Россия и русские в Сербии (II)

Дальнейшая истории российского присутствия в Сербии связана с Первым сербским восстанием. Весною 1804 года отдельные антитурецкие вылазки сербских повстанцев, ставшие ответом на очередную волну репрессий со стороны турок, подчиняются единому руководству. Во главе восстания становится Георгий Петрович (Карагеоргий). С самого начала Первого сербского восстания Карагеоргий ведет активную внешнюю политику, пытаясь найти поддержку у всех крупных европейских государств, но прежде всего — России.

В 1806 г. Россия, видя успех сербских повстанцев, переходит к активным боевым действиям против Турции. В мае 1807 г. первый отряд русской армии под командованием генерал-майора Ивана Ивановича Исаева ступает на землю Сербии. Он наносит турецкой армии поражение у села Штубник, а затем совместно с повстанцами осаждает крепость Неготин, где имелся большой турецкий гарнизон. Первая совместная победа русского и сербского оружия переполняет оптимизмом руководителей восстания, которые полагают, что отныне всегда смогут рассчитывать на российскую военную помощь.

Возобновление боевых действий между Россией и Турцией в 1809 году внесло еще ряд побед в историю русско-сербских военных отношений. Русские отряды под командованием преданного делу освобождения сербов И.И. Исаева форсируют Дунай и успешно штурмуют турецкую крепость Кладово. Затем, в ходе совместных с сербскими повстанцами действий, турецкая армия оказывается отброшена к городу Ниш — это максимальный предел, до которого удавалось продвинуться австрийской армии во время австро-турецких войн. В 1810 г. в Сербию направляется генерал Егор Гаврилович Цукато, прекрасно показавший себя во время итальянских походов А.В. Суворова. Цукато разбивает турецкие отряды у крепостей Бирза-Паланка и Праово, в награду за что получает орден св. Анны первой степени. Ему же принадлежит идея формировать из неорганизованных сербских кавалеристов отряды наподобие казацких, буквально названные «сербскими казаками». 10 августа 1810 года Цукато погиб на земле Сербии от взрыва турецкого снаряда1.

К 1811 году российские власти, кажется, начинают осознавать те выгоды, которые может принести России традиционно пророссийское расположение сербов. Петербург начинает учитывать специфические условия, в которых находятся сербские повстанцы, и некоторые особенности национального самосознания сербов. К весне 1812 года освобожденная территория Сербии состоит из всего Белградского пашалыка, включая крепости, очищенные от турецких гарнизонов, а также шести нахий (округов) из соседних областей2. На большие территории сербские повстанцы на тот момент и не претендовали. Карагеоргий объявил себя единоличным наследуемым правителем Сербии и решил проблемы с внутренней оппозицией. В принципе, следующим закономерным этапом должно было стать провозглашение Сербии автономным княжеством под российским протекторатом по образцу Молдавии и Валахии. Этому, однако, не суждено было сбыться.

Сербия в очередной раз оказывается разменной картой в политических играх Великих держав. Предвидя неминуемую интервенцию Наполеона в Россию, Александр I стремится заключить мир с Турцией как можно быстрее, по возможности сохранив за Россией непосредственно примыкающие к границам Империи территории (Молдавию), взамен уступив туркам территории более отдаленные. По условиям подписанного 5 мая 1812 года в Бухаресте мирного договора между Россией и Турцией, Сербии в перспективе предоставлялась автономия, об условиях которой сербы должны были договариваться с Турцией сепаратным образом. Возведенные сербами во время войны при участии России укрепления должны были быть уничтожены, турецкие гарнизоны возвращались в крепости, существовавшие до войны. 24 июня 1812 года армия Наполеона вторглась в Россию. К августу русские войска с территории Сербии были полностью выведены. Сербам, по условиям Бухарестского мира, оставалось лишь пассивно дожидаться возвращения турецких гарнизонов. 25 сентября турки, сломив героическое сопротивление повстанцев, занимают Белград, турецкая армия на 12 дней получает Сербию в свое полное распоряжение, дозволяются любые грабежи, убийства и насилия. Эти 12 дней перечеркнули все достижения Первого сербского восстания, страна была буквально залита кровью, вожди восстания бежали.

