Африка — объект или субъект геополитики?

Недавнее турне Президента России Дмитрия Медведева по странам Африки вновь возродило интерес к этому континенту среди политических экспертов. В последние годы Африка пребывала где-то на задворках общественного внимания. Ситуация, совершенно отличная от начала 80-х годов, когда в программе 1-го канала всесоюзного телевидения чуть ли не каждую неделю выступал посол какой-нибудь африканской страны по случаю её национального праздника.

Возрождение интереса к Африке, впрочем, понятно и вне контекста последних событий. Ресурсы Африки поистине неисчерпаемы. Недра континента содержат в изрядном количестве буквально все полезные ископаемые — от нефти и газа до редкоземельных металлов, используемых для создания специальных металлических сплавов. Этот уникальный комплекс создан геологическим строением континента: значительную его часть занимает выходящий на поверхность планеты кристаллический щит земной коры, где как раз и сосредоточены основные запасы редких металлов. В то же время на обширных низменностях и площадях континентального шельфа находятся богатые залежи горючих углеводородов. Маленькая Экваториальная Гвинея, благодаря экспорту (главным образом в Китай) своей неглубоко лежащей нефти, вышла на 4-е место в мире по среднедушевому уровню дохода (более 50 тысяч долларов в год).

До начала ХХI века природные ресурсы Африки служили приманкой для транснациональных корпораций. В этом плане ситуация не изменилась с завоеванием странами Африки независимости, каковой процесс особенно активно происходил в 1950−60-х годах, а завершился в 80-е. Африка оставалась «постколониальным» регионом, в странах которого бывшие метрополии продолжали играть ведущую экономическую роль. Некоторым исключением были страны, заявившие о намерении строить социализм и ориентировавшиеся во внешней политике на СССР. Но с началом 1990-х годов разница между двумя категориями африканских государств — «социалистическими» и «капиталистическими» — по понятным причинам сгладилась.

Вместе с тем нельзя сказать, что сам принцип социализма дискредитировал себя в Африке. По социалистическому пути развития официально следуют ЮАР (после прихода к власти Африканского национального конгресса — АНК), Зимбабве, Намибия, Ангола, Мозамбик, Гвинея, Гвинея-Бисау, Ливия, ещё ряд африканских стран. Что они понимают под социализмом — это уже другое дело. Но в любом случае декларирование социалистических принципов означает, в первую очередь, стремление опираться на собственные силы, а не на помощь западных неоколониалистских корпораций.

Главный ресурс Африки, как и любого другого континента, любой страны — это ресурс человеческий. Здесь на территории 30,1 млн. кв. км (1/5 часть всей земной суши) проживает почти миллиард человек (очень скоро будет уже больше миллиарда, так как демографический рост в Африке — один из самых высоких в мире). Правда, этот миллиард пока не составляет ни в какой мере единой политической общности. Степень взаимной интеграции африканских государств даже ниже, чем в колониальную эпоху, когда многие соседние государства входили в состав владений одной и той же европейской страны (например, Французская Западная Африка, на территории которой сейчас находятся 8 независимых государств; или Французская Экваториальная Африка, распавшаяся на 4 государства; и т. д.).

Континент нестабильности

Более того, даже внутри образовавшихся независимых стран единство довольно относительное. Пока ещё короткая история африканских суверенных государств уже полна сепаратистскими мятежами (как в Нигерии и Сомали) или просто формальной целостностью страны при реальной её раздробленности (как в Демократической Республике Конго, бывшем Заире). О политической стабильности и говорить нечего: государственные перевороты и гражданские войны во многих странах Африки — неотъемлемый элемент политической жизни.

Но не везде. Так, к примеру, во главе Республики Габон 42 года стоял один и тот же лидер — Омар Бонго, скончавшийся в июне этого года. С 1969 года и до сих пор у власти в Ливии находится Муаммар Каддафи, в Анголе с 1979-го — Эдуарду Душ Сантуш, в Зимбабве с 1987 года — Роберт Мугабе. При этом далеко не во всех африканских странах внешняя политическая стабильность достигается за счёт искусственной однопартийности и подавления оппозиции. Так, даже в Экваториальной Гвинее, президент которой Теодор Обианг Нгема Мбасого объявлен «живым богом», два места в парламенте (из ста) занимают представители оппозиционной партии. Это, понятное дело, немного, но вполне укладывается в привычные стандарты СНГ (так, в нижней палате парламента Казахстана — мажилисе — представлена только правящая партия Нур Отан). А в парламенте Анголы, кроме имеющей абсолютное большинство правящей партии МПЛА (Народное движение за освобождение Анголы), заседают представители ещё четырёх партий.

