Начав однажды путь

войду к нему и буду вечерять с ним, и он со Мною"

(Откровение Иоанна Богослова).

Но почему человек иногда живет так, будто не слышит этот непрестанный зов Господа? И почему однажды все-таки откликается? О своем пути к Богу рассказ нашего корреспондента.

На подступах к вере

С детства я мечтала связать свою жизнь со сценой. Сначала хотела быть балериной, потом актрисой. В старших классах твердо решила поступать на театральный факультет Саратовской консерватории. А в самом начале учебного года в выпускном классе у меня тяжело заболела мама. Тогда ее знакомая, работавшая регентом церковного хора, посоветовала ей пойти в храм.

В нашей семье никогда не отрицали Бога. Мы имели общее представление о заповедях, всегда с внутренним трепетом и уважением относились ко всему, что имеет отношение к вопросам веры, но в храм не ходили. Когда мама заболела, она сразу и без сомнений последовала совету своей знакомой. Стала ходить на богослужения, исповедоваться, причащаться. Звала меня. И, конечно, я старалась хоть изредка, но приходить в храм вместе с ней. Я видела, как маме плохо, как важно для нее быть в Церкви, и старалась поддержать ее, хотя сама мало интересовалась происходящим в церковной среде, была больше увлечена культурной жизнью. Несколько раз тогда исповедовалась и причащалась. Но все делала как в тумане, не задавая особо никаких вопросов: надо так надо.

Вскоре мама захотела побывать в Троице-Сергиевой лавре, колыбели русского монашества, куда за помощью к преподобному Сергию Радонежскому едут тысячи людей. Попросила поехать и меня. В итоге эта поездка и перевернула мою жизнь, вернее, стала отправной точкой к последующему перевороту. Оказавшись в стенах лавры, я почувствовала, что соприкасаюсь с каким-то особым миром, огромным и незнакомым, но в то же время очень близким и родным моему сердцу. Было радостно и одновременно страшно. Всей душой захотелось тогда стать на путь христианской жизни, на путь преодоления греховных навыков в себе, на путь, ведущий к Богу. Одновременно обострился вопрос и о выборе жизненного пути. Я вдруг задумалась о том, что выбранная мной профессия может стать препятствием для духовной жизни. Но насколько сильны были сомнения, настолько же сильна была жажда осуществления давней мечты о сцене.

В конце концов я все-таки решила поступать на театральный факультет, ведь христианином можно быть на любом месте. Студенческая жизнь захватила полностью, да в актерской профессии иначе и нельзя. На службы в храм я не попадала просто физически, а прогуливать занятия мне и в голову не приходило. Но я старалась все-таки следить за собой и не делать того, за что потом было бы стыдно перед Богом. Однако внутренний конфликт разрастался. С одной стороны, я все больше и больше прикипала к сцене, театру и вместе с тем с болью чувствовала, как отдаляюсь от церковной жизни. На то и на другое не хватало души. Такое раздвоение было мучительно. Мысли оставить актерскую профессию не покидали, появились сомнения: а действительно ли это мое призвание? Очень остро стала проблема выбора. Возможно, тогда во мне говорил юношеский максимализм, ведь есть же среди актеров люди, которые, успешно занимаясь своей профессией, являются и верными чадами Церкви.

Духовное детство

Предпринять решительные шаги меня заставили обстоятельства. Ближе к концу второго года обучения я сильно заболела — почти перестала есть, начала резко худеть. Чувствовала себя очень плохо, силы уходили. Надо было начинать третий курс, а я еле передвигалась, мучили боли. Обследование ничего особенного не выявило, но врачи в один голос говорили, что надо менять образ жизни, внимательно следить за питанием. Для меня было ясно — пришло время расставаться с театральным факультетом. Я решилась сделать такой шаг, хотя это было непросто.

Предлагаемое мне лечение было совершенно бесполезным уже потому, что непонятно было, от чего меня лечить. Оставалась одна надежда — на помощь Божию. Тогда, несмотря на плохое самочувствие, я стала регулярно ходить на службы, исповедоваться и причащаться; начала молиться дома, читать святоотеческую литературу. Тогда же перевелась на филологический факультет Саратовского госуниверситета.

И в это время мне чудом представилась возможность бесплатно поехать в Израиль. Поездка была туристической, культурологического характера, и посещение христианских святынь не предполагала. Из-за неспокойной политической обстановки наша группа была под строгим контролем, самостоятельно никуда нельзя было отлучаться. За это грозила немедленная высылка из страны. Но мне так хотелось побывать в храме Гроба Господня, что в Иерусалиме я отважилась незаметно отстать от группы на некоторое время. Иврита я не знала, а мои попытки объясниться по-английски были безуспешны — все слова от волнения вмиг повылетали из головы. Я просто бродила по узким улочкам Старого Иерусалима в надежде на Божию помощь. Помню, как молила своего Ангела-хранителя, чтобы вывел меня на нужную дорогу и привел к храму. Наконец, кто-то из русскоговорящих торговцев-арабов, услышав мои безуспешные попытки расспросить прохожих, куда идти, предложил свою помощь. Оказывается, я была уже в двух шагах от желанной цели. Очутившись в храме Гроба Господня, я позабыла все на свете. Казалось, что время остановилось. Сначала я поднялась к месту Распятия Спасителя, потом в Кувуклию Гроба. Было ощущение, что целое небо вошло мне в грудную клетку, наполнив ее воздухом и светом. Не знала, о чем молиться, ничего не хотелось просить. Просто все время повторяла про себя: «Господи! Господи!», — здесь было и покаяние, и славословие, и надежда.

