 |
| Фонд стратегической культуры | Александр Шустов | 12.08.2009 |
Ни одно событие последнего месяца в Центральной Азии не вызвало столько комментариев, как открытие российской военной базы в Южной Киргизии. Слишком тугой узел противоречий сложился после распада СССР в Ферганской долине, где сходятся в одной геополитической точке границы Киргизии, Таджикистана и Узбекистана, и слишком значительные интересы почувствовали себя затронутыми размещением на юге Киргизии ограниченного российского воинского контингента.
Меморандум о размещении на юге Киргизии российской базы был подписан президентами России Д. Медведевым и Киргизии К. Бакиевым на неформальном саммите ОДКБ, состоявшемся 31 июля — 1 августа на Иссык-Куле. Соглашение предусматривает размещение на юге Киргизии дополнительного воинского контингента общей численностью до батальона, а также создание учебного центра, где будут тренироваться военные обеих стран. По словам главы МИД России Сергея Лаврова, учебный центр будет открыт для всех участников ОДКБ и может стать частью создаваемых Коллективных сил оперативного реагирования (КСОР). Окончательно соглашение о статусе и пребывании Объединенной российской военной базы, включая авиационную базу в городе Канте, предполагается подписать до 1 ноября 2009 г. Срок действия этого соглашения составит 49 лет с возможностью автоматической 25-летней пролонгации. Статус российских военных и членов их семей будет приравнен к статусу административно-технического персонала посольства России в Кыргызстане.
Необходимость создания российской военной базы на юге Киргизии обсуждалась с 2005 года, когда произошёл крупный вооружённый мятеж в соседней Андижанской области Узбекистана, испортивший отношения Ташкента с Западом и вызвавший переориентацию узбекского руководства на Россию и ОДКБ. Однако тогда в плоскость практического решения вопрос о российской базе так и не перешёл. Очередной рост интереса к этой теме был, по всей очевидности, обусловлен решением Киргизии сохранить военную базу США в аэропорту Манас, преобразовав её в Центр транзитных перевозок.
Мотивы киргизской стороны были изложены в выступлении К. Бакиева на саммите ОДКБ: на территории Центральной Азии и Кавказа складывается довольно сложная военно-политическая ситуация. Только в Киргизии за последний месяц уничтожены две группы боевиков и арестовано 18 человек. К этому можно добавить нападение на блок-пост и здание ОВД/СНБ в приграничном узбекском Ханабаде, а также теракты в Андижане, возвращение в Таджикистан из Пакистана бывшего полевого командира Объединённой таджикской оппозиции Мулло Абдулло (Рахимова), против которого власти республики спешно начали операцию «Мак-2009», странную смерть одного из бывших лидеров ОТО и министра по чрезвычайным ситуациям М. Зиеева, перешедшего, по официальной версии, на сторону боевиков, а также массовые беспорядки в китайском Синьцзяне, последствия которых ощущаются до сих пор.
Если суммировать многочисленные заключения аналитиков о том, зачем военная база на юге Киргизии нужна России, их можно свести к следующему: 1) необходимость поддержания стабильности на южных границах ОДКБ, и, в частности, предотвращение прорыва в Киргизию незаконных вооруженных формирований, имевшего место в 1999—2000 гг.; 2) борьба с наркотрафиком, который направляется из Афганистана в Россию через Таджикистан и Южную Киргизию; 3) обеспечение снабжения 201-й российской военной базы в Таджикистане, которое сейчас в значительной мере зависит от транзита через Узбекистан. Реализация этих мер позволит усилить военную составляющую ОДКБ, и, в частности, воинских формирований КСОР, меры по созданию которых Россия стала активно претворять в жизнь после «пятидневной войны» с Грузией в марте 2008 г. Примечательно, что киргизская сторона настаивала на размещении российского батальона в наиболее уязвимом месте — Баткене, куда в 1999—2000 гг. вторглись отряды Исламского движения Узбекистана (ИДУ). Однако Россия предпочла столицу Южной Киргизии — город Ош, где с советских времён осталась военная инфраструктура и её создание не потребует крупных инвестиций. На базе существующей в Оше инфраструктуры легче обеспечить переброску и развертывание в случае необходимости частей КСОР, которые должны стать основным звеном системы коллективной безопасности в регионе.
