История, творимая на наших глазах

Что ж, веселого и радостного среди перечисленного мало, быть может, к таковому можно отнести лишь счастливое, хотя и совершенно непонятное завершение эпопеи с пропавшим сухогрузом.

Но начнем по порядку. Число погибших в результате аварии на электростанции уже перевалило за семьдесят. Семьям погибших обещаны компенсационные пособия — по миллиону рублей, но, понятно, дела этим не исправишь, людей не вернешь. Спасательные работы продолжаются, но надежд мало. При этом об истинных причинах аварии так пока ничего и неизвестно — лишь рассуждения о некоем «гидроударе». Ясно лишь, что на восстановление станции, как это уже было официально объявлено, уйдет не менее четырех лет.

Но есть, как минимум, два системных результата.

Первый — председатель правительства поручил правительственным ведомствам провести ревизию состояния всех гидросооружений в стране. Что ж, уместно — ведь последствия аварии могли быть и несопоставимо более тяжелыми. И, если быть не слишком критичными к своей власти, то можно сказать, что и своевременно. Во всяком случае, напомню, что автор этих строк более года назад (еще до экономического кризиса, когда закрома Родины просто распухали от неиспользуемых финансовых ресурсов) в одной из публикаций на страницах «Столетия» приводил именно вопрос о состоянии дамб, плотин и других гидросооружений как яркий пример того, что никаких «лишних» денег в нашей стране в принципе быть не может — если, конечно, своевременно делать все, что необходимо для обеспечения безопасности стратегических объектов и, соответственно, безопасности людей… Но лучше поздно, чем никогда. И если за это дело всерьез взяться, то еще можно предотвратить возможные и, к сожалению, весьма вероятные аварии с еще более тяжкими последствиями.

И второй результат: ряду министерств поручено подготовить план регулирования тарифов в электроэнергетике. Ну, наконец-то. Правда, пока все это с оговорками, что такое регулирование будет вводиться лишь как временная мера и т. п. Но, похоже, лед тронулся. И здесь нам надо двигаться дальше и все же расставить точки над i. А именно: электроэнергия — это что? Всего лишь обычный товар, которым частные предприниматели свободно торгуют на рынке? Или же это все-таки что-то большее? Особенно для нашей страны, с ее климатом, ее пространствами и стратегическими (в том числе, оборонными) объектами?

Если первое, то чего ради вводится это, пусть и временное, но все же регулирование? Иначе говоря, чем спекулянты на рынке электроэнергии хуже спекулянтов валютных, нефтяных и всех прочих? Почему одним можно практически неограниченно пользоваться складывающейся конъюнктурой к своей выгоде, а другим — нельзя?

Если же второе, то тогда и инструменты должны вырабатываться не временные, а постоянно действующие или, как минимум, всегда готовые к запуску при любом неблагоприятном развитии ситуации.

Но и более того: а сами объекты электроэнергетики — это не более чем чей-то личный бизнес или же объекты стратегические, зачастую, общегосударственного значения? Если первое, то почему все общество должно мириться с экологическими и иными неблагоприятными последствиями их строительства и деятельности? Если же второе, то уместно ли позволять кому-либо извлекать произвольную выгоду из того, что есть ресурс общегосударственный и общенародный?

При этом понятно, что рыночная экономика и вся хозяйственная деятельность в ней строится на стремлении к прибыли. Но стоит одновременно напомнить, что регулирование рентабельности (а значит, и тарифов), причем даже не временное, а постоянное — это отнюдь не изобретение российских ученых и политиков эпохи Саяно-Шушенской аварии, а, даже применительно к рыночной экономике — уже более чем полувековая практика целого ряда наиболее развитых государств мира, начиная со Швеции.

И, наконец, еще три вопроса в связи с этим, которые никак нельзя обойти вниманием.

Первый: в условиях прежнего (тщательно реализовывавшегося) курса на сворачивание всякого производства и распродажу за рубеж наших сырьевых ресурсов, наличие электроэнергии и ее внутренняя стоимость в стране была вопросом лишь в той или иной мере социальной стабильности. И не более того. Но в условиях курса на высокотехнологичное развитие и обеспечение конкурентоспособности внутренних высокотехнологичных производств (курса пока, к сожалению, лишь продекларированного, но практическими шагами всерьез не подтвержденного) гарантированное наличие электроэнергии и стабильная относительно невысокая ее стоимость становится одним из условий самой возможности какой-либо конкурентоспособности производимых товаров и услуг. Условием, разумеется, не единственным, но, тем не менее, немаловажным. И здесь с точки зрения реальных приоритетов развития все просто. Либо электроэнергетика всего лишь бизнес, и тогда ничто не мешает ему душить все прочие бизнесы, и тогда провозглашенные приоритеты — не более чем пустые декларации. Либо электроэнергетика — специфическое обслуживание жизнеобеспечения и развития, и тогда задача государства не временно, а постоянно и целенаправленно так регулировать эту сферу, чтобы создавались наилучшие условия для развития того, что объявлено приоритетным.

