 |
| Православие.Ru | Диакон Сергей Герук | 12.05.2009 |
«По-над пропастью, по самому краю..» — пел Владимир Высоцкий в конце 1970-х, когда уже само государство потихоньку сползало в пропасть безысходности, треща по идеологическим швам, и многомиллионный обманутый народ, так и не вступивший в эру коммунизма, пьянствовал под хриплый баритон актера и поэта, которого алкоголь и наркотики весьма скоро сведут в могилу. И хотя наркотики в то время были доступны немногим, «белая смерть» исподволь и незаметно уже раскидывала свои сети над страной. Через каких-нибудь 20 лет наркомания станет настоящим бедствием, эпидемией.
Сегодня на одной лишь Украине, согласно официальным данным, зарегистрировано более 80 тысяч наркозависимых людей. Но специалисты утверждают, что эту цифру можно смело увеличить в 10 и более раз. Украинская наркотизация занимает одно из первых мест в Европе и мире, и эту проблему, по мнению некоторых экспертов, необходимо вынести на рассмотрение Совета национальной безопасности и обороны Украины.
Параллельно проявилась и оборотная сторона медали: на горе и безысходности родных и близких наркозависимых стали наживаться дельцы «от медицины» и просто «братки», напялившие на себя личину «борцов» с наркоманией, ибо стоимость месячного курса лечения от наркозависимости в большинстве платных (а других ныне не имеется) медицинских учреждений, в том числе и государственных, колеблется от одной до трех и более тысяч долларов США.
Троицкие центры реабилитации
Когда Кирилловский приход Украинской Православной Церкви, действующий на территории самой крупной на Украине психиатрической больницы, готовился к Пасхе, в редакцию газеты «Кириллица», издаваемой приходом, пришла Юлия Сергеевна Яшина, руководитель Всеукраинской общественной организации «Родители и родственники наркозависимых». Побеседовав с настоятелем прихода отцом Феодором Шереметой, она испросила благословение на участие духовенства и прихожан в занятиях в бесплатном Троицком православном центре реабилитации для нарко- и алкозависимых. Эта общественная организация, располагающая на Украине целой сетью реабилитационных центров, в том числе и наркологических, действует уже более 11 лет и вернула к жизни не одну тысячу молодых людей, страдавших наркозависимостью. Причем многие из них стали впоследствии помощниками Юлии Сергеевны в этом непростом деле: практически все сотрудники центра, его преподаватели, консультанты — бывшие нарко- и алкозависимые.
Почти месяц я, как журналист, посещал занятия в Троицких центрах, наблюдал, помногу часов беседовал с Юлией Сергеевной о наркологической проблеме в обществе, о судьбах молодых людей и их родственников, вырвавшихся из смертоносных наркотических и алкогольных клещей. И меня, бывалого журналиста, буквально сразили энтузиазм, энергия этой неутомимой 48-летней женщины, имеющей три высших образования, сделавшей в свое время блистательную карьеру — она была президентом крупного холдинга информационных технологий — и в одночасье оставившей крупный бизнес, отказавшейся от призрачных ценностей бушующего страстями мира.
Господь послал ей огромное испытание: ее дочь Н., благополучная и талантливая, оказалась в страшном плену наркотиков. Когда-то, чтобы хоть как-то продержаться в кризисные 1990-е годы, Юлия Сергеевна устроилась водителем троллейбуса, затем занялась бизнесом. В круговерти нового успешного дела она и не заметила, как дочь переступила роковую черту.
Иногда на занятиях Юлия Сергеевна, теперь воцерковившаяся, рассказывает своим слушателям притчу об оступившемся в горах человеке, который повис над пропастью, удержавшись за росшее на склоне горы деревцо. Он взмолился: «Господи, если Ты есть, спаси меня!». И услышал в ответ: «Отпусти деревцо — и спасешься». Но безбожник убоялся, не доверился Божией деснице и разбился.
Юлия Сергеевна не убоялась отпустить деревцо, отдать себя воле Божией. И научить этому свою дочь. Битва за дочь длилась несколько лет. Но когда отступились врачи, и казалось, что все усилия тщетны, пришел на помощь Господь и, как говорит Юлия Сергеевна, «нарушил естества чин»: дочь выздоровела, наркотический плен выпустил свою жертву. Но сама Юлия Сергеевна, прошедшая сквозь горнило испытаний, постигшая, что такое борьба с наркозависимостью на собственном опыте, уже не смогла вернуться к прежнему роду занятий, которые показались такими малозначительными рядом с человеческими трагедиями и сломанными судьбами.
