 |
| Одна Родина | Олег Слепынин | 14.05.2009 |
В трагическом мае 1919 года, 90 лет назад, в Ставрополе было создано Временное Высшее Церковное Управление Юго-Востока России (ВВЦУ). Вызвано это было необходимостью решать, при длительном обрыве связей с Патриархией, текущие вопросы церковной жизни. В Крыму, при главнокомандующем генерале бароне П.Н. Врангеле, Управление возглавил епископ Таврический Димитрий (Абашидзе). Владыка Димитрий оказался единственным человеком, работавшем в ВВЦУ при Врангеле, который после исхода Белой армии не эмигрировал.
..Накануне Пасхи 2009 года за алтарной частью Крестовоздвиженской церкви в Киевской Лавре были сняты строительные ограждения, и посетителям Ближних Пещер открылось несколько надгробий. На плите, расположенной прямо под храмовой иконой, на церковнославянском языке выбито: «На сем месте покоится прах в Бозе почившего Схиархиепископа АНТОНИЯ (Абашидзе) 1857-I.XI.1942. В память вечную будет праведник». Надгробие, восстановленное в 1991 году, к сожалению, сохранило ошибку и ныне, после недавних работ: в дате рождения выдающегося иерарха РПЦ сохранилась ошибка в десять лет. О причине её возникновения мы скажем позже, а пока вспомним.
I
Княжеский титул рода Абашидзе является одним из древнейших в Грузии, известен с VII века. Абашидзе находились в родстве с владетельным родом Багратиони и в некоторые моменты грузинской истории соперничали с родом царей.
Князь Давид Ильич Абашидзе родился в праздничный день — на Покров Пресвятой Богородицы 1 октября 1867 года недалеко от Тбилиси, в родовом имении Веджины. С младых ногтей он был обучен танцам, искусству фехтования, верховой езде. Молодой аристократ с отличием окончил юридический факультет Новороссийского Императорского университета (Одесса, 1891) и в тот же год, неожиданно для близких, поступил в Киевскую Духовную академию. На первом курсе, в возрасте 24 лет, он был пострижен в монашество, при постриге получил имя в честь святителя Димитрия Ростовского.
Он вышел на поле битвы.
Дыхание революции, тектонические сдвиги русской почвы уже чувствовались повсюду — и в Одессе, и в Киеве, и на Кавказе. Оставалось всего несколько лет до того момента, когда и пламя начнёт выхлёстывать из бездны на поверхность.
В 1896 году о. Димитрий окончил Академию со степенью кандидата богословия и получил назначение в Тифлисскую духовную семинарию. Представляет значительный интерес то обстоятельство, что тогда в семинарии учился Иосиф Джугашвили. В Тбилисском музее им. Ленина много лет хранился семинарский журнал за 1898−99 с записью: «Сделан был выговор. Посажен в карцер по распоряжению о. Ректора на пять часов». Речь — об Иосифе Джугашвили. Запись скреплена подписью «И.Д.» — иеромонаха Димитрия Абашидзе, на тот момент второго по должности человека в семинарии — инспектора.
Пути их пересеклись и вольно или невольно в них видится некая странная зеркальность. Если путь Абашидзе был путём из княжеского отцовского дома — в Небесное Отечество, к Отцу Вседержителю, то Джугашвили двинулся «из грязи в князи», создавая великое безбожное царство, в котором его самого нарекут «Отцом всех народов».
Через много лет, в другую эпоху, в 1935 году, Сталин приедет в Тбилиси, чтобы навестить свою больную мать, которая так и не согласилась переехать в Москву. Жила она во дворце, некогда принадлежавшем государеву наместнику Кавказа, занимая одну комнату; спросила: «Иосиф, кто же ты теперь будешь?» Ей, возможно, искренне хотелось узнать, кем себя считает её могущественный сын. В православной Грузии к тому моменту не осталось действующих храмов. Сталин ответил, наверняка усмехнувшись в усы: «Царя помнишь? Ну, я вроде царь». То есть он — «вроде» Помазанник Божий? Богобоязненная мать, жалея дитя, вздохнула со сжавшимся сердцем: «Лучше бы ты стал священником».
Эпоха, которая придёт на Русь через треть века, застанет и Абашидзе под другим именем, но именем святым; он будет вести жизнь полуподпольную, скитаясь по квартирам уцелевших своих почитателей.
В 1902 году, когда о. Димитрий был рукополагаем во епископа Алавердского, он уже знал, что за битва ждёт его впереди. При возведении в сан он произнёс: «Страшное и ответственное служение возлагает на меня Господь. Готов смутиться и устрашиться дух мой и тем, что наступают времена лютые, умножаются нечестие, лжеверие и неверие. И я о Господе не страшусь умножающегося бесчестия. Невозможное человеку — возможно Богу… Восхождение на кафедру епископскую есть приближение к Голгофе. Но Голгофа не может устрашить христианина, для нее мы рождены, ибо без Голгофы нет Воскресения..».
