 |
| Завтра | Серафим Мелентьев | 12.05.2009 |
НЫНЕШНЯЯ СИТУАЦИЯ в Афганистане и вокруг него представляет собой сплетение самых чувствительных нервов мировой политики. Отношение к происходящему в республике является сегодня тестом на адекватность и качество внешней политики любого государства. Если внимание к этой стране существует, значит, внешняя политика конкретного государства устроена адекватно происходящему в мире. К таковым можно отнести Латвию и Казахстан. Если же Афганистан обозначен как ключевой внешнеполитический приоритет, значит, конкретная страна играет в высшей лиге мировой политики. Эту лигу возглавляют США и Китай — стремительно формирующаяся, в соответствии с планом Збигнева Бжезинского, новая глобальная «двойка».
Парадокс российской дипломатии состоит в том, что Россия в наибольшей степени заинтересована в стабильности в Афганистане, но при этом ее афганская политика является предельно слабой и невнятной. Это тем более странно, что Россия стремительно восстанавливает свой статус ведущей мировой державы. Претендует на роль ключевого субъекта международной политики, определяющего геометрию и архитектонику геополитических процессов. Показательными в этом смысле стали августовские события прошлого года на Кавказе. Однако же именно Афганистан является той точкой опоры, которая может кардинально переменить мировой порядок и статусы ведущих держав. А Россию сделать ведущим мировым игроком.
АФГАНСКИЕ ВЫЗОВЫ РОССИИ
Всё, что произошло в течение последних восьми лет в Афганистане и вокруг него, и происходит сейчас, представляет собой набор серьезнейших, по праву сказать, исторических вызовов России.
Самый первый и самый опасный вызов — военно-геостратегический. Под предлогом борьбы с терроризмом и при прямом попустительстве России США и НАТО создали в Афганистане за 8 лет ударный плацдарм, позволяющий при необходимости в считанные дни развернуть мощнейшую группировку войск. На сегодняшний день на территории страны размещены 28 американских и натовских военных баз, из них 13 авиабаз, среди которых 2 сверхкрупные. С 2004 года на двух этих гигантских авиабазах, Баграм и Шинданд, производятся таинственные масштабные подземные работы и, как предполагают некоторые эксперты, идет строительство подземных городов. По иронии судьбы во время советского присутствия в Афганистане оба этих плацдарма были базами наших ВВС. Теперь же этот своего рода сухопутный мега-авианосец позволяет американцам из идеального места контролировать все главные страны Евразии, прежде всего Россию, Китай, Иран и Индию. А заодно охранять «бензоколонку» США на территории стран Персидского залива и Каспийского моря, из которых США к 2025 году будут получать до 60% импортируемой нефти.
По оценкам военных экспертов, в случае размещения на территории Афганистана гиперзвуковых ракет, в отсутствии которых уже сейчас уверенности нет, их подлетное время до Москвы составит от одной до трех минут. В соответствии с «новой стратегией» Б. Обамы в отношении региона к августу текущего года только официальная численность американо-натовского военного контингента составит 110 тыс. человек. А с учетом так называемых «гражданских специалистов», этаких искусствоведов в штатском, приведенную цифру можно смело умножать на два. Еще надо учесть, что американский контингент в Афганистане комплектуется в значительной части негражданами США, кровью зарабатывающими грин-карту, а также разного рода наемниками. Таким образом, американское военное присутствие в стране представляет собой гигантский конвейер, несущий смерть, разрушения и дестабилизацию не только Афганистану, но всему центральноевразийскому региону.
Для чего в нашем мягком «подбрюшье» размещена эта гигантская военная группировка, и какое она имеет отношение к борьбе с терроризмом — вопросы отчасти риторические. Вопрос для российской дипломатии и военных актуальный и практический — не пора ли начать обсуждение сроков и целей иностранного военного присутствия в Афганистане и в странах Средней Азии?
