 |
| РПМонитор | Константин Черемных | 25.05.2009 |
АРГУМЕНТ, ВЕСОМЫЙ И ЗРИМЫЙ
Как и следовало ожидать, либеральные авторы так называемых деловых российских СМИ постарались создать впечатление о том, что на саммите Россия-ЕС в Хабаровске, к которому обе стороны готовились с ноября прошлого года, ровным счетом ничего не произошло. Другими словами, европейские лидеры просто растранжирили деньги налогоплательщиков на экзотическую экскурсию в края, где восходит солнце в тот момент, когда в Брюсселе оно заходит.
«Как и предполагал „Коммерсант“, никаких документов подписано не было», — подхихикивает догадливый комментатор. На саммите G20, между прочим, также не подписывалось, да и не предполагалось подписывать никаких документов, однако за мероприятием почему-то следил весь мир.
Следует заметить, что на саммите в Хабаровске неоднократно упоминался формат «двадцатки», что было естественно: прогуливаясь на катере по Амуру, гости созерцали на другой стороне водного потока побережье Китая. Уже одно это впечатление оправдывало идею организации встречи именно здесь.
Глава транспортного комитета еврокомиссии Матиас Рюте сказал, что следующая «двадцатка» — вполне вероятно, также внеочередная — рассмотрит откорректированные предложения Евросоюза по правилам игры в мировой энергетике. Его непосредственный начальник Жозе Мануэль Баррозу тоже признал, что Энергохартия нуждается в «актуализации», и что предложения Дмитрия Медведева, выдвинутые 20 апреля в Хельсинки, заслуживают рассмотрения при ее переработке.
Это признание явилось не только из чистого тихоокеанского воздуха. Оно было итогом сразу нескольких поучительных уроков, полученных европейской бюрократией в Софии и Праге, где соглашений о диверсификации поставок энергоносителей достичь не удалось, а также в Сочи, где за неделю до российско-европейского саммита были подписаны многосторонние документы по проекту «Южный поток». А в промежутке между этими уроками состоялось подписание долгосрочного договора о поставках нефти между «Роснефтью» и китайской CNPC, открывшее России колоссальный и гарантированно стабильный рынок. Оно, как только теперь обнаружилось, и было самым веским аргументом для организации диалога не где-то, а именно здесь.
Где альтернативный источник российской прибыли? А вот он, смотрите, на том берегу. Конца и края ему не видно: здесь расстояния меряются иначе, чем на тесных перекрестках Западной Европы, да и семафоров на соответствующий порядок меньше. Смотрите. Любуйтесь, благо само имя Амур к тому располагает. Делайте выводы.
КИСЛОРОДНАЯ ТЕРАПИЯ МЫШЛЕНИЯ
Как мы уже недавно намекали, европейским чиновникам полезны уроки мировой физической и политической географии. Они преподносились в Хабаровске в самом буквальном смысле: во время вышеупомянутой прогулки на катере по Амуру верховный представитель ЕС по внешней политике и безопасности Хавьер Солана попросил показать ему Хабаровск на карте, чтобы немного сориентироваться. В ответ Дмитрий Медведев просто и убедительно пояснил, что гости находятся на краю того пространства, которое называется Большой Европой. Гости честно признались, что не ожидали увидеть в такой дали действительно европейский город. «Но у нас есть и более удаленные места», — пояснил российский президент.
Эта ремарка была более чем уместной. Как известно, Брюссель разработал программу «20−20−20», суть которой состоит в сокращении потребления газа на 20%, а также сокращение выбросов углекислоты в атмосферу на 20%, и все это к 2020 году. Взгляд на бескрайние просторы Восточной Сибири, большая часть которой не заселена, не оставлял сомнений в том, кто выиграет, если все мировые державы всерьез посоревнуются по части торговли квотами в рамках Киотского протокола. Соревноваться на равных Россия здесь сможет только с Канадой и Австралией. Из чего следует, между прочим, самое простое объяснение того факта, что именно Соединенное Королевство однажды вбросило в мировую повестку дня пресловутую проблему глобального потепления.
О том, что континентальная Европа совершила колоссальную глупость, пойдя на поводу у разработчиков экологистского мифа, в тот же день в Берлине рассказывал заместитель главы правления «Газпрома» Александр Медведев. По его словам, добиться пресловутых ориентиров «20−20−20» для европейца столь же сложно, как соблюсти дамскую фигуру в классических параметрах «90−60−90». Едкий намек на привычку к сверхпотреблению звучал весьма уместно, когда в контексте дискуссии всплыла проблема «младших братьев» из Восточной Европы и экономических бед, охвативших их во время кризиса.
И здесь, одновременно на двух противоположных концах Евразии, прозвучал один и тот же, вполне определенный вывод: Евросоюз оставил планы расширения на Восток. Это признание в самой однозначной форме пришлось выслушать и корреспонденту «Коммерсанта» от дамы, не замеченной в особых симпатиях к России — еврокомиссара по политике добрососедства Бениты Ферреро-Вальднер. По ее словам, никаких новых членов, кроме Турции и балканских стран, в особенности Хорватии, Совет Европы не приглашал. То же самое было сказано в Хабаровске Жозе Мануэлем Баррозу.
