«Что надо священнику в жизни? Чтобы народ шел к Богу, и больше ничего не надо»

Иерей Константин Бабин — сын священника, настоятеля храма св. Николая в Палкинском районе, протоиерея Владимира Бабина. Родился в 1975 году, самый старший в семье, где было еще четверо детей. У отца Константина за плечами, как пишут обычно в газетах, служба в армии, а еще Московская Духовная семинария в Троице — Сергиевой Лавре.

Наша поездка по Плюсскому благочинию длилась всего один день: с утра и до ночи. Отца Константина навестили почти ночью, побывали в двух храмах, где батюшка настоятелем — в Хредино и Лудонях. Батюшка с матушкой покормили с дороги, а потом вели беседу. Вот этим интервью со священником Константином Бабиным и его матушкой мы завершаем публикацию материалов по Плюсскому благочинию.

Где же проходили армейскую службу, отец Константин?

Недалеко от Александрова, под Москвой, в православном взводе. Нас там было тридцать человек, все семинарские. Все было хорошо организовано: исповедовались, причащались, пели в церкви. Так что после армии мне уже ничего не страшно, закалился: могу быть и полковым священником, и в деревне жить.

С детства при храме?

Да.

Когда рукополагали во священника?

На Святую Ольгу рукоположил в диакона наш Владыка, а в священстве уже восемь лет. Полгода служил в Палкино, потом сюда послали, в Хредино. И восьмой год служу здесь.

А что подвигло, батюшка, обычно редко сыновья священников идут в церковь?

Я был настроен уже после девятого класса служить в храме. Разные были случаи в жизни, и уже душой чувствовал, что буду в храме. Смотрел на батюшек, когда они исповедуют, причащают — а у меня душа замирала, понимал, что я жить смогу только с этим.

Теперь и у меня, бывает, человек сорок исповедуется, причастится — идешь домой абсолютно счастливый, больше и ничего не надо. Что надо священнику в жизни? Чтобы народ шел к Богу, и больше ничего не надо.

Храма в Лудонях вообще не было, а населения там много, школа есть. Нам выделили землю. Мы начинали строить фундамент церкви в Лудонях в честь Праведного Иоанна Кронштадтского на горке с матушкой и еще три человека. Проекта не было, а фундамент мы такой сделали, какую церковь хотели. Камень первый с батюшками нашими местными освятили. Потом появились благотворители: дали нам сруб, но не большой. Мы еще выпросили, потом еще… Материал давали безплатно, а расплачивался с рабочими сам. Ходил, просил, люди давали. Храм существует год, а начали мы его строить года четыре назад. Сергей Алексеевич, начальник военного лесхоза, очень нам помог, дал делянку, вагонкой помогали, жесть достали. Так потихоньку достроили до конца. Когда церковь была построена, стали появляться иконы.

Каким образом?

Повесили простые плакаты. А народ стал приходить в церковь и стал приносить свои иконы. Отец Никон из Заполья подарил нам икону.

У нас напротив храма школа и дети могут на переменке прибежать. Главное — чтобы как можно больше было в храме для детей. 2 января после Нового года праздник Иоанна Кронштадтского, можно подарки раздать, какой — то праздник устроить.

На приходе у нас человек восемь есть постоянно. В неделю две — три службы, вторник — Литургия, в субботу — Литургия, или праздник. Так служу, чтобы не тот храм в Хредино, ни этот не страдал. Люди причащаются раз в месяц. Вообще народу здесь человек триста, так что есть еще поле для пажити.

Отец Константин, наверное, тому приходу в Хредино уделяете больше времени?

Нет. В Лудонях. Там стоит приход твердо, деревня вроде небольшая Хредино, но прихожан там больше, чем здесь. И в Хредино всегда служба в воскресенье, в праздники. А в Лудонях никогда не было храма. Все начинается заново. В Хредино школа закрыта, в Лудонях в школу хожу, мы с ними в Печеры, в монастырь ездили, в Никандрову пустынь. Веду беседы с ребятишками, кто хочет, какие — то мероприятия проводим.

У Вас, отец Константин, в Хредино храм свв. Флора и Лавра?

