 |
| Одна Родина | Андрей Внуков | 10.08.2009 |
В то время как В. Ющенко изо всех сил старался превратить Конотопскую битву в событие мирового масштаба, совершенно незамеченной осталась годовщина битвы 1399 года на берегах реки Воркслы между русско-литовским войском и Золотой Ордой. Она имела место через 19 лет после Куликовской битвы и за 11 лет до битвы при Грюнвальде, и её влияние на ход исторических событий вполне сопоставимо с указанными баталиями.
Её, как и битву при Лейпциге 1813 г., можно смело назвать битвой народов. В составе войска князя Витовта были русские, литовцы, жмудь, поляки, немцы, волохи, воины Тевтонского ордена и даже татары; противостоявшие им золотоордынцы во главе с ханом Тимиром-Кутлуем также имели в своих рядах многочисленных наёмников, в том числе и генуэзцев.
За несколько лет до происшедшего два события сильно пошатнули гегемонию Золотой Орды в этом регионе — Куликовская битва и битва на речке Терек. Если битва на поле Куликовом описана достаточно широко, то о сражении на Тереке необходимо сказать несколько слов. 15 апреля 1395 г. между войсками Тамерлана и Тохтамыша прошло крупное сражение, которое закончилось разгромом последнего. Это была завершающая битва гигантов. Сначала Тохтамыш, воспользовавшись отсутствием Тамерлана, напал на его владения в Средней Азии. Он захватил и разграбил Бухару и окрестные города. Тамерлан тщательно подготовился к реваншу. Первая битва между ними произошла в 1391 году на р. Кондурче около р. Волги, закончилась она полным поражением ордынцев. Следующее и решающее сражение произошло на реке Терек. Бой длился несколько дней, Тохтамыш потерпел жестокое поражение и с небольшим отрядом бежал в Литву.
Литовский князь Витовт, бывший, по мнению английского историка Генри Ховорса, одним из могущественнейших монархов Европы, позволил Тохтамышу поселиться в Киеве, рассчитывая в дальнейшем использовать его в своих политических целях. Как и многие из его современников, Витовт не отличался особой щепетильностью. Так, известный средневековый гуманист и историк Э.С. Пикколомини в своей работе «О Литве» назвал его «кровожадным мясником». В 1395 г. князь коварно захватил Смоленск, а через три года заключил договор с Тевтонским орденом о взаимной помощи в завоевании Новгорода и Пскова, при этом ордену доставался Псков, а Витовту — вся остальная территория. Однако эти планы он отложил на будущее, обратив внимание на Орду.
По словам автора «Истории России с древнейших времен» С.М. Соловьева, после возвращения домой Тамерлана Витовт решил вновь посадить на ордынском престоле Тохтамыша, которого для этого приютил в Киеве, чтобы после с его помощью овладеть Москвой. В 1398 г. между ними был заключен договор, согласно которому Тохтамыш обещал литовскому князю захватить не только Москву, но и всю северо-восточную Русь. По словам американского историка Г. Лэмба, планы Витовта были еще грандиознее — его целью был сам Тамерлан…
Причина для похода скоро нашлась. Оставленный Тамерланом на правлении Темир-Кутлуй обратился к Витовту с письмом, в котором требовал выдачи Тохтамыша. В своем ответе князь написал: «Бог назначил меня господином мира», так что ему самому решать, кого выдавать, а кого нет. Собранное им войско насчитывало до 100 тысяч воинов, одних только русских князей было до пятидесяти. Многие из них участвовали в Куликовской битве, в частности Дмитрий Боброк-Волынский и братья Андрей и Дмитрий Ольгердовичи. Когда оба войска сошлись около реки Воркслы, хан с ужасом увидел, что войско Витовта значительно превосходит его силы, а шедший с ним на соединение мурза Эдигей запаздывает. Видя безнадежность своего положения, Темир-Кутлуй стал вовлекать Витовта в продолжительные переговоры.
