Писать во спасение

Беседа с писательницей Натальей Сухининой

Наталья Сухинина: Если бы в это не верили, тогда бы не занимались писательством, журналистикой. А раз этим занимаемся, то какую-то надежду питаем, что все-таки делаем Божие дело. Конечно, на этом пути очень легко можно куда-то не туда повернуть. Потому что бывает успех, этим подогревается тщеславие — сие для души уже не полезно.

Как этого избежать? Вероятно, надо согласовывать свое творчество с духовником. У меня этот опыт был. Как только я начала делать православные материалы, я ни строчки не написала без благословения батюшки. Мой духовник архимандрит Георгий (Тертышников), насельник Троице-Сергеевой лавры (Царство ему Небесное) благословлял почти все, что я написала. И предупреждал меня, о чем не надо писать. Я хорошо помню, как он говорил: «Никогда не касайся темы причастия, это тебе не по чину. О причастии могут рассуждать только очень духовные люди». Есть какие-то действительно темы для мирян запретные, и это батюшка мне объяснял.

А предисловия к моим книгам всегда делали люди духовные. Для меня большая честь, что к книге «Куда пропали снегири?» предисловие написал Константин Ефимович Скурат — заслуженный профессор Московской духовной академии, замечательный человек. К книге «Какого цвета боль?» предисловие написал архиепископ Самарский и Сызранский Сергий, потому что материал для нее я собирала в женской колонии Самары.

Вот так как-то и стараешься, чтобы с Божией помощью никуда в сторону не забрести.

М.Д.: Православный литератор должен писать только на документальной основе или может пользоваться и художественным вымыслом?

Н.С.: Здесь у меня полный непрофессионализм: я придумывать ничего не умею.

М.Д.: Это как раз профессионализм, но журналистский — писать только документальные вещи: вымысел для журналистов — от лукавого.

Н.С.: Ну, может быть, у меня и сохраняется журналистская привычка. А потом, у меня никогда не было нужды в вымысле, потому что, работая в газете и журнале, я получала столько интересных писем! Конечно, не мне судить мои книжки, но для меня в них есть одно достоинство: там все правда. Это не моя заслуга, а читателей: они рассказывали мне свои истории, и поэтому мне придумывать ничего не надо было. Так что я могу не делать того, чего не умею делать, — придумывать.

М.Д.: Похоже, что именно правда должна отделять честную православную документалистику от художественной литературы, где безудержный вымысел уводит от реальности и влечет к погибели. И, по большому счету, ты продолжаешь заниматься журналистикой — только на очень высоком уровне.

Н.С.: Для меня очень важна правда. Не всегда моя литература документальная. Я могу поменять ситуации, могу изменить детали, но главное в этой истории будет правдой.

Недавно я написала небольшой рассказ (он войдет в мою следующую книгу) вот о чем. Много лет назад я ночевала у своей подруги в Зеленограде; утром мне надо было ехать на работу в Москву. Я очень рано встала, вышла из подъезда — гляжу: сидит бабушка. Отекшие ноги, в руках палочка — такая вот очень-очень больная женщина. Она меня и спрашивает: «Ты на работу?». Отвечаю: «Да, на работу». А она мне: «Дай Бог, чтобы все у тебя было хорошо. Да благословит тебя Господь. Да давай я тебя перекрещу..».

Потом я узнала, что эта бабушка каждое утро там сидит и всем это говорит. Прошло уже лет семь, и только сейчас я написала этот рассказ.

Сделала главной героиней рассказа ту бабушку и что-то домыслила, потому что не имела дополнительного материала. Добавила людей, которых она знает и благословляет: она этим живет, этим служит Богу.

Ведь мы можем служить Богу всегда, даже сидя на колченогом стуле у подъезда. Напрасно кто-то оправдывается: «А я не могу, у меня не те возможности..». Потому что у всех есть возможности — даже у этой бабушки.

М.Д.: Получается, что для православного человека ничего страшного в профессии писателя (или журналиста) нет?

