Российская полиментальность и будущее страны

Доклад на конференции сообщества «ДелоРус» «Пути собирания Русского Мира», проходившей в рамках международного форума «Отечественные традиции предпринимательства и благотворительности»

Ещё до мирового экономического кризиса (по сути и социального, духовно-нравственного) западные и отечественные прогнозы о будущем России в основном не отличались оптимизмом. Стране сулили продолжение демографического кризиса, катастрофическое снижение численности работоспособного населения, эпидемию СПИДа, нестабильность, угрозы терроризма и «оранжевых революций», продолжение тенденции наркотизации молодёжи и даже высказывались сомнения в отношении территориальной целостности и культурной самостоятельности страны и т. п. [2, 16, 17, 20]. С наступлением кризиса прогнозы, естественно, не стали оптимистичней.

Автор хотел бы взглянуть на будущее России в контексте её полиментальности, базовых российских менталитетов, их динамики, соответствия развития страны её идейно-исторической и социально-психологической сущности.

В последние пятнадцать лет в отечественных социальных науках нарастало использование термина «менталитет» в самой разнообразной трактовке. Автор определяет менталитет как исторически сложившееся групповое долговременное умонастроение, единство (сплав) сознательных и неосознанных ценностей, норм, установок в их когнитивном, эмоциональном и поведенческом выражении. Понятно, что менталитет прежде всего детерминируется общей историей, географическими и экологическими условиями, традициями, языком, фольклором, мифологией, религией и т. п.

Чаще всего в российских работах менталитет трактуется как некое социально-психологическое образование, присущее этносу, нации, народу, стране [19]. Однако думать, что у подобных больших социальных групп только единственный целостный менталитет, на наш взгляд, является крайним упрощением. В нашем понимании такие большие социальные группы как нация, народ, население страны отличаются полиментальностью (термин введен автором в 1999 году [22]), т. е. наличием нескольких менталитетов в их сложном взаимососуществовании и взаимодействии (от совместимости и индифферентности до острой борьбы и конфликтов). Полиментальность является повседневной реальностью социального мира.

Исходя из дедуктивно-теоретических предпосылок, основные менталитеты определяются философскими суперкатегориями-оппозициями: дух (Бог) — материя (идол) по вертикальной координате; общество (коллектив, мы) — личность (индивидуальность, эго) по горизонтальной координате. Конкретный индуктивно-эмпирический анализ разнообразных культурно-исторических и социопсихологических данных позволил автору еще в 1994 году предложить типологию базовых российских менталитетов, а затем и более развернутое их обоснование и описание [21].

Напомним эти российские менталитеты: российско-православный (имеет тысячелетнюю историю на Руси и в России); коллективистско-социалистический (сформировавшийся за три четверти века в СССР и имеющий истоки в крестьянской общине и рабочей артели, в деятельности народников и социалистов XIX — начала XX вв.); индивидуалистско-капиталистический (прозападный, формировавшийся в России, начиная с реформ Петра I и особенно после отмены крепостного права в 1861 г., и возрождающийся ныне зачастую в карикатурном виде); криминально-групповой (мафиозный, существовал всегда, порожден пороками людей, в 90-е годы ХХ века в России превратился в феномен «великой криминальной революции»).

Помимо указанных четырех основных менталитетов следует еще назвать мозаично-эклектический псевдоменталитет как порождение «массовой культуры» и СМИ, включая Интернет, конгломерат «осколков» указанных менталитетов, который бесформенно «растекается» на пересечении вертикальной и горизонтальной координат четырех базовых менталитетов (см. схему).

В принципе те же философские супер-категории задают основные ментальности и для других стран, но с насыщением другим культурно-историческим конкретным содержанием. В этом заключается эвристическо-методологическое значение предложенной нами типологии для анализа полиментальности, например, в сравнительных кросс-культурных исследованиях.

Российская полиментальность, ее основные менталитеты более или менее эксплицитно отражаются и выражаются в различных идеологических сферах, в частности, в философских и социологических направлениях и школах, начиная с работ славянофилов и почвенников (А.Хомяков, И. Киреевский, Ф.М.Достоевский, Н.Н.Страхов, Н.Я.Данилевский и др.) и западников (П.Чаадаев, К. Кавелин, Г. Грановский и др.).

