 |
| Фонд стратегической культуры | Андрей Конуров | 04.08.2009 |
Одним из главных пунктов антисоветского мифа о второй мировой войне, который возлагает равную ответственность за ее начало на Германию и СССР, но совершенно выводит из-под этой ответственности США и Великобританию, является пакт Молотова-Риббентропа. Согласно мифу, сам факт подписания этого договора свидетельствовал о вопиющей аморальности Сталина и всего советского руководства. Якобы два жестоких тирана пошли между собой на сговор, для того чтобы разделить всю Европу. Сталин развязал Гитлеру руки для нападения на бедную маленькую Польшу. И это бесстыдство еще сильнее оттеняет кристальную историческую чистоту Америки и Англии, которые мужественно и беззаветно сражались с национал-социалистической заразой и никогда и ни о чем с Гитлером не договаривались. И за это малые европейские государства теперь будут благодарны им по гроб жизни. Всевозможных бывших президентов Латвии, министров обороны Польши, эстонских премьеров, чешских парламентариев просто распирает от признательности Америке, а каждый шаг России воспринимается в штыки и подвергается бешеной критике, самым оскорбительным в которой является государственная принадлежность критикующих. Как писал Гоголь, «еще бы ничего, пусть уже высшее лакейство, нет, какой-нибудь оборванный мальчишка, посмотреть — дрянь, который копается на заднем дворе, и тот пристанет; и начнут со всех сторон притопывать ногами: «Куда, куда, зачем? Пошел, мужик, пошел».
Но вернемся к Молотову и Риббентропу. Непонятно, как можно вообще в качестве доказательства коварных агрессивных намерений какого-либо государства приводить подписание этим государством договора о ненападении? В этом документе Советский Союз брал на себя обязательство не нападать на Германию, не оказывать содействия в организации и осуществлении такого нападения и не участвовать в каких бы то ни было направленных против Германии акциях. Что плохого в том, что две страны обязуются не нападать друг на друга? Или для того, чтобы сейчас американцы, англичане и их крикливые восточноевропейские подголоски не вменяли Советскому Союза в вину разжигание второй мировой войны, ему следовало напасть на Германию? Ради блага западных демократий? С какой стати, спрашивается?
При этом Польша подписала с Гитлером договор о ненападении за пять с половиной лет до СССР, аж в январе 1934 г. Англия сделала это в августе 1938 г., Франция — в декабре. Практически вся Европа имела с Германией такие договоры. Возникает вопрос, почему Советскому Союзу нельзя то, что можно Англии и Польше? Только потому, что у политической элиты этих стран ничем не обоснованное завышенное самомнение?
Идем далее. Размявшись на самой идее ненападения Германии на СССР и наоборот, клеветники России переходят к секретному протоколу, который, возможно, даже и не существовал в природе. Но утверждать это я не буду, перейду сразу к содержанию этого протокола, как его преподносят сторонники антисоветского мифа. Пусть даже он и был. Говорят, что этим протоколом Сталин и Гитлер поделили между собой всю Европу. Обсуждение мотивов Гитлера в мою задачу не входит, но в чем здесь обвинять Сталина? Сталин вынудил Гитлера взять на себя обязательство не переходить в своей экспансии некую красную черту, которую он, Сталин, обозначил. Таким образом, он спас от гитлеровской агрессии жителей Эстонии, Латвии, Литвы, Западной Украины, Западной Белоруссии, Бессарабии и Северной Буковины. Ну вот что плохого, что Сталин позаботился о том, чтобы эти земли не топтали сапоги немецкого солдата? Неужели было бы лучше, если бы такого протокола не было и у Гитлера вообще была бы полная свобода рук?
Потом, конечно, все те территории, которые Гитлер обязался не трогать, вошли в состав СССР. Но агрессивности Сталина это никоим образом не доказывает. Бессарабия до 1918 г. принадлежала России и была оккупирована Румынией во время интервенции. Имел право Сталин возвратить эту территорию в состав СССР? Имел полное право, и непонятно, как вообще у кого-то может поворачиваться язык утверждать обратное?..
С Северной Буковиной ситуация посложнее: она до 1940 г. в состав СССР и России не входила. Выдвигая к Румынии требование о передаче этой территории, Советский Союз руководствовался двумя соображениями. Во-первых, тем, что подавляющее большинство населения Северной Буковины составляли украинцы, а во-вторых, необходимостью компенсировать ущерб, нанесенный Советскому Союзу и Бессарабии 22-летней румынской оккупацией этой территории.
Территориальное наказание агрессора и оккупанта — это традиционная практика в мировой политике. Та же Польша, например, решением Потсдамской конференции в качестве компенсации за оккупацию гитлеровской Германией получила солидные территориальные приращения — ее западная граница была передвинута к Одеру, а кроме того ей был передан город Данциг, тот самый, из-за которого и началась война. И никого этот факт не возмутил тогда и не возмущает сейчас. По поводу агрессии Румынии 1918 г. международных конференций не собиралось и поэтому Советскому Союзу пришлось решать этот вопрос своими силами. Но принцип здесь был применен тот же самый.