Н.С.: Страшное в том, что мы, журналисты, волей или неволей, очень многих судили. Ведь как нам внушали на факультете журналистики? В материале должно быть твое отношение к человеку, к ситуации, к событию. Но какое мы имели право судить? Ведь это же судьбы человеческие! А, бывало, приезжаешь в глубинку: столичный журналист, перед тобой все «прогибаются», и ты считаешь, что имеешь право судить. Вот за это вот — да, отвечать придется перед Богом.

М.Д.: Знакомый батюшка восторженно отзывался об одном твоем рассказе из кавказской серии. Напомню его сюжет. Старый горец спрятал в своем доме юношу, за которым гнались мстители. Спрятал по закону гостеприимства. Но вскоре к старцу привезли тело его сына, убитого в драке. И аксакал понял, что юноша, которого он спас, и есть убийца. Что делать несчастному отцу: нарушить закон гостеприимства или совершить кровную месть? Но он привязался к юноше, который вел себя очень достойно. И отец пошел по пути любви: принял юношу как родного сына. А тот не смог принять от своего спасителя такой жертвы — и сам сдался в руки правосудия. Но аксакал приютил у себя десятилетнюю сестренку убийцы своего сына, которая осталась без родителей и без брата.

Неужели и эта история не выдумана?

Н.С.: Конечно, мне поведал ее один из свидетелей тех событий. Даже показывал дом, где живет тот старик. Это есть в рассказе: мы едем на озеро Рица, и мой друг, водитель, рассказывает печальную историю. Все это правда.

Я уже давно обосновалась на Кавказе: у меня там дом, я часто приезжаю туда, у меня бывает много гостей. Мне рассказали там очень много удивительных историй. И я не перестаю восхищаться красотой поступков этих людей. Ведь в Москве мы видим далеко не лучших представителей Кавказа. Кавказ — он действительно седой, древний, мудрый.

По рассказам моего абхазского друга я уже написала какие-то рассказы, какие-то еще нет.

Мой друг Заур — удивительный человек. Он из мусульманской семьи (часть абхазов приняли ислам, когда были под владычеством турков). И несколько лет назад он крестился.

Ко мне часто приезжали батюшки (у меня там часовенка), Заур много беседовал с ними. И наконец принял крещение — почти в 60 лет!

Он сейчас истинный раб Божий. Ходит по своему селу и поучает. Поучает просто. «Ты крещеный?» — спрашивает одного в майке. «Крещеный», — отвечает тот. — «А почему крест не носишь? Запомни: ты без креста — воин без оружия».

М.Д.: Наталья, ты не только журналист, писатель, но и издатель. Расскажи, пожалуйста, об этом.

Н.С.: Я почти семь лет была главным редактором издательства «Святая Гора». Оно было создано для того, чтобы издавать в России книги старца Паисия Святогорца. Мы издали пять выпусков поучений старца, его житие. Кроме этого мы выпустили другие интересные, как я считаю, книги. Издательство зря времени не теряло.

Но недавно мне пришлось отойти от этой работы. Ведь она требует много сил и времени. А я все-таки писатель, не могу писать книги по остаточному принципу.

М.Д.: Но многие очень благодарны тебе именно за издательскую деятельность. Чего стоят только книги о старце Паисии Святогорце. В его житии меня больше всего поразил рассказ о его службе в армии. Арсений (мирское имя старца) вел аскетический образ жизни, много молился и постился, о нем молились его благочестивые родители — в результате боец стал совершенно неуязвимым, его, как в песне, пуля боялась и штык не брал в жарком бою, когда вокруг многие погибали. Объяснение этому я нашел в книге известного греческого писателя Никоса Зерваса «Дети против волшебников», один из героев которой — Геронда — явно списан со старца Паисия Святогорца. Геронда объясняет, что безгрешный воин имеет так называемую «русскую защиту» (больше всего неуязвимых бойцов было в России), которая надежно охраняет от его от козней бесовских и человеческого колдовства. Мне посчастливилось знать таких людей, которые прошли с тяжелыми боями всю войну и не получили ни одного ранения. Я был счастлив, когда нашел подтверждение и объяснение «русской защиты» в книгах о Паисии Святогорце. Реальность этого явления дает великую надежду каждому из нас и всему нашему народу: если мы будем вести строго православный образ жизни, то нас не смогут одолеть никакие враги, Россию никому не удастся победить.