I — православно-российский; II — коллективистско-социалистический;
III — индивидуалистско-капиталистический; IV — криминально-мафиозный;
V — мозаично-конформистский (осколочно-эклектический) псевдоменталитет.

Так, российско-православная ментальность, помимо трудов отцов церкви и богословов, в ХХ веке выражается в философских и социологических работах С. Булгакова, И. Ильина, Н. Лосского, Д. Мережковского, Л. Гумилева, А. Панарина [3, 5, 8, 10, 14] и др. Коллективистско-социалистический менталитет, прежде всего, выражают работы Г. Плеханова, В. Ленина, И. Сталина и армии советских философов и теоретиков научного коммунизма. Индивидуалистско-капиталистический менталитет в России выражали многие переводившиеся западные мыслители, представители ницшианства, прагматизма, фрейдизма, атеистического экзистенционализма и др., а также их российские последователи и в наше время грантополучатели в различных западных фондах. Криминально-групповой менталитет также имеет своих теоретиков и доморощенных философов, вырабатывающих нормы и «понятия» криминального мира.

Менталитеты как умонастроения рельефно и ярко отображаются искусством. Так, православно-российский менталитет выражается в многовековом творчестве церковной архитектуры, иконописи, духовной музыки, живописи и литературы, активно продолжавшихся до 1917 г., а также в эмигрантском и позднее в неофициальном искусстве в СССР. С конца 80-х годов ХХ века наблюдается возрождение этих традиций, (вплоть до создания сообществ православных писателей, живописцев, музыкантов, кинематографистов), они ясно прослеживаются в творчестве Г. Свиридова, И. Глазунова, В. Клыкова, Ю. Кузнецова, В. Распутина, Н. Коняева, В. Крупина и ряда других.

Коллективистско-социалистический менталитет выражали многие художники (истоки можно найти ещё в произведениях Н. Некрасова, в романе Н. Чернышевского «Что делать?» и др.), в том числе такие выдающиеся, как М. Горький, В. Маяковский, М. Шолохов, А. Твардовский, А. Дейнека, В. Мухина, Д. Шостакович, И. Дунаевский, С. Эйзенштейн, Г. Александров и др.). В наше время творчество в русле этой ментальности прослеживается в произведениях левого оппозиционного искусства (А.Проханов, Э. Лимонов, «красные барды» и «красный рок» и т. п.).

Индивидуалистско-капиталистический менталитет, прежде всего, в его американском воплощении, в последние двадцать лет широко пропагандируется по российскому телевидению и радио, в книгах и журналах, в кинорепертуаре, в концертной и выставочной деятельности. В российском искусстве ХХ века этот менталитет выражают такие художники как И. Северянин, З. Гиппиус, В. Набоков, И. Бродский, М. Барышников, М. Шемякин и др., множество современных деятелей шоу-бизнеса и массовой культуры.

Криминальный менталитет также имеет свое широкое представительство в массовой культуре ХХ века: всегда существовали так называемые блатные песни, своеобразное подпольное «изопорно» и соответствующее литературное «творчество». В последние годы снова широко зазвучал уголовно-блатной мелос. Происходит героизация и мифологизация уголовного мира и мафии в беллетристике и кинематографе, тиражируются самые пошлые и патологические «чернушно-порнушные» произведения (В.Сорокин как «вершина жанра») [24, 25].

Архитектура особенно наглядно отражает особенности менталитета той или иной социальной группы, прежде всего правящей элиты в ту или иную эпоху, как показано автором на примере истории архитектуры Петербурга [24, с.176−181]. Петербург удивительным образом как «самый умышленный город в мире» (Ф. М. Достоевский) даже в своих наименованиях (Санкт-Петербург, Петроград, Ленинград и снова Санкт-Петербург) содержит сущность и смену главных российских менталитетов трех последних столетий (сравним хотя бы с неизменностью имени Москвы).