Отношения России и Сербии после подавления Первого сербского восстания и вплоть до конца правления Александра I развивались не слишком успешно и не в пользу Сербии. С воцарением императора Николая I Балканы снова оказываются в центре внимания России. Адрианопольский мирный договор, подведший итоги русско-турецкой войны 1828−29 гг., обязывал султана предоставить Сербии автономию, а возглавившего повстанцев после гибели Карагеоргия воеводу Милоша Обреновича утвердить верховным правителем. В 1830 г. был объявлен султанский хатт-и-шариф, предоставлявший территориям, освобожденным сербами во время Первого восстания, статус автономного княжества, Обренович становился князем, в случае смерти княжеская власть закреплялась за его потомками. Отсюда берет свое начало современное сербское государство и его первая правящая династия.

В 1838 г. в Белграде впервые открываются консульства иностранных держав, сначала английское, затем французское и российское, которое возглавил Герасим Васильевич Ващенко — первый постоянный дипломатический представитель России в Сербии. В 1843 г. российское представительство возглавляет Я.И. Данилевский, отец автора книги «Россия и Европа», одного из идеологов панславизма Николая Яковлевича Данилевского3. Затем генеральным консулом становится Ф.А. Туманский, бывший консул в Яссах, кишиневский знакомый Пушкина, его преемником стал видный ученый и дипломат А.Г. Влангали (1860−63 гг.), еще более влияние русского консула было упрочено при А.П. Шишкине (1863−75 гг.).

При всей сложности политических отношений России и Сербии в 30−50-е гг. XIX, в области культуры Россия продолжала оставаться для сербов основным ориентиром. В 1846 г. сербский князь Александр обращается к императору Николаю I с просьбой об отправке в Сербию русских учителей, ссылаясь, естественно, на опыт М. Суворова и Э. Козачинского. На следующий год российские учителя В.Т. Вердиш и Д.А. Рудинский прибыли в Белград. В Семинарии св. Саввы в сербской столице Вердиш стал преподавать библейскую географию, а Рудинский — русский и церковнославянский языки. М. Миличевич, один из их учеников, вспоминал, что «только из уст этих двух преподавателей, особенно Рудинского… мы услышали чистый и приятный русский язык"4. Если Суворов и Козачинский действовали практически в атмосфере культурного вакуума, то к моменту приезда Вердиша и Рудинского в Белграде действовало значительное количество учебных заведений — лицей (открыт в 1838 г.), инженерная школа (1846 г.), военная академия (1850 г.), сельскохозяйственная школа (1853 г.). Тем не менее появление русских учителей оказало огромное влияние на культурную ситуацию в стране.

Чрезвычайную важность для балканской политики России имеет также крепнущая и становящаяся все более популярной идеология славянофильства. К концу пятидесятых годов славянофилы переходят от разговоров в московских литературных салонах к созданию Славянских комитетов, призванных, в первую очередь, содействовать освобождению славян, находящихся под турецкой властью. В 1860 г. видные славянофилы А.С. Хомяков, М.П. Погодин, К.С. Аксаков, И.Д. Беляев направляют сербскому князю пространное письмо с уверениями в глубочайшей симпатии к сербскому народу и готовности приложить все возможные усилия для помощи в развитии сербской науки и культуры, а также в обретении Сербией окончательной независимости от Турции. Сербские власти не восприняли заверения славянофилов всерьез, посчитав их не более чем красивыми словами. Однако Россия вступала в совершенно иную эпоху, кардинально отличную от времен императора Александра I, в которую складывались взгляды таких сербских политических долгожителей, как Милош Обренович. Общественное мнение и общественные организации начинают становиться важнейшим фактором в политической жизни России, как это наглядно показала сербско-турецкая война 1876 г.

К концу семидесятых годов XIX в. славянофильство в России становится наиболее влиятельной идеологией, особенно в военных и дипломатических кругах. Славянофильские взгляды открыто декларирует наследник престола, великий князь Александр (будущий Александр III). Активными славянофилами являются руководитель Азиатского департамента российского МИД П.Н. Стремоухов, посол в Стамбуле граф Н.П. Игнатьев, посол в Вене Е.П. Новиков, российские консулы в Белграде, Дубровнике, Сараево, Риеке, Мостаре, Шкодере. Славянофилов в российском МИДе не устраивает осторожная политика канцлера А.М. Горчакова. Опираясь на авторитет Игнатьева и молчаливую поддержку великого князя Александра, они начинают подталкивать сербское правительство к войне с Турцией, обещая, что сербам «нужно будет продержаться ровно два месяца», за это время славянофилы так раскачают общество, что Император и Горчаков будут вынуждены Сербию поддержать5.