Н.С.: А что в этом удивительного? Каждый православный знает, что молитва спасает в бою. Человек не погибает, потому что призывает Бога на помощь и о нем молятся его родители — живые и усопшие.

О старце Паисии особый разговор. Это был святой жизни человек. Его бы давно прославили, но в Греции строгие правила прославления: надо, чтобы прошло не меньше 50 лет после успения. Но там Паисий Святогорец уже почитается так, как у нас преподобный Серафим Саровский.

Старец Паисий совершал подвиги не только на войне. Мало кто знает, что он вымаливал рак. Например, приходит к нему муж и просит: «Геронда, помолись о моей жене, у нее рак». Старец говорит: «Хорошо, но давай молиться вместе: „Господи, сделай так, чтобы эта болезнь перешла на меня, а моя жена выздоровела“». Но видит в глазах мужа смущение. «Что, не можешь?». — «Не могу». — «Ну, ладно, — говорит старец. — Тогда я буду молиться за твою жену — именно так». И женщина действительно выздоравливает.

А сам Паисий Святогорец умер от рака кишечника. Он же вымолил себе рак! Вот какая жертвенность. Он всегда жертвовал собой за всех. Если он шел в бой, то говорил: «Пусть лучше убьют меня, чем моего товарища, у которого есть семья». Господь же видел чистоту его устремлений и, конечно, его берег.

М.Д.: Тем более что он никого не убивал, потому что был радистом. Но разделял со своими товарищами все тяготы войны. Именно в это страшное время он узнал тайну неуязвимости воина — «русскую защиту», о которой так убедительно рассказывает Геронда в книге Никоса Зерваса «Дети против волшебников».

Н.С.: Конечно, приключения этих юных героев вымышленные. Но образ Геронды (у греков это слово обозначает почтительное обращение к старцу) вполне реальный: он очень похож на Паисия Святогорца. И не менее реальна «русская защита», которой пользовались наши предки на протяжении веков.

М.Д.: В издательстве «Святая Гора» выходили не только книги старца Паисия Святогорца. Три года назад у вас вышла брошюра, в которой убедительно опровергаются фантазии некоторых энтузиастов о пользе «православного рока». А как ты, Наталья, думаешь: может ли быть полезной рок-музыка для православного человека? И можно ли использовать рок в миссионерской работе для проповеди Православия?

Н.С.: Думаю, что нет. Я полностью согласна с выводами, которые сделаны в выпущенной нами брошюре о рок-музыке. Их суть выражается в ее названии: «Преступление перед будущим». И в этом ответ на вопрос, полезен ли рок.

Я под каждым словом этой брошюры подписываюсь. Ее автор — Михаил Михайлович Дунаев, профессор Московской духовной академии, который недавно почил, для всех так неожиданно. Это очень большая потеря для меня и для многих других православных людей.

М.Д.: Наталья, в своих статьях и книгах ты много рассказывала о необыкновенных, иногда просто чудесных стечениях обстоятельств, событиях в жизни людей. А в твоей жизни бывали такие чудеса?

Н.С.: Конечно, как и в жизни каждого человека. Вот один из таких случаев. Меня пригласили в Вятку участвовать в Трифоновских чтениях. Я никогда в этом городе не была и с радостью приняла приглашение. А перед поездкой в Вятку я вдруг нашла несколько писем от читателей, которым до сих пор не ответила. Одно — большое-большое, написанное красивым почерком — обратило мое внимание. Женщина в нем подробно рассказывала о своей жизни. Смотрю адрес: письмо — из Кирова (Вятки)! Как удивительно вовремя попалось мне это письмо, пришедшее четыре года назад. И хотя указанный в письме номер телефона уже мог измениться, я на всякий случай позвонила по нему. И мне ответила та самая женщина — автор письма, Татьяна Васильевна. Оказывается, она и о своем письме помнит, и на встречу со мной собирается: как раз перед моим звонком она читала местную газету, где было опубликовано расписание моих выступлений.