После возвращения из этой поездки мне предложили петь в церковном хоре. Не раз, стоя на службе, я думала, как было бы хорошо когда-нибудь стать певчей в храме, и теперь я не могла поверить своему счастью. Я просто чувствовала, как двигаются целые пласты моей жизни, происходит что-то очень важное, какой-то кардинальный перелом. Тогда я пришла в Церковь всерьез. Очень хорошо помню тот период. Было ощущение, что Господь меня в ладошках носит. Хотя абсолютного исцеления от болезни я не получала, мое самочувствие со временем заметно улучшалось. Легче становилось после Причастия. Некоторые мои близкие скептически замечали, что это происходит благодаря силе самовнушения. Но я никогда себе не делала никаких установок, что вот сейчас постою на службе, помолюсь, причащусь, и все пройдет. Слава Богу, нашлись люди, которые сразу объяснили мне значение этого важнейшего Таинства Евхаристии, и я не относилась к нему, как к таблетке.

В 2004 году в городе начали работу катехизаторские курсы для всех желающих познакомиться с основами православного вероучения. Здесь и по сей день преподаются догматическое и нравственное богословие, история Церкви, Священная история Ветхого завета, Священное Писание, аскетика и многое из того, что изучают в специальных духовных и богословских учебных заведениях. Эти курсы позволили мне очень многое узнать и понять.

Период моего «духовного детства» был полон радости и легкости. Это всегда бывает: Господь прикасается к открытому сердцу, «дает человеку вкусить радости бытия, общения с Ним, показывает, что такое жизнь в Боге"[1]. И кажется, что все тебе под силу, что ради Христа ты сможешь преодолеть любые сложности. В это время, как в настоящем детстве и как, наверное, никогда потом, все подается в изобилии и даром. И если сейчас попытаться охарактеризовать тот период одним словом, то этим словом будет «чудо». Чудо ожившей в тебе веры, встречи с Православием, встречи с Богом.

Нельзя ни на что променять

Наверное, именно поэтому на первом этапе жизни в Церкви совершается так много ошибок, так много бывает передергиваний и «ревности не по разуму». Ведь душа просто не справляется с огнем веры. Он сообщает ей такую пылкость, что человек порой себя не помнит, не всегда получается отличить истинное христианство от его уродливых искажений. Душа, закосневшая в безграничном самомнении, не выдерживает Света Христова, который выжигает из нее все лишнее, наносное, постепенно как бы ограняя ее. Но вместе с тем, оступаясь и падая на своем пути к Богу, человек получает бесценный урок, познает самого себя, а через это открывает и Бога в Его неизмеримой любви и милосердии.

И я набила немало шишек, пытаясь победить одним махом «мудрость века сего» и впадая в еще худшую собственную премудрость. И только многим позже, пошатавшись из крайности в крайность, я начала, как мне кажется, едва-едва опытно постигать ту самую доминанту христианства, которая является истоком всего происходящего в мироздании, — Христову Любовь. Порой бывает очень сложно, почти невозможно понять и поверить, что все в твоей жизни, в том числе и самое плохое, совершается этой Любовью. И еще сложнее бывает, опытно познав Ее, научиться исполнять заповедь любви самому.

Христианство, с которым я однажды соприкоснулась, определяет мою систему ценностей и образ жизни сегодня, влияет на восприятие всех событий через призму замысла Божия о мире и человеке. Это не дает мне затеряться в бесконечных и порой бесплодных поисках смысла жизни, растрачивать свою душу по пустякам. И, конечно, заблуждение, что Церковь подавляет волю человека, ограничивает его свободу. Так думают люди, знакомые с Православием поверхностно. Ведь даже то, что Господь, призвав к Себе человека и дав ему почувствовать радость Богообщения, потом как бы отступает, предоставляя нам свободно выбирать: пойти дальше вслед за Христом или вернуться к своей прежней жизни, говорит о том, насколько для Бога важна свободная воля. Знаешь Меня? Хочешь, иди за Мной, не хочешь, твоя воля, твой личный выбор. А сколько неожиданных и великих по своей красоте и глубине открытий ждет человека, переступившего порог храма! То, что я обрела в Церкви, нельзя ни на что променять, и только хочется надеяться, что у меня хватит сил, воли и сердца, начав однажды путь к Богу, никогда этот путь не предать, и совершить его на земле так, чтобы он продолжился в вечности.

__________________________________