Второй смертельный вызов, с которым сталкивается Россия в Афганистане, — мировая наркоторговля. Как отметил в ходе парламентских слушаний 19 февраля 2009 г. директор ФСКН РФ Виктор Иванов, каждые сутки в России от афганских опиатов умирает 82 человека призывного возраста. То есть каждый год 30 тысяч человек — в два раза больше, чем за все десять лет войны в Афганистане! Кроме того, за последние годы Афганистан вышел еще и в мировые лидеры по производству наркотиков каннабиоидной группы. Эти наркотические вещества значительно подешевели за счет резкого роста их производства в Афганистане под присмотром НАТОвских войск. И представляют собой прямую угрозу жизни и здоровью миллионов граждан в России — главной жертве афганского наркотрафика — и в странах Средней Азии.
Агрессивная экспансия наркобизнеса — это еще и мировая политэкономическая проблема. Ведь незаконные сверхприбыли всегда и везде используются для воздействия на легальную политику и экономику — по каким угодно сценариям. По скромной официальной оценке директора-исполнителя Управления ООН по наркотикам и преступности Антонио Мария Косты, мировая наркоторговля имеет сегодня 300-миллиардный оборот. По оценке других экспертов, например, журнала Executive Intelligence Review, эта сумма приближается к 1 трлн. долларов. В условиях повсеместного кризиса ликвидности эти «неучтенные» средства становятся источником тотальной коррупции и играют ключевую роль в принятии решений на самом высоком уровне. Более того, указывает канадский аналитик и бывший кадровый дипломат П.Д.Скотт, именно наркодоходы составляют основу для финансирования операций западных спецслужб и многих частных «охранных» компаний, орудующих в «горячих точках» по всей планете (в том числе — в Афганистане). Надеяться на наших западных партнеров в борьбе с афганским наркотрафиком — бессмысленно. За время присутствия в Афганистане войск НАТО и «антитеррористической коалиции» производство опиатов здесь выросло в 44 раза.
Афганистан и сопредельные государства сегодня становятся козырем в большой геоэкономической игре. И это — еще один серьезнейший вызов для России. От нас стремительно уходит Средняя Азия — англо-саксонские геополитики и натовские военные активно пристегивают ее к афганскому военно-стратегическому плацдарму. Также становится совершенно очевидным, что политика, направленная на изоляцию Туркмении от участия в каких бы то ни было трубопроводных проектах, кроме российских, полностью провалилась. Туркмения уже активно сотрудничает с Ираном и готова присоединиться к проекту Nabucco. В этих условиях ключевое значения приобретает Афганистан, поскольку контролировать туркменский газ Россия может только в случае самого активного участия в строительстве Трансафганского газопровода. И этот проект должен стать жизненно важным, фактически самым приоритетным для российского «Газпрома». В противном случае о российской монополии на транзит среднеазиатских энергоносителей в Европу придется забыть.
Однако же наших чиновников и бизнесменов Афганистан лишь пугает. И совершенно не интересует как объект для инвестиций. Наш крупный, в том числе и государственный бизнес, привык к большим деньгам и скорым прибылям. В этом смысле Афганистан действительно не самое привлекательное место для больших вложений. Но это не порок великой страны, являющейся сердцем Азии. Это — лишь очередное проявление ущербности современной российской государственной экономической практики. Наша власть не выстраивает стратегических линий действия в мире и, по сути, не видит дальше собственного носа. Cтоит задуматься: а может быть, им не под силу кропотливая, долгосрочная созидательная работа? И, как это обнажилось в период кризиса, не только Афганистан, но и большинство регионов самой России представляются для значительной массы наших функционеров тяжелым и, по сути, бесперспективным делом. Но играть в большую центральноевразийскую геоэкономическую игру и выигрывать в ней с таким устройством сознания не получится. Это под силу только взрослому, самоопределившемуся субъекту, а не пародии на крупный бизнес.
