Должна ли Церковь?

Довольно часто? в СМИ или в Интернете? сталкиваешься с оборотом «Церковь должна». Иногда он может звучать по-другому: «Я не хожу в храм, потому что..». Или? «если Церковь хочет сохранить влияние, она обязана..». Иногда в таких высказываниях сквозит раздражение, иногда — искреннее, подчас даже благожелательное недоумение. И это недоумение стоит попытаться разъяснить.

Я начну с, возможно, часто повторяющегося мотива: «Церковь должна выступать за правду». Церковь должна поддержать справедливую борьбу одних и осудить преступления других, и то, что она не делает этого, вызывает негодование и упреки в служении сильным мира сего. Что можно сказать на это?

Люди — очень конфликтные существа; это одно из проявлений первородного греха. Племена, народы, государства, корпорации, сослуживцы, соседи, даже супруги — без конца выясняют отношения, уточняют границы своей власти и устанавливают, кто главный. Животные тоже грызутся за территорию, но у человеческих конфликтов есть одна особенность — все их участники борются за правду. Ни в одном столкновении никто не говорит, что находится на стороне сил зла и его дело неправое. Все сражаются за справедливое и достойное дело против злых и порочных врагов. Выслушайте обе стороны конфликта — и Вы услышите две совершенно разные истории, в которых роли героев и злодеев будут распределяться противоположным образом. Особенность человека — и одно из отличий его от животных — в том, что ему нужно быть не только победителем, ему нужно чувствовать себя правым. Мы не можем убежать от вложенного в нас Богом нравственного закона; мы можем только уверять себя, что наши поступки ему соответствуют. Поэтому любой конфликт — если мы спрашиваем его участников — происходит между святыми и святыми, безупречные праведники бьются с безупречными праведниками. И Басаев считал себя человеком справедливым, борющимся за правое дело.

Будучи неколебимо уверены, что стоят за правду, люди негодуют на Церковь за то, что она их в этом не поддерживает. Но Церковь стоит на том, что кроме бесконечно враждующих человеческих правд есть Правда Божия; и перед лицом этой Правды любой человеческий конфликт не есть конфликт между праведниками с одной стороны и грешниками — с другой; на обеих сторонах конфликта стоят грешники. В то время как участники борьбы хотят, чтобы их ободрили, уверили, что они поступают правильно, избавили от всех сомнений, Церковь говорит о покаянии — внимательном исследовании своей совести и готовности поставить свою правоту под вопрос.

Укажу на недавний пример — в Интернете я встретил обращенные к Церкви упреки, что она не поддержала выступления жителей Дальнего Востока против таможенных пошлин на иномарки. Естественно, что участники этих выступлений защищают свои вполне понятные интересы — пошлины помешают им кормить свои семьи; но есть и другие люди, которым тоже надо кормить свои семьи, — работники отечественного автопрома, которые тоже устраивают демонстрации. Должна ли Церковь занять сторону одних против других в этом конфликте интересов? Послужит ли она этим обществу? Даже с мирской точки зрения — нет; если Церковь просто начнет поддерживать одних против других, она скоро перестанет быть моральным авторитетом для кого-либо. Другой пример — недавняя горестная война в Южной Осетии. Русская Православная Церковь воздержалась от каких-либо воинственных заявлений, не приняла под свой омофор Абхазские и Югоосетинские приходы, к разочарованию многих; это не значит, что Церковь поддержала (или отказалась поддержать) какую-либо сторону. Это значит, что миссия Церкви в мире состоит не в том, чтобы поддерживать правую сторону; миссия Церкви состоит в том, чтобы служить примирению. А заняв какую-то одну сторону, вы не можете быть миротворцем. Чтобы разнимать дерущихся, надо для начала воздерживаться от участия в драке — хотя дерущиеся с обеих сторон будут упрекать вас в нежелании поддержать «правое дело».

Люди, которые считают, что Церковь должна осудить их политических или национальных врагов, упускают из вида одну важную особенность человеческой жизни; впрочем, не они одни. Особенность эта состоит в том, что хотя мы и терпим обиды от наших ближних, наши главные враги — не они. Наибольшего вреда они просто не в состоянии нам причинить. В этом мире мы постоянно страдаем от поведения других людей — но люди, от поведения которых мы страдаем больше всего, — мы сами. Это заметно и на уровне народа, который истребляет себя алкоголем и абортами, и на уровне отдельных людей. У каждого человека есть враг, который постоянно причиняет ему великий вред, — это он сам. Это бывает ясно, когда человек очевидным образом разрушает свою жизнь тем же алкоголем, наркотиками или другими безрассудными и вредными делами. Это бывает не так заметно, когда он тихо растрачивает свою жизнь на что-то пустое, вроде пива и сериалов.

