Безчестие

Четыре ступени, одна за другой, отмечены ходом безчестия.

Начинается оно с простенького безчестного деяния. Им человек ещё не обезчещен, но честь его уже подвергнута проверке. Это — время искушения: тут надо сделать выбор — объявить себя сторонником чести, честно осудить своё безчестное деяние и отвергнуть его; честь восстанавливается уже тем, что ей остаёшься верным и рассматриваешь своё подлинное «я» в истинном свете. Проступок может совершить каждый; главное тут — не «случай», а — результат: так человек поднимается к понятию истинной, непоколебимой в дальнейшем чести.

Но он скатится вниз, на вторую ступень, если попытается оправдать совершённое им безчестное деяние. Для этого ему надо исказить верное чувство чести и превратно истолковать добро во зло. Искажённое чувство будет сопротивляться, пока не будет безповоротно искалечено или приведено к молчанию. Ложная казуистика заведёт его в чащу ложных выкладок, умозаключений и установок. Таким образом, он сам работает на своё собственное безчестие и скоро зайдёт так далеко, что уже не будет испытывать почтения пред этой святыней и уважения к тому, кто его заслуживает. Равнодушно глотает он тогда мутную воду безчестия, уже не испытывая к ней отвращения.

Сознательное, принципиально одобренное безчестие характерно для третьей ступени. Здесь человек уже так привыкает к своему безчестию, что считает его единственно верным состоянием души и отрицает всё остальное. Честь кажется ему вовсе чем-то неважным. Она не нужна, она — глупый «буржуазный предрассудок», как охотно выражаются последовательные марксисты. Чувство чести — лишь помеха в классовой борьбе. Существуют иные побудительные мотивы и положения, пред которыми честь должна напрочь отступить, например, «классовые интересы», «мировая революция» и т. д. Отсюда — обезчещивающая всё и вся «теория» и последовательно безчестная практика.

Вполне логично скатываешься с третьей ступени на четвёртую. Раз честь — вредная помеха, нелепое препятствие, её надо преодолеть и устранить; необходимо отлучить людей от понятия чести, теоретически и практически научить их безчестию. Не удивительно, что идеологи безчестия стремятся разрешить эту задачу безчестным путём. Неудивительно, что они обращаются не к людям уважаемым, с чувством чести, а скорее к кругам деклассированных элементов общества: к закоренелым каторжникам, профессиональным шулерам, опустившимся. Для безчестного человек чести — всегда бельмо на глазу: многозначительный, презирающий, живой упрёк, счастливый «буржуй», которого сейчас же надо сломить экспроприацией собственности, монополией работодателя, террором, и притом — «во всём мире».

Так начинается процесс безчестия — с простого, часто случайного нечестного деяния, а кончается «гигантским планом» безчестия всех людей. Этот план рассчитан на каждого безчестного, каждого, кто утратил чувство достоинства и самоуважения, кто плюёт на святое и на свою добрую репутацию, — он рассчитан на всех подобных, чтобы победило дело безчестия на земле, чтобы людей доброй чести одолеть, связать и обезчестить.