 |
| Борьба мировых центров | Анна Зуфман | 22.05.2009 |
Несмотря на отсутствие официальной статистики по данному вопросу, есть данные о том, что нынешний финансовый кризис в России вызвал резкое снижение рождаемости и спровоцировал целую волну абортов. Таким образом, широко разрекламированная демографическая политика последних лет, и без того не слишком эффективная, окончательно пошла насмарку. Радость по поводу повышения рождаемости оказалась преждевременной. Уже сегодня можно предсказать, что обещанного прироста ежегодного числа новорождённых на 26% к 2015 году страна, скорее всего, не увидит.
И дело не только в том, что население, совсем недавно поверившее в возможность стабильности и финансовой защищенности, снова разочарованно. Сама пропаганда, приуроченная к годам ребенка и семьи, была построена на неверной идеологической основе.
Несмотря на низкое качество исполнения социальной рекламы, кое-какие результаты она все-таки приносила. Дело не только в количественном повышении рождаемости. Даже если считать, что последний демографический взрыв был связан в первую очередь со вступлением в детородный возраст детей предыдущего бэби-бума, нельзя отрицать, что материнство как образ жизни стал намного популярнее и привлекательнее, даже многодетность перестала восприниматься как удел маргиналов.
Если в конце девяностых и в первые годы нового века материнство часто позиционировалось как пожизненная каторга, а рождение ребенка представлялось концом «нормальной» жизни и откладывалось на потом, то за последние два-три года сам образ матери в общественном сознании претерпел немало изменений, причем на первый взгляд явно к лучшему. Пожалуй, можно говорить о том, что за эти годы деторождение стало «модным».
Конечно, подобное словосочетание для большинства людей (в том числе и для тех, кто попал под воздействие этой моды) звучит дико и даже цинично. Но на самом деле все атрибуты гламура в современном отношении к продолжению рода — налицо.
В первую очередь обращает на себя внимание обилие глянцевых журналов, посвященных материнству и деторождению, череда беременных родивших звезд на обложках, а также появление огромного количества детских магазинов и бутиков. Это несомненно реклама, но проблема вовсе не в этом, а в том, что все вышеперечисленное — на самом деле элементы пропаганды в рамках идеологии потребления. В мире гламура, где демонстрация финансового благополучия стала основным способом самоутверждение, деторождение стало частью такой демонстрации: мы можем позволить себе иметь ребенка.
Вполне естественное побуждение каждого родителя дать своему ребенку все самое лучшее извратилось до почти противоположного: завести ребенка для того, чтобы было, кому дать самое лучшее. Некоторые женские журналы открыто писали о том, что мол хорошо одетый и ухоженный ребенок — это почти что модный аксессуар успешной женщины.
Люди, регулярно посещающие детские магазины, не могли не обратить внимания на то, что детские вещи более или менее приличного качества стоят в несколько раз дороже взрослых. Притом, что материалов на них расходуется в несколько раз меньше, а носятся они недолго, подобное завышение выглядит чистой воды спекуляцией — экономить на ребенке кажется зазорным и родителям приходится выкладывать круглую сумму. То же самое можно сказать о детском питании — крошечные баночки «самого натурального и гомогенизированного» готового питания для детей стоят не дешевле полноценных взрослых обедов.
Огромное количество всевозможных спецтоваров для беременных женщин, начиная от одежды и заканчивая продуктами питания и косметикой, цены на которые также значительно превышают стоимость обычных товаров, играет ту же роль в формировании общественного сознания. Беременность становится поводом «побаловать себя» и попробовать новые формы потребления под видом инвестиций в «здоровье будущего ребенка».
Все бы ничего, но общественный взгляд на эту проблему за последние годы в корне изменился. Дети, одетые в недорогие или даже не новые вещи, что раньше казалось вполне естественным (наверное, все мы в детстве донашивали одежду старших братьев и сестер, дальних родственников и соседей), сегодня вызывают косые взгляды, а родители этих детей осуждаются обществом — мол, жалеют денег на ребенка. Зачем тогда рожали? Плодят нищету? Маргиналы какие-то.
В палате одного из очень неплохих московских роддомов дама, собиравшаяся в ближайшее время стать матерью, на полном серьезе уверяла меня, что в Европе в последние годы «модно» иметь двоих детей, а одного иметь «немного неприлично» — это демонстрация бедности, неуспешности, «все так и говорят — не могут заработать на второго». «Как жаль, что у нас в России неудачниками наоборот принято считать многодетных!» — резюмировала она наконец.
Конечно, мало кто рассуждает так же прямо как эта женщина, но сам образ успешной и обеспеченной матери как наиболее приемлемый в головах наших соотечественников сформировался уже очень четко.
Все бы хорошо, однако погоня за модой — не лучший стимул к деторождению. И не только потому, что необдуманные решения в этой сфере чреваты множественными моральными травмами и испорченными жизнями. Но и потому, что мода — явление преходящее и неустойчивое. Но прирост населения стране необходим стабильный.
Неудивительно, что кризис заставил наших соотечественниц надолго отказаться от мыслей о материнстве — и не только потому, что «дать ребенку все самое лучшее» сейчас может оказаться значительно сложнее. Речь идет не о том, чтобы рожать детей без оглядки на материальную сторону вопроса и при полной невозможности их прокормить. И уж тем более не о том, чтобы из принципа отказаться от тех удобств, которые дают родителям и детям современные технологии, которые, конечно же, стоят денег.
Проблема лежит несколько в иной плоскости. Ценности общества потребления сегодня обесцениваются и разоблачаются (что само по себе не может не радовать), а вместе с ними крах терпит и вышеупомянутая «мода на детей» как на символ успешности и благосостояния.
Именно сейчас необходимо пересмотреть порочное в корне отношение к деторождению как к способу доказать свою финансовую состоятельность и успешность, а к самим детям — как к маленьким и требовательным потребителям благ. Речь идет о переформировании общественного взгляда на вопрос планирования семьи. В таком традиционном по своей сути вопросе новый подход — это хорошо забытый старый. Возможно, нам следует вспомнить о том, какие идеи и чувства еще совсем недавно вдохновляли людей к продолжению рода. Не слишком ли мы поверили в то, что раньше люди «размножались» исключительно по причине несовершенства контрацепции?