НОВЫЙ СРЕДНИЙ ВОСТОК
Впрочем, отстаивать в среднеазиатском регионе отдельные интересы отдельных корпораций вряд ли получится. Необходим масштабный проект, который свяжет российским влиянием и инфраструктурами весь регион и создаст для российской промышленности новый большой рынок. Проект создания такого нового мегарегиона и мега-рынка под названием «Новый Средний Восток» (НСВ) предлагает Юрий Крупнов, председатель Наблюдательного совета Института демографии, миграции и регионального развития.
Важнейшая геополитическая и дипломатическая задача России в ближайшие двадцать лет, уверен Крупнов, — превращение территории Средней Азии и Среднего Востока — от Казахстана до северной Индии и Персидского залива — в принципиально новый макрорегион, отличающийся стабильностью и промышленным подъемом. А основой для подъема послужат ускоренная индустриализация и системное сотрудничество России, Индии, Китая, Ирана, Афганистана, Пакистана, Монголии, Казахстана, Туркмении, Киргизии, Таджикистана, Азербайджана и Турции.
Ключевым смыслом такого макрорегиона должно стать создание единого геоэкономического и геокультурного пространства, целенаправленно избавленного от каких-либо геополитических переделов и разделов, равно как и от геостратегических эгоистических задач отдельных стран. Из плацдарма геополитических столкновений и инструментального использования в интересах отдельных стран макрорегион следует перевести в статус ядра центральноевразийского общего рынка и площадки диалога укорененных здесь цивилизаций и народов.
Только Новый Средний Восток, по мнению Крупнова, в состоянии решать следующие критические для России и соседних стран задачи:
— восстановить Афганистан в качестве единого, суверенного и экономически эффективного государства, которое не только прекращает экспорт нестабильности, наркотиков и терроризма, но и становится модельным государством ускоренной индустриализации и развития;
— обеспечить прочную кооперативную безопасность и стабильность;
— провести демилитаризацию присутствия «дальних» иностранных государств на территории стран региона;
— организовать единое экономическое и транспортно-логистическое пространство, соединяющее российскую Сибирь с «южными морями» (Аравийским морем и Персидским заливом), а со временем — сухопутный «мост» между Северным Ледовитым и Индийским океанами;
— создать единую инфраструктуру водного обеспечения южных стран региона для решения критической водной проблемы;
— не допустить создания в Афганистане и Средней Азии плацдарма США и НАТО по контролю Китая, Ирана и России из их «подбрюший»;
— организовать фундаментальную географическую конструкцию, которая бы принципиально не допускала разлома России по Уралу и отщепления от Европейской части России Восточной Сибири и Дальнего Востока;
— наконец, не допустить войны США и НАТО против Ирана как участника строительства Нового Среднего Востока.
Для реализации проекта Нового Среднего Востока необходимо строить «общий рынок» — единое экономическое сообщество, реализующее для населения численностью около 400 миллионов человек (сопоставимо с численностью населения Евросоюза) программы множественной индуст- риализации и вырабатывающее новые стандарты качества жизни.
Более того, только ускоренная индустриализация Афганистана и развитие других стран НСВ на основе достижений российской науки и промышленности открывает перспективу для реализации миссии Сибири и расположенных на её территории научно-промышленных и образовательных центров. Промышленной Сибири нужны выход к тёплым южным морям и обширные рынки. Сибирь имеет перспективу, помимо организации развития российского Дальнего Востока, только действуя в направлении стран Средней Азии и Среднего Востока — организуя их индустриализацию, образовательное, научное и промышленное развитие.
Осуществить такого рода доктринальный план возможно только в рамках российской стратегии по отношению к Афганистану. Но стратегии у России как раз и нет.
РАСКЛАД В СРЕДНЕЙ АЗИИ: ОПЯТЬ ДВОЙКА
Зато она есть у США. Продолжение так называемого Боннского процесса вылилось в новую стратегию в отношении Афганистана и Пакистана администрации Барака Обамы. Ее внимательный анализ показывает, что все принципы Боннского процесса сохранены. Следовательно, нас ожидает многократное ухудшение ситуации в этой точке земного шара. Усилиями США и НАТО сформирована геополитическая черная дыра, в которую без остатка погружаются практически все государства Центральной Евразии. В эту воронку стремительно втягивается и Россия. Никаких шансов избежать этого нет.
