 |
| Одна Родина | Александр Колотило | 07.05.2009 |
«Он на войне мужчиной был, мальчишкой числясь дома..». Это строки из стихотворения Александра Твардовского «Иван Громак», написанного в 1943 году. Шесть лет назад одной из улиц Приморска — города на юге Запорожской области Украины — присвоено имя прославленного фронтовика Ивана Громака. И вдруг эта улица исчезла. Конечно, не сама улица, а её название. В годы войны гвардии старший сержант Иван Громак 13 раз горел в танке. Последний — 2 мая 1945 года. Мать героя получила на него две «похоронки». А теперь местные власти попытались похоронить память о нём в третий раз.
Уроженец запорожского села Новоалексеевка Иван Громак рано лишился отца. В четырнадцать лет попал в Севастополь. В 1938 году стал юнгой на крейсере «Красный Кавказ». На рассвете 22 июня 1941-го увидел взрывы немецких бомб на севастопольском рейде. А когда пришёл приказ всех юнг списать на берег, стал бойцом 38-го добровольческого комсомольского инженерно-сапёрного полка, на базе которого со временем была сформирована 1-я ударная инженерно-сапёрная штурмовая бригада.
13 мая 1945 года гвардии старшему сержанту Ивану Громаку исполнился 21 год. Удивительно, но факт: в День Победы на его пропахшей порохом гимнастерке не было ни одной награды. И только в октябре 1947 года командир дислоцировавшегося на Дальнем Востоке 75-го Краснознамённого танкового полка подполковник Крупецкой вручит ему сразу шесть орденов и медалей. Из рук командира Громак получит книгу, в которой впервые прочитает посвященное ему стихотворение поэта Александра Твардовского.
Людям нашего поколения на всю жизнь запомнились фотографии казни Зои Космодемьянской. Их в октябре 1943 года напечатала газета «Правда». Комментируя снимки, фронтовой журналист П. Лидов сообщал, что фотографии найдены у фашистского офицера, убитого советским бойцом в боях под Смоленском. Фамилия этого солдата долгое время оставалась неизвестной. Да и сам он узнал о том, что убил фашистского палача, лишь через двадцать два года.
Комсомольская штурмовая бригада ночью уверенным маршем шла к линии фронта. Замполит на ходу объяснял обстановку: высоту 244,3 у деревни Потапово яростно защищает фашистская 197-я пехотная дивизия. В ее состав входит и 332-й полк, офицеры и солдаты которого принимали участие в казни Зои Космодемьянской.
— Отомстим за Зою! — призвал бойцов офицер.
Душной августовской ночью прозвучал сигал к атаке. До первой траншеи оставалось метров полтораста, как вдруг слева застрочил пулемет, подкосив первую цепь атакующих. Иван Громак упал, прильнув к прицелу противотанкового ружья. Успел только заметить, как после его выстрела над бруствером немецкой траншеи подпрыгнула каска, пулемет замолк. Но в тот же момент яростно застрочил пулемет справа. И снова ударил Громак бронебойным… Всё ближе вражеские траншеи, опоясывающие высоту. Откуда-то выполз танк. Вот-вот громыхнёт огнем по атакующим. Лишь на минуту подставил он борт с крестом. И этого оказалось достаточным, чтобы Громак из своего ПТРа пробил броню.
Команда слышится:
— Вперед!
Вперед, скорее, братцы!..
Но тут немецкий миномет
Давай со зла плеваться.
Иван Громак смекает: врешь,
Со страху ты сердитый.
Разрыв! Кусков не соберешь —
Ружье бойца разбито.
Громак в пыли, Громак в дыму,
Налет жесток и долог.
Громак не чуял, как ему
Прожег плечо осколок.
Победное «ура» гремит на поле боя. Жаркая волна атаки внесла бойца в немецкий окоп.
Вот рядом двое. Что ж Громак?
Громак — давай лопатой.
Мгновения решали судьбу. Иван схватил правой рукой лежащую на бруствере саперную лопатку и ударил ею по голове солдата. А затем, выхватив из-за пояса финский нож, молниеносно поразил опешившего офицера. На боку у того висел полевой планшет. Иван успел его снять, но за спиной вдруг опять рванула граната.
Пришел в себя Громак в медсанбате. Оглянулся — нет планшета. Спросил медсестру.
— Взяли в политотдел бригады, — сказала она, — там какие-то немецкие фотографии и карты.
