 |
| Правая.Ru | Михаил Голованов | 01.02.2006 |
«Уж коли зло пресечь,
собрать все книги бы да сжечь»
С.С. Скалозуб
Недавно образованная Общественная палата начала свою общественно полезную деятельность с громкого заявления. Как вы думаете, какие проблемы волнуют «лучших людей нашей страны», набранных в палату? Борьба с бедностью? Детская смертность? Насилие в армии, наконец? Не угадали! Проблемой первоочередной важности, так волнующей граждан нашей страны, Общественная палата числит «ксенофобию и антисемитизм».
Еще до того, как ОП впервые собралась и предстала перед очами президента, ее членам был разослан проект обращения, подготовленный по инициативе главы ФЕОР Берла Лазара, кстати, гражданина США, но тем не менее, члена все той же общественно-полезной палаты. В связи с нападением гражданина Копцева на подведомственную синагогу Берл Лазар потребовал «ограничить распространение экстремистской литературы», «ввести законодательное регулирование интернета», а также «обезвредить» не только «экстремистских молодчиков и их главарей», но и их «идеологов и подстрекателей», создав вокруг последних «атмосферу нетерпимости и неприятия». К чести ОП следует заметить, что в ней нашлись люди с холодной головой, которые не только не подписали это заявление, но и выступили с его критикой. Впрочем, погоды они не сделали, все было решено за них.
Безусловно, негодование Лазара, чьих прихожан порезал «отморозок» в синагоге, вполне можно понять. Но это не значит, что пострадавшее меньшинство должно автоматом получать индульгенцию на неконституционные привилегии в отправлении правосудия. Ведь, по сути, Лазар предлагает создать репрессивный механизм, в котором право определять виновных и направлять карающей меч закона принадлежало бы только одному из многочисленных национальных меньшинств. И не только предлагает, а действует: в первые же дни после трагедии на Бронной появились сообщения о создании совместных групп по искоренению экстремизма из представителей ФЕОР и МВД РФ. Спрашивается, а чем хуже другие меньшинства, а чем хуже русское большинство, разве его права не требуют защиты? Каждый год в стране от рук убийц гибнут православные священники, но ни одно из этих преступлений не удостаивается даже части того внимания, которое уделяют медиа и власть проявлениям антисемитизма.
Готово ли общество ради интересов ФЕОР ограничить священное право на свободу мнения и свободу информации, доверить самозваным «экспертам» цензуру национальных коммуникаций? Похоже, в целесообразности такого шага не уверены многие, включая Путина. Когда на последней встрече с президентом Лазар публично поднял эту тему, то Путин, поддержав тезис о необходимости борьбы с проявлениями ксенофобии, резонно добавил к антисемитизму еще и русофобию, лишив дальнейшие прения всякого смысла. И он прав. Государство не может ставить интересы отдельной общины над интересами всех остальных. Тем более, в такой мононациональной стране, как России, где подавляющее большинство населения — русские, а антисемитские настроения сведены к минимуму (о чем еще будет сказано). Однако ж Общественная палата все это видеть не желает. Приходится констатировать, что первое же ее официальное заявление покушается на конституционные права большинства граждан, интересы которых ОП вроде бы призвана защищать.