Наконец, напомним нашу художественную модель-аналогию базовых российских менталитетов в персонифицированном выражении образов братьев Карамазовых из одноименного романа Ф.М.Достоевского. Думается, что светлых верующих Алёш и жаждущих справедливости страстных Мить (этому персонажу один из американских советологов пророчил судьбу революционера) даже в современной нравственно-заблудшей России всё-таки больше, чем озлобленных на мир безбожников-рационалистов Иванов и циничных делинквентов Смердяковых. Эмпирические исследования среди молодежи подтверждают это [15, с.21−22; 23], в том числе социологические исследования, выполненные под нашим руководством сотрудниками НИИ комплексных социальных исследований в 13 вузах Петербурга в ноябре 2007 г. (выборка 1134 чел.), а также среди студентов городов российской провинции (выборка 1205 чел.) весной 2008 г. Как и в прежних исследованиях, главными ценностями студенческой молодёжи являются семья (80% опрошенных в СПб и 85% в провинции), здоровье (соответственно 74 и 78%) и друзья (63 и 61%), а ценности работы (51 и 50%) и справедливости (44 и 54%) оказались выше ценности денег (37 и 30%) При этом студенты в провинции более ориентированы на идеал справедливости и менее — на ценность денег, чем петербургское студенчество (см. табл. 1).

Таблица 1.

Жизненные ценности российских студентов (данные в %)

Несмотря на то, что замыкает частотную иерархию ценностей вера (17 и 22%), как свидетельствуют все наши исследования молодежи и студентов последних лет, на прямой вопрос «Считаете ли Вы себя верующим, религиозным человеком?» — верующими себя всегда называют более 50% опрошенных. В данных исследованиях верующими себя считают 64% петербургских студентов и 65% студентов в провинции. Однако, когда приходится выбирать из семи главных жизненных ценностей, вера оказывается на последнем месте. Это говорит о поверхностности религиозного сознания молодежи, хотя идентификация с религией, прежде всего православием как безусловной культурно-исторической духовной ценностью России, несомненно существует. Но в целом мозаично-эклектический противоречивый псевдоменталитет по-прежнему преобладает в молодёжной и студенческой среде. В 2002 г. к нему принадлежали 2/3 молодежи Петербурга [15, с.22], в 2008 г. среди студентов Петербурга примерно столько же.

Что касается современной полиментальности и религиозной ситуации в России, то в 2006 г. две авторитетные социологические «фирмы» провели опросы, определяющие религиозность населения России, — Всероссийский институт изучения общественного мнения (ВЦИОМ) и Институт общественного проектирования (ИнОП, Москва) [32]. В результате установлено, что православными себя считают 63% населения по данным ВЦИОМ и 62% - по данным ИнОП. Соответственно к исламу себя относят 6 и 7%, к другим конфессиям — 3 и 1%. При этом еще 11 и 14% соответственно веруют неконфессионально, 16 и 15% считают себя неверующими (по 1% затрудняются ответить).

В целом, по репрезентативным данным, с 1991 по 2006 г., значительно возросла общая религиозность населения России, количество православных увеличилось фактически в 2 раза, а число неверующих и атеистов значительно уменьшилось.

Между тем — и это признается многими экспертами — продолжается и даже углубляется духовно-нравственный кризис в обществе. Об этом постоянно говорил патриарх Алексий II, пишут наиболее авторитетные печатные издания. Например, философ А. Пятигорский, проживающий в Англии, в интервью «Аргументам и фактам» сказал: «Главная беда России. в деморализации. В России не боятся разложения нравственности. А это страшно» (АиФ, 2008, N 3, с.3). Основатель первой в России кафедры политической психологии А.И.Юрьев пишет: «Моральные стандарты государства должны быть выше моральных стандартов населения. Сегодня — наоборот» [27, с.83]. Но вместо того, чтобы решать проблемы, связанные с нравственным оздоровлением, представители власти говорят только о том, что не хватает денег, что все решают финансы, и процветает прежний, упрощенно понимаемый экономоцентризм. А то, что Россия занимает одно из первых мест в мире по убийствам и самоубийствам, — вот это по-настоящему страшно. Страшна варварская, бесчеловечная цифра — более 2 миллионов абортов в год (эксперты считают, что в реальности гораздо больше). И еще то, что смертность в стране по-прежнему превышает рождаемость, и, по официальным данным, мы за 13 лет потеряли 11 миллионов человек.

