Собирание русских земель было связано во многом с освоением Залесского края. Ещё с первого проникновения сюда славян мы видим, как они стремились поселяться у берегов рек и в наиболее благоприятных плодородных местах. В верховьях Оки, Волги, Клязьмы, Сухони, Северной Двины. Да и тех же озер: Плещеева в Переславле, Неро в Ростове Великом, Галического во Владимиро-Суздальском княжестве, а выше к Вологде Кубенского и Белозерского. Эти области были богаты не только рыбной ловлей, охотничьими угодьями и пойменными лугами, но и пригодны также для торговли. Ведь по ним можно было легко добираться на речных ладьях в самые отдаленные районы. И купить или выгодно обменять на какие-то свои изделия особенно ценившуюся пушнину.
И каждый получивший тут надел князь или боярин был заинтересован прежде всего в притоке крестьян. Для этого они предоставляли множество всяких льгот для новоприбывших переселенцев. Почти все из них не облагались никакой податью в течение 10−15 лет, пока уж не обживутся и не окрепнут как следует.
Расселялись же они по мелким хуторам и деревням. Деревня означала не само селение, а участок земли вместе со всеми хозяйственными постройками (пашня, покосы, гумно, сараи для скота). Сюда входили обычно один или два двора. Были ещё пустоши, где пашню использовали наездами, а двора там не было. И надо прямо сказать, что переселенцам приходилось нелегко на новых местах. Потому как тут надо было расчищать лес и буквально отвоевывать каждый участок пахотной земли. Для этого они вначале подсекали деревья и давали им засохнуть, а на другой год их сваливали к середине делянки и поджигали.
На перемешанной с золой земле сеяли рожь и пшеницу. С приростом семей разрастались и деревни, сливаясь уже в более крупные сёла. В это же время появляются и богатые землевладельцы из служивых людей. А крестьяне со своей стороны тоже изыскивали более надёжные способы для выживания. Вот и объединялись в те самые знаменитые общины, когда можно было делать многое совместно и гораздо легче рассчитываться со своими помещиками. «Сидим на размёте двадцать лет, а подать и наём кладём всей братии на столец», — читаем в одном из давних хозяйственных актов. Об этих же «общинах» вспомнили и славянофилы в 19 уже веке. Ведь наш русский крестьянин хоть и претерпел немало всяких трудностей, но в то же время не слишком-то торопился расставаться со своим старым укладом.
К сожалению, многие до сих пор никак не могут понять разницы между прежней общиной и тем же колхозом. Хотя вроде бы и совсем не трудно заметить, что при общине-то у мужиков во дворах оставались лошади, коровы, овцы. Да и от полученного урожая они только часть отдавали своему помещику. А остальное всё принадлежало им, было их собственностью, и они могли везти излишки на ярмарку. Или в какой-нибудь соседний городок, где после продажи обычно накупали себе косы, лемеха, упряжь. Тогда как при колхозах у них отбирали даже последнюю лошадёнку. Каждый трудился с утра до вечера, сдавал зерно, мясо, молоко по так называемому плану. А для себя и семьи своей ничего почти взамен не получал. «Палочки» лишь одни ставили в конторе для учёта.
Поэтому ни колхоз, ни колхозники не чувствовали себя хозяевами. У них было отнято главное, что заставляет крестьянина по-настоящему шевелиться и проявлять заинтересованность — это право и возможность работать на себя.
А что же мы получили уже в наше время?
На тех же бывших вотчинах Владимира, Костромы, Вологды, Ярославля, где при царях и строгих религиозных устоях приумножилось столько народа, что его с избытком хватило заселить всю