 |
| Нарочницкая.Ru | Наталья Нарочницкая | 31.01.2006 |
Против резолюции выступала не только Россия?
Совет Европы пошел на раскол. Категорически против резолюции с самого начала выступила группа социалистов и Объединенных Левых. В Объединенных Левых коммунисты занимают отнюдь не большинство, в основном это социалисты, социал-демократы. Сторонник этой точки зрения, швед, выступил с очень серьезным и глубоким суждением о том, что было бы очень опрометчиво вместить одним махом в такой «примитивный», как он сказал, доклад, мнение о таких драматических страницах истории и столкновениях идей. Cлучаясь в истории, такие явления нередко приводили к различным преступлениям. Его мнение не было, конечно же, учтено. Особенно горячо поддерживали российскую делегацию представители Греции. Греки единственные выступали, пламенно возмущаясь резолюцией и ее политической подоплекой. В одном из выступлений гречанки Лианы Канелли был призыв к Совету Европы задуматься над тем, что он делает. Ведь нужно не плодить врагов, а соблюдать толерантность! Она намекала на то, что отнюдь не только коммунистические режимы, но и демократические совершают повсеместно преступления — агрессия в Ираке, в Югославии и т. д. Но, тем не менее, все произошло так, как произошло.
Удалось ли российской делегации что-либо противопоставить сторонникам резолюции во время дебатов?
Cреди тех, кто попал в число выступавших по этому вопросу, было редкостное единодушие во взглядах. Записалось 60 с лишним человек. Я была сорок девятой и мне так и не удалось выступить, я оставила свое выступление, как это и положено, в письменном виде. Но в число тех 23 парламентариев, которым удалось высказать свое мнение, попали представители прибалтийских государств, поляки, венгры, болгары, украинцы… И, конечно, все это не случайно. От нашей делегации выступали Косачев, Зюганов и Жириновский.
Во время обсуждения резолюции было предложение отложить обсуждение этого доклада до следующей сессии — оставить его на доработку с тем, чтобы представить его в виде более общего суждения о явлениях, которые так или иначе вызывают осуждение. Кстати, к этому мы были с самого начал готовы и на комиссии предлагали сделать резолюцию, которая осуждает попытки в мире внедрять репрессивными методами, принуждением какие-либо человеческие идеи. Но ни наше предложение, ни предложение отложить не прошли (за него было подано 80 голосов, но, по-моему, 95 было против).
Когда начали вводить поправки, то всё стало окончательно ясно. Прошла только одна небольшая поправка, остальное все было отклонено. Надо сказать, в ПАСЕ, как на смотр, явились все наши — прямо скажем — недоброжелатели из Прибалтики. И все они, дружным строем, голосовали за резолюцию…
И все же, почему европейцы отказались осудить насильственное внедрение любых идей, сконцентрировавшись именно на коммунистических?
Те, кто задумал весь этот процесс, аналогичный процессу над Георгием Димитровым, а на самом деле — над Россией, — хотели, чтобы было какое-либо общее осуждение. Ведь тогда осуждать нужно было бы, например, и войны между католиками и протестантами. Говоря современным секулярным, атеистическим языком, это была война по идеологическим мотивам, под лозунгом «чья страна — того и вера» (переходишь к другому королю — обязан перекреститься по иному обряду, принять иную веру), под лозунгом этой идеи было наполовину истреблено население Центральной Европы. Это известный факт. Осудить пришлось бы и Иоанна Лейденского и, конечно, Робеспьера и его террор… Разве сегодняшняя обаятельная триада «Свобода, равенство, братство» не рождена в свое время гильотиной? На ней — следы крови робеспьеровского террора. Ведь даже термин «революционный террор» введен не большевиками, а Робеспьером… И по количеству жертв на душу населения именно Французская революция до сих пор остается непревзойденной. Кто когда-нибудь осудил это? Кто вспомнил? При этом я помню, как 200-летие французской революции было отпраздновано в Париже фейерверками и десятками международных конгрессов со славословиями.
Тут совершенно очевидно, что не преступления интересуют ПАСЕ, а осуждение России.
Что интересно, в двух выступлениях, поляка и грузина, как раз и проявилось то, что на самом деле осуждалась именно Россия. Хотя название страны и не употреблялось. В суждении поляка прозвучала такая мысль, что на самом деле все это — «русский империализм». Вот главная задача — показать, что советский период мировой истории — это тоталитарный Советский Союз, он же есть продолжение Ивана Грозного! Его, мол, мы осуждаем. И в речи грузина тоже прозвучала мысль, что коммунистический режим оккупировал в 1918 году Грузию. Вот это и есть главная линия.