С одной стороны, президент призвал к усилению внимания к матерям и детям, выстраивается государственная политика увеличения рождаемости, а с другой, идет целенаправленное, иначе не назовешь, развращение молодежи, ведущее к вырождению. Казино и ночные клубы, продажа видеопорнографии на каждом шагу, реклама алкоголя, пива, сигарет, клипы для подростков по мобильной связи вроде «раздень училку», масса телевизионных передач, посвященных самому вульгарному и бездушному сексу — в прайм-тайм, по общедоступным каналам (то есть доступным и детям), маньяки, бандиты и сыщики в переполненных насилием бесконечных сериалах, стриптизерши, проститутки и гомосексуалисты как поведенческие модели для подражания, нецензурная лексика… Этот перечень можно продолжить (кстати, почему подобные явления не волнуют наших известных академиков — борцов с православием?). Во всех западных странах все это есть — но только на кабельном коммерческом телевидении. И родители могут это «окошко» закрыть для своих детей. Педагоги и общественность неоднократно обращались в правительство и в Госдуму, даже к Президенту с требованием запретить развращение молодежи, но ответ был по сути один: не хотите — не смотрите. Научные психологические данные сотен экспериментальных исследований в разных странах, в первую очередь в США, не убеждают наших политиков и медиа-олигархов [24].

Но если мы хотим повышать рождаемость в стране, если хотим, чтобы наши дети — строители будущей России выросли здоровыми морально и физически, надо вводить нравственную цензуру на телевидении и в любых разновидностях рекламы. И наши опросы показывают, что 80% населения Петербурга выступает за введение нравственного контроля за содержанием телепередач и рекламы. И при опросе студентов 13-ти вузов Петербурга в 2007 году 78% из них четко выступили за необходимость такого нравственного контроля (18% были не согласны, остальные 4% затруднились ответить).

Однако ясно, что необходима активная законодательная деятельность по обузданию инфраструктуры и пропаганды порока и насилия. Нужна более мощная и постоянная массовая работа, народное движение, направленное на духовно-нравственное воспитание молодежи. Если власть не может или не хочет исправлять положение в духовно-нравственной сфере общества, значит, нужно заставить власть уважать требования народа. Надо добиваться создания по настоящему культурных и этичных телевизионных каналов. (В частности, автор был инициатором и руководителем митинга студентов и преподавателей вузов, входящих в Ассоциацию духовно-нравственного просвещения «Покров», на Манежной площади Петербурга в октябре 2006 года, прошедшего под девизом «За нравственность на российском телевидении» и вызвавшего значительный общественный резонанс [31]. В октябре 2008 г. аналогичный митинг был проведен перед Казанским собором на Невском).

Пока можно констатировать, что тенденции в деятельности СМИ и в массовой культуре в основном совпадают с ценностными ориентациями и интересами индивидуалистско-капиталистического (в его самом вульгарном варианте) и криминально-мафиозного менталитетов, но противоречат ментальности наиболее духовной и нравственно здоровой части российского общества. Практически современные СМИ в России по большей части имеют антихристианский характер. Они по сути явно и неявно стимулируют нарушения всех десяти заповедей Божиих — от «не убий» до «не прелюбодействуй» и поощряют все семь смертных грехов — от «гордыни» до «сребролюбия».

Характерно, что анализ программ 21 телевизионного канала (были исключены спортивные и иностранные), представленных в «Панораме ТВ» (Петербург, 2007 г., N 52), обнаружил, что только 4 канала (Первый, «Россия», Пятый-СПб, ТВ-центр) транслировали рождественскую службу из храмов, и еще три канала как-то вспомнили про праздник Рождества Христова (канал 100, «Звезда» и ТКТ ТВ). Это значит, что только одна третья часть каналов в той или иной мере признает этот праздник. Но 66% телевизионных каналов в стране, где 63% населения считают себя православными (или более осторожно — идентифицируют себя с православной культурой своих предков и своего народа), выступают как атеистические или иноверческие (в 2008 г. «рождественская ситуация» на российском ТВ повторилась в таком же соотношении, как и в 2007). Экстраполируя, можно сделать вывод: «четвертая власть» преимущественно не разделяет и не поддерживает духовные ценности большинства народа России. Это подтверждают и данные одного из наших опросов петербургской молодежи до 30 лет. Большинство молодых людей считает, что СМИ, прежде всего, пропагандируют ценность денег (59% опрошенных), а ценности справедливости (8%) и веры (7%) — менее всего.