Не получится и сыграть на противоречиях основных участников этой мировой игры. США уже фактически договорились с Ираном, оформив тактический союз на специально для этого созванной конференции по Афганистану в Гааге 31 марта. Привлекая Тегеран отдаленной перспективой возможного создания общеиранского государства (включающего шиитский юг Ирака, северные, центральные и западные провинции Афганистана, а также Таджикистан), Вашингтон надеется вовлечь Иран в новую политику «разделяемой ответственности» (shared responsibility) в отношении Афганистана и создать условия для своего долгосрочного присутствия и продвижения в Средней Азии. Иранский интерес к Таджикистану и Афганистану пока не опасен для США, но зато дает американцам площадку для «конструктивного взаимодействия» с Тегераном.
Реальностью становится и другой геополитический альянс — «большая двойка» США и Китая. Его активно продвигают такие киты, как Г. Киссинджер и З. Бжезинский Рассматривая закрепление США в регионе в качестве угрозы национальной безопасности, Китай в то же время сталкивается с одобрением этих действий со стороны Москвы, стремительно теряющей позиции в регионе. В результате руководство КНР склоняется к тому, чтобы выдавливать из региона слабую Россию и, заняв здесь прочные позиции, купировать создаваемую силами США и НАТО угрозу.
В итоге новая «двойка» — США—КНР — поделит восточную часть Средней Азии, а другая «двойка» США—Иран — западную. И произойдет это, конечно, не в интересах стабильности региона, а в целях недопущения туда России, дипломатия которой за провал ситуации уже, в свою очередь, должна была получить двойку.
Потеря контроля над происходящим в Центральной Азии для России будет означать возникновение перманентной угрозы дестабилизации среднеазиатских государств. Рано или поздно эта угроза материализуется, в одночасье подорвав всё мягкое подбрюшье России, начиная с Ферганской долины. И это будет, по меткому выражению депутата Госдумы Семена Багдасарова, «не опереточная грузинская армия».
ПОЗИЦИЯ РОССИИ: ЭКСПОРТ РАЗВИТИЯ ПРОТИВ ЭКСПОРТА ДЕМОКРАТИИ
Для поиска ответа на афганский геополитический вызов нужна заинтересованная и творческая позиция российской дипломатии. Россия является сегодня единственным мировым субъектом, который, не будучи заинтересованным в раздергивании многострадального Афганистана, в отличие от Ирана, Пакистана, США, Великобритании, Китая и Индии, потенциально способен сплотить народы и провинции страны, ключевые государственные структуры (прежде всего армию) и помогать становлению независимой афганской государственности. В этой ситуации нужно громко и внятно заявить принцип единого, сильного и независимого Афганистана как основы стабилизации в центральной Евразии, и задать тем самым уникальную способность России в ситуации тупика выступить объединительной силой для Афганистана.
Для организации этой работы необходимо привлекать экспертное сообщество, которое уже сегодня имеет оригинальное видение и предложения способов действия России в Афганистане и окружающем его регионе. В частности, в опубликованном Институтом демографии, миграции и регионального развития докладе «Путь к миру и согласию в Афганистане определяется позицией, которую займет Россия» предложена доктрина экспорта развития как российская творческая альтернатива западным брутальным военным кампаниям и экспорту демократии.
Экспорт демократии, как известно, насаждает чуждые «импортеру» государственные и общественные устои и институты. Сущность же экспорта развития — в формировании в развиваемой стране полномасштабных производительных сил. А в их основе три элемента: развивающее образование, фундаментальная практико-ориентированная наука и инновационная промышленность. В создании полномасштабных производительных сил и состоит миссия России по отношению к Афганистану.