К сожалению все, о чем я предупреждала в предисловии на первых страницах своей книги «За что и с кем мы воевали», сбывается. Все это разворачивается на наших глазах.
Тем не менее, обращение к Комитету министров было так же отклонено. Означает ли это победу сторонников российской позиции?
Рекомендация (помимо резолюции всегда есть еще и рекомендация) была отклонена. Там в этой рекомендации содержалось чуть ли не право вмешательства во внутренние дела государств, потому что было рекомендовано пересмотреть учебники истории, названия улиц и — в худших традициях тоталитарных режимов — предлагалось изъять и стереть из памяти исторической памяти все, что было. Очень похоже на действия власти в Советской России — переименования улиц, уничтожение памятников царям… Здесь — то же самое! Абсолютно! На моих глазах происходит социализация либеральной идеи — в лице Совета Европы. Там уже нельзя иметь какие-то другие исторические воззрения на великие ценности. Если вы не либерал — вы просто отторгаетесь, вы — изгой.
Но все-таки в нынешних условиях могут ли грозить России какие-то серьезные последствия?
Нет, Совет Европы вообще является очень маловлиятельной организацией. Резолюция — это мнение депутатов, за нее проголосовало около 100 человек. Поэтому она не имеет никаких юридических последствий. Но это — первый уровень, на котором обкатывается эта идея. Думаю, что последствия принятия резолюции постараются использовать прежде всего прибалты, особенно — яростные эстонцы и латыши, которые будут трактовать такое решение как знак равенства между коммунизмом и нацизмом. И для политчиеской борьбы, чтобы выкинуть со своего политчиеского поля своих противников, тех же русских, конечно, они будут стараться опираться на это суждение и действовать соответствующим образом. Поэтому это очень неприятно.
Но неужели резолюция дает повод уравнять коммунизм и фашизм?
Отчасти. Во время обсуждений нам не удалось (и это также говорит о коварной подоплеке!) — снять из резолюции одну фразу, с которой (пусть не прямо, но косвенно) связана попытка поставить знак равенства между фашизмом и коммунизмом. Несмотря на то, что против этого резко возражали разные депутаты, особенно — левые, серьезной дискуссии на эту тему не получилось.
Я собиралась развить эту тему и показать, что нацизм есть языческая доктрина природной неоднородости людей и наций, которая оправдывала претензии на территории и историческую жизнь народов, лишала их исторического будущего, права на самостоятельную жизнь в истории, превращала их в свинопасов и горничных для слуг Третьего рейха — т. е. ликвидировала как нацию. Они становились материалом для чужих проектов. А коммунизм — всего лишь двоюродный брат сегодняшнего либерализма — ставил цель облагодетельствовать весь мир, и даже готов был на алтарь этой цели положить все национальное. Ничего общего нет совершенно! Если преступления нацизма вытекают из самого нацистского учения, то преступления коммунизма из самой доктрины не вытекают. Преступления коммунизма — это преступления самих людей, которые что-то реализовывали. Но привидите мне примеры из истории, где бы люди не совершали преступлений!
Разве осуждение преступлений и репрессий, совершенных в СССР, в нашей стране не началось еще на XX съезде КПСС в 1956 году?
Вот именно. В выступлении Косачева прозвучала мысль о том (я с ней, безусловно, согласна), что русские люди безоговорочно осуждают трагический репрессивный период, не хотели бы никогда его возвращения… У нас эти явления уже осуждены. Мы видим коварную подоплеку именно в том, что через осуждение этого периода отечественной истории хотят осудить само наше государство. Осудить — я все время убеждаюсь в этом — именно тот победивший Советский Союз, который так поднял престиж российского государства и российской истории вообще (пусть и в форме коммунизма). Это была величайшая страница в нашей истории, когда мы победили агрессию, невиданную по своим масштабам, по своим целям, в то время как вся Европа лежала перед Гитлером. И мы спасли не только себя, но и Европу. И европейцам это до сих пор, как кость поперек горла. Они не могут это до сих пор пережить. И они хотят обесценить эту страницу истории, закрывают глаза на то, что не репрессиями была оплачена эта победа, а жертвенной борьбой с фашистской агрессией. Ни в 1920-е, ни в 1930-е годы, в самый расцвет репрессий, Советская Россия не была великой державой. Она была государством, которое выдержало революцию и Гражданскую войну, утратило часть территории, на нее давили со всех сторон, она едва выдерживала давление. Великой она стала только после Ялты и Потсдама. Вот это и ненавистно, вот в этом опасность. Они хотят обесценить подпись СССР как якобы преступного государства — сроди нацистскому, под теми огромными позициями, завоеванными нашей жертвенной борьбой. Более того — нам могут быть предъявлены иски, по которым нас могут попытаться обязать выплачивать компенсации. И мы должны будем платить за нашу же победу!..