Общество и государство, желающие быть цивилизованными и стабильными должны выработать соответствующую позитивную политику в сфере средств массовой информации и массовой культуры, чтобы обеспечить здоровое духовно-нравственное развитие общества.

Полиментальность своеобразно проявляется и отражается в политической жизни, в многопартийности современного российского общества. По выборам разного уровня (от местных до президентских) до некоторой степени можно судить о принадлежности россиян к различным типам ментальности. Так, на президентских выборах в марте 2000 г. коллективистско-социалистический менталитет выразила примерно треть избирателей (29,3% голосовали за лидера КПРФ Г. Зюганова и 3% - за губернатора Кемеровской области, лидера социалистической направленности А. Тулеева). Западно-капиталистическую ментальность выразили 5,8% избирателей, проголосовавших за лидера партии «Яблоко» Г. Явлинского. Можно сказать, что среди 52,6% избирателей, выбравших В. Путина, было довольно много представителей православной ментальности, так как известно, что он крещен, носит крест, посещает православные храмы, встречается с Патриархом, о чем неоднократно сообщалось средствами массовой информации. По данным репрезентативного опроса в Санкт-Петербурге, проведенном сотрудниками НИИКСИ в марте 2000 г. непосредственно перед президентскими выборами, 31% опрошенных петербуржцев полагали, что президент России должен быть православным человеком, 6% хотели бы его видеть атеистом, остальные затруднились ответить. Что касается криминально-мафиозного менталитета, то естественно, что явно он никем из кандидатов в президенты не выражался, хотя некоторые аналитики считают, что имплицитно такие проявления имели место. Выразитель мозаично-эклектического псевдоменталитета В. Жириновский получил 2,7% голосов избирателей.

В 2004 году президентские выборы продемонстрировали некоторые существенные изменения в распределении приверженцев основных российских умонастроений. За представителей социалистического менталитета Н. Харитонова и С. Глазьева проголосовало вдвое меньше избирателей, чем в 2000 году — 17,8% (13,7% и 4,1% соответственно). Выразительницу индивидуалистско-прозападного менталитета И. Хакамаду предпочли только 3,9% избирателей, то есть меньше, чем Г. Явлинского на прошлых выборах. Кандидата от «псевдоментальной» ЛДПР О. Малышкина поддержали 2% избирателей. Зато В. Путин набрал 71,2% - значительно больше, чем ранее.

На президентских выборах 2008 г. выразитель коллективистско-социалистического менталитета Г. Зюганов получил 17,7% голосов избирателей (практически столько же, сколько представители этой ментальности на выборах 2004 г.). Представитель прозападного менталитета и предводитель российского масонства А. Богданов довольствовался 1,3% голосов (еще меньше, чем Хакамада в 2004 г.), в то же время представитель мозаично-эклектического псевдоменталитета В. Жириновский приподнялся до 9,35% проголосовавших за него. Новый президент РФ Д. Медведев (заметим, что он, как и Путин, позиционировал себя как православного христианина) получил 70,3% голосов избирателей (фактически столько же, что и Путин на прошлых выборах).

Аналогичные проявления имели место и на выборах в Думу в декабре 2007 года:

— либерально-прозападные партии (СПС, «Яблоко») получили еще меньший процент голосов, чем в 2003 году (в сумме менее 3%);

— партии левой социалистической (коллективистской) ориентации (КПРФ, «Справедливая Россия», Аграрная партия, «Патриоты России», Партия социальной справедливости) получили 23%;

— президентская (центристская) партия «Единая Россия» — 64% голосов;

— партии эклектическо-мозаичной псевдоментальности (ЛДПР, «Гражданская сила», Демократическая партия) получили 9% от голосов избирателей.

Таким образом, на основе анализа результатов голосования, хотя надо учитывать, что в них участвуют далеко не все избиратели, можно косвенно говорить о том, что в стране относительно преобладают традиционно-нравственные (прежде всего, православные) и коллективистско-социалистические умонастроения.