Эта последняя точка в споре, как говорится, стоила мессы. Чтобы отважиться на это признание, прямо противоречащее руководящим указаниям Вашингтона, действительно стоило совершить путешествие на ту долготу земного шара, которая максимально удалена от восточного берега Америки. И само осознание факта, что европейская цивилизация от Лиссабона, ближайшей точки Европы от центра руководящих указаний, простирается до этих берегов могучего Амура, переворачивало сознание делегатов: ну не может и не должна больше цивилизация, распространенная на столь колоссальные расстояния, быть тварью дрожащей перед каждым заокеанским чихом.
НА ВЕСАХ ВЕЛИКОГО ВЫБОРА
Не нужно быть искушенным специалистом в мировой политике, чтобы догадаться, где именно публично прозвучавший отказ от дальнейшего расширения на восток воспринимался самым болезненным образом: естественно, в официальном Киеве, который полгода подряд только тем и занимался, разминая в руках нищенский картуз, что доказывал происхождение дырок в нем от руки — Москвы от пресловутого «голодомора» до наших дней.
Они занудно клеветали на ближнего и единокровного соседа — и доклеветались. Они интриговали с его заклятыми врагами — и доинтриговались. Они тырили результат его труда — и дотырились. И даже госпожа Вальднер, продолжающая доказывать, что замерзшие в январе на ужасающе долгие две недели обитатели теплого Причерноморья веками не простят этой обиды, вряд ли столь же уверенно повторит этот тезис, произнесенный до саммита в Хабаровске, после свежих впечатлений о северной стране, где привычка к холодам и расстояниям закалила и вырастила на благо Европы поколения людей, способных бурить вечную мерзлоту и валить столетние ели, чтобы проложить трубопровод через девственные пространства тайги. Потому что с такими людьми есть о чем говорить, когда весь мир на стадии перелома оказывается перед выбором пути развития или деградации, жизни или смерти. И с такими людьми можно долговременно (а не «спотово») работать, находя самое осмысленное применение всем достижениям европейского ума, предназначенным для реальной, развивающей и покоряющей природу экономики, а не для дегенеративных фикций вроде инструментов финансового казино или столь же бессмысленных ветряных мельниц.
На еще одной, менее заметной и скромной по формату встрече в Петербурге, где другой зампред «Газпрома» Валерий Голубев докладывал о реализации проекта Северо-Европейского газопровода (North Stream), прозвучала цифра в 597 километров. Такое расстояние, в Западной Европе достаточное для пересечения границ нескольких государств, уже преодолела по суше магистральная труба, добравшись до Выборгского района Ленобласти. И что бы ни каркали недоростки-наполеончики из полуевропейского (ибо не заслужившего включения в еврозону) Таллина, в этой физической реальности усомниться уже невозможно. Для сомневающихся и любопытных по географической части еврочиновников следующий тур уместно организовать в Сыктывкар и Вологду, с обязательным посещением столицы русской металлургии — Череповца.
В тех краях, где продолжается прокладка великих энерготрасс — с северо-запада на юго-восток и с востока на восток дальний, — найдут себе применение тысячи, десятки тысяч умелых рук и умов из всех республик некогда единой страны, истосковавшихся по достойному делу подчинения природы человеку. И это простое человеческое счастье, помноженное на экономический результат для их родственников с Полтавщины и Житомирщины, многократно перевешивает мелкие страдания мелких беловоротничковых человечков, которых за ненадобностью попросят вон из офисов по евроинтеграции.
Не надо врать, что в Хабаровске ничего не случилось. Там осуществилась великая вещь: вправление европейских мозгов. И каждая произнесенная там фраза европейского чиновника, осмыслившего большую и неоспоримую физическую реальность и освободившегося этой реальностью от оков евроатлантических запретов, должна быть использована и развита на благо большой Европы, состоящей из единой Западной Европы и большой России.
К примеру, тезис Хавьера Соланы о необходимости подключения России к «Восточному партнерству» ЕС может и должен быть развит и продолжен, неизбежно трансформируя малозначащий проект, изначально разработанный в качестве весьма скудного утешительного приза для «санитарного кордона», в большую и серьезную программу по совместному цивилизационному преобразованию восточноевропейских стран и их доставшейся от СССР и СЭВ, но сильно запущенной с тех пор экономической инфраструктуры. Ревнивый Вашингтон не обойдется без комментариев о том, кто имеет и кто не имеет права на зоны влияния. Но после Хабаровска уже не только русская рука неосознанно сложится в комбинацию, означающую: не ваше это дело, господа. Это наше дело. Русского, западноевропейского и китайского пальцев достаточно для самого недвусмысленного жеста.
Мы знаем свое дело: оно состоит в развитии Евразии, в ее выведении на мировой уровень технологий, в ее соединении живой сетью транспортных и энерготранзитных артерий, и наконец, не в последнюю очередь, в ее очистке от первобытного хлама, служащего паразитическим сырьем для паразитической сферы развлечений. Преобразующий труд, дающий человеку вдохновение высшего порядка, доведет нас и до среднеазиатских пустынь, и до афганских гор, где на руинах несостоятельного американского порядка начнут наконец заниматься достойным трудом и сегодняшние рабы наркоторговли. Общий потенциал, который за века накопили и научились применять лучшие умы Евразии, однажды сплетенный воедино, способен сделать весь континент таким, чтобы за него не было стыдно. Вместе можно повернуть даже великий Амур. Надо полагать, европейским гостям не забыли рассказать о том, что столица Дальнего Востока носит имя не царя и не революционера, а путешественника-первопроходца, пионера в деле освоения неизведанных земель. В этом был еще один особый смысл выбора места, непостижимый для дегенеративного постмодернистского ума.