Но неужели сторонники резолюции, которые есть и в нашей стране, не понимают этого?
Думаю, что для того, чтобы действительно понять мнение Европы о нас, нужно наших западников на недельку посылать в Совет Европы. Они посидят два дня, послушают — и сначала страшная будет горечь и разоарование, а потом они поймут, как же прав был Данилевский, говоря: «Европа не признает нас своими. <…> Как ни рыхл, ни мягок оказался верхний, выветрившийся слой, всё же Европа понимает или, точнее сказать, интуитивно чувствует, что под этой поверхностью лежит крепкое, твёрдое ядро, которое не растолочь, не размолотить, не растворить и, следовательно, нельзя будет себе ассимилировать, превратить в свою плоть и кровь, которое имеет силу и притязания жить своей самобытной, независимой жизнью». Сейчас задача Европы — это как раз уничтожение этого ядра… Там есть такая фраза: «Будет ли Шлезвиг и Голштейн датским или германским, он все-таки останется европейским; произойдет маленькое наклонение в политических весах; стоит ли о том толковать много? Державность Европы от того не потерпит; общественному мнению нечего слишком волноваться; надо быть снисходительным между своими. Склоняются ли весы в пользу Афин или Спарты, не та же ли Греция будет царить? Но как дозволить распространяться влиянию чуждого, враждебного, варварского мира, хотя бы оно распространялось на то, что по всем божеским и человеческим законам принадлежит этому миру? Не допускать до этого — общее дело всего, что только чувствует себя Европой. Тут можно и турка взять в союзники и даже вручить ему знамя цивилизации». И новых «турок» — чеченских бандитов — они именно так выставляют — как борцов с тоталитарным, омерзительным, империалистическим монстром, и поддерживают! Все — по Данилевскому. Как это грустно, если бы вы знали!
Вы затронули вопрос о Чечне. Это второй вопрос, который касался России на этой сессии. Доклад Биндига был принят, проголосовали и за рекомендацию Комитету Министров с предложением возобновить мониторинг по Чечне. Чем это грозит России?
Особенно ничем не грозит. Доклад был все-таки чуть-чуть подправлен. Кое-что удалось убрать. Это все лебединая песнь Биндинга, который уже не является членом Парламентской ассамблеи, его мандат не продлен, это закат его карьеры. Его, видите ли, возмутило, что предыдущий доклад не был принят к сведению Комитетом министров, и никаких действий Комитет министров не принимал. Вообще-то Комитет министров располагает разными источниками информации по всем вопросам, которые находятся в его ведении — и доклады, подобные этому, лишь один из них. Комитет министров вправе судить, обладая большей информацией, знаниями и т. д. А Парламентская ассамблея, вообще-то, рекомендательный орган. Тем не менее, Биндиг разразился тирадами о том, что Комитет не обращает должным образом внимание на его, Биндига, просвещенное мнение. Ну, конечно, все это создает обстановку, которая не очень благоприятна для нас. Но и не стоило рассчитывать на что-то другое.
Сейчас в ПАСЕ львиная доля рассматриваемых вопросов связана с Россией, с бывшими республиками СССР, бывшими странами Варшавского договора. Как вы объясняете столь пристальное внимание к восточноевропейскому региону, а не западноевропейским проблемам?
