 |
| РИА Новости | Наталья Солженицына | 04.08.2009 |
Читателям еще предстоит знакомство с неопубликованными работами Александра Солженицына и переосмысление его уже издававшихся произведений. «Архипелаг Гулаг» и «Красное колесо» еще спасут не одно молодое поколение от «счастливого неведения» собственной истории, которое может привести к повторению страшных ошибок. «Раковый корпус» вселит надежду в то, что человек способен справится даже с самыми страшными испытаниями, посылаемыми судьбой. Его рассказы — это живая история России, показанная через судьбы разных людей. Исполнился ровно год, как ушел из жизни один из самых мощных, глубоких и искренних российских писателей — Александр Солженицын. Накануне этой даты корреспондент РИА Новости поговорил с вдовой писателя, его верным помощником и соратником Натальей Солженицыной. Беседовала Светлана Вовк.
— Правда ли, что существует идея создания музея Солженицына в Москве?
— Сейчас решен вопрос о создании музея Солженицына в Кисловодске, в небольшом домике, где он провел первый год своей жизни. Дом в Кисловодске, где он родился, был разрушен в 70-е годы. А этот теремок, хоть и в ветхом состоянии, но сохранился и уже стал объектом федерального значения. Что касается создания музея в Москве — наверное, он тоже когда-то будет, но пока об этом совсем рано говорить.
— Концепцию экспозиции кисловодского музея продумываете Вы?
— Нет. Я считаю, что этим должны заниматься профессионалы. Это ведь очень сложное дело — создать музей, это серьезная профессия. Но я готова обсуждать концепцию и, если нужно, помочь создателям музея разного рода «начинкой».
— Александр Исаевич производил впечатление человека совершенно не привязанного к вещам. Наверное, в экспозиции в основном будут его книги и рукописи?
— Он не был привязан к вещам в том смысле, что не терпел нефункциональных, лишних, ненужных ни в работе, ни в жизни вещей. Но он был неравнодушен ко всему, что связано с процессом его труда — очень любил канцелярию: ластики, карандаши, любовно гладил хорошую бумагу. Это все и сейчас на его столе. К сожалению, осталось очень мало вещей из раннего периода жизни Солженицына, потому что это были самые трудные для него годы — война, тюрьма, лагерь, раковая болезнь. Его мать умерла в 49 лет, в 1944 году, когда он был на фронте. Жена вышла замуж за другого, когда он сидел в лагере. Так что и особых хранителей книг и вещей, окружавших его в детские и молодые годы, просто не было. Но зато сохранились кое-какие юношеские и даже детские рукописи Александра Исаевича.
— А во сколько лет он начал писать?
— Он начал играть в литературу лет в 9−10 — писал в самых разных жанрах, сначала прозу, потом и стихи. Конечно, там были приключения, пираты, — все, что мальчишкам положено. Сам Александр Исаевич ни в грош не ставил свое детское творчество, считал его не предназначенным ни для чьих глаз, и уж конечно не для печати. Но на самом деле — это очень интересное свидетельство того, насколько рано он был искушен в литературе и увлечен литературным процессом.
— Каким он был в быту? Что любил из еды, из одежды?
— К еде и к одежде он относился нетребовательно и благодарно: что дадут, то и съест и скажет спасибо, во что оденут, то и носит.
Предпочитал простую русскую кухню, к которой привык с детства. Любил молоко, котлеты, щи, гречневую кашу, овощи.
Совсем не боялся холода, за ним с юности закрепилось прозвище «морж».
Но в повседневной жизни были две вещи, чрезвычайно для него важные, к ним он относился совсем неравнодушно — это тишина и свет. Ему было очень важно, чтобы там, где он работал, было светло и тихо.
ЛИЧНЫЙ ПРИМЕР И НИКАКИХ НОТАЦИЙ
— Каким Александр Исаевич был отцом, хватало ли у него времени на общение с сыновьями?
— Думаю, что редко встретится такой отец, который бы ежедневно уделял своим детям час только на специальные уроки, как это делал Александр Исаевич. Он учил наших сыновей математике, физике, астрономии. Занимался с ними регулярно, каждый день по часу. Помимо этого, были недолгие, но достойные беседы за столом, за обедом, когда дети могли спрашивать отца о чем угодно.
Его влияние на детей было огромным, хотя никогда не лобовым. Он вовсе не читал им нотаций. Да им и не нужны были проповеди и декларации, потому что сама атмосфера в доме, пример, который ежедневно был перед глазами, воспитывал их. Когда утром дети вставали, они видели, что мать и отец уже работают, вечером ложились, а мать и отец еще работают. Важно и то, что сыновья понимали, чему была посвящена вся работа, вся жизнь отца: служению России.