Кстати, это относится в той же мере и ко всей прочей инфраструктуре промышленного и научно-технологического развития: от сырьевого сектора экономики до железных и автомобильных дорог, морских портов и даже, страшно сказать, святая святых нынешнего нашего чрезвычайно спекулятивно ориентированного экономического и политического истеблишмента — банковской системы и недвижимости.

Второй: так РАО ЕЭС России все-таки ради чего разрушали? Ради того, чтобы затем все-таки прийти к регулированию по частям того, что как единое целое регулировать было несопоставимо рациональнее и эффективнее? И если любой системный управленец без труда докажет, что это так, то отвечать за содеянное кто будет? Все авторы живы, здравствуют, на свободе и даже при высоких и весьма хлебных государственных и государственно-коммерческих должностях.

И вопрос третий: регулировать тарифы в рыночной экономике, надо понимать, будут не в ущерб некоторой минимальной прибыли производителей электроэнергии? Иначе ведь это будет не госрегулирование, а уничтожение отрасли. Значит, у нас должно все-таки появиться понятие нормальной рентабельности. А значит, в условиях долгосрочно планируемой нехватки электроэнергии, должны появиться и предприятия или отрасли практически гарантированной нормальной рентабельности. И после этого нам будут рассказывать, что только банки, паевые инвестиционные и частные пенсионные фонды, а также консалтинговые компании знают, куда вкладывать деньги, в том числе, накопительных пенсионных счетов?

Но, так или иначе, лед тронулся, и неплохо было бы, если бы перечисленными двумя мерами чисто ситуативного реагирования не ограничились, а хотя бы немного и проследили всю предложенную выше логику. Тогда эти решения, принимаемые сейчас, на наших глазах, не исключено, станут не проходными, а историческими.

Применительно к необычайным и во всех отношениях загадочным приключениям нашего сухогруза, слава Богу, закончившимся счастливо для команды, не только я (см. предыдущую статью), но и многие другие комментаторы обращают внимание не только на принципиальную абсурдность всех событий (в их официальной интерпретации) и туманность официальных разъяснений, но и на общую проблему «банановых» флагов, под которыми на сегодняшний день находится чуть ли не девяносто процентов нашего гражданского флота. Но пишут об этом, в основном, как о некой данности, абсолютно обусловленной экономической рациональностью. Если же и предлагают какое-то решение, то, как правило, со ссылкой на норвежский опыт, смысл которого в создании внутреннего режима юрисдикции максимально приближенного к режиму оффшорному. Но нам на этом примере стоит вновь и вновь задаться другим вопросом. А именно: если мировое сообщество считает себя единым целым, ставящим перед собой глобальные задачи и пытающимся их решать (например, задачу контроля за радиоактивными элементами и недопущения ядерного терроризма, задачу недопущения или ограничения скорости глобального потепления и т. п.), то, надо понимать, что на все это требуются серьезные глобальные ресурсы, которые необходимо изымать из глобальной же экономики. И в этой связи все, что связано с оффшорами, в том числе, «банановыми флагами» — это есть ни что иное, как некоторое до сих пор санкционируемое этим мировым сообществом глобальное штрейбрейхерство на фронте борьбы за решение общих задач, механизм саботажа и уклонения избранными от участия в общем деле. Не говоря уже о том, что это еще и способ лицемерно обходить все, что связано с важнейшими завоеваниями современного социального государства — трудовыми и социальными правами работников. Это что-то типа такой широко и вольготно раскинувшейся под американским контролем глобальной экономической тюрьмы Абу-Грейв: создано и использовалось вроде как самыми прогрессивными и гуманными, но с нераспространением на эту зону каких-либо требований прогресса и гуманизма.

Конечно, не в силах России сегодня одной в этой части что-либо решить. Но какой-то порядок в мозгах, в том числе, в части понимания, кто от такого мирового экономического порядка явно страдает, а кто получает те или иные скрытые дивиденды, у нас все-таки должен быть? Пока же, насколько я понимаю, оффшорное мировоззрение — одна из важнейших составляющих всего миропонимания не только нашей нынешней экономической элиты, но и всего общества. И понимания того, что друг или сосед, перенося что-либо отсюда в оффшор, не просто действует рационально и разумно к своей выгоде, но прямо и непосредственно грабит всех окружающих, включая вас самих — этого элементарного понимания, насколько я это вижу, у большинства наших граждан нет.

