Христорадостный человек

Несколько раз еще при жизни Владыки я порывался написать о нем, о его трудах, но все оставалось незавершенным. Были и поводы. Случались нападки на дорогого Владыку из стана врага. Это воспринималось как само собой разумеющееся. Нам в пору было просить заступничество у Владыки, а не защищать его. Ведь враг лишь злобно свидетельствовал об истинности того, что проповедовал питерский Пастырь.

Несколько раз хотелось объясниться со своими — будь то представители монархического движения в эмиграции или здешние малоцерковные или «слишком церковные» патриоты, которые измышляли свои упреки в адрес Невского Подвижника, вовсе не ведая, что творят. Это возникало не из желания заступиться, ибо там была духовная скала, но из желания сказать своим — одумайтесь, братия, вам же завтра стыдно станет.

Об одном русском Святом говорится: он слезами и любовью удавил змея. Владыка давил змея в наших сердцах поразительной христианской радостью, которой всегда сияют его глаза. Вот и сейчас они сияют на портрете, что над кроваткой моей дочери.

Да, было предчувствие, что плотски Владыка угасал, телесные немощи брали свое, и чувствовалось, что, не смотря на непревзойденную бодрость Пастыря, расставание с ним близится.

И потому еще при жизни так ценились редкие минуты радостного общения. При этом все время испытывался страх перед каждой встречей, тогда особенно остро чувствовались — собственное недостоинство, собственная греховность. Православные знают это переживание хорошо, когда готовятся к исповеди с кем-нибудь из наших немногочисленных, но могучих духовников всея Руси — будь то в Псковских Печерах или в Троице-Сергиевой Лавре. Такой страх моментально уничтожается любовью, которой обдает тебя истинный старец в первые же мгновения состоявшейся встречи. Кажется совершенно невозможной духовная беседа накануне, такой предельно естественной она становится во время самого разговора.

По милости Божией общение с Владыкой Иоанном никогда не было праздным, а совершалось только в случае крайней нужды по делу, на которое он же нас и наставил.

Познакомились мы с Владыкой в сентябре 1992 года, а помогли этому знакомству Ольга Николаевна Куликовская-Романова и мой друг Константин Душенов. Тогда же по письменному благословению Владыки со своими соратниками вплотную стал заниматься вопросами канонизации Царской Семьи и проблемой так называемых Екатеринбургских останков, которые определенные силы хотят выдать за мощи Святого Царя-Мученика Николая и Его Близких.

Впервые на уровне Митрополичей кафедры в России эти вопросы стали обсуждаться «на равных» с мiрянами. Само по себе это неординарное явление обязательно будет потом осмысляться историками Русской Православной Церкви как судьбоносный этап. Тогда же мы сразу почувствовали, что это новый рубеж. Следом сразу же возникла поддержка в этом вопросе со стороны Его Высокопреосвященства Владыки Мелхиседека, Архиепископа Екатеринбургского и Курганского (ныне Брянского). Менее чем через год появилось историческое Послание Священного Синода в связи с 75-й годовщиной убийства Царской Семьи.

С первых же встреч более всего поразило то, что с Владыкой Иоанном можно было спорить и не соглашаться, и при этом не было никакого «снисхождения», но один живой и непосредственный интерес, при котором чувствовалось примерно такое внутренне рассуждение:

— Дай убедительный аргумент и я соглашусь с тобой! Ищи веские доводы — давай! давай! старайся!

Так своей совершенно детской улыбкой подбадривал нас Владыка, и вдруг поражал наши хитроумные конструкции в самую сердцевину каким-нибудь совершенно простым словом. Потом, чтобы не умножать наше смущение, вдруг интересовался о чем-нибудь житейском, о наших семьях, детях.

В помпезной византийской резиденции на Каменном острове стоял дух простенькой коммунальной квартиры, что на Пятницкой улице в Москве, где жили духовные чада Владыки Иоанна, точнее, их общего духовника и руководителя — Владыки Мануила. Свежо и просто пахло картошечкой или гречечкой. К этому примешивался ладанный аромат или розовый дух. И еще был тонкий запах каких-то лекарств.

Вокруг Владыки было особое пространство необыкновенной чистоты жизни. Везде, где жил Владыка, стоял чистый русский дух! Именно чистый, сказочный. Вот главное впечатление о нем. Помните? Этот дух коснулся нас с вами! Каждого православного в России и мiре!

Великий человек. Его величие раскрывается только сейчас. Однажды Владыка явился после смерти — во сне. Он исповедовал, наставлял, истреблял зло, которое затаилось в сердце. Я проснулся, испытывая туже радость, какая неизменно грела душу после встречи с ним при жизни. Он был рядом.

Сейчас он молит радостными слезами Самого Господа Иисуса Христа у Престола о спасении всех нас. Он радуется жизни будущего века. Аминь.

Москва, Октябрь 1997 года от Р.Х.