Единственным государством Центральной Азии, выступившим против размещения в Южной Киргизии российских военных, стал Узбекистан. 3 августа узбекский МИД заявил, что «не видит какой-либо необходимости и целесообразности в реализации планов по размещению на юге Кыргызстана дополнительного контингента российских вооруженных сил», так как «реализация подобных проектов на достаточно сложной и труднопредсказуемой территории. может дать импульс для усиления процессов по милитаризации и возбуждения различного рода националистических противостояний, а также выступлений радикальных экстремистских сил, могущих привести к серьезной дестабилизации обстановки в обширном регионе». Впрочем, об отрицательном отношении Ташкента к появлению в Южной Киргизии новой российской военной базы было известно заранее, и большим сюрпризом реакция узбекских властей не стала.
Развёрнутых комментариев по поводу размещения на юге Киргизии российской базы с узбекской стороны было немного, но некоторые из них носили, безусловно, заказной характер. В их числе — материал узбекского социолога Бахадыра Мусаева на сайте «ЦентрАзия». В планах по размещению на юге Киргизии российской базы он узрел признаки «империализма», свойственного, как настаивает Б. Мусаев, политике России со времен Петра I. Автор отмечает «геополитические устремления России. контролировать центральными средствами из Кремля. политические процессы в СНГ». Этой же цели, продолжает Б. Мусаев, служит вовлечение бывших союзных республик «в различные союзы экономического, оборонно-военного и т. п. характера», которые ставят «под вопрос соблюдение и достижение ими своих национальных интересов».
Как своего рода зондаж по поводу возможности организации провокации против российских военных выглядит ссылка Б. Мусаева на мнение живущего в Ташкенте художника и сценариста В. Ахунова, который заявил, что результатом размещения базы для Узбекистана может стать «грузинский сценарий»: «…как только российский военный контингент укрепится вблизи узбекской и таджикской границ, мы будем свидетелями многочисленных провокаций на этих границах..» Поэтому руководство Узбекистана, по его словам, «не должно допускать создания российской базы как вблизи своих границ, так и на территории Центральноазиатского региона».
Эта позиция Б. Мусаева тесно связана с его общим взглядом на ситуацию в Центральной Азии. Так, в интервью сайту «Фергана.ру» в ноябре 2008 г. он выступал за создание конфедерации центральноазиатских государств, настаивая на том, что эта идея, подобно идее создания Европейского Союза, «не должна восприниматься как утопия». В противном случае, заявил Б. Мусаев, «дезинтеграционные процессы примут необратимый характер, и. мы превратимся в какую-то примитивную страну».
Вместе с тем в малых странах Центральной Азии, к числу которых относятся Киргизия и Таджикистан, призывы к такой «конфедерации» вызывают большую настороженность. В случае возникновения подобного объединения в нём в военном, демографическом и экономическом плане, безусловно, будет доминировать Узбекистан. Это предопределит и его политическое доминирование. Не стоит забывать, что узбеки — не только самый многочисленный народ Центральной Азии, но и второй по численности этнос Киргизии, Таджикистана и Туркмении. Нередко они составляют большую часть населения приграничных районов, что порой вызывает беспокойство у государств-соседей. Положение на юге Киргизии является тревожным в силу целого ряда причин: географической изолированности южных районов, высокой численности здесь узбеков (удельный вес их в населении юга Киргизии — около ?), опасений по поводу повторения Ошских событий 1990 г., когда во время конфликта между киргизами и узбеками погибли несколько сот человек, усиления влияния радикальных исламских движений, роста наркотрафика, а также слабости вооружённых сил Киргизии, проявившейся во время Баткенских событий 1999−2000 гг.
Следует напомнить также, что Ташкент отказался участвовать в создании Коллективных сил оперативного реагирования, и перспектива использования Узбекистаном своих вооружённых сил в случае пограничных или водных конфликтов с соседями рассматривается в Киргизии как вполне реальная. Вот почему для Бишкека создание российской военной базы — это фактор укрепления региональной безопасности.