Предпосылки для принятия такой доктрины на уровне политического руководства России есть. В частности, Владимир Путин на заседании Совета глав правительств Шанхайской организации сотрудничества в Астане 30 октября 2008 года сказал: «Предметом конкуренции становятся ценности и модели развития. Предстоит совместными усилиями достаточно быстро завершить трансформацию глобальной и региональной архитектуры безопасности и развития, адаптировав их к новых реалиям XXI века, когда стабильность и процветание становятся неделимыми понятиями».
Более того, экспорт развития в Афганистан уже был способом действия Советского Союза в течение 60 лет самых тесных и дружеских отношений. Советскими и афганскими инженерами и специалистами были построены 142 промышленных и хозяйственных объекта, которые и составляли основу афганской экономики. Более 50 тысяч афганцев получили высшее образование в советских вузах — они и сегодня составляют основу госаппарата Исламской Республики Афганистан.
И этот задел представляет собой основу нашего сотрудничества с Афганистаном. Не только потому, что на восстановлении этих объектов российские компании могут получать подряды. Но главным образом потому, что афганцы по прошествии двадцати лет признательны за нашу прошлую созидательную миссию. А о советском военном присутствии припоминают лишь изредка. И неспроста ведь слово «шурави» до сих пор является для российских предпринимателей и специалистов пропуском в Афганистан.
РОССИЙСКО-АФГАНСКИЙ ФОРУМ
Таким образом, сегодня складывается ситуация, когда резкое наращивание даже только символического и гуманитарного присутствия Российской Федерации в Афганистане может выступить фактором стабилизации среднеазиатского региона, обеспечить России уникальные позиции для ведения диалога с США, НАТО, ЕС, Китаем и другими игроками, вовлеченными в региональную ситуацию. Возобновление всестороннего, прежде всего экономического и культурно-гуманитарного сотрудничества нашей страны с Афганистаном, именно сегодня может стать первым шагом к восстановлению Россией утраченных позиций в мире. Отметим, помимо прочего, что в Афганистане скоро стартуют президентская и парламентская предвыборные кампании. И разворот в нашей внешней политике именно сейчас оказался бы как нельзя кстати. Такая уникальная ситуация — настоящий подарок для российской дипломатии. И крайне важно правильно им распорядиться.
Несомненно, важнейшим этапом в выработке новой афганской политики России станет Российско-Афганский Форум, который пройдет 14 мая в Москве.
Событие станет беспрецедентным и по масштабу, и по статусу его участников. Афганистан будет представлен делегацией во главе с вице-президентом страны Каримом Халили, в которую войдут министры, сенаторы, депутаты парламента, руководители провинций, общественные деятели, бизнесмены и ученые. В числе делегатов — два кандидата на пост президента Афганистана. Эти люди определяют основные линии политического процесса в стране. Сам факт прибытия в Москву столь статусной делегации свидетельствует о высочайшем доверии к России со стороны афганского правительства и общества и дает нам возможность кардинально интенсифицировать российско-афганское сотрудничество, сделав шаг в высшую лигу мировой политики.
Теперь, как говорят спортсмены, мяч на нашей стороне. Но важно отметить другое. Помимо общественной инициативы, какой является проведение Российско-Афганского Форума, безусловный приоритет имеет систематическая государственная политика в отношении Афгани- стана. Однако любое серьезное дело может быть успешным только тогда, когда поручено персонально ответственному человеку. Пример такого подхода продемонстрировал в начале года президент США Барак Обама, назначив своим спецпредставителем по Афганистану и Пакистану Ричарда Холбрука, автора плана по разгрому Югославии. Холбрука иначе как «бульдозером» в Белом Доме, Госдепе и мировых СМИ не называют. Возникает вопрос: кого с российской стороны можно противопоставить Холбруку, и кто у нас «бульдозер», способный разгрести завалы центральноевразийской геополитики?
Итак, вызов брошен. Как на него ответит Россия?..