Но Церковь говорит и об абсолютном, непоправимом зле, которое мы можем себе причинить, — о вечной погибели. Это зло нам не может причинить никто другой — дурные люди и бесы могут соблазнять или запугивать нас, но не могут заставить. Поэтому Церковь больше говорит не о том, как плохи ваши враги; она увещевает вас не быть врагом самому себе. Предаваясь вражде и ненависти, вы разрушаете, прежде всего, себя — и Церковь не поддерживает вас в вашей вражде, потому что отнюдь не желает вам разрушения и гибели. Это не значит, что ваши враги правы; это значит, что они подобные вам грешники, так же опустошающие свои души и так же нуждающиеся в покаянии.

Покаяться — это, в частности, приобрести другой взгляд на мир, на то, что достойно и недостойно, на то, что важно и неважно. И в этом отношении взгляд Церкви, взгляд верующих христиан принципиально отличается от взглядов мира сего. «Помни о смерти» — высказывание, восходящее еще к языческой античности; в Церкви оно приобрело особое звучание. Помнить о смерти — не значит пребывать в унынии, в страхе или в тоске. Это значит уметь отличать важное от неважного, то, что позволит нам встретить свой последний час на этой земле с миром и надеждой, от того, что обернется бесплодными сожалениями и отчаянием. Кажется, что мы живем в культуре, в которой смерти очень много — уголовная хроника и репортажи с места катастроф приносят изображения мертвых тел в каждый дом, герои кинобоевиков льют моря правдоподобно показанной крови. Но при этом смерть воспринимается как что-то почти игровое, люди отказываются всерьез осознавать свою смертность. Смерть, которая подводит итоги, которая ставит нас перед лицом того выбора, который мы совершили в течение жизни, выдавливается за пределы осознания. Возможно, люди просто не хотят себя удручать; но на самом деле они себя обирают. Полноценная, осознанная, пробужденная жизнь — это жизнь в присутствии смерти; это жизнь, которая научает любить других людей и посвящать себя тому, что действительно важно.

За утверждениями «Церковь должна» очень часто стоит совершенно другой взгляд на мир — у людей есть какие-то излюбленные идеи, устремления, которым Церковь, на их взгляд, должна соответствовать. Эти устремления сами по себе могут быть и не обязательно злыми — просто Церковь стоит на другом. Слово Божие часто призывает нас «остановиться на путях наших». Все мы все время куда-то бежим, чего-то добиваемся, против чего-то негодуем, что-то поддерживаем, чего-то боимся, чего-то хотим — и Библия призывает нас перестать суетиться, остановиться и подумать, а зачем все это, и куда мы, собственно, так бежим. Утешат ли нас наши идеи и устремления на смертном одре? Будем ли мы рады тому, что посвятили им свою жизнь?

И вот когда мы остановимся, мы будем в состоянии услышать ту весть, которую проповедует Церковь — смерть побеждена, у нас есть Спаситель, и мы призваны служить не тем или иным идеям или лидерам, но Ему. Есть то, что бесконечно более важно и прекрасно, чем все, что нам предлагает этот мир, и есть Тот, кто достоин того, чтобы мы посвятили Ему нашу жизнь. Покаяние, которое проповедует Церковь, это не просто сожаление о своих недостойных поступках — это поворот к жизни, в центре которой стоит Христос. Покаяние является непрестанным, поскольку все мы постоянно соскальзываем к тому, чтобы помещать в центр нашей жизни что-то другое — какие-то свои собственные идеи, пристрастия или просто сиюминутные желания. Однако христиане — это те, кто принял решение, что в центре нашей жизни должен находиться Христос.

И все решения, которые мы принимаем, должны исходить из этого. Наши представления о том, что мы должны и что мы не должны, могут совпадать или не совпадать с представлениями светских людей; но наше главное расхождение — это основание наших решений и нашего отношения ко всему происходящему. Об этом основании говорит Апостол: Ибо никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос. Строит ли кто на этом основании из золота, серебра, драгоценных камней, дерева, сена, соломы, — каждого дело обнаружится; ибо день покажет, потому что в огне открывается, и огонь испытает дело каждого, каково оно есть. У кого дело, которое он строил, устоит, тот получит награду. А у кого дело сгорит, тот потерпит урон; впрочем, сам спасется, но так, как бы из огня (1 Кор. 3, 11−15) .

Иногда люди говорят: «Но Христос поддержал бы наше правое дело». Но Христос не союзник, не член той или другой партии, даже не избиратель — Он Господь. К Нему не приходят с вопросом, встанет ли Он на нашу сторону; к Нему приходят с вопросом: «Что повелишь мне делать, Господи?».

http://www.eparhia-saratov.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=6643&Itemid=3