Прошла неделя, и оказалось, что все это были цветочки. Ягодки не заставили себя долго ждать. Страдая от удушливой атмосферы антисемитизма, радетели общественного блага развернули бешеную активность. Инициативники ОП нашли родственную душу в Госдуме в лице члена комитета по законодательству, депутата от фракции «Единая Россия» Павла Крашенинникова, который годами фанатично пытается протолкнуть через Думу портфель драконовских «антиэкстримистских» поправок. В Думе был устроен совместный круглый стол, участники которого не только встретили на «на ура» поправки Крашенинникова, но и существенно их дополнили. Члены ОП и правозащитники задумались о создании списка «запрещенной» литературы, решив прямо по г-ну Скалозубу, что в росте проклятой ксенофобии виноваты подрывные книги. Автор идеи, либеральный адвокат и член палаты Генри Резник великодушно пояснил, что такие издания нужно не уничтожать, а поместить в спецхраны для доступа к ним узкого круга людей. Точное число таковых адвокат Резник назвать затруднился, но «профессиональные антифашисты» говорят, что как минимум, их несколько десятков. Однако две книги удалось все-таки вспомнить и Резнику — «Майн кампф» и «Протоколы сионских мудрецов». Более основательно подошел к делу глава Московского бюро по правам человека Александр Брод. На базе 20−30 книг он предложил создать список запрещенной литературы, который бы регулярно пополнялся и расширялся. Кроме книг Гитлера, Розенберга и Юргена Графа, г-н Брод назвал и нескольких отечественных авторов: Олега Платонова, Михаила Назарова, Бориса Миронова, Григория Климова и Владимира Авдеева. Странным образом г-н Брод забыл о таких очевидных ксенофобах, как Карамзин, Достоевский, Гоголь, Лесков и прочих. Ничего, придет время — вспомнит всех.
Конечно, тот факт, что наши записные демократы и правозащитники всегда готовы воспроизвести советский тоталитарный опыт, сенсацией не является. Читали в спецхранах Солженицына, теперь будут читать Климова с Платоновым. Но вот с официальным списком запретных книг г-да Резник и Брод, похоже, перемахнули через советскую эпоху и попали прямиком в Средневековье. Забавно наблюдать, с каким рвением жрецы либеральной церкви примеряют на себя сутаны инквизиторов, создавших печально известный Index Librorum Prohibitorum («Список запрещённых книг») — список литературных произведений, запрещенных католической церковью как опасных для церкви и прихожан.
Если вспомнить историю этого списка, то можно представить, что нас ждет в ближайшее время. Через несколько лет после появления первого перечня запретных книг был сформирован специальный орган — Святая Конгрегация Списка, специально предназначенная для выявления запрещённой литературы, внесения дополнений в список, а также создания списков исправлений в тех случаях, когда требовались исправления книги, а не безусловный её запрет. В разное время в Index Librorum Prohibitorum входили сочинения таких авторов, как Эразм Роттердамский, Лоренс Стерн, Вольтер, Даниэль Дефо, Коперник, Оноре де Бальзак, Сартр. Почти все известные западные философы были включены в список — в том числе и верующие, как, например Декарт, Кант, Беркли. Список обновлялся 400 лет и был отменен лишь в 20-м веке. Став тормозом развития науки и культуры, он в определенной степени повлиял на отставание католических стран от протестантского мира.
Ни минуты не сомневаемся в том, что наша либеральная интеллигенция по первому сигналу выстроится на запись в инквизиторы. Российский аналог Святой Конгрегации, само собой, должны возглавить А. Брод, Г. Резник, П. Крашенинников и, разумеется, Алла Гербер. Не уверен, что туда войдет хасид Берл Лазар — говорят, он почти не умеет читать по-русски. Впрочем, делу это не помеха, чтобы выявить книжную ксенофобию нужен особый нюх, а не русская грамота. Все эти добрые и просвещенные люди станут судьями антиэкстримистского трибунала, который при помощи сотен энтузиастов (даром что ли правозащитники гранты получают?) наполнит спецхраны литературой, а тюремные камеры — писателями и читателями.
Если серьезно, то в отсутствие четких объективных критериев «что есть экстремизм и ксенофобия», законодательная борьба с оными легко превращается в инструмент для подавления любого политического инакомыслия. Согласно поправкам Крашенинникова, для борьбы с экстремизмом будут существенно увеличены сроки заключения. В некоторых случаях до 10 лет. Будет также введен ряд новых статей — например, «вовлечение в экстремистскую деятельность и иное содействие экстремизму», что наказывается лишением свободы до 8 лет. Как пишет «Газета»: «В нынешней же редакции закона под эту статью можно подвести практически любого публичного деятеля — от журналистов до „непослушных“ депутатов».