Через год владыка Димитрий говорил в проповеди на панихиде в память убиенного террористами священника о. Георгия Василова: «Каждая капля проливаемой крови создаёт Церкви новых мучеников, готовит её новых членов. Не страшны мучения ни для Церкви, ни для России..». А узнав об убийстве Экзарха Грузии Никона (Софийского), епископ Димитрий, возглавлявший в ту пору Туркестанскую кафедру (1906−1912), со слезами и гневом отправил в Тифлис телеграмму: «..Глубоко потрясённый, спешу с братскими рыданиями припасть к славному, поистине священному гробу высокопреосвященного Никона. О, да будьте прокляты, и да исчезнут все тайные и явные враги нашего великого православного русского Отечества!»
В тот раз они выстояли, выиграли духовную битву. Доказательством тому — число монашествующих. Их количество выросло с 1905 года к 1913-му — с 63 тысяч до 92 тысяч человек, число монастырей с 860 до 1005.
II
25 июня 1912 владыка Димитрий был назначен епископом Таврическим и Симферопольским.
В дневнике за 1914 год Император Николай Александрович, проживавший в Ливадии, сделал запись: «19-го мая. Понедельник. Дивный день <…> Принял епископа Дмитрия и трех священников из Симферополя..». Владыка всю жизнь с большой любовью относился к Царской Семье.
Логичным продолжением служения епископа Дмитрия стало его участие в качестве простого иеромонаха в должности священника на флоте. 6 мая 1915 он был возведён в архиепископское достоинство и в тот же день — по его просьбе и с согласия Государя — назначен исполняющим обязанности штатного судового священника. Служил владыка Димитрий на линкоре «Св. Пантелеймон», который до кровавых событий 1905 года назывался «Князь Потемкин Таврический». В хрониках войны название линкора «Св.Пантелеймон» встретить не редкость. Вот, например: «1915.05.10 ТУРЦИЯ. Морской бой эскадры Черноморского флота (линкоры „Ефставий“, „И.Златоуст“, „Три святителя“, „Св.Пантелеймон“) с немецким лин. крейсером „Гебен“ у прол. Босфор. Получив 3 попадания, „Гебен“ на 23 минуте вышел из боя».
После катастрофических событий февраля 1917-го, Русь успела созвать Поместный Собор, на котором было принято решение о восстановлении патриаршества. Работа Собора проходила в зареве пожаров и под грохот пушек. Юнкера защищали Кремль. Документы Собора доносят до нас замечательные слова архиепископа Димитрия, произнесённые им после падения Кремля: «Я бы почитал счастьем и честью пасть вместе с юнкерами..». Историки Церкви показывают, что на Соборе архиепископ Димитрий «сыграл видную роль, выступая против домыслов той околоцерковной интеллигенции и чиновников, которые пытались воспрепятствовать спасительному для русского Православия восстановлению Патриаршества». А «имя самого архиепископа Димитрия (Абашидзе) фигурировало в первом, так называемом, „большом списке“ кандидатов на Патриарший престол».
III
По инициативе главнокомандующего Добровольческой армией генерала А.И.Деникина, в канун решающих сражений Гражданской войны, в Ставрополе был созван Юго-Восточный церковный Собор, который учредил Временное Высшее Церковное Управление (ВВЦУ). Это Управление наделялось всей полнотой церковной власти — до момента восстановления связи с Патриархом Тихоном.
В своей книге «Воспоминания последнего протопресвитера Русской армии и флота» Георгий Шавельский даёт много любопытных сведений о деятельности Добровольческой армии и о работе Церковного Управления. Вот, например, он открывает нам сцену, в которой личность владыки Димитрия запечатлена особенно яркими красками.
ВВЦУ рассматривало дело архиепископа Екатеринославского и Мариупольского Агапита (Антоний Иосифович Вишневский; 1867−1924). Главное обвинение против него состояло в том, что он «в декабре 1918 г. в полном облачении, окруженный духовенством, встречал въезжавшего на белом коне в Киев Петлюру, своего ученика по Полтавской духовной семинарии, причем приветствовал его речью и троекратным лобызанием». Митрополит Киевский Антоний (Храповицкий), побывавший в петлюровской тюрьме, и Главнокомандующий потребовали суда над Агапитом. Далее Шавельский пишет: «Как ни защищал его товарищ по Академии и друг, архиеп. Димитрий (кн. Абашидзе), силившийся доказать неосновательность всех обвинений, В.В.Ц.У. поручило Кишиневскому архиепископу Анастасию произвести следствие. Архиеп. Анастасий не покривил душой. Произведенное им самым тщательным образом следствие представило полную картину самостийных похождений Екатеринославского архиепископа, пробиравшегося по взбаламученному морю Украинской жизни к Киевской митрополичьей кафедре». Для суда был созван архиерейский Собор. Шавельский продолжает: «Интересен заключительный момент этого Собора. Прочитано следствие; резюмированы выводы; прошли прения, при которых только архиеп. Димитрий силился обелить своего приятеля. Началось голосование, как всегда, с младших.