Да, был он построен в 1925 году и не закрывался. Батюшки, которые служили в этом храме, похоронены возле него, а с 80 — х годов здесь не было постоянных батюшек и все пришло в запустение. Два года я здесь служу, народ присматривается. Иконостас вырезала из дерева одна семья по заказу Иоанна Кронштадского, привезли на конях сюда. Основные благотворители — помещики Собакины, они здесь и жили. Храм был очень богатый, семь раз его грабили.

Недалеко есть Святой источник иеромонаха Мардария, он подвизался во времена Екатерины II в Феофиловой пустыни в лесу, недалеко от нынешней деревни Маяково. Прожил св. Мардарий в лесу лет пятьдесят, там сейчас часовенка, его могилка сохраняется, келья небольшенькая — люди все берегут. Молился он там и скрывал себя от всех.

В деревне все умирают, и все это видят, а я мечтаю возродить деревню с помощью духовной жизни. Хочу поставить в каждой деревне небольшую часовенку, хотя бы маленькую, но чтоб она была, и приезжать служить там, на какой — то праздник деревни, например.

Вот у нас есть в Залазах заброшенная часовня в честь Нила Столобенского, я туда приезжаю и служу молебен, народ причащаю, Крестный ход проходит. Есть мечта, чтобы часовни по деревням построить, праздники устраивать церковные, с пирогами, чтобы поддержать духовную жизнь, да и просто — жизнь. Но без церкви деревня умирает и умрет. Мы тут с матушкой освоились и нам нравится — никуда уезжать не хотим.

А какой приход, отец Константин?

Бывает человек за сорок по большим праздникам. А так обычно десять — двенадцать человек. Здесь есть певчие, есть просфорня, есть люди, которые полы вымоют в храме. А так более ста человек, к которым я прихожу, которых причащаю. Всего здесь жителей двести — двести пятьдесят. Я прихожан своих изо всех деревень считаю, может, там и человек под тысячу наберется всего народу. Но приходят крепкие, остальные или очень старенькие, и я их навещаю, или неверующие.

За восемь лет ощущаете разницу в народе, в какую сторону?

Ощущаю и в нравственном, и в количественном. Ведь люди отвыкли исповедоваться, и приходилось все начинать сначала. Все сам делал и кадило разжигал. Потом учил бабушек исповедоваться. Сам топил печи, просфоры пек сам, храм убирал, дрова таскал. Сколько в дыму сидели, а печку нам сложил мастер великолепную круговую.

Молодежь есть?

Да, но школу закрыли и все уехали. Летом приезжают.

А крестите?

Много больше крестин, чем похорон, много больше. Особенно летом.

Есть ли общий грех? Беда, с которой, батюшка, сталкиваешься на своем приходе?

Главное, чтобы сохранить семью, чтобы не разводились, чтобы семья хранилась. Я стараюсь положить все силы, чтобы сохранить семью и с семейными проблемами я сталкиваюсь чаще всего. Где пьянство, где муж, где жена виноваты, но если есть дети, муж и жена должны жить.

Какой — то поворот у русского человека есть к нравственности, или наоборот?

Думаю, что есть поворот. Зимой у нас тихо, народу мало. А летом много людей прибывает, питерцы приезжают. Народ тянется в церковь, расспрашивает батюшку. И молодых немало лет 25, относятся к храму с уважением. И когда разговариваешь с людьми, подвоха не чувствуются, разговаривают сейчас искренне, без этого: знаем мы вас таких… Люди устали от тяжелой жизни, от суеты, от постоянных забот. Чувствуют, что на кого — то надо уповать в жизни. А куда деться? Везде и во всем проблемы, и люди идут в церковь, чтобы выговориться на исповеди, или поговорить со мной. Бывает непонимание, но редко. И для меня самое главное — быть востребованным.

Часто приглашают в дома причастить?