Вместе с тем, публицисты и аналитики в солидных изданиях продолжают писать об отчуждении народа от власти, о недоверии простых людей почти ко всем ветвям власти. Подтверждают это и исследования, проведенные под нашим руководством сотрудниками НИИ комплексных социальных исследований СПбГУ в Петербурге и Ленинградской области. В сущности, положительный баланс доверия (больше доверяющих, чем не доверяющих) был только у Президента России В. В. Путина и у духовной власти — Русской Православной Церкви. По данным нашего исследования петербургских студентов 13 вузов, в ходе которого опрошено 1134 человека в ноябре 2007 года, рейтинг Президента составлял 63%, РПЦ — 54%. Все остальные государственные институты (Правительство, Федеральное собрание, Государственная Дума, суд, силовые ведомства) имеют отрицательный баланс доверия (см. табл. 2). Таким образом, гарантами социально-политического доверия и стабильности в стране, по мнению студентов, выступают только Президент и Русская православная церковь. Эти данные в общем совпадают с результатами наших прошлых исследований, в частности, исследования молодёжи Санкт-Петербурга в сентябре 2002 года [15, с.9], молодёжи Ленинградской области в 2005 г. и исследования студентов Санкт-Петербургского университета (2006 г.) (см. соответствующие отчёты НИИКСИ).

Таблица 2.

Баланс доверия-недоверия студентов государственным и общественным институтам (данные в %)

В чем же причина недоверия к институтам власти? Ответы студентов на другой вопрос в том же исследовании многое объясняют. Главными факторами, мешающими стране стать полноценным гражданским обществом, опрошенные считают коррупцию и взяточничество чиновников (76%), несоблюдение законов самим государством (54%) и отсутствие четких целей и идеологии в стране (35%). Действительно, за все эти недостатки отвечает власть, такие ее институты как Правительство, Совет Федерации, Государственная Дума, силовые структуры, суд.

Большое значение имеет для российской идеологии традиционная диалектика споров славянофилов (позднее, почвенников, евразийцев) и западников, идеалистов и материалистов. В своей работе о «столкновении цивилизаций» известный американский ученый С. Хантингтон пишет, что «на глубинном уровне западные представления и идеи фундаментально отличаются от тех, которые присущи другим цивилизациям. Да и сам тезис о возможности «универсальной цивилизации" — это западная идея». Помимо западной он выделяет конфуцианскую, японскую, исламскую, индуистскую, православно-славянскую, латиноамериканскую и африканскую цивилизации, которые упорно хотят оставаться самими собой [28]. Очевидно, что глобализация возможна только в диалектической связи с автономизацией и сохранением самобытности стран и народов.

Однако вместо того, чтобы учесть специфику российской истории и идеологии до 1917 года и после, попытаться понять глубинную преемственность базовых российских менталитетов с их наиболее развитыми архетипическими сущностями религиозности, державности, народности, приверженности харизматическому вождю-лидеру, стремлением к социальной справедливости и равенству (несмотря на все искажения монархии и партократии), — в 90-е годы в стране вновь проводилась политика ломки общественной психологии и образа жизни посредством прозападной архаично-капиталистической революции сверху. Россиянам, т. е. прежде всего православным славянам, русским (которых в стране 80%), а еще украинцам, белорусам, другим представителям славянства, менталитеты которых очень похожи, составляющим подавляющее большинство населения [13], навязывается чуждая им, неимманентная модель западно-либерального капитализма. Чужда она и тюркским народам России, исповедующим ислам. Игнорирование цивилизационно-культурной специфики чревато социальными, конфессиональными и национальными конфликтами. Или, говоря языком нашей концепции, налицо проблема плохой совместимости определенных менталитетов, что наглядно проявляется, например, в затяжных конфликтах между католиками и протестантами в Северной Ирландии, исламским миром и иудаистским Израилем, между православными сербами, католиками-хорватами и албанцами-мусульманами. Кстати, о возрастании роли религии в определении людьми своей идентичности, о том, что религиозность при этом становится не менее важной, чем национальность, подчеркивается в докладе Национального разведывательного совета США «Контуры мирового будущего» [20, с.9].

Вместе с тем, представляется, что в последнее время на всех уровнях общества происходит осознание той истины, что без патриотической общественно-государственной идеологии невозможны безопасность и развитие страны. Идеология, мораль и экономика связаны неразрывно, одна без другой по-настоящему успешной быть не может, но начальным пусковым звеном является всё-таки нравственно оправданная идеология, которая должна воплощаться в соответствующую честную политику.