В 1875 г. вспыхивает восстание в турецкой Боснии, быстро перекинувшееся на Черногорию и Болгарию. 18 июня 1876 г. войну Турции объявила Сербия. Не смотря на то, что официально российский МИД действия Сербии не одобрил, в княжество устремились тысячи российских добровольцев — по официальным данным в Сербию прибыло 3000 российских подданных, из них 700 офицеров6. Славянские комитеты по всей России проводили «подписку», т. е. сбор добровольных пожертвований в пользу Сербии. В конце июня в Сербию прибывает генерал Михаил Григорьевич Черняев, герой Туркестана, владелец славянофильской газеты «Русский мир». Черняев принимает сербское подданство и становится Главнокомандующим сербской армией, командующими всеми крупными войсковыми соединениями также становятся русские офицеры.

В первые недели войны сербско-русская армия наносит ряд крупных поражений туркам, однако закрепить и развить успех Черняеву не удается. Под Алексинцем и Джунисом турецкая армия наносит сербам сокрушительное поражение. От полного разгрома Сербию спасло только вмешательство официальной русской дипломатии в лице покровителя Черняева графа Н.П. Игнатьева, 19 октября предъявившего туркам ультиматум о немедленном прекращении боевых действий. К войне с Россией Турция была не готова и от дальнейшей интервенции в Сербию воздержалась. Всего сербско-турецкая война 1876 г. продолжалась четыре месяца.

Неуспех генерала Черняева связан с целым рядом моментов. Российский МИД не одобрял его «авантюру», во всяком случае поначалу. Единства среди российских добровольцев не было, более того, некоторые из них вообще отказывались подчиняться Черняеву (среди несогласных были, в частности, видные социалисты-народники С.М. Степняк-Кравчинский и Д.А. Клеменц)7. Не стоит забывать и о том, что сербская армия практически не обладала опытом боевых действий и к войне была не готова, несмотря на щедрые русские дотации. Сербский князь Милан Обренович возложил на Черняева всю вину за проваленную военную кампанию, по окончании боевых действий генерал был объявлен персоной нон-грата и лишен сербского гражданства. Вообще, о нем в Сербии сохранилась скорее недобрая память. Этого нельзя сказать о тысячах российских добровольцев, бескорыстно и безвозмездно стремившихся помочь Сербии, многие из которых навечно остались в сербской земле. Этих людей вплоть до установления на Балканах коммунизма почитали как народных героев.

Нельзя пройти мимо истории полковника Николая Николаевича Раевского, по мнению многих литературоведов, являющегося прототипом Вронского из «Анны Караниной» Л.Н. Толстого8. Раевский добровольцем, на собственные средства, приехал в Сербию, охотно вступил в армию под командованием Черняева, погиб 20 августа 1876 г. во время сражения у села Горни Ардовац. Похоронен в близлежащем монастыре св. Романа, позднее прах Раевского был перенесен в Россию, а на месте его гибели воздвигнута сохранившаяся и поныне часовня. «Реальный участник событий и литературный персонаж, полковник Раевский и граф Вронский, сплелись в сознании сербов в единый образ. И любой образованный человек не только расскажет, куда Толстой отправил своего героя умирать, но и воспроизведет, пересыпая легендами, его службу в Сербии и героическую смерть, словно дописывая за автора эпилог романа» — утверждает югославский историк М. Югович.9

Несоответствие между славянофильскими воззрениями значительной части российской элиты и традиционным европоцентризмом правящих особ исчезло после воцарения в 1881 г. Александра III. Однако вплоть до 1903 г. отношения России и Сербии складывались не лучшим образом, в силу проавстрийских настроений Милана Обреновича, недовольного разделом «турецкого наследства» после русско-турецкой войны 1877−78 гг. В 1878 г. княжество Сербия получило официальную независимость от Турции, в 1882 г. Милан, при поддержке Австро-Венгрии, провозгласил себя королем. Ориентация правителя Сербии на Австрию, естественно, вызывала неприятие Александра III, именно к этому периоду относится его знаменитая фраза «у России нет друзей, кроме Черногории» — из всех балканских стран только Черногория придерживалась последовательно русофильского курса.

