 |
| Фонд стратегической культуры | Олег Слепынин | 15.06.2009 |
Часть 1
За границей
Перед русскими, оказавшимися после событий 1920 года за границей, в рассеянии, встало множество проблем как материального, так и духовного плана. У них не было ни храмов, ни библиотек, ни научных кафедр. У них не было икон. У них была память о погибшей великой Родине, но и вера, и знание: Родина воскреснет. Княгиня Н.Г. Яшвиль для этого сделала всё, что смогла.
Последний секретарь Л.Н.Толстого — Валентин Фёдорович Булгаков (1886−1966) в 1923 году уезжал из Москвы в Прагу, перед отъездом зашёл к Нестерову проститься. Он вспоминал: «Михаил Васильевич просил меня передать от него особый привет проживавшей в чешской столице его хорошей старой знакомой Наталии Григорьевне Яшвиль.
— Это замечательный человек! — говорил Нестеров. — Человек большой, высокой души и крепкого, независимого, как адамант, нравственного характера. Я когда-то писал её портрет в Киеве. Правда, давно это было, в тысяча девятьсот пятом году! Теперь она, должно быть, старушка, а тогда была в полном цвету: красавица, представительная, властная!.. Она прекрасно вела свое имение, выстроила там школу, устроила мастерскую вышивок… Интересовалась искусством и сама занималась немного живописью… Пожалуйста, передайте ей мой сердечный, дружеский привет!..
Привет художника почтенной старой женщине, жившей с молодой дочерью, вдовой офицера, в Праге и занимавшейся иконописанием, я передал. Н.Г.Яшвиль действительно заметно выделялась среди русских женщин, которых можно было встретить в старом чешском городе. В течение ряда лет она была связана с Археологическим институтом имени академика Кондакова. О Нестерове вспоминала с большой теплотой.."
Кондаков. Ещё одно великое русское имя. Византинист. Из крестьян. Ломоносовский замес.
Никодим Павлович Кондаков (1844−1925) в 1895 г. был одним из организаторов Русского Археологического института в Константинополе, академик с 1898-го, автор фундаментальных трудов о русской иконе, русских древностях, во многом не известных Родине.
В 19-м году в Одессе Н.П.Кондаков вместе с Иваном Буниным издавал антибольшевистскую газету «Южное слово». И в Константинополь в 20-м они плыли в одной каюте. Семидесятипятилетний академик вёз с собой массивные чемоданы — в них были материалы к будущему фундаментальному 4-томному труду «Русская икона».
Когда-то, в 1890 году, Кондаков поддержал выдвижение одного чешского учёного на пост профессора славяноведения Санкт-Петербургского университета. А в 1922 году этот учёный, став президентом Чехословакии и узнав о бедственном положении великого учёного в Болгарии, взял его под свое покровительство. Президент Томаш Масарик назначил академику персональную пенсию. Карлов университет пригласил Н.П.Кондакова в свои стены. Академик читал лекции по-русски. Есть такое понятие «русская Прага». С момента появления Кондакова в гостеприимной Праге княгиня Н.Г.Яшвиль стала его ближайшем идейным другом. Хорошо знакомы они, судя по всему, были и ранее. Современный исследователь С.А.Беляев в статье «Семинарий имени академика Н.П. Кондакова — неотъемлемая часть русской национальной культуры» говорит о том периоде: «Н.П. Кондаков стал тем центром, около которого собирались русские учёные и русская молодежь, оказавшиеся на чужбине. Из относительно старшего поколения это, прежде всего, Георгий Владимирович Вернадский (1887−1973), Александр Петрович Калитинский (1880−1940), княгиня Наталья Григорьевна Яшвиль (1861−1939). До своего отъезда из России даже самые младшие из этих лиц уже сформировались как исследователи, и около Н.П. Кондакова они были младшими коллегами».
После смерти Кондакова княгиня приложила все свои незаурядные способности для создания научного центра Seminarium Kondakovianum (Семинариум Кондаковианум), который позже вырос в Институт им. Н.П. Кондакова. Княгиня Н.Г.Яшвиль и её дочь Т.Н. Родзянко обе были хорошими иконописцами, художниками. Семинарий во многом существовал благодаря их деятельности. Значительной статей дохода часто оказывалась выручка от продажи созданных ими репродукций икон, поздравительных открыток… Татьяна Николаевна занималась шитьем для церкви, изготовила эмалевый крест.