В Вятке мы встретились, и Татьяна Васильевна познакомила меня со своими друзьями — мужем и женой Журавлевыми, которые поют в храме: она регент, он певчий. И оба получают. три тысячи в месяц. А у них трое детей. Правда, старшая дочка уже вышла замуж, но двоих-то еще надо кормить-поить-воспитывать! Я у них поинтересовалась, как же получается на эти деньги прожить, а они мне отвечают: «Да ничего страшного. Вы знаете, нам главное — зиму пережить. А как лето, мы идем в лес, собираем там землянику. Земляника отошла — собираем чернику. Черника отошла — собираем клюкву. Ягоды мы продаем. Ну, вот как-то и живем». И говорили они это, не жалуясь на жизнь, а с радостью, потому что имеют возможность служить в храме, и Бог их не оставляет.

Я так расположилась душой к этим людям, что мне захотелось сделать для них что-то хорошее и необыкновенное. И вот в Москве я рассказала о Журавлевых моим друзьям и предложила копилку устроить и туда вкладывать деньги для Журавликов — так я их ласково про себя называла, чтобы на эти деньги купить Журавлевым — всей их семье — билеты в Москву, а тут мы бы.

М.Д.: Мы — это кто?

Н.С.: .. я и пять моих друзей, обыкновенные люди, далеко не богатые. Так вот, мы бы их в Москве приняли, город показали бы, в музеи и театры сводили бы, и так, чтобы везде было все самое лучшее для них, наших Журавликов. Ведь если не мы, то они никогда в Москву не приедут.

И у нас начался проект «Журавлики». Накопили денег, купили билеты. Татьяна Васильевна из Вятки нам помогла узнать номера паспортов. Это была целая история, ведь билеты без паспортных данных не продаются, а спрашивать у Журавлевых нельзя: могли отказаться от поездки. Все было сделано тайно от них.

И вот после Рождества супруги Журавлевы и два их сына — четырнадцатилетний Вася и пятилетний Ванечка — получили по почте большой красивый конверт с печатями. Открывают — а там приглашение в Москву на пять дней и билеты на всех туда и обратно, в фирменном поезде, в купейном вагоне. Эти люди впервые в жизни ехали в купе — ты понимаешь? А жили они у меня.

Рассказываю я это все вовсе не для того, чтобы показать, какие мы хорошие, благотворители, а чтобы попытаться передать ту радость, которую мы испытали, когда принимали Журавликов. Какое это было счастье! Каждый хотел что-то сделать для них. Мы им целую программу придумали. И к блаженной Матроне сводили, и в Кремль, и в Троице-Сергиевой лавре побывали, и в Малом театре (а они никогда не были в театре).. Каждый хотел как-то поучаствовать в проекте: кто-то довезти на машине, кто-то покормить в кафе, кто-то проводить из театра домой. А как всем хотелось их радовать, этих людей, которых я видела второй раз в жизни, а мои друзья — первый! Но мы пережили такое счастье! И если спросить, какое за последний год было в моей жизни значимое событие, я бы назвала приезд Журавликов.

Сейчас много говорят о кризисе. Так кризис — в душе. А если его нет в душе, то его нет нигде, мы его просто не ощущаем.

М.Д.: Какие бы ни были социальные условия?

Н.С.: Какие бы ни были социальные условия. Потому что кризис — это отсутствие любви, мира и гармонии в душе. А нам была подарена такая радость Господом — встретить этих людей с любовью. Причем, это тот редкий случай, когда ничего не надо было никому друг от друга: ни нам от них, ни им от нас. И они очень достойно прияли от нас этот наш подарок им.

А когда мы их провожали домой, в Вятку, Люба (мама Журавликов), уже когда поезд тронулся, крикнула нам:

— Наталья Евгеньевна, я теперь знаю, где живут счастливые!