«Ваше мнение?» — обращается председатель, архиеп. Митрофан к младшему архиерею.
«Лишить кафедры, послать в монастырь», — отвечает тот.
«Лишить кафедры… послать в монастырь… Молод сам, а уже других — в монастырь…» — ворчит недовольный архиеп. Димитрий.
«Ваше мнение?» — обращается архиеп. Митрофан к следующему. «Послать в монастырь, лишив кафедры», — отвечает и этот.
«Тоже, в монастырь… Строг больно… Смотри, как бы сам не попал туда», — продолжает ворчать архиеп. Димитрий. И так как мнения всех архиереев в общем оказались согласными, то он не переставал давать подобные реплики на суждение каждого. Наконец, очередь дошла до него. «Ваше мнение?» — обратился к нему председатель. Архиеп. Димитрий встал, перекрестился: «Господи, помоги сказать по совести!» И, помолчав немного, скороговоркой ответил: «Лишить кафедры, сослать в монастырь». Все так и ахнули".
IV
В январе 1920 года большинство архиереев, как о том сообщает Шавельский, из Екатеринодара «перекочевали в Новороссийск, а оттуда вскоре за море». Генерал П.Н.Врангель обратился с письмом к архиепископу Димитрию с предложением «озаботиться в ближайшие дни изысканием способов устройства высшей церковной власти». Архиепископ Димитрий 6 апреля прибыл в Севастополь. По его инициативе в Крыму были объявлены «дни покаяния», к которым он пытался привлечь и красноармейцев. Всем был дан шанс — подчинившись воле правящего архиерея, раскаяться. Архиепископ Димитрий обращался с пронзительным Посланием к православному русскому народу: «Многими тяжкими грехами осквернился народ наш в недобрые годины мятежного лихолетия и смуты: бунт и измена, пролитие крови и братоубийство, безбожие и осатанение, богохульство и кощунство, разбой и лихоимство, зависть и хищение, блуд и растление, празднолюбие и празднословие. Осмердела земля наша, зачумлён воздух, омрачается свет солнечный гноем ран души нашей. Не по слабости только, но и по гибельному обольщению согрешил пред Богом народ наш, ибо открыл уши свои ложным и тлетворным учениям сынов тьмы, отвернулся от Бога и поклонился идолам. Люди русские, православные! Явите силу покаяния, возвеличьте Святую Русь делом, словом и мыслью, отвергните соблазны антихристовы..»
Не было всенародного покаяния. Многим в ту пору это казалось смешным.
Штурм Перекопа войсками Южного фронта красных был начат 7 ноября 1920 года. 16 ноября Фрунзе отправил в Москву телеграмму: «Сегодня нашей конницей взята Керчь. Южный фронт ликвидирован».
В Крыму начались массовые репрессии. Тысячи людей, не пожелавших или не сумевших эвакуироваться, — военные и гражданские, мужчины и женщины, старики и старухи — были убиты. Кажется невероятным, что члена Высшего Временного Церковного Управления, сподвижника Деникина и Врангеля, не убили сразу же, в ноябре 1920-го. Существует предположение, что об Абашидзе позаботился Сталин. Версия является легендарной, какими-либо документами не подтверждена. Старое знакомство для Сталина значение имело, но часто однозначно отрицательное. Семейное предание мусульманской ветви князей Абашидзе (которые с древних времён владели Аджарией) гласит, что Сталин в начале своей революционной деятельности бывал частым гостем в доме у старшего в роду — Мемеда (его потомок Аслан Абашидзе — изгнанный президент Аджарии). В 1933-м Мемеду Абашидзе советское правительство назначило персональную пенсию и предоставило в Батуми десятикомнатную квартиру; он не раз бывал в гостях у Сталина в Кремле. В 1937 году Мемеда расстреляли без следствия и суда.
Конечно, в 1920-м Сталин знал и о деятельности ВВЦУ, и о факте пребывания в Крыму архиепископа Димитрия, который был личностью чрезвычайно популярной. Нам небезынтересны слова Сталина, произнесённые им в 1920-м: «Крым должен быть возвращён России во что бы то ни стало, ибо, в противном случае, Украина и Кавказ всегда будут угрожаемы со стороны врагов Советской России».
Во всех смыслах прозорливая мысль.
(Окончание следует)