Что касается Латвии, Литвы и Эстонии, то их включение в состав СССР было осуществлено на основании обращений законных органов власти этих республик, сформированных в результате выборов, на которых дружественные Советскому Союзу партии получили подавляющее большинство голосов. Литва вообще в результате объединения с СССР увеличила свою территорию. Ей был передан Вильненский край, и тот факт, что сегодня столицей Литвы является город Вильнюс — это результат событий 1940 г. До этого Вильнюс находился в составе Польши, а столицей Литвы был Каунас. Ну, а после окончания второй мировой войны благодаря победе СССР Литва получила назад Мемельский край, который в марте 1939 г. президент Сметона позорно без боя отдал Германии.
Если брать Западную Украину и Белоруссию, то эти территории опять же до 1920 г. принадлежали России и были отторгнуты Польшей в ходе советско-польской войны. Когда поляки сейчас говорят, что СССР ударил им в спину, в то время как их страна вела кровопролитную войну не на жизнь, а на смерть с Германией, то они всегда забывают, что СССР не забрал у Польши ни метра лишней земли, а лишь вернул себе то, что ему принадлежало по праву. А то, что момент был выбран столь, с точки зрения поляков, драматический, то здесь Сталина тоже глупо винить. Он стремился при решении своей абсолютно законной задачи еще и сохранить жизни советских солдат. А то, что при этом он не стал особо вникать в психологические этюды польской души, так он не был президентом Польши и ответственности за эту страну никакой не нес. Сама Польша до этого за милую душу поучаствовала в разделе Чехословакии и ни о каких угрызениях совести с ее стороны ничего не слышно до сих пор.
Естественно, в ответ на обязательство Гитлера не трогать территории, к которым Советский Союз обозначил свой интерес, Сталин обязался не препятствовать планам Гитлера по территориальному переустройству остальной Европы. А почему, собственно, Сталин должен был этому мешать? Он что, в каждой бочке затычка? Почему Сталин должен был таскать каштаны из огня для Англии и Америки? Ведь суть обвинений против СССР на самом-то деле сводится к тому, что Сталин оказался не таким дураком, какие попадались среди правителей России, искоренял британскую агентуру влияния в своем окружении и не позволил превратить русского солдата в пушечное мясо англо-американской геополитики, каковым он был в первую мировую.
Но даже если рассматривать политику различных государств с точки зрения европейской и международной безопасности, то кто вообще, скажите на милость, сделал для укрепления этой безопасности больше, чем Сталин? Во время Веймарской республики СССР имел очень тесные и выгодные для себя экономические и военные отношения с Германией. Но после прихода к власти Гитлера эти отношения были немедленно разорваны. Разорваны именно из ценностных соображений, потому что в финансовом плане Советский Союз от этого разрыва потерпел немалые убытки. В 1935 г. СССР заключает договора о взаимной военной помощи с Францией и Чехословакией. В 1936 г. Советский Союз был единственной страной, которая оказала действенную военную помощь республиканскому правительству Испании, в которой произошел фашистский мятеж, поддержанный Гитлером и Муссолини. И все это время Америка, Англия и Франция только и занимались тем, что умиротворяли агрессоров.
Когда в 1938 г. состоялся Мюнхенский сговор, СССР предложил военную помощь Чехословакии. Правда, по договорам 1935 г. СССР имел право оказывать такую помощь только в том случае, если бы такую же помощь оказала и Франция, а она, как известно, в тот период была уже на другой стороне. Но СССР был готов помочь чехам даже несмотря на это, но президент Чехословакии Бенеш от помощи отказался. Ну и какого, спрашивается, рожна было Сталину вмешиваться? Не мог же он быть большим чехом, чем сами чехи. Чтобы у Вацлава Гавела был повод вылить на него лишнее ведро помоев?
Когда Чехословакия была оккупирована, народный комиссар иностранных дел СССР Литвинов выступил с предложением созвать международную конференцию для обсуждения мер по предотвращению дальнейшей гитлеровской агрессии, но Чемберлен назвал эту идею преждевременной. Почему он так сказал? И никто его не осуждает. Далее Литвинов предложил подписать военную конвенцию о взаимопомощи между Англией, Францией и СССР, к которой при желании могла бы присоединиться и Польша. Англия отказалась.
