 |
| Фергана.Ру | Андрей Кудряшов, Павел Кравец | 27.01.2006 |
ИСТОРИЯ ЗЕМНАЯ И НЕБЕСНАЯ
После присоединения Туркестана к Российской Империи благодатный край начали быстро осваивать русские поселенцы — в основном безземельные крестьяне из самых густонаселенных губерний России. Были среди них и ссыльные, а так же казаки и солдаты-ветераны, получавшие от царского правительства земельные наделы в награду за верную службу. Поток колонистов особенно вырос в 1890-е годы после жестоких засух и неурожаев в Поволжье и Воронежской губернии. К началу XX века в Туркестане было уже 120 русских сел с семисоттысячным населением. В числе прочих в месте впадения в Сырдарью реки Ахангаран возник поселок Солдатский.Поначалу русские колонисты терпели нужду и суровые лишения. Землю для пахоты приходилось отвоевывать у незнакомой природы — вырывать у болот, солончаков и колючих зарослей, населенных тучами малярийных комаров и свирепыми тиграми. Но как только православные земледельцы обживались на новом месте, одной из первых их забот становилось строительство храма и приглашение священника.
По свидетельству церковной истории, первый генерал-губернатор Туркестанского края Константин Петрович фон Кауфман не слишком охотно покровительствовал строительству православных храмов, считая, что авторитет духовных владык может ограничить его власть. «Я не потерплю в Ташкенте ни архиерея, ни жандармов», — говорил соратникам гордый землеустроитель, по настоянию которого епископская кафедра Ташкентской и Туркестанской епархии, утвержденная указом императора еще 1871 году, до конца 1916 года находилась в Верном (ныне Алматы).
Сельскую церковь в поселке Солдатском удалось освятить лишь накануне большевистской революции, и просуществовала она до 1936 года, после чего была разрушена воинствующими богоборцами. Но в самый разгар сталинских репрессий верующие не побоялись отстоять небольшое здание, которое в 1942 году было освящено как молельный дом.
С 1990 года на этом «намоленном» месте начала возникать обитель, которая сначала служила подворьем Свято-Николаевского монастыря в Ташкенте, а в 1998 году по постановлению Священного Синода Русской Православной Церкви была преобразована в самостоятельный Свято-Покровский женский монастырь. Первой его настоятельницей стала монахиня Епистимия (Емельянова), позже переведенная в Ашхабат (Туркмения). Потом ее место заняла игуменья Манефа (Караваева), до этого находившаяся на послушании у Митрополита Ташкентского и Среднеазиатского Владимира, и занимавшаяся сбором средств по всей России.
— Господь услышал молитвы христиан спустя многие десятилетия, — говорит Матушка Манефа. — По благословению Владыки Владимира мы собирали для обители духовные книги, ведь они стали главным подспорьем в сегодняшней монастырской жизни. Наставники далеки и не всегда могут одарить нас советом. Поэтому мы учимся молитвам по книгам.
Восстановление храма при монастыре продолжается при участии спонсоров и попечительстве Митрополита. Уже почти завершено возведение его надземной части, предназначенной для богослужений. Осталось закончить отделку и водрузить купола на башни.
Но у монастырского храма есть и подземная часть, с которой связано… чудо. В окрестностях Дустабада, на месте бывших болот, окружавших поселок Солдатский, грунтовые воды залегают очень близко от поверхности земли. И глубокий подвал здания, согласно проекту, предполагалось засыпать грунтом на 1,5 метра. Однако спустя год после начала строительства выяснилось, что в любое время года в подземелье не возникает и признаков сырости. Теперь здесь планируется создать внутренний храм для утренних и вечерних молитв, в частности, бассейн в рост человека, в котором таинство крещения можно было бы совершать с полным погружением тела в воду. А подземная галерея соединит храм с жилищем насельниц монастыря — инокинь и послушниц.
На вопрос, когда будет завершено строительство, игуменья посетовала на «трудные времена», отразившиеся даже на возможностях спонсоров, но резонно заметила, что «на все воля Божья».