После воцарения в России Императора Николая II и прихода к власти в Сербии династии Карагеоргиевичей отношения двух держав нормализуются. 1903−1917 гг. могут считаться периодом практически полного взаимопонимания и взаимной поддержки между Сербией и Россией. Николай II, как и его отец, придерживался славянофильских взглядов и открыто симпатизировал Сербии, король Петр Карагеоргиевич и премьер-министр Сербии Никола Пашич последовательно ориентировались на Россию. В сербско-австрийских «таможенных войнах» 1906−1911 гг., Балканских войнах 1912−1914 гг., а также по вопросу о территориальной принадлежности Македонии, Косово и Метохии, Новопазарского санджака Россия отстаивала на мировой арене интересы Сербии, Сербия же проводила на Балканах политическую линию, объективно выгодную России.

Наметившийся русско-сербский политический и культурный альянс был проверен на прочность после убийства 23 июля 1914 года в Сараево австрийского эрцгерцога Франца-Фердинанда и предъявления Австрией Сербии так называемого «Июльского ультиматума». Сербия приняла девять из десяти пунктов ультиматума, однако Авсро-Венгрия сочла это недостаточным и в одностороннем порядке объявила Сербии войну, вскоре переросшую в Первую Мировую войну. Во время войны Россия чисто физически не имела возможности поддержать сербскую армию своими войсками, однако в 1915−16 гг. Сербия регулярно получала из России оружие, боеприпасы, снаряжение (через порты на Дунае и в Эгейском море), в страну также было направлено несколько российских санитарных отрядов.

В декабре 1915 — январе 1916 гг. разгромленная превосходящими силами Центральных держав сербская армия, а вместе с ней правительство, королевская семья и большое количество мирного населения скитались по бесплодным гористым районам на границе Черногории и Албании, пытаясь пробиться к портам Дуррес и Влера в северной Албании. Регент Александр Карагеоргиевич надеялся, что из портовых городов силы Антанты эвакуируют сербскую армию на греческие острова, однако Франция, чей флот находился в Адриатическом море, не спешила это делать.

В этой трагической истории судьбу сербской армии решила Россия. В конце января 1916 г. Николай II обратился к президенту Франции и премьер-министру Англии, проинформировав их, что если сербская армия не будет эвакуирована, Россия в одностороннем порядке заключит мир с Германией и Австрией на любых условиях10. Напуганные такой перспективой правительства Англии и Франции организовали переброску сербской армии на греческий остров Корфу. Это позволило сербским войскам перегруппироваться и позже принять участие в боевых действиях на Салоникском фронте. Но главное — был спасен престиж Сербии, правящей династии, офицерства, национальной элиты, а также атрибуты государственности. Сербы отступили, но не сдались. Этим событиям и участию в них России посвящена самая известная сербская народная песня «Тамо далеко», и по сей день являющаяся для любого серба своего рода символом веры.

(Продолжение следует)

______________________

1 Там же.

2 Для сравнения, это примерно 2/3 территории современной Республики Сербия (за вычетом Косово).

3 Известно, что будущий автор «России и Европы» навещал отца в Белграде как минимум один раз, однако конкретные факты, связанные с влиянием пребывания в Сербии на мировоззрение Н.Я. Данилевского исторической науке не известны. (см. Н.Я. Данилевский «Россия и Европа». М. 2004. С. 693 (комментарий)).

4 Радевич М. Русский язык в белградских школах до 1878 г. // Советское славяноведение. 1979. N 6. С. 88.

5 В.П. Лебедев «Архистратиг славянской рати"//"Военно-исторический журнал». N 2. 2004.

6 «История Югославии». Т.1. С. 490

7 В.П. Лебедев. Там же.

8 См. например: Моисеева Г. Н. «Образ Вронского в романе Л. Н. Толстого „Анна Каренина“. (О литературном прототипе)». //"Классическое наследие и современность". Л. 1981;. А. Шемякин, М. Югович. «Смерть „графа Вронского“» //"Родина". N 1. 2001 и др.

9 А. Шемякин, М. Югович. Там же.