Между Александром Исаевичем и детьми всегда существовала большая нежность. И мальчики всегда были и сейчас остаются любящими, верными, хорошими сыновьями.
ПАСХА И СЕКРЕТ ПРОЗОРЛИВОСТИ
— Были ли в Вашей семье какие-то особые традиции? Какие-то праздники, памятные только для вас дни?
— В этом отношении мы совсем не оригинальны. Мы все очень любили Пасху, всегда отмечали этот самый важный в церковном году праздник. Постились весь Великий Пост, а к празднику я всегда пекла куличи и делала сырную пасху. Всей семьей ездили в храм на ночную службу. А пасхальным утром, после розговен, каждый год старались делать семейную фотографию. И Рождество, конечно, праздновали, с Сочельником, елкой и подарками. Ну, и дни рождения детей. Свои дни рождения особо не праздновали, не любили.
— Вы всегда ходили на Пасху в какой-то определенный храм?
— Живя в изгнании, выбирать храм не приходилось. К счастью, поблизости, в 25 милях от нашего дома в Вермонте, был православный храм. Правда, служба в нем шла по-английски. Но так как наши дети были полностью двуязычными, это было не страшно. К тому же священник в этом храме был русский и мог принимать исповеди и на том, и на другом языке. У нас была и домовая церковь, и когда гостили друзья — священники, то служили в ней по-русски. А пожалуй, была у нас одна особая традиция, которую завел Александр Исаевич: он записывал в течение года всех близких умерших, не обязательно личных друзей, но и тех, кто много поработал для России, таких людей мы еще застали среди первой эмиграции, — и раз в году, на «старый новый год» служили по ним в нашей церкви поминальную литургию.
— Наталья Дмитриевна, многие считают Солженицына провидцем, приписывая ему чудесный пророческий дар. Как он сам относился к таким высказываниям в свой адрес?
— Он никогда не считал, что у него есть пророческий дар. Наоборот, всегда морщился, когда слово «пророк» к нему применялось. Думаю, что способность Александра Исаевича предвидеть события была связана с его четким аналитическим умом, с очень добросовестным изучением истории, и конечно, с огромной любовью к России — он болел ее бедами, мучился, чтобы понять причины несчастий, напрягался: как их можно отвратить в будущем? Вот эта сфокусированность на протяжении всей жизни и делала его прогнозы довольно точными и существенными.
Помню, как в мае 1998 года он опубликовал свою горькую обзорную книгу «Россия в обвале». Над ним тогда все посмеялись: «что это вам снится, какой обвал? мы же на подъеме». А через три месяца случился дефолт.
ГОД СПУСТЯ
— После ухода Александра Солженицына прошел год. Многое ли Вы успели сделать из того, что он завещал для сохранения его творческого наследия?
— Предстоит гораздо больше, чем уже сделано. Но из того, что Александр Исаевич называл первостепенным и первоочередным, в этом году удалось закончить публикацию последней редакции романа «Красное Колесо». Это произведение сам Солженицын считал самым важным трудом своей жизни, потому что всегда полагал, что народ, который не знает собственной истории, обречен делать быть может роковые ошибки в будущем. В «Красном Колесе» он разбирает причины трех революций, грянувших в России в начале 20 века и приведших к трагическим последствиям. Солженицын считал эти революции событиями не только российского, а мирового масштаба — они изменили мир.
Буквально только что, к моей радости, вышли 15-й и 16-й тома 30-томного собрания сочинений Александра Исаевича, которыми как раз и завершается публикация «Красного Колеса». Это масштабное произведение занимает с 7-го по 16-й тома. Теперь предстоит готовить к выходу и публиковать остальные тома собрания.
— Как продвигаются дела с выпуском аудиокниг Солженицына?
— Это дело еще только начинается. Три аудиокниги, где сам Солженицын читает свои рассказы и «крохотки», вышли в декабре прошлого года. Только что выпущен тираж четвертого диска, где он читает рассказы «Случай на станции Кочетовка», «Правая кисть» и «Захар Калита». Сейчас готовятся следующие аудиокниги.
Кроме того, за этот год удалось сделать еще многое, что сам Александр Исаевич, наверное, посчитал бы некоторой суетой. А именно — создать передвижную книжную выставку (сейчас она развернута в Государственном Литературном музее в Москве) и напечатать каталог этой экспозиции; участвовать в двух международных конференциях, изучавших творчество Солженицына, в Москве и в Париже; находиться в постоянном рабочем контакте с издательствами, которые перепечатывают уже прежде изданные произведения Солженицына.
Сам же он считал наиболее важным напечатать то, что еще не напечатано, издать свои последние прижизненные труды. Очень радуюсь, что нам удалось открыть официальный сайт Солженицына, куда я помещаю «эталонные», выверенные тексты его произведений и много другой точной информации.
Беседовала Светлана Вовк