Княгиню Яшвиль называют душой этого невероятного научного сообщества, работавшего на будущее России. Главным изданием Семинария был ежегодник «Семинариум Кондаковианум», а с 1938 — «Анналы Института имени академика Н.П.Кондакова». К ежегоднику делались приложения — серии монографий: «Зографика» по церковной живописи и «Скифика». Особым изданием стал труд Н.П. Кондакова «Русская икона» в 4-х томах. В Предисловии сказано (похоже, голосом Яшвиль): «С глубоким волнением приступает Семинарий к настоящему изданию „Русской иконы“. На нашу долю выпало счастье сделать это большое дело, дорогое каждому русскому сердцу. Особенно теперь, после всех испытаний, посланных нам Богом, радостно присутствовать при этом чуде — когда засияют наши сокровища, духовные и художественные». Издание получило мировое признание.
При всём этом сведения о пражской жизни княгини Н.Г. Яшвиль крайне скудны. Известно, после гибели сына в 1917-м и зятя в 1919-м (убиты большевиками в Киеве) она ходила в чёрном. Не так давно биограф академика Кондакова И.Л.Кызласова опубликовала в научном сборнике статью «Из истории русской эмиграции 1920−30-х годов: сестры Шабельские». Материал расширяет представление о трудах княгини Яшвиль в её пражский период. В статье раскрывается и комментируется переписка Яшвиль с сёстрами Варварой Петровной и Натальей Петровной Шабельскими, дочерями известнейшей собирательницы русской старины Натальи Леонидовны Шабельской (1841−1904), жившими в Париже. На Родине у Шабельских были мастерские подобные тем, какие завела когда-то княгиня в селе Сунки. У них был общий интерес к старине — вышивкам, дивным рукоделиям. Переписка приоткрывает разные стороны жизни, например: «Яшвиль постоянно занималась поисками спонсоров для пражского института. Несколько писем 1938 года свидетельствуют о том, что она пыталась сделать это и через сестёр Шабельских. Очень интересен их ответ: «наша эмигрантская публика совершенно равнодушна ко всему русскому и почти можно сказать и к России. Здесь есть богатые, но они все сторонятся и прячутся от общей массы..». Но при этом названы два имени, к которым имело смысл обратиться за помощью. В письмах сестёр постоянно звучит: «Ужасающая тоска по Родине душит нас и не дает ни минутки покоя…». Одна из сестёр, Варвара Петровна, восклицает, обращаясь к Яшвиль: «Завидую Вам, что Вы живёте около такого живого Русского дела, здесь же жизнь ужасно пустая..»
Как в Сербии сложилась большая русская диаспора благодаря тому, что сестра короля Александра I — Елена Петровна была вдовой князя императорской крови священномученика Иоанна Константиновича Романова (принял сан священника в 1918-м, убит в Алапаевске), так и в Чехословакии благодаря личному отношению к исторической России президента Масарика и премьер-министра Карела Крамаржа (с влиянием русской супруги последнего — Надежды Николаевны, урождённой Хлудовой (Абрикосовой) стала возможна столь успешная диаспора в Праге.
В 1920-е годы в Праге было создано Успенское братство, которое возглавила Надежда Николаевна Крамарж. Активным членом братства стала и княгиня Н.Г.Яшвиль. В 1924 году братство начало строительство Пражского Успенского храма на Ольшанах. Карел Крамарж, принявший православие и глубоко сочувствовавший Белому движению, внёс на строительство значительные личные средства и поспособствовал сбору недостающей суммы. В результате Прага украсилась замечательным русским храмом, в архитектуре которого ощущается древняя мощь Святой Руси. Под сенью его крестов — в нижнем приделе и на примыкающих кладбищенских участках — нашли упокоение академик Н.П.Кондаков, супруги Крамарж, инокиня Вероника, Т.Н. Родзянко, княгиня Н.Г. Яшвиль.
Они исполнили на земле своё живое русское дело.