Внутренние проблемы стран Африки зачастую связаны с многонациональным составом населения. Независимые государства «чёрного континента» возникли в границах, искусственно нарезанных колонизаторами. Эти границы редко где отвечают этнографическим. В связи с этим многие эксперты пророчат невесёлое будущее большинству стран Африки: им-де неминуемо предстоит пройти фазу раздробления, предшествующую складыванию национальных государств на этнической основе. Хотя и нельзя отрицать наличия глубоких межэтнических противоречий во многих государствах континента, здесь мы видим всё же простое перенесение на Африку схемы исторического пути Европы в позднее Средневековье и Новое время. Но Африка совсем не обязательно будет повторять те же фазы развития, что и Европа несколько столетий назад. Благодаря официально проклинаемому «колониальному прошлому», Африка перескочила через несколько ступеней. И вовсе не предопределено, что стадии интеграции здесь обязательно будет предшествовать эпоха национальной раздробленности.

Африканские государства давно пытаются развить некоторые формы объединения. Конечно, им пока очень далеко до такой степени интегрированности, которая существует в Евросоюзе. Но ведь и ЕС не сразу строился.

Организация Африканский Союз — правопреемник (с 2002 года) Организации Африканского Единства, существовавшей с 1963 года, объединяет все страны «чёрного континента», кроме Марокко (та не вступила в АС в знак протеста против формального принятия туда Западной Сахары, территорию которой Марокко считает своей). Действуют парламент Афросоюза и комиссия (правительство) Афросоюза. Между некоторыми странами Африки существует довольно глубокая экономическая интеграция. Так, в восьми государствах Западноафриканского экономического и валютного союза (Бенин, Берег Слоновой Кости — Кот д’Ивуар, Верхняя Вольта — Буркина-Фасо, Гвинея-Бисау, Мали, Нигер, Сенегал, Того) и в шести государствах Центральноафриканского валютно-экономического сообщества (Камерун, Чад, Центрально-Африканская Республика, Габон, Конго и Экваториальная Гвинея) давно действует единая валюта — франк КФА (Африканского экономического сообщества). При этом, что показательно, не все эти страны — бывшие французские колонии. Помимо этого, существуют и другие субрегиональные экономические объединения, которые, так или иначе, охватывают все страны Африки.

Будущее Африки

У африканских государств есть очень большой интеграционный потенциал. В первую очередь, он основывается на расовом единстве континента. Если оставить в стороне пять североафриканских государств (Марокко, Алжир, Тунис, Ливия, Египет), населённых главным образом арабами, то Африка — это континент чёрной расы. Даже Судан, где большинство населения говорит на арабском языке, уже не «белый». А южнее Сахары преобладание африканской расы безраздельно.

Следующий момент, сближающий почти все страны континента — общее колониальное прошлое и выработавшаяся в годы борьбы за независимость психология. Она характеризуется антагонизмом по отношению к «белым», к европейским государствам и США, даже своего рода чувством превосходства. При наличии внутриафриканских противоречий большинство государств континента всё же едины, когда речь идёт об отстаивании общих интересов от нападок Евросоюза или США.

Момент религиозной общности выражен слабее просто потому, что единой религии на континенте нет. На юг примерно до 5-го градуса северной широты (а в Сомали, Кении и Танзании — значительно южнее экватора) безраздельно господствует ислам, но дальше на юг преобладают племенные культы и христианские секты, основанные в разное время миссионерами. Так называемый культ вуду, вопреки расхожим мнениям, свойствен только части африканских народов, а именно — живущим в Западной Африке. Однако в последнее время ислам явно демонстрирует тенденцию к распространению среди африканцев, причём не только в самой Африке.

Часто говорят об африканской полиэтничности, причём применительно к отдельным государствам. Действительно, большинство стран Африки многонационально. Однако этот фактор далеко не абсолютен. Да, Африку населяют коренные народы, принадлежащие к четырём огромным языковым семьям — семито-хамитской (афразийской), нило-сахарской, нигеро-кордофанской и койсанской. Но, что интересно, к югу от экватора население Африки почти моноэтнично! Оно принадлежит к разным племенным группам народов банту, мало отличающихся друг от друга по языку. Таким образом, «бантуязычность» большинства африканских государств может стать важным фактором их взаимного единения.