— При освящении котлована вдруг прилетела стая голубей, и с тех пор белые голуби живут под куполом строящегося храма. Мы верим, что это — знак Божьей милости к нашим чаяниям, — сказала Матушка Манефа.
ОБИТЕЛЬ И МИР
Жилище, где обитают смиренные сестры, представляет собой современный трехэтажный корпус, построенный три года назад. Просторные и светлые кельи обставлены неплохой мебелью, которую встретишь и не во всяком доме мирянина — рядового ташкентского обывателя, а, тем более, сельского жителя. По словам игуменьи, мебель однажды привезли и смонтировали благодетели — молодые парни из столичной фирмы, которые просили не упоминать их имен. В библиотеке, помимо шкафов с духовной литературой, находятся телевизор и видеомагнитофон, а также компьютер и принтер.— Мир изменяется, и нам нельзя отставать, — поясняет настоятельница.
Но, впрочем, в быту монахинь и послушниц нет и следа роскоши или праздности. Ниже келий находятся швейные, вязальные и обувные мастерские. Сестры сами себя обшивают и обувают. Когда настает время трапезы, одна из монахинь бьет большим деревянным молотом в колокол, созывая всех в трапезную. На общем столе и не в постные дни небольшой набор блюд — вареная картошка, немного солений и суп из копченой рыбы, которую тоже ловят сами или покупают на рыбном рынке в Чиназе. Хлеб тоже собственной выпечки — из непросеянной муки. За столом никто не разговаривает, все слушают очередную главу из житийной литературы, которую читает вслух одна из сестер. Таким образом, и вкушение пищи не остается праздным времяпровождением, а посвящено молитвенному деянию.
Сейчас монастырь населяют двадцать пять сестер, но только семь из них в трудоспособном возрасте, а остальные — старушки или малые дети. На вопрос, откуда появляются сестры в обители, игуменья ответила, что на это необходимо благословение, но просить его приходят самые разные люди. Есть приезжие из других стран Центральной Азии — Туркменистана, Кыргызстана, Таджикистана. Раньше были проблемы с иностранными гражданами, но Митрополит Владимир уладил с местными властями вопрос об их статусе. Становятся послушницами и женщины, приезжающие из Ташкента, а также из Каракалпакстана. Национальности у сестер разные — есть среди них русские, татарки, метиски…
— Раньше приходили совсем молодые девчонки, как говорится, отбившиеся от общества, но они не уживались подолгу, — рассказывает настоятельница. — Мы их и в школу определяли, и лечили, но они все равно… шли на улицу. Некоторые потом возвращались. И опять уходили. Если дьявол уже вцепился в добычу, то просто так ее не отпустит… Нужна длительная борьба… Когда верующие приходят в монастырь по благословению своего священника, они остаются навсегда. Но бывает, что просто деваться некуда. Однажды среди зимы пришла старушка, которую выгнал из дома пьющий сосед, угрожавший ножом. Некому было заступиться, вдвоем с мужем они просили милостыню и ночевали на автобусных остановках, пока дедушка не замерз на смерть…
На вопрос об отношении к монастырю местного населения игуменья Манефа отвечает с благодарностью:
— Нас уважают и мусульмане. Жители Дустобада готовы помочь, и без их благожелательности мы бы ничего не смогли здесь сделать. В начале, когда монастырь только начинал свою жизнь и являлся подворьем, возникали небольшие трения с ближайшими соседями, но серьезных столкновений не было. Потом, слава Богу, все утряслось. Во время праздников сейчас заранее приезжает милиция, спрашивает, много ли народа будет. И охраняют нас. После того, как у нас начались судебные процессы над андижанскими мятежниками, милиция постоянно предупреждает, чтобы мы были на стороже, и никого не пускали подозрительных… Но у нас все тихо.