Вот и всё, что узнал тогда солдат. Спустя два месяца после памятного боя снимки из немецкого планшета через политуправление Западного фронта были доставлены в «Правду». О них узнала вся страна. Но имя бойца, добывшего фотографии, оставалось неизвестным.
Вскоре после боя за село Потапово в армейской газете появилось стихотворение Александра Твардовского, которое называлось «Иван Громак». Бойца командование представило к званию Героя Советского Союза.
Вытащили хирурги из молодого тела осколки, зарубцевались раны. Громак рвётся на фронт, в свою штурмовую бригаду. Но армии позарез нужны были танкисты, и бывший моряк, сапер, бронебойщик стал механиком-водителем танка Т-34 3-й танковой бригады. За год войны он участвовал в 280 танковых атаках, разведках боем, рейдах по тылам врага, 13 раз горел.
Как и когда написал стихотворение о подвиге молодого бойца Александр Твардовский? В 1968 году одна из краеведов 22-й школы города Николаева, изучавшая историю сформированного в её городе 38-го комсомольского инженерно-сапёрного полка, обратилась с письмом к Александру Трифоновичу с просьбой рассказать, где и как он познакомился с Иваном Громаком. Поэт ответил, что о подвиге Ивана Громака он услышал в день освобождения Смоленска осенью 1943 года у переправы через Днепр.
Не всяк боец, что брал Орел,
Иль Харьков, иль Полтаву,
В тот самый город и вошел,
Через его заставу.
Такой иному выйдет путь,
В согласии с приказом,
Что и на город тот взглянуть
Не доведется глазом.
Вот так, верней, почти что так,
В рядах бригады энской
Сражался мой Иван Громак,
Боец, герой Смоленска.
Соленый пот глаза слепил
Солдату молодому.
Что на войне мужчиной был,
Мальчишкой числясь дома.
В 1943-м Москва салютовала, как сказал в своём стихотворении Александр Твардовский, освободителям Смоленска. Салютовала она и мужеству Ивана Громака. А попал в столицу он только перед Парадом Победы в 1945-м. В составе сводной колонны бойцов, несущих по Красной площади знамёна поверженных фашистских войск, он швырнул к Мавзолею знамя танковой дивизии СС «Великая Германия». В Белоруссии танк Громака поджег «Тигр» из этой дивизии, на стволе которого было 18 колец — столько, значит, побед одержали танкисты-эсэсовцы до встречи с «тридцатьчетвёркой»..
Прошли годы. После войны Иван Громак долгое время работал в госстрахе простым агентом. И жена его трудилась там же. Выросли дети, внуки. Многочисленные ранения и контузии давали о себе знать. Врачи определили фронтовику группу инвалидности, запретили ему волноваться. Он перебрался жить поближе к морю. С перестройкой приходило в запустение всё, что было с таким трудом создано. «За что же я воевал?» — спрашивал герой и не находил ответа.
Тяжело переживал фронтовик развал Советского Союза. Не жаловал он и новую украинскую власть, возмущался мизерной пенсией, которую государство платило ветеранам. Не принял он и орден «За мужество» номер 6060, которым его в 1999 году наградил президент Леонид Кучма.
Через несколько лет после кончины героя администрация Приморска пригласила его сына капитана 1 ранга Валерия Громака на праздник, посвященный очередной годовщине освобождения города от фашистов. В торжественной обстановке городской голова Г. Шаповал объявил, что по просьбе общественности и с целью увековечения знаменитых земляков одной из улиц Приморска присвоено имя Ивана Громака. Сыну героя вручили решение горсовета об этом — N 230 от 18 сентября 2003 года. Но вдруг улица Ивана Громака исчезла. А вразумительного ответа от властей по этому поводу родственники так и не получили.
«Очень больно, — говорит Валерий, — что батю обидели после смерти. Я ведь в прошлом году писал письма и президенту В. Ющенко, и премьер-министру Ю. Тимошенко. Просил защитить память солдата и его честное имя. Отец не заслужил того, чтобы с ним так поступали после смерти. Увы, ни на одно из моих обращений я ответа не получил. Ясно, что им нет никакого дела до солдата, а тем более, если его сын — «москаль».
Однако не всё так безнадежно, как может показаться на первый взгляд. На днях приморский городской голова категорически заверил: к нынешнему Дню Победы улица Ивана Громака обязательно появится в Приморске. «Таблички новые уже заказаны, — подчеркнул Григорий Шаповал. — Каждый житель улицы их получит».
Хочется верить, что местные власти сдержат свое слово. Сколько бы ни хоронили героя — память о нём жива и будет жить вечно.