«Я занимаюсь изучением этой проблемы уже двенадцатый год, — говорит Юлия Сергеевна. — И убеждена: прежде всего нам сегодня необходимо создание единой государственной модели реабилитации нарко- и алкозависимых. Чтобы в каждой области, в каждом регионе был бесплатный реабилитационный центр, работающий по единой методике, куда человек сможет прийти и бесплатно получить необходимую медицинскую помощь».
Троицкие реабилитационные центры, судя по всему, единственные бесплатные в Киеве, да и на Украине. Однако они все дневные, а, по мнению Ю.С. Яшиной, необходимы бесплатные стационары. Юлия Сергеевна рассказала о многолетних мытарствах по чиновничьим кабинетам различных рангов, о бесчисленных встречах с представителями депутатского городского и государственного корпусов. Миловидную энергичную женщину, говорящую о столь важной проблеме, как правило, встречают «с пониманием и участием», но дело быстро «сворачивается», когда речь заходит о реальной действенной помощи. Накануне майских праздников Юлию Сергеевну Яшину принял министр по вопросам молодежи и спорта Украины, с удивлением узнавший, что Православная Церковь занимается проблемой наркомании и алкоголизма: он считал, что эта область — удел протестантских и неопротестантских движений. И обещал подобрать помещение для стационара и найти материальные средства. Юлия Сергеевна покинула министерский кабинет обнадеженной, но не уверенной, что такое «диво» вдруг произойдет.
Мне довелось присутствовать на выпускном вечере полуторамесячных курсов для родителей и родственников наркозависимых, занятия с которыми сама Юлия Сергеевна и ее помощники проводят по вечерам ежедневно, кроме воскресенья. При этом оговорюсь, что руководители, все лекторы и преподаватели Троицких центров получают зарплату, которую одиннадцать лет Юлия Сергеевна изыскивает через благотворительные структуры. Во многом помогает и Православная Церковь, в том числе и пастырским участием в работе с наркозависимыми и их родственниками, но жизнь подсказывает: нужны постоянные плановые дотации с учетом все возрастающих потребностей, так как число приходящих в Троицкие центры людей растет.
На выпускном вечере был концерт и сладкий стол. Но главное — много-много сердечного тепла. Я видел слезы благодарности в глазах людей, преодолевших первые ступени в борьбе за своих детей и близких, понявших: выход есть, и Господь их не оставит.
У храма Агапита Печерского
Настоятель киевского храма преподобного Агапита Печерского протоиерей Андрей Ткачев, известный на Украине миссионер, ведущий нескольких телевизионных православных программ, автор книг и статей, тоже сотрудничает с Троицкими центрами. Вот почему я обратился к отцу Андрею с просьбой прокомментировать с пастырской точки зрения сложившуюся на Украине ситуацию с наркозависимостью. Отец Андрей сказал:
— Борьба с наркозависимостью не должна быть только делом частной инициативы. Люди, на чьей совести лежит ответственность за судьбу народа, — и власть, и Церковь — не должны проходить мимо таких энтузиастов в деле борьбы за человеческие души, за будущее людей, за будущее их детей, за будущее нашей страны, в конце концов. Нужно всячески поддерживать инициативы таких людей, волонтеров, энтузиастов, иначе эти инициативы заглохнут, потому что не в силах одному человеку без поддержки государства нести на себе сверхтяжелые грузы.
— Вы с такой тревогой говорите о ближайшем будущем, что неподготовленный человек может подумать о конце света.
— Мне кажется, в связи с затронутой проблемой уже давно пора говорить о конце истории нашего народа. Без сгущения красок, без истерии говорить о том, что если правильные оценки, выводы и шаги не будут сделаны — следует готовиться к малому апокалипсису. Не выжить нам всем даже в два-три ближайших десятилетия. Это факт, это наша жестокая реальность. Если учесть, каково число заключенных в тюрьмах, число болеющих там туберкулезом, число людей, страдающих одиночеством в распавшихся семьях, учесть такие кризисные области, как наркомания, алкоголизм, другие опасные категории, учесть аборты и детскую преступность, то получится, что это 70% населения Украины. А остальные 30% - это их родственники, которых также напрямую касается эта проблема. То есть 100% нашей паствы, нашего населения нуждается в срочных мерах помощи.