Несомненно, что объединение разных племен, народностей, уделов в великое государство (царство, империю) — Россию — произошло долгим тернистым путем только после принятия Русью Православия в 988 году. Более девяти столетий православная вера скрепляла и вдохновляла Россию и помогала ей выстоять в самых тяжелых обстоятельствах и войнах.

За почти три четверти века существования СССР в нем сложилась особая коллективистско-социалистическая, советская ментальность, которая постепенно преодолела космополитическую революционность троцкизма и странным образом соединила в себе архетипы русской общинности и православной нравственности с марксистским экономоцентризмом и моральным кодексом строителя коммунизма. Недаром о. Сергий Булгаков, как бы предвосхищая будущее, еще в дореволюционное время разрабатывал доктрину христианского социализма [3]. Таким образом, можно сказать, что «тезис» почти тысячелетнего развития православной Руси-России, столкнувшись с «антитезисом» почти вековой стремительной трансформации Советской России-СССР, в принципе может дать некий позитивный «синтез». Если анализировать этот синтез непредвзято, то для христианства гораздо органичнее коллективизм и взаимопомощь, нравственность присущие истинному социализму («социализму с человеческим лицом»), чем безжалостная конкуренция, эгоизм и аморализм капитализма.

О том, как преодолеть отчуждение личности, примирить христианскую любовь и жестокую конкуренцию в капиталистическом обществе, задумывались и на Западе, например, американские социальные психологи Э. Фромм и К. Хорни. Закономерно, что антрополог из США Р. Сосис, изучая статистику выживаемости 200 американских коммун, основанных в XIX веке, как религиозными, так и светскими общинами, обнаружил, что с каждым годом количество поселений уменьшалось, однако доля уцелевших религиозных коммун всегда была в 2−4 раза больше, чем доля светских, ибо религия порождает большее доверие между людьми и способствует сотрудничеству (Newsweek, 20.10−26.10.2008, с.43).

Как мы уже показали, в современной России с православием себя идентифицируют более 60% населения. По данным наших исследований 2003−2007 годов, в Санкт-Петербурге и в Ленинградской области среди всех государственных общественных институтов только Президент и Русская православная церковь имели выраженный положительный баланс доверия у населения.

Таким образом, из всего изложенного следует, что православие как любовь к Богу (высшему нравственному закону) и людям выступает имманентной идеей России, что доказано тысячелетней историей нашей страны, и, по нашему убеждению, основой успешной стратегии развития страны в будущем. Приходится констатировать, что ныне двойная мораль и ханжество «развитого социализма» сменились аморализмом и цинизмом современного «недоразвитого капитализма». России нужен третий путь, основанный на самобытной позитивной идеологии, учитывающий специфику развития страны и основных российских менталитетов.

Не случайно в нашем исследовании петербургских студентов в 2008 г. (выборка 1310 чел.) на вопрос «Какое общество Вы хотели бы построить в России?» лидирующими вариантами ответов оказались: «общество личной свободы и бизнеса» (48% опрошенных), «общество социальной справедливости» (47%) и «общество правды и добра» (35%). Вариант «общество потребления и комфорта» получил меньше всего сторонников (20%). И это при том, что данная характеристика общества уже многие годы усиленно рекламируется СМИ (см. табл. 3). Характерно также, что в своих пожеланиях и напутствиях новому президенту России студенты желали ему прежде всего быть честным и справедливым, работать на благо всех граждан страны. Много высказываний было о борьбе с коррупцией, о необходимости независимости России от запада, особенно США, о прекращении моральной деградации общества и подражания нелучшим западным образцам. Интересно, что в лексике студентов, по сравнению с 90-ми годами, гораздо чаще встречались слова «народ», «Россия», «справедливость». Результаты исследования показывают, что студенты — будущая элита российского общества — придерживается скорее духовных и просоциальных принципов, чем индивидуалистско-капиталистических.

Таблица 3.

