 |
| Радонеж | Сергей Белозерский | 23.05.2009 |
Примерно одновременно с экономическим кризисом на улицах Москвы появилась социальная реклама — «заключая договор с банком, внимательно читайте написанное мелким шрифтом». Глубокую мудрость этого совета трудно переоценить — человек, не глядя подмахнувший документ, может потом обнаружить, что загнал себя в ловушку, из которой нелегко выбраться, взял на себя обязательства, которые ему теперь придется выполнять. Может быть, этот человек думал, что банк — это серьезная организация, которой надо доверять; может быть, ему просто было лень читать этот длинный скучный текст — но, так или иначе, он подписался. Теперь ему придется как-то решать эту проблему.
Проблемы подобного рода могут возникать не только у отдельных людей, но и общества в целом — необдуманно взятые на себя международные обязательства могут втянуть страну в войну или, что ненамного лучше, перекроить ее внутреннюю жизнь по лекалам, составленным за ее пределами. Именно с такой проблемой мы имеем дело, рассматривая недавно ратифицированную Государственной Думой Европейскую Социальную Хартию. Сам по себе текст документа не содержит ничего настораживающего, более того, ряд его положений, касающихся прав работников, прав женщин, особенно матерей, и несовершеннолетних, можно с чистой совестью поддержать. Однако, известно кто прячется в деталях, и вот на них-то и стоит обратить внимание.
Хартия обязывает государства участников отчитываться перед Европейским Комитетом Социальных Прав, который является верховным арбитром в вопросе, что именно Хартия требует от национальных правительств и как надлежит толковать ее положения. Некоторые из положений — не вызывающих возражений, когда читаешь их в тексте самой хартии — при истолковании вызывают вопросы. Ничего нельзя возразить против права на охрану здоровья (статья 11) и против права детей и молодежи на социальную, юридическую и экономическую защиту (статья 17). Однако в действительности из этих статей выводится, например, требование осуществлять в школе «сексуальное просвещение»; именно это говорится в ее полном издании, включающем дополнения и комментарии. Даже с этим требованием можно было бы согласиться — преподать детям начальные сведения о здоровье, в том числе репродуктивном, мягко подготовить их к семейной жизни, предостеречь от опасностей, связанных с безответственным сексуальным поведением, было бы вполне уместным. Отсутствие подобной программы в отечественных школах является, скорее, упущением. Однако на практике выясняется, что речь идет о совершенно определенных программах сексуального образования с совершенно определенной идеологией.
Так, в Хорватии местные проабортные организации — такие как «Центр Репродуктивных Прав» и другие — подали жалобу (ее результаты пока неясны) на свое государство, утверждая, что программа сексуального образования в хорватских школах является «предвзятой» и «медицински неточной». Программа опирается на американский опыт сексуального воспитания с учетом традиционных семейных ценностей. Негодование у жалобщиков вызвали такие ее пункты, как, например, поощрение девственности до брака и рассмотрение однополых сексуальных контактов как «неправильных». Совсем еретической им показалась мысль, что мать, которая остается дома и посвящает себя детям, а не карьере, способствует здоровью семьи. По мнению жалобщиков, это «укрепляет гендерные стереотипы». В данном случае трудно понять, что нездорового в матери посвящающей себя детям, и что, напротив, здорового, похвального и заслуживающего поощрения в образе жизни мужчин, отправляющихся в общественный туалет, чтобы вступить в половую связь с незнакомцем через дыру, пробитую в стенке между кабинками. Статистика распространения СПИДа — предотвращению которого, теоретически, должно способствовать сексуальное образование, показывает, что катастрофически высокий процент заражений приходится отнюдь не на многодетных матерей, и вовсе не на приверженцев семейных ценностей. Он приходится на людей, ведущих вполне определенный образ жизни.
Однако Хартия (что интересно, не ее основной текст, а решения комитета), кажется, ставит своей особой целью настойчивое продвижение именно этого образа жизни. Например, упомянутый «комитет социальных прав» постановил, что запрет дискриминации при приеме на работу распространяется на дискриминацию «по признаку сексуальной ориентации». Это значит, что любое детское, образовательное или религиозное учреждение, отказавшее в приеме на работу открытому гомосексуалисту, совершает нарушение и может столкнуться с преследованием. В странах западной Европы уже принимаются конкретные законы, касающиеся этого. Так, в Британии, по сообщению газеты The Telegraph, религиозные организации будут принуждены брать на работу гомосексуальных молодежных работников, секретарей и других сотрудников, даже если их вера рассматривает однополые отношения как грех. С трудом можно представить себе, чтобы человек, приверженный гомосексуальному образу жизни, не нашел себе иного пропитания и принужден был искать работы в религиозной организации, про которую ему твердо известно, что там не одобряют образа жизни, который он не собирается оставлять. Единственная цель закона в данном случае — дать возможность гей-активистам атаковать Церкви — требуя работы, не получая и ее подавая в суд — или, вернее, атаковать Церкви руками гей-активистов.
Проблемы, которые казались нам очень далекими и чужими, благодаря подписанию Европейской Социальной Хартии станут нашими. Государство, увы, взяло на себя такие обязательства. Насколько эти обязательства по продвижению антисемейной, антиматеринской, проабортной и прогомосексуальной культуры сообразны с целями государства по преодолению депопуляции? Да, в основном тексте Хартии написаны правильные, полезные и похвальные вещи, но внимательно ли Вы читали мелкий шрифт?