— Отец Андрей, хотелось бы, чтобы вы провели грань между, скажем, сегодняшним экономическим кризисом и нарко- и алкозависимостью молодого поколения.
— Есть вопросы сложности жизни, а есть вопросы жизни и смерти. В данном случае речь о вопросах жизни и смерти. Если общество этого не поймет, тогда не имеет смысла говорить и о будущем. А если мы это поймем, осознаем и захотим увидеть эту проблему в реальности, в масштабах, в ее ужасающей перспективе, если у общества будет такой благой испуг, тогда станет очевидным: с этой проблемой нужно работать масштабно, по- государственному. Как работает и мобилизуется государство во время эпидемии, например, при землетрясении, пожарах. К проблемам наркозависимости на местах должны подключаться люди, у которых для этого хватает энергии и желания. Те, кто обязан этим напрямую заниматься, — чиновники и общественность. Такая работа должна носить массовый характер. Вначале на уровне обмена информацией, затем — обмена опытом, а затем — на государственном уровне. В целях выживания. Не потому, что государство доброе такое и помогает семьям наркозависимых, алкоголикам, создает больницы и клиники за свой счет, нет. Это вопрос стратегический. Государство должно содействовать всякой благой инициативе, которая подтвердилась своей жизнеспособностью. Инициатива, которая прожила год, два, три и дала свои плоды, но умирает из-за того, что она живет личными усилиями, безусловно, должна быть поддержана.
— Отец Андрей, это ведь имеет прямое отношение и к демографическому кризису, как сейчас принято говорить. Ведь население Украины стремительно уменьшается, и эти «потери» исчисляются миллионами за краткий период нашей молодой государственности. Но многие молодые люди просто не знают, что им делать, куда идти, что ценно, а что второстепенно. Наконец, они ничего не знают о Боге, о вере, о наших духовных традициях.
— Чтобы говорить о том, как жить, следует ответить на вопрос: зачем жить? Человечество давно дожило до того вопроса, который был сформулирован одним из экзистенциалистов: стоит ли жизнь того, чтобы ее прожить? Другими словами: не знаю, зачем жить! Поэтому такие люди лишают себя жизни в одночасье либо медленно. Наркомания, алкоголизм, аборты, сексуальная распущенность и прочие явления этого ряда — это сознательная или бессознательная реакция на вопрос: зачем жить? И этот вопрос напрямую связан с аксиологией — областью ценностей. Есть ли у тебя какие-то ценности, настоящие, не меняющиеся от курса доллара или от перемены места жительства, есть ли у тебя какие-то вечные, метафизические ценности? Если их нет, то ты — медленный самоубийца. У человечества, как говорил Достоевский, настоящие проблемы начинают решаться тогда, когда у людей есть хлеб на каждый день (это и об упомянутом вами экономическом кризисе). Но если хлеба на каждый день не хватает, то человек начинает задумываться, как выжить. А когда есть хлеб на каждый день, человек начинает думать, зачем жить. Если на последний вопрос он не найдет ответ, то он начнет понемногу разлагаться.
— Это о государстве и обществе в целом. А Церковь?
— Церковь здесь обязана не только и не столько спонсировать детские дома или волонтерские движения, сколько способствовать тому, чтобы воссиял свет разума у людей. Чтобы люди узнали, что кроме этого мира есть иной мир, что эта жизнь есть приготовление к иной жизни. Чтоб эти слова звучали качественно и прочувствованно, аргументировано, как можно чаще, чтобы они были темой всенародных обсуждений. А не, простите, церковным ток-шоу с переливанием из пустого в порожнее малых капель здравого смысла. Должны подниматься вопросы эсхатологические: зачем жить? Церковь должна формировать как бы умность мировоззренческую в обществе.
— Насколько, по-вашему, деятельность современного духовенства соответствует остроте этой проблематики — я имею в виду алкоголизм и наркоманию?
