Саммит Россия-США: «восточное» измерение

До начала переговоров ожидалось, что ближневосточная тематика применительно к международной обстановке займет в них одно из важных мест. Тем более что незадолго до встречи в Москве оба президента побывали в регионе и оба выступили в Каирском университете со своими программными речами по вопросу о том, как развивать отношения с ближневосточными государствами. Это и подходы к арабо-израильскому урегулированию, и иранская ядерная программа, и противодействие угрозе со стороны международного терроризма, свившего свои тенета на Ближнем Востоке, но наиболее активно действующего с территории Афганистана и Пакистана, и урегулирование ситуации в Ираке и вокруг него, и вопросы сотрудничества с исламскими государствами и некоторые иные проблемы. Но эта тематика является и наиболее сложной. Очевидно поэтому стороны в каком-то плане пошли навстречу друг другу, сосредоточив внимание именно на том, что их больше объединяло, нежели разъединяло.

Наиболее значимое заявление было сделано по афганскому вопросу: российская сторона подтвердила факт транзита через свою территорию американских и натовских невоенных грузов для обеспечения действий военной группировки США и НАТО в Афганистане. Оно и понятно: этот вопрос вызывал наименьшие расхождения во взглядах. Российская сторона исходит из того потенциально дестабилизирующего влияния, которое движение Талибан может оказать на государства Центральной Азии, и понимания угрозы от наркотрафика непосредственно для России. При этом в ходе переговоров подтверждено право российской стороны в любое время и в любом месте проинспектировать соответствие перевозимых грузов их предназначению. На самом деле этот вопрос имеет даже большее значение: вопросы материально-технического обеспечения войск подчас не менее важны, нежели их боевое обеспечение.

Наблюдатели не отметили заметных сдвигов в подходах сторон к проблеме иранской ядерной программы — по сути ключевой для Вашингтона, хотя ей и нашлось место в повестке дня. Президент США говорил, что сотрудничество с Россией по Ирану «могло бы быть более активным». На политическом языке это могло бы означать проведение Москвой в отношении Тегерана более жесткой политики, направленной на подконтрольность его мирных ядерных программ и свертывание военных. Поэтому вовсе неслучайно газета «Нью-Йорк таймс», предваряя поездку Б. Обамы, писала: «Американская сторона должна убедить Россию в том, что ее нежелание влиять на Иран — это игра с огнем». Но еще более жестко буквально накануне визита высказался вице-президент США Дж. Байден, заявив, что «США не будут препятствовать нанесению Израилем бомбового удара по ядерным объектам Ирана». Такое заявление, во-первых, рассматривалось как призыв к России не уклоняться от иранской проблематики в переговорах, а, во-вторых, во избежание такого рода последствий содействовать американским усилиям. Сам Б. Обама, в отличие от своего вице-президента, говорил со своим российским коллегой в иных тонах. Официально — о том, что в таких делах, как ситуация с Ираном, роль России крайне важна, Америка заинтересована в более плотном сотрудничестве, в том, чтобы «Россия оставалась с ней в одной лодке». Еще недавно США пытались увязать демонтаж Россией своего сотрудничества в ядерной сфере с Ираном с отказом Вашингтона от размещения элементов ПРО в Польше и Чехии. Тогда Д. Медведев назвал такие увязки «непродуктивными». Теперь американская сторона, сохраняя идею, пытается вставить ее в иное обрамление. Она говорит о праве Ирана развивать свою мирную ядерную энергетику. Однако Б. Обама вновь вернулся к увязкам, изложив ситуацию в несколько иной интерпретации. Америка на этот раз готова сотрудничать с Россией в развитии архитектуры противоракетной обороны, поскольку ПРО «сделает ситуацию безопасней для нас всех». И если угроза со стороны иранской программы ядерных и баллистических ракет будет устранена, то, по его словам, будет устранена и сама необходимость в противоракетной обороне в Европе, что в интересах обеих стран. При этом даже вопрос о сокращении США и Россией своих ядерных арсеналов он трактует как посыл таким странам, как Иран и Северная Корея, воздержаться от разработок ядерного оружия и демонстрацию того, что крупнейшие ядерные державы мира «все меньше его ценят». Насколько этот посыл будет услышан и оценен иранской стороной — сказать сложно. Эксперты считают, что о российско-американском взаимодействии по иранской проблематике говорить пока рано, поскольку не выработан его формат. Наиболее реальная форма взаимодействия — в рамках ООН и его Совета Безопасности. Другие его формы ранее не особенно приветствовались российской стороной. Однако хорошо известно, какую позицию США еще недавно занимали в отношении этой организации. Администрация Б. Обамы пытается скорректировать свою позицию в отношении роли ООН в решении международных проблем. Выступая в Российской школе экономики, президент США, говоря в этом ключе, тем не менее предостерег: «Если мы не будем держаться вместе, то Договор о нераспространении ядерного оружия и Совет Безопасности утратят репутацию, и на смену международному праву придет закон джунглей». У российской стороны нет и не было сомнений относительно совместной работы в рамках Совета Безопасности ООН. Таким образом, многое может прояснить в этом вопросе желание Вашингтона обратиться к процедурам ООН. И то, что российская сторона в ходе переговоров на высшем уровне не высказала свою позицию, свидетельствует именно в пользу такого подхода.

Москва, конечно же, желала, чтобы в ходе переговоров США подтвердили свой интерес к проведению осенью этого года Московской конференции по урегулированию арабо-израильской, палестино-израильской проблемы с участием всех заинтересованных сторон. Американская сторона, говоря о важности вопросов арабо-израильского урегулирования, тем не менее отнюдь не сочла ее первостепенной для данного саммита. Поэтому, скорее всего, стороны будут обсуждать эту проблему в рабочем порядке, и до осени еще есть время согласовать порядок ее проведения и повестку дня.

Лишь косвенно был затронут в ходе переговоров вопрос урегулирования ситуации в Ираке и вокруг него. Раздираемая противоречиями и насилием, эта страна нуждается в широких международных усилиях по нормализации обстановки особенно в свете частичного вывода из нее американских войск. В этих усилиях было бы логичным участие российских компаний и структур в восстановлении иракской экономики и боеспособности вооруженных сил Ирака, тем более что такой опыт имеется.