А «Где живут счастливые?» — это название моей книжки.

Дай Бог нам еще раз пережить такую любовь — это будет великое счастье.

М.Д.: Наверное, подобные чувства переживают все, кто помогает «малым сим» в трудных обстоятельствах. Люди испытывают великую радость от дел милосердия, которая является предчувствием райского блаженства. И вся история с Журавликами — это, конечно, настоящее чудо — чудо истинной любви, ведущей в жизнь вечную.

Но вот что интересно, Наталья: слушая про Журавликов и читая подобные истории в твоих книгах, я тоже испытываю необыкновенную радость. Наверное, подобное чувство переживают и читатели твоих книг, недаром книги эти так популярны. Это чувство тем более отрадно в наше кризисное время, когда многие поддаются унынию, теряют веру в светлое будущее.

Н.С.: Ну что такое кризис? Все равно над нами Господь, и будет так, как Он захочет. Если это попущено, значит, мы должны это понести. Значит, для чего-то нам нужен этот кризис.

М.Д.: Все, что от Бога, самое лучшее для нас?

Н.С.: Конечно! А если мы хорошо подумаем, то и поймем, для чего нужен этот кризис. Поэтому нам надо бояться не внешнего, экономического кризиса, а кризиса в нашей душе. Надо просить Бога, чтобы Он дал силы перенести все, что надо нам перенести для спасения души. Чтобы мы достойно прошли это испытание.

М.Д.: А зачем нам испытание?

Н.С.: Чтобы душа укрепилась для подвига. Ведь «Царствие Небесное нудится, и нуждницы восхищают его» (Мф. 11: 12). Нудится — то есть усилием берется, нуждницы — это употребляющие усилие. Чтобы перенести попущенное Богом, нужны силы духовные, а они укрепляются только страданиями. Можно много рассуждать, но пока по голове не стукнет, не начнешь работать над собой. Представь на секундочку: если бы не было страданий, то человек развратился бы до безобразия, превратился бы в животное, которое только жрет и пьет. Страдания вразумляют.

Хотя настоящее страдание — это страшно. Но только тогда действительно понимаешь, как Господь нас любит, как Он хочет нашего спасения. Потому что борьба за наши души идет не на жизнь, а на смерть.

М.Д.: За вечную жизнь и за вечную смерть.

Н.С.: Да. А знаешь, когда мы книги старца Паисия начинали издавать, стали твориться сущие безобразия: пропадали пленки, какие-то ошибки нелепые выскакивали, что-то путалось. Иногда просто чувствовалось такое дыхание бесовское в ухо. Книги-то издавались богоугодные! Они выходили большими тиражами, и ясное дело, кто восставал против этого.

М.Д.:Я тоже часто замечал, что когда замышляешь какое-нибудь полезное дело, когда готовишь полезный материал, как будто кто палки в колеса вставляет. И понятно кто вставляет. И если бес не может навредить по-крупному, то сотворит мелкую пакость: какая-нибудь ошибка появится смешная, за которую будет стыдно перед читателями.

Но мы должны терпеть несчастья, преодолевать испытания, становиться духовно сильнее, в противном случае мы сами погибнем и других погубим. Слава Богу, читатели чувствуют наше искреннее желание им помочь, наши страдания на этом пути и всегда стараются нас поддержать.

Н.С.: Да, и это большое счастье. Я получаю огромное количество благодарственных писем и звонков от читателей.

А однажды отец Максим Брусов (он издает мои книги) привез меня в Яхрому, где он служит в огромном Троицком храме. Привез, завел во двор — а там новое деревянное двухэтажное здание. И он говорит: «Наталья Евгеньевна, это наша воскресная школа. Мы построили ее на те деньги, которые заработали от продажи ваших книг. Я перед вами отчитываюсь: каждая копеечка пошла на доброе дело». Ты не представляешь, что творилось тогда в моей душе, какая радость была!

М.Д.: И хотя бы ради такой вот радости стоит писателю работать, стоит писать!