Настоящую охоту планируется развернуть за экстремистами в Интернете. Наказывать предполагается не только авторов подобных сайтов, но и тех, кто дает на них ссылки, а также владельцев поисковых систем (им запрещается индексировать экстремистские сайты). Владельцам сайтов вменяется в обязанность модерировать форумы и чаты, что предполагает круглосуточную слежку за высказываниями посетителей. Однако за невыполнение этих требований провайдеров ждет административная ответственность: предупреждение либо штраф в размере до 2000 МРОТ, то есть 200 тыс. руб. Кстати, про анонимность в Интернете уже можно забыть — с первого июля выход в Интернет будет разрешен лишь после регистрации паспортных данных.
Странно, что мне, консерватору, приходится защищать свободу слова от наших либералов. Последние по идее, радоваться должны, что реальной «свободы слова» в России сегодня куда больше, чем на Западе. Правда, оценить это могут в основном интеллектуалы, страдающие как от навязчивых схем «политкорректности», так и от жесточайших либеральных стереотипов и мифологем, отступление от которых просто немыслимо в западном обществе. Например, по сравнению с той идейной муштрой, что царит в европейском телеэфире, разноголосица подчас полярных точек зрения на российских каналах воспринимается как несомненное достижение. И так у нас обстоят дела не только в СМИ, но и в науке, и в культуре. Зайдите в любой московский книжный и вы увидите огромный выбор литературы, совершенно разной по идеологическому наполнению. Далеко не везде на Западе такое возможно, особенно в Европе, где множество книг в последнее время попали в графу политически некорректных. А у нас — пожалуйста, потому что Россия сегодня «де факто» и пока еще «де юре» — самая свободная страна в мире. Чем следует по праву гордиться, а не комплексовать.
Следует понимать, что слабость «полиции мысли», так тяготящей западный интеллектуальный класс, не просто разнообразит нам жизнь, а является важным конкурентным преимуществом России. Воинствующая политкорректность лишает общество и власть свободы маневра, «замораживает» дискуссию по важнейшим для нации вопросам. На примере насилуемой наглыми меньшинствами Франции мы видим, к чему приводит создание табуированных зон в общественно-политической полемике.
Может, не будем ничего запрещать? А то ведь в этом деле стоит лишь начать, как остановиться будет очень сложно. Да и помним мы по советским временам, как сладок запретный плод. Запретите те же «Протоколы» — ведь будут качать на работе с подпольных сайтов, распечатывать и читать дома ночью под одеялом, как когда-то «Архипелаг ГУЛАГ"… Уж лучше пусть на книжных полках магазинов мирно соседствуют Бабель с Шульгиным, Мухин с Новодворской, Дарвин с Авдеевым, а «Протоколы» с «Кицун Шульхан Арухом». Ну, а людоедские идеи Гитлера на примере «Майн Кампф» пусть в школах изучают на уроках истории, чтобы не повадно было.
Все это, разумеется, не значит, что с проявлениями экстремизма не надо бороться. Надо, конечно. Например, с идейными вдохновителями исламского террора надо разбираться предельно жестко. Ко всему же остальному надо подходить осторожно и разумно, в соответствии с реальной, а не вымышленной напористыми лоббистами, картой угроз для общества и государства. И существующего уголовного права для этой цели вполне достаточно.
Напоследок обещанное про антисемитизм. Согласно последнему январскому опросу ФОМа антисемитизм в России — явление маргинальное, даже более маргинальное, чем либерализм. К либералам положительно относятся 12% взрослых граждан, а к антисемитам — только 5%. Вдобавок к либералам отрицательно относятся 10% респондентов ФОМ, а к антисемитам — 42%, в восемь раз больше, чем тех, кто относится положительно. Как констатирует в своем блоге один из московских политологов: «Антисемиты, таким образом, не просто составляют меньшинство в обществе; это меньшинство, встречающее к себе отрицательное отношение; российские антисемиты находятся в своего рода гетто. При этом за год доля людей, относящихся к антисемитам безразлично, сократилась, а относящихся отрицательно — увеличилась».
Как говорят в Рунете: «убейте себя ап стену», господа инквизиторы.