СМИРЕННЫЙ ТРУД
Монастырь обрабатывает земельный участок в десять гектаров. На нем сестры содержат домашнюю скотину и птицу, а так же сеют пшеницу, из которой пекут свой хлеб, перемалывая зерно на мельнице с каменными жерновами. Выращивают так же кукурузу, маш, рис. До недавнего времени рис, славившийся по всей округе отменным качеством и урожайностью, собирали с пяти гектаров. Теперь его посевы ограничены по требованию районных властей, обеспокоенных экологией. Но монахини, как им и положено, не унывают. Возделывают фруктовый сад и строят теплицы. Собственный виноградник дает красное монастырское вино, используемое для причастия. А в речке, протекающей через поле, ловят сомов, вытаскивая их голыми руками.— Нашему монастырю помогает Владыка Владимир, — говорит игуменья. — Не оставляет нас попечением. То ткань на одежду пришлет, то сахар. В общем, что есть, то и присылает. И мы продолжаем делиться, чем можем, с женским монастырем в Ташкенте и мужским в Чирчике. И они нам помогают — когда иконой, а когда и утварью. Сначала наш храм был очень бедный. Сейчас, слава Богу, у нас имеется все необходимое облачение. Свои пенсии мы добровольно вкладываем в общую кассу. Рассчитываемся за свет, за газ… Вот так и живем, молитвами и смиренным трудом.
Большое хозяйство требует постоянного присутствия, поэтому наиболее работоспособные сестры живут в домике на краю поля. Когда наступает время обработки почвы, матушка нанимает трактористов из числа мирян. Но они имеют семьи и свои заботы. Одна из сестер по имени Надежда, некогда окончившая Ташкентский Политехнический университет по специальности инженера-технолога, собирается освоить технику и стать трактористкой….
хини чистят рыбу
БЛАГОДАТНОЕ МЕСТО
— Мой сын перенес грипп на ногах и получил осложнение, приведшее к истончению сосудов. Он занимался спортом. Хотя я просила его не ходить на тренировки, он не послушался, и когда поднимал штангу, у него лопнул сосуд в легком. Он умирал у меня на руках. Врачи сказали, что он безнадежен. Тогда, от безысходности, я пошла в церковь. Стою там и плачу. Вдруг ко мне подходит моя непосредственная начальница, которая была еще и секретарем партийной организации в нашем учреждении. Было это в 1988 году. Но именно она свела меня со священником. Батюшка стал усердно молиться за моего сына и вымолил ему жизнь. После этого я два раза ходила на исповедь, а на третий раз батюшка сказал: «Исповедуйся, сними с него свои грехи, которые ты накопила за всю жизнь». Здоровье сына пошло на поправку. У него был военный билет, который ему дали по инвалидности. Но он сам пошел в военкомат, прошел медкомиссию и отслужил в армии. А когда вернулся, я уже постоянно ходила в храм и пыталась привлечь его. Но вскоре поняла, что насильно этого делать не стоит. Бог не принимает насилия.Так я сама пришла к вере. Вскоре мне случилось поехать в служебную командировку в Петербург. Там я пошла на кладбище в часовню Ксении Петербуржской, и одна монахиня отправила меня в Пюхтинский монастырь в Эстонии, где я гостила три дня. Это знаменитый женский монастырь, и после того, как я увидела монахинь, пожила их жизнью, у меня созрело решение самой уйти в монастырь. Когда я сказала о своем желании духовному отцу, поначалу он не разрешил, но потом благословил меня в Свято-Николаевский монастырь в Ташкенте, где я приняла постриг. Вот так началась моя монашеская жизнь, — рассказывает игуменья Манефа, ныне настоятельница Свято-Покровского монастыря в Дустабаде.
— Здесь удивительное, благодатное место. Я всегда жила в крупных городах и никогда не думала, что окажусь в глубинке, в деревне. Поначалу голодно было, трудно. Но сейчас я душой приросла к этому месту. Бывает, побуду в Ташкенте, и чувствую — тянет домой. Владыка, улыбаясь, спрашивает: «Куда домой?» Я говорю: «в Солдатское». И сейчас я мечтаю, чтобы мои останки упокоились в этой земле.