— Современный священник может больше сделать, чем ему кажется. Вызов времени огромен, а наличность нам кажется малой по отношению к этому вызову. Но это кажущееся убожество. Потому что, в принципе, человек на многое способен. Под лежачий камень вода не течет, если какой-то пастырь думает, что он не может, он и не берется за это дело. Но надо просто включить свой ресурс. В известной доле ты не можешь, потому что не хочешь. Но раз ты захочешь, тогда и можешь. А раз ты можешь, тогда и должен. Поэтому любому пастырю нужно браться за это дело, прежде всего в пределах своего прихода. Браться за своих бедняков, чтобы они не были столь ужасающе бедны (у каждого прихода достаточно внутренних ресурсов для того, чтобы помочь стать менее бедными: сделать их не богатыми, но менее бедными). Нужно браться за своих детей на приходе, за своих алкашей и наркоманов. За все нужно браться, что требует помощи и духовного вмешательства. Конечно, стопроцентного успеха не будет никогда, но даже трехпроцентный успех никогда не останется незамеченным.
Поэтому нужно трудиться. Нужно призвать духовенство к внелитургической активности.
— Но этому нужно учить еще на семинарской скамье, и сейчас такие программы вводятся в духовных школах на Украине.
— Да, реформа духовных школ отчасти осуществляется. Митрополит Киевский и всея Украины Владимир не раз говорил об этом. Нужно, чтобы будущие пастыри владели иностранными языками, осваивали интернет-пространство, чтобы они были в курсе современных политических и религиозных событий, чтобы они вторгались в сферу образования и получали два высших образования — одно духовное, другое светское
— И в результате?..
— Повысится образовательный уровень духовенства, его связь с многоликой паствой, степень авторитетности священника. Потому что в глазах людей такой батюшка уже не просто кадилом машет, но он еще и специалист в области истории, литературы, искусства, психологии или чего-то еще. Это очень сильно возвышает Церковь в глазах мира. Все это — серьезное направление и в такой сфере, как работа с нарко- и алкозависимыми людьми. Над этим стоит работать духовным школам, к этому нужно стимулировать молодое духовенство, соискателей духовных степеней. Нужно обязательно вторгаться в те области, которые до сих пор не заняты священством. И в аудитории студенческой, школьной, и в среде молодежных организаций. Я давно ловлю себя на мысли, например, что лучшим гидом в истории средневекового искусства может быть только священник. Ну, кто вам объяснит, например, картину Босха «Искушение святого Антония» лучше, чем священник?
— Получается, что высокообразованность священника — это требование нашего времени?
— Мир требует всего этого. Миру как бы заклеен скотчем рот, но мир как бы немыми глазами взывает к Церкви: ну дайте нам вот таких людей, которые скажут нам слово, которое воодушевит нас. Мир этого хочет, и Церковь обязана реагировать на это хотение. Священство должно выходить из сферы обслуживания узко-религиозных потребностей, перестать работать в режиме похоронной команды. Конечно же, нужны и требы, они необходимы, но нужно выйти на более широкий уровень и войти в те области социальных проблем, в частности проблем наркомании и алкоголизма, где уже идет война за человеческие души. Как говорил Иоанн Златоуст, нужно намазаться маслом, как борцы на арене, и броситься в бой, схватиться с противником — многоликим миром. Потому что борьба против человеческой души идет сейчас 24 часа в сутки. Борьба против ума, против совести, против целомудрия, против веры, воли — борьба на расслабление, борьба на погашение духовных сил ведется 24 часа в сутки. А борьба за душу ведется, дай Бог, раз-два в неделю. И этого критически мало.
Поэтому, по апостолу Павлу, «облечемся во всеоружие Божие, чтобы нам можно было стать против козней диавольских, потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной» (Еф. 6: 11−12).
***
Я уходил от возводящегося здания храма Агапита Печерского, где на зеленой скамье под майскими кленами мы беседовали с отцом Андреем. Вдруг к колокольной площадке, установленной пока на земле, подбежал трехлетний малыш, взялся за верви, привязанные к языкам колоколов, и стал звонить. Я достал фотоаппарат и поймал этот кадр, подумав при этом: это Господь через младенца взывает к нам, взрослым, чтобы мы все задумались о будущем этих детей и постарались уберечь их от зла.