Характеристики общества, которое хотели бы построить в России студенты

(данные в %)

Представляется, что Россия должна развиваться в соответствии со своей имманентной идейной сущностью, т. е. стремиться стать государством социальной справедливости с приоритетными духовно-нравственными ценностями и коллективистскими нормами самоуправления и жизнедеятельности, в котором достигнут синтез лучшего, что было в России дореволюционной и России советской, не исключая творческих заимствований, полезного опыта, например, скандинавских стран или Китая. Современный глобальный социально-экономический кризис западного капитализма совершенно очевидно показал, что России следует жить своим умом и идти своим путём.

1. Аксеновская Л.Н. Ордерная концепция организационной культуры: вопросы методологии. Саратов, 2005.

2. Бестужев-Лада И.В. Глобальный технологический прогноз на XXI век // Социологические исследования. 2007. N 4. С.22−33.

3. Булгаков С.Н. Христианский социализм. Новосибирск, 1991.

4. Воловикова М.И. Социальные представления о нравственном идеале в российском менталитете. Автореф. дисс. докт. психол. наук. М., 2005.

5. Гумилев Л.Н. От Руси до России. СПб., 1991.

6. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. 6-е изд. СПб., 1995.

7. Дырин С.П. Типологические характеристики российской практики управления персоналом в контексте многоаспектного подхода. Автореф. дисс. докт. соц. наук. СПб., 2006.

8. Ильин И.А. О русском национализме. Что сулит миру расчленение России. Новосибирск, 1991.

9. Кириенко В.В. Менталитет современных белорусов. 2-е изд. Гомель, 2005.

10. Лосский Н.О. Условия абсолютного добра: основа этики. Характер русского народа. М., 1991.

11. Мережковский Д. Больная Россия. Л., 1991.

12. Моисеев Н. Мои представления о новом облике социализма // Коммунист. 1988. N 14. С.14−25.

13. Основные итоги Всероссийской переписи населения 2002 г. М., 2003.

14. Панарин А.С. Православная цивилизация в глобальном мире. М., 2002.

15. Положение молодежи в Санкт-Петербурге / Под ред. В.Е.Семёнова. СПб., 2003.

16. Проект «Россия». М., 2008.

17. Проект «Россия». Вторая книга. Выбор пути. М., 2008.

18. Раушенбах Б. К Рационально-образной картине мира // Коммунист. 1989. N 8, с.89−97.

19. Российский менталитет: психология личности, сознание, социальные представления / Под ред. К.А.Абульхановой-Славской, А.В.Брушлинского, М.И.Воловиковой. М., 1996.

20. Россия и мир в 2020 году. М., 2005.

21. Семёнов В.Е. Типология российских менталитетов и имманентная идеология России // Вестник СПбГУ. Сер.6, 1997, вып.4. С.59−67; То же // Социальная психология в трудах отечественных психологов (Хрестоматия). СПб., 2000. С.485−492.

22. Семёнов В.Е. Российская полиментальность и умонастроения современной молодежи // Молодежная политика XXI века (Материалы Всерос. ювенологической конф.). СПб., 1999.

23. Семёнов В.Е. Ценностные ориентации современной молодежи // Социаологические исследования. 2007. N 4. С.37−43.

24. Семёнов В.Е. Искусство как межличностная коммуникация. Изд. 2-е, исправ. и доп. Самара, 2007.

25. Семёнов В.Е. Российская полиментальность и социально-психологическая динамика на перепутье эпох. СПб., 2008.

26. Социальные и ментальные тенденции современного российского общества (Человек и общество. Вып. XXXI) / Под ред. В.Е.Семёнова. СПб., 2005.

27. Стратегическая психология глобализации: Психология человеческого капитала / Под ред. А.И.Юрьева. СПб., 2006.

28. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций? // Политические исследлвания. 1994. N 1.

29. Хорикава А. Общество и рынок: сравнительный анализ Японии и России. Автореф. канд. дисс. соц. наук. СПб., 2007.

30. Ценностно-нравственные проблемы российского общества: самореализация, воспитание, средства массовой информации (Человек и общество. Вып. XXXII) / Под ред. В.Е.Семёнова. СПб., 2008.

31. Экстремизм и СМИ (Материалы всерос. науч. конф.) / Под ред. В.Е.Семёнова. СПб., 2006.

32. http://wciom.ru/arkhiv/tematicheskii-arkhiv/item/single/3756.html; http://www.religare.ru/analitics34822.htm