Здесь князь совершил первую ошибку: вместо того, чтобы атаковать соперника, явно уступавшего ему в численности, он позволил хану оттягивать начало битвы. В ходе переговоров Витовт допустил вторую ошибку: выдвигая все новые и новые требования, он прошел мимо возможности заключения мира на достаточно выгодных для себя условиях. Он потребовал, чтобы на ордынских деньгах чеканилось клеймо литовского князя. Подошедший к этому времени мурза Эдигей заявил: «Лучше умереть, чем согласится с этим».
Последняя ошибка, совершенная Витивтом, стала решающей. Он пришёл в ярость после отказа принимать мир на его условиях и решил сразу после провала переговоров начать бой. Предводитель краковского войска попытался предостеречь литовского князя от поспешных действий и провести дополнительную разведку, связанную с прибытием Эдигея, но литовские князья высмеяли его, назвав трусом. Большие надежды Витовт и его команда возлагали на имевшуюся у них артиллерию, но громоздкие единороги, дававшие определенный эффект в условиях боя в стеснённых условиях, оказались практически бесполезными в степи в условиях быстрого перемещения ордынской конницы.
Начало битвы осталось за войском Витовта, значительно потеснившего полки Эдигея, однако, увлекшись преследованием отступающего врага, «союзники» не заметили того, что конница Темир-Кутлуя обошла их и ударила в тыл. Неизвестно, чем бы закончилась битва, но Тохтамыш, бросившись в паническое бегство, полностью дезорганизовал литовское войско. Л. Гумилёв в своем капитальном труде «От Руси к России» утверждает, что Тохтамыш покинул поле боя еще до начала битвы. Устроив забег на длинную дистанцию, он остановился только. в Сибири! Впрочем, и это не спасло его от мести «великого хромца», как называли тогда Тамерлана, и в 1409 г. он был убит.
Увидев, что битва проиграна, бросив обоз, ударился в бегство и Витовт. Ордынцы преследовали его пятьсот верст до самого Киева. Самым стойким оказался презрительно названный трусом краковский воевода: он сражался до последнего и принял смерть лицом к врагу. После битвы ордынцы бросились грабить. Беззащитное княжество Литовское подверглось ужасающему грабежу татар; в определённой мере эти события можно сравнить с будущей Руиной. Татары дошли аж до Луцка. Лишенные минимальной воинской поддержки со стороны князя, города вынуждены были откупаться. Так, Киев заплатил ордынцам три тысячи рублей. Интересно, что победитель Темир-Кутлуй недолго наслаждался победой. Тамерлан посадил на ханский трон его брата Шадибека.
Значение битвы при Ворксле заключается в том, что впервые ордынцы не нападали, а защищались. Если бы не самоуверенность Витовта, которого вышеупомянутый Г. Лемб назвал «безрассудным», и не допущенные им ошибки, то вполне возможно, что Орда потерпела бы второе (после Куликовской битвы) поражение.
Другим последствием катастрофы при Ворксле стал вынужденный союз Витовта с польским королем Владиславом (бывшим литовским князем Ягайло). Последствия этого союза были неоднозначны: с одной стороны, в битве при Грюнвальде был разгромлен Тевтонский орден, с другой — процесс поглощения католической Польшей русских земель, начавшийся в 1386 г. после того, как Ягайло принял польскую корону, стал необратимым. Дело в том, что Владислав сильно зависел от польских магнатов и католического духовенства. Как слабый администратор и близорукий политик, он вынужден был слепо следовать в фарватере их политики.
Почему же о столь значительном событии общерусского и восточноевропейского масштаба «оранжевая» Украина молчит, как в рот воды набрав? Всё дело в том, что на фоне грандиозных событий конца ХIV века, на фоне битвы при Ворксле конотопская стычка кажется детской ссорой в песочнице. Внимательный житель Украины, даже не слишком глубоко знающий историю, заметит, что в первом случае христиане совместно воевали против татар; во втором же случае, кандидат в «герои Украины» Выговский помогал татарам воевать с христианами. Наконец, вследствие поражения Витовта, как ни парадоксально, самый большой выигрыш достался Москве. Перед опасностью воевать с коалицией в составе Литвы и Тевтонского ордена Орда отступила. Но такой, даже опосредованный, успех Москвы для «оранжевых» невыносим.