Через некоторое время переговоры трех стран все же начались. Советское предложение заключалось в том, чтобы военный союз вступал в силу в трех случаях:
1. Если какая-либо европейская страна (подразумевалась Германия) нападет на СССР, Англию или Францию;
2. Если Германия нападет на Бельгию, Грецию, Турцию, Румынию, Польшу, Латвию, Эстонию или Финляндию (всем этим странам СССР, Англия и Франция должны были гарантировать защиту);
3. Если СССР, Англия или Франция окажутся вовлечены в войну вследствие предоставления помощи по просьбе третьей европейской страны. Это предложение было успешно замылено. Во-первых, военные делегации Англии и Франции, приехавшие на переговоры в Москву, возглавляли второстепенные лица. Когда переговоры начались, выяснилось, что полномочия французской и особенно английской делегаций абсолютно не соответствуют масштабу обсуждаемых проблем и выглядят просто насмешкой над серьезностью момента. Ворошилов поставил перед англичанами и французами ряд вопросов, но они не смогли ответить на них, потому что им было запрещено разглашать секретную информацию.
Во-вторых, когда речь зашла о пропуске советских войск через территорию Польши, без чего отражение германской агрессии было бы невозможным, польское правительство во главе с ветераном советско-польской войны Эдвардом Рыдз-Смиглой ответило категорическим отказом, а министр иностранных дел Польши Бек сказал французскому послу: «С немцами мы рискуем потерять свою свободу, а с русскими — свою душу».
Ну, и наконец, в-третьих, в то время как военные делегации трех стран заседали в Москве, англичане сами вели переговоры с немцами в Лондоне. Англия была готова признать особые интересы Германии в Восточной и Юго-Восточной Европе, а также взять ее в долю при эксплуатации своих африканских колоний. Другое дело, что переговоры эти закончились провалом, потому что немцы хотели большего, но ведь сам факт переговоров был.
Так почему в этих условиях Советский Союз должен был отказываться от немецких предложений? Почему Сталин должен был переживать об интересах Польши, которая все равно отказалась от его помощи, больше, чем о своих собственных? Почему Сталин должен быть главным европейским альтруистом, чтобы не получить обвинений в агрессивных намерениях? Да и кто обвиняет-то? Те, на ком на самих клейма ставить негде?
Как только немцы захватили Чехословакию, в английской, французской и американской прессе тут же развернулась шумная пропагандистская кампания о слабости советской армии, разложении советской авиации, о беспорядках в СССР, толкая тем самым немцев дальше на восток и обещая им легкую добычу. Западные журналисты наперебой давали прогнозы, что, после того как немцы получили Карпатскую Украину, они еще до конца весны 1939 г. присоединят к ней и Советскую Украину. Похоже на то, что этот подозрительный шум имел целью поднять ярость Советского Союза против Германии, отравить атмосферу и спровоцировать конфликт с Германией без видимых на то обстоятельств. А затем, потеряв терпение в ожидании похода на Советскую Украину, эта же пресса сама начала разоблачать подоплеку политики невмешательства. Говорилось о разочаровании немцами, которые вместо того, чтобы двинуться дальше на восток против Советского Союза, повернули на запад и стали требовать колоний. Как сказал Сталин, «можно подумать, что немцам отдали районы Чехословакии как цену за обязательство начать войну с Советским Союзом, а немцы отказываются теперь платить по векселю, посылая их куда-то подальше».
Дата 1 сентября 1939 г. как день начала Второй мировой войны вообще вызывает вопросы. Еще в 1935 г. Италия напала на Абиссинию и оккупировала ее. Летом 1935 г. Германия и Италия организовали военную интервенцию в Испании. В 1937 г. Япония вторглась в Северный и Центральный Китай, заняла Пекин, Тяньцзин и Шанхай. В начале 1938 г. Германия захватила Австрию, а осенью — Судетскую область Чехословакии. В конце 1938 г. Япония захватила Кантон, а в начале 1939 г. — остров Хайнань. Германия в марте 1939 г. оккупировала остатки Чехословакии и Мемельский край Литвы. Не слишком ли много для довоенного периода? Создается впечатление, что нападение на Польшу выбрано специально, чтобы связать Вторую мировую с пактом Молотова-Риббентропа.
Ну и последнее. Как свидетельствует в своих мемуарах адъютант Гитлера по люфтваффе фон Белофф, решение о нападении на Польшу в случае, если она откажется выполнить немецкие территориальные требования, было принято задолго до того, как обозначилась сама возможность о переговорах с СССР. Ведь между подписанием договора и началом вторжения прошло-то всего девять дней. За такой маленький срок отмобилизовать вермахт было просто невозможно. Более того, изначально планировалась дата 26 августа, но потом нападение отменили, потому что англичане сказали Риббентропу, что Польша готова идти на уступки. Риббентроп беседовал с польским послом Липским еще 31 августа с 18 до 19 часов, а войска уже стояли, готовые к бою. Так чего же они выдвигали дивизии к границе? А если бы Молотов не подписал пакт?
Так что неподписание договора вовсе не спасло бы Польшу, как может кому-то показаться. Оно бы лишь увеличило территориальные приобретения Гитлера в польской кампании, а нам начинать войну в 1941 г. пришлось бы в еще менее благоприятных условиях.