И, наконец, к семидесятилетию пакта Молотова-Риббентроппа. ПАСЕ, как известно, приняла решение отмечать 23 августа как день осуждения преступлений нацизма и коммунизма, подводя тем самым мировое общественное мнение к тому, чтобы на равных разделить ответственность за развязывание войны между Германией и СССР, а впоследствии, может быть, даже и дату начала войны перенести с 1 сентября на 23 августа. Но наш известный историк и общественный деятель Валентин Фалин в своем недавнем интервью привел аргументы, которые упорно замалчиваются Западом. А именно: кроме уже осуществленных к тому времени аншлюсов, кроме раздела Чехословакии, кроме известных потерь к тому времени около полутора миллионов (!) человек в Испании и, как минимум, полумиллиона в захваченной Италией Абиссинии (Эфиопии), в Китае на тот момент от рук японских захватчиков погибло уже порядка двадцати миллионов (!!!) человек. Или эта часть войны — не была составляющей мировой? Или для западного общественного мнения и западной историографии и «мировое» — это лишь то, что напрямую затрагивает их европейские глобальные (простирающиеся на весь мир) интересы? Тогда понятно: «мировая» война в Азиатско-Тихоокеанском регионе началась лишь тогда, когда затронули США, хотя все потери американцев в этой войне, как известно, не идут ни в какое сравнение с потерями китайскими (всего на момент окончания войны по данным, которые привел Фалин — около 35 млн. китайцев!). Да плюс еще каковы разрушения и материальные потери? А покалеченные физически и морально, в том числе, целенаправленно подсаженные на тяжелые наркотики — это, как известно, было одним из элементов политики марионеточной (фактически японской оккупационной) администрации Манчжоу-Го.

Да и сами вроде как «предшествовавшие войне» аншлюсы и раздел Чехословакии — это, надо понимать, еще не война? Это что — добровольно? Но, если это не война, если все добровольно, тогда что же, приходится признать, что это было целенаправленное накачивание Западом Гитлера территориями и ресурсами для похода на Восток. Либо так, либо так, что может быть третье?

И мостик от прошлого к настоящему. Существовали ли в реальности когда-нибудь секретные протоколы к пакту о разделе сфер влияния или же это не более чем плод масштабной идеологической диверсии — этот вопрос остается спорным. Но что американская доктрина Монро не выдумка, а реальность — это факт. И уже в новое время агрессия под надуманным предлогом в отношении Ирака, с последующим продвижением решения курдского автономного руководства (даже в обход марионеточного иракского правительства) о передаче важнейших месторождений нефти американцам — это тоже факт. И это нельзя списывать на прежнюю «плохую» администрацию Буша. Кто, как не действующий советник нынешнего президента США Збигнев Бжезинский предложил теперь фактически переделить мир между США и Китаем?

И потому вывод из всего изложенного один: в глобальной мировой политике, как и десятки, и сотни лет назад, мораль и аморальность определяются, прежде всего, отношением к своему собственному народу, а затем степенью варварства и зверства или отсутствием таковых по отношению к зависимым, присоединенным, иногда завоеванным. Лидеры современного западного мира — немцы и англо-саксы — по отношению к тем, кого считали чужаками, всегда были беспощадны и абсолютно не склонны к какой-либо чести, верности слову — достаточно вспомнить о постоянных нарушениях Штатами (не тоталитарными, а демократическими) соглашений, которые они же навязывали индейским племенам. И, в отличие от русских, испанцев и португальцев, никогда не смешивались с населением завоеванных территорий, а вытесняли и уничтожали это население.

Соответственно, вывод прост. Сами мы можем себя осуждать или не осуждать за прошлое — это наше дело. Но уж перед нынешним Западом, ведомым США, каяться нам точно не в чем.

Что же касается глобальной истории и ее трактовок, то, с учетом вышеприведенных данных о потерях Китая еще до «начала» Второй мировой войны, а также с учетом растущей мощи современного Китая, нельзя исключить, что в дальнейшем господствующие в мире трактовки истории Второй мировой войны будут сдвигаться отнюдь не в направлении воли оправдывающего себя таким образом Запада, но в направлении признания, прежде всего, катастрофических потерь в этой войне населения Китая. Со всеми вытекающими из этого выводами в части предшествовавшего поведения сторон и событий, спровоцировавших войну.