 |
| Храм Рождества Иоанна Предтечи на Пресне | Михаил Завалов | 13.07.2009 |
Ни один человек в здравом уме не станет ненавидеть осла или ему поклоняться. Это полезная, двужильная, ленивая, упрямая, терпеливая, смешная тварь, которая может и умилить нас, и рассердить. Сейчас он заслужил морковку, сейчас — палку. Красота его нелепа и трогательна. Так и тело: мы не уживемся с ним, пока не поймем, что среди прочего оно состоит при нас шутом. Да это и понимают все — и мужчины, и женщины, и дети, — если их не сбили с толку теории. То, что у нас есть тело, — самая старая на свете шутка. Смерть, живопись, изучение медицины и влюбленность велят нам иногда об этом забыть. Но ошибется тот, кто поверит, что так всегда и будет во влюбленности. На самом деле, если любовь их не кончится скоро, влюбленные снова и снова ощущают, как близко к игре, как смешно, как нелепо телесное ее выражение. Если же не чувствуют, тело их накажет. На таком громоздком инструменте не сыграешь небесной мелодии; но мы можем обыграть и полюбить самую его громоздкость. Высшее не стоит без низшего. Конечно, бывают минуты, когда и тело исполнено поэзии, но непоэтичного в нем гораздо больше. Лучше взглянуть на это прямо, как на комическую интермедию, чем делать вид, что мы этого не замечаем.
К.С. Льюис
«Секс» вне контекста
Совсем недавно в русском языке появилось слово «секс». Оно заполнило пустое место: обыденного и человечного слова для этого в русском не было, как нету его и сейчас (и я это очень резко чувствую, когда пишу данные строки: нужных слов мучительно не хватает). А слова и выражения, которыми мы описываем жизнь, чрезвычайно важны: язык во многом определяет мышление. Когда-то Маркс написал: «Капитал — это не вещь, но отношение». Так вот, слово «секс», напротив, стало обозначать скорее не отношение, но почти вещь. Такую вещь легко включить в список хобби, услуг или товаров: «Я обожаю горные лыжи, секс и конный спорт»; «Он заказал ужин, массаж и секс».
Сравнительно недавно, полвека тому назад, о «сексе» заговорили во весь голос, и он стал непременным атрибутом счастья, успеха и полноты жизни. Сегодня модные журналы переполнены «сексом», и если приглядеться, мы заметим любопытную вещь: они пишут только об одной стороне данной темы — это техника, техника и еще раз техника. Тут «секс» превращается в некий вид спорта или гимнастики, которую обязан успешно освоить уважающий себя современный человек. Эта техника мало (или вообще никак) связана с отношениями двух людей.
Остановиться и задуматься о привычных словах — всегда полезное занятие. Тут нельзя доверять современной культуре: она слишком часто нас обманывает. Да, сексуальность — драгоценный дар. Именно поэтому древние народы, незнакомые с Откровением, так легко ее обожествляли. Но когда из нее делают идола, она только разрушает отношения и не дает ничего взамен — в конечном итоге, не дает даже удовольствия. Идолы всегда действовали именно таким образом.
Дуализм
У благочестивых людей это порой вызывает обратную идолоборческую реакцию. Сексуальность «проклята», это звериная и мерзкая сфера жизни, которой чем меньше, тем лучше; это неизбежное зло, это всегда блуд, похоть и грех, с которыми кому-то приходится заключать компромисс ради продолжения рода, но которые оскверняют человека. Такая «дуалистическая» позиция (мерзкое тело и прекрасный, но пленный дух) всегда сопровождала христианство (в виде гностицизма, манихейства, богумильства и бесчисленного множества подобных направлений, вроде, скажем, Льва Толстого с его «Крейцеровой сонатой»), но она просто выплескивает с водой младенца. Это неверный взгляд не только на христианский брак, но и просто на природу человека, который парадоксальным образом сочетает в себе дух и тело.
Часто именно такая дуалистическая позиция порождает у сторонников «сексуальной свободы» убеждение в том, что христианство — это просто набор устарелых, авторитарных и бесчеловечных табу. А у христиан, состоящих в браке, такая позиция порождает мучительную раздвоенность: как будто они любят друг друга двумя отдельными видами любви — телесной и духовной. Но в том-то и состоит суть брака, что тут эти трудно соединимые вещи должны стать единым целым. Так брак возвращает его участникам целостность.
Человеческая сексуальность
Я предпочитаю техническому слову «секс» термин «сексуальность» — за неимением лучшего. Объяснюсь: для меня слово «сексуальность» не несет негативных коннотаций. Это просто свойство любой личности. Причем чисто «постельные» отношения — лишь малая часть айсберга, так что в этом смысле все люди — даже принесшие обет безбрачия — обладают сексуальностью. Это связано с великой тайной, что мы все созданы как мужчины и женщины и наш пол оказывается неотъемлемым атрибутом того, кто мы такие есть.
Сегодня часто говорят, что сексуальные потребности человека столь же естественны, как потребности прочих живых существ. Это неверно. Хотя у пингвина, мышки и человека тут действуют похожие биологические механизмы (гены, гормоны и т. п.) продолжения рода, функции сексуальности тут разные. У большинства животных все направлено только на размножение: сексуальное желание появляется в момент, благоприятный для зачатия, а затем начисто гаснет. По той же причине звери редко образуют постоянные пары. Тогда как у человека это не просто стремление к размножению и удовлетворению физического желания, хотя включает в себя то и другое, но нечто большее.
Сексуальное желание человека включено в целостное стремление к полноте взаимоотношений с другим конкретным человеком. Это стремление достичь полного союза двух жизней, и одновременно — важнейший символ такого союза. Потому оно имеет совершенно иной смысл, нежели у зверей. Как и многие другие «биологические» вещи, такие как еда или смерть, — у человека ничего никогда не бывают «просто биологическими», «чисто естественным».
И еще одна важная вещь: соединение тел — это важный символ союза людей, но только символ, указывающий дальше, на полное соединение двух людей, которые хотят стать «одной плотью». Такое соединение остается целью или путем, по которому люди идут многие годы. А потому «сексуальная неудовлетворенность» (на которую стало так модно жаловаться как на объективное основание для разрыва отношений) лежит в самой природе человеческой сексуальности. Чаще всего это не досадная проблема, которую надо быстренько разрешить, но сама природа вещей. Сексуальное желание человека указывает на нечто иное, что находится за пределами его физического удовлетворения и что происходит во всей жизни двух людей, а не только в постели. Потому оно принципиально ненасытимо.
Возвращение в контекст
Если не делать из сексуальности идола (к чему с огромной настойчивостью призывает современная культура), легче будет не делать из нее также и демона.
Действительно, у всех людей есть сексуальные желания. И практически все люди их способны контролировать. Когда кто-то говорит: «Это притяжение было выше моих сил, и я не мог с собой ничего поделать» — это не совсем правда. Это решение «упасть», а современная культура такое решение в целом поддерживает. Сексуальное желание радикально отличается от многих других естественных желаний, таких как голод и жажда: человек может жить без их удовлетворения, причем продуктивно и счастливо.
Проявления сексуальности прекрасны — но только при одном условии: когда они стоят в нужном контексте. Этот контекст: верные и всесторонние отношения двух людей. Тогда она становится символом единства, прекрасным праздником того, что двое людей принадлежат друг другу в особом смысле.
Вне контекста таких отношений она не приносит плода — плода не только в виде детей, но и в виде подлинного роста и настоящей радости. Сегодняшняя тривиализация «секса» («секс не повод для знакомства») приводит к тому, что этот драгоценный символ перестает выражать главное, теряет свое предназначение. Но на самом деле он слишком дорого стоит — именно потому у Церкви на этот счет есть свои строгие правила. Это не авторитарные запреты и контроль, но забота о драгоценном даре, который слишком дорог и потому заслуживает особо бережного обращения. Это ограда, за стеной которой сексуальность может исполнить свое предназначение.
Одно масштабное исследование счастливых супружеских пар, долго проживших вместе, показало, что «сексуальная удовлетворенность», хотя она и сопутствует счастью, не стоит на первом месте в списке характеристик счастливых супругов. Куда важнее оказались такие вещи, как умение общаться и решать проблемы вместе.
В конечном итоге, и постель — это просто форма общения. Форма «эксклюзивная», то есть предназначенная для одного человека, с которым хочешь разделить всю жизнь, очень важная, но не единственная. Супруги становятся «одной плотью» и тогда, когда вместе размышляют, в какой садик отдать ребенка, или вместе сидят за столом и молчат. Настоящая любовь всегда стремится к воплощению, причем к воплощению во все моменты совместной жизни. Только в ее рамках сексуальность находит свое подлинное место и приносит прекрасные плоды.