Совершенно очевидно, что все это неслучайно. Это делается, чтобы отравить нам существование, чтобы мы поняли — «вот ваше место, вы — зло мировой истории». В Совете Европе, его структурах, секретариате, аппарате к нам именно такое отношение — вот Европа отдельно, а вот — Россия. Европейцы ищет любые предлоги, чтобы не подпускать нас ближе. Например, в Европе также, как и в России, случается море судебных ошибок. Мне вот тут рассказывали о безумном случае — чуть ли не 40 человек в рамках расследования дела по педофилии были обвинены по ложному обвинению, насильно разлучены с детьми, дети были на несколько лет отданы в чужие семьи. Когда же выяснилось, что обвинения были неправдой, эти факты не стали бурно обсуждать. Ведь Страсбургский суд — не для них. Они страшно оберегают престиж своей системы. Страсбургский суд — для изгоев и варваров. Зато в нем принимают такие дела: в России пьяный негодяй, совершенно опустившийся человек, в состоянии опьянения топором зарубил своего отца. Его схватили, отвезли в милицию, а оттуда — куда-то, где его можно было запереть. Потом он было доказано его преступление, он был осужден, сидит в тюрьме. А теперь ему Страсбургский суд присудил 70 000 евро компенсации за то, что пока он сидил запертый в заснеженном чулане, где рядом нет ни дорог, ни телефонов, ему не предоставили в течение первых же суток адвоката… А в то место, где это случилось, только добираться четверо суток! Там физически невозможно было это соблюсти. А ведь человек чуть ли не на глазах у других зарубил топором отца! И естественно, что его схватили и изолировали…
Не считаете ли вы, что принятие всех этих резолюций по поводу России является своеобразной местью европейских стран за достаточно жесткую позицию России в энергетических вопросах и за то, что в последнее время наша страна достаточно четко показывает, что не готова поступаться своими интересами ради эфемерных ценностей?
Думаю, что это является общим фоном событий. Кстати, хочу сказать, что все эти радужные новости во время российско-украинского газового спора о том, что Европа, якобы, не поддержала Украину, а поддержала нас — это лишь хорошая мина при плохой игре. На самом деле, все наоборот. По поводу России здесь был настоящий вой. Официальные лица вели себя, конечно, более сдержано, но и то, фактически, еще немного — и уже официальные лица тоже разразились бы антироссийскими тирадами. Поэтому отношение к нам очевидное. Приходится сделать вывод, что европейцы уважают только силу. Наша «козыревская» доктрина о вхождении в «цивилизованное» сообщество сама сделала нас «мальчиком для битья», потому что мы признали, что мы неравноправные, что нам еще лишь предстоит получить «аттестат зрелости» на «цивилизованность». При этом мы расплачиваемся за это! Мы платим огромный, добровольно взятый на себя взнос в ПАСЕ в 25.000.000 евро, который совершенно не тратится на то, чтобы как-то улучшить работу секретариата, модернизировать электронную систему голосования, (которая, на мой взгляд, ужасна), улучшить систему переводов, набрать более подготовленных носителей языка. Но нет! Деньги тратятся на суточные таких депутатов, как г-н Биндиг и г-ну Гросс. Они ведь получают европейские суточные, когда едут в Чечню, но в девятикратном размере, т.к. посещают регионы, которые котируются как «регионы повышенной опасности». Они увозят домой до 100.000 евро в своем кармане! И при этом они еще иногда не платят за билеты — они привыкли, что наши перед ними стелятся, предоставляют спецрейсы. Когда выясняется, что спецрейсов нет, за билеты надо заплатить, то выясняется, что у них нет денег! И такие случаи были.
Еще больше, чем России, досталось на этой сессии Белоруссии. Такое ощущение, что Совет Европы готов вмешаться во внутреннюю политику Белоруссии, независимого государства, призвав обеспечить международную изоляцию Белоруссии и открыто поддержав кандидата, оппозиционного Лукашенко.
ПАСЕ ненавидит Белоруссию, конечно же, не из-за того, что там нет демократии. Ведь Латвию, с ее фашисткими повадками в отношении национальных меньшинств, они привечают и никогда серьезным образом не критиковали ее. Зато когда лишь слегка пожурили — не сняли мониторинг по правам меньшинств, все в Латвии очень возмущались: как это так, мы — такая замечательная страна! А Белоруссию, конечно, травят, потому что это страна, которая демонстративно не имеет никакого комплекса неполноценности перед суждениями таких вот Биндигов, перед Европой и всем ее ценностным багажом. Кроме того, Белоруссия — недостающий элемент мозаики, который выкладывается Западом от Балтики до Черного моря. Поляки ведь до сих пор называют часть Белоруссии Восточной Польшей… Как писал в свое время Энгельс, полякам, поскольку они не любили Россию, «обеспечена любовь и поддержка всей прогрессивной Европы», а вот сербам и прочим — ненависть и осуждение. То же самое происходит и сейчас.
Беседовал Apтeмий Пyшкapёв
http://www.narochnitskaia.ru/cgi-bin/main.cgi?item=1r300r060128200414