Однажды пошел к соседу, взял лошадь и стал сам ездить по деревням. Матушка с вожжами, а она сроду к лошади не подходила. И народ, оказывается, есть, народ хочет причаститься. Потом узнали, что мы приедем, собираются в доме пять — шесть бабушек, готовятся к исповеди, к причастию, к соборованию. Я их полностью исповедую, причащаю, молебен с акафистом служу, соборую. Потом трапеза совместная, а затем мы отправляемся счастливые домой. И бабушек наших причастили, и с гостинцами едем, картошка, капуста — голодными не останемся. Или на лыжах, рюкзак с облачением и дарохранительницей за спиной, все исхожено в округе. Так я в каждой деревне побывал, и все бабушки причастились.

Они не знали раньше, что такое причащаться и не звали меня — я сам пошел им навстречу, научил их, объяснил, зачем это надо. Стали мои бабушки причащаться, не все и не сразу, но народ стал понимать. Потом дома освящал, в одной деревне, в другой. Мое личное мнение: в любой деревне можно устроить красивую жизнь так, что народ будет приезжать из других мест. Надо быть активным, служить, молиться, быть творческим человеком, и народ это заметит. Надо трудиться, не терять надежды и народ появится.

Чего людям хотите пожелать, отец Константин?

Я священник семейный, и мне бы очень хотелось, чтобы народ больше обращал внимания на семью, а сейчас идет ее разрушение. И убежден, что проблемы семьи в нашей современной жизни — самые главные. Детей нельзя забывать, отдавая им больше своего времени, держаться в семье друг за друга, и жить ради них. Но мы думаем только о себе: мужу хочется выпить пива побольше, жене покрасивее одеться. И утрачена материнская обязанность: я должна. Жена должна рожать детей, хранить очаг и быть помощницей своему мужу.

С матушкой где познакомились?

В Семинарии. Мы оба выпускались: она заканчивала Регентскую школу.

Дети есть?

Двое: старший Илья — 6 лет, младшая Любовь — 4 года.

На службе помогают?

Поют вместе с матушкой. Детей потихоньку готовлю, чтобы тоже шли в церковь. Антифоны уже выучили. Они ведь постоянно в церкви, потихоньку все запоминается.

Матушка Лида:

Я не из верующей семьи, родом из Кургана. К Богу первым пришел мой брат в армии, мама крестилась, и готовилась к этому фундаментально, оказалось, всю жизнь к этому и шла: всех нас потом покрестила. Мне было тогда 13 лет, и я во всех хорах пела. Мама говорит: «Иди, попой». Пошла в наш Кафедральный Собор Александро — Невского, а потом поступила в Регентскую школу. Когда я побывала впервые в Троице — Сергиевой Лавре, потом каждую ночь во сне ее видела.

Ты понимала, какие обязанности у матушки, помимо жены?

Обычная нормальная жизнь. Обычная жена. Но мы стремимся к Богу.

Ты — городская, боялась в деревню за батюшкой ехать?

Никогда не жила в деревне, и не боялась ехать, а наоборот очень хотелось в деревню, корову хотелось.

Корова есть?

Есть. Барыня зовут. Сама училась доить. Уже втянулась в деревенскую жизнь. И сейчас приезжаю в город и очень удивляюсь: как люди здесь живут? Надо любить деревню, у меня обе бабушки из деревни, я летом у них всегда в деревне жила, люблю деревню, люблю животных. Если не любить деревню — тут делать нечего.

Из Европейской Конституции вычеркнули строчки о религиозном воспитании детей, а женщине дали все права и свободы. Как ты на это смотришь?

Что тут можно сказать: светское общество считает так. А православная традиция на женщину смотрит совсем по — другому. Я, как православный человек, могу сказать, что никто не заставляет женщину только сидеть дома с детьми. Но совершенно естественным для нее остается домашняя работа, забота о детях и муже — в первую очередь, а потом уже работа. Скорее всего, большинство женщин понимают, что важнее дети, чем карьера. Самые счастливые минуты моей жизни, если бы меня спросили — это роддом, когда мне принесли моего ребенка. Это самые сильные ощущения, я еще и двойняшек хочу.

Когда выходила замуж, понимала, что будешь матушкой?

Да, конечно. Все осознавала и только этого хотела. Считаю, что для мужчины самое высокое в жизни — это священство. А для женщины — матушка.

Помоги, Господи.

http://www.pskov-eparhia.ellink.ru/browse/show_news_type.php?r_id=1137