения» приобретала все большую популярность и все чаще вызывала критику со стороны церковных консерваторов. Формальная маргинализация движения произошла в конце 1970-х, с началом понтификата Иоанна Павла II. Третья конференция CELAM в мексиканском городе Пуэбла в 1979 г. прошла при участии самого Понтифика, осудившего политизацию Церкви в Латинской Америке.
Ватикан в лице Иоанна Павла II и главы Конгрегации по делам вероучения кардинала Йозефа Ратцингера предпочел дистанцироваться от «теологии освобождения» как от «сочетания католической доктрины и марксистских идей». По мнению венесуэльского доктора богословия, принадлежащего к ордену капуцинов, Карлоса Базарры, критики «латиноамериканской теологии» не видели разницы между марксистским анализом и пропагандой мировой революции.
Страх перед коммунизмом заставлял Святой Престол крайне настороженно относиться и к фактам тесного сотрудничества Церкви и социалистов в Латинской Америке. В частности, в 1980 году Ватикан и епископат Никарагуа потребовали от трех священников, занимавших министерские посты в правительстве революционеров-сандинистов, отказаться от политической деятельности или выйти из Церкви. Ватикан «вспомнил» о запрете на занятие светских должностей духовными лицами тогда, когда правительству Никарагуа в деле экономического реформирования страны и реализации социальных программ была нужна помощь образованного духовенства.
Сегодня венесуэльские «теологи освобождения» поддерживают правительство Уго Чавеса и его идею революции. Часть из них утверждает, что епископат, критикующий политику президента, «отвернулся от народа». Венесуэльские епископы, как и представители церковной иерархии в других странах Латинской Америки, оказались в сложной ситуации. В период понтификата Иоанна Павла II Конференции епископов, вопреки решениям II Ватиканского Собора, не обрели достаточной самостоятельности. В итоге латиноамериканские епископы вынуждены постоянно оглядываться на консервативный Ватикан, директивы которого не всегда оказываются адекватными обстановке в странах континента.
В то же время сегодня сугубый консерватизм и антисоциализм для Католической Церкви в Латинской Америке самоубийственны. Тот же архиепископ Поррас, последовательный критик Чавеса, считает, что «теология освобождения» основана на фундаментальных ценностях латиноамериканских народов, на реалиях жизни в регионе". «Она формирует идентичность латиноамериканцев», — утверждает Поррас, и в этом он полностью солидарен с Педро Триго и Карлосом Базаррой. Если Церковь в Латинской Америке хочет оставаться популярной, ее проповедь и деятельность должны быть социально ориентированными. Католический епископат Венесуэлы выступает против «социализма по Чавесу», но выступать против социализма вообще в нынешних условиях было бы опрометчиво.
Впрочем, постоянная необходимость баланса между ватиканским консерватизмом и «латиноамериканским социализмом» приводит к тому, что ККЕВ становится своеобразным барометром, реагирующим на общественные настроения. Зачастую это приводит к весьма недальновидным политическим шагам. Так, в апреле 2002 года епископат Венесуэлы поддержал двухдневный военный переворот в стране, а церковные иерархи присутствовали на церемонии инаугурации президента Педро Кармоны. Впоследствии ККЕВ опровергала эти факты, несмотря на все существующие доказательства, в том числе фото- и кинодокументы. После этого случая подозрения Уго Чавеса в причастности епископов к антиправительственным заговорам сложно назвать необоснованными.
Критика, которой католический епископат Венесуэлы подвергает социально-экономическую политику Чавеса, достаточно конструктивна, а опыт Никарагуа конца 1970-х гг. XX века показал, что плодотворное сотрудничество революционного правительства и Церкви возможно. Однако едва ли Чавес, не доверяющий епископату, пойдет на такое сотрудничество. Следовательно, все останутся на своих местах: президент с его недоверием к Церкви, Церковь с собственным видением социальных реформ и критик режима, престарелый кардинал Кастильо Лара, за политические выступления которого никто не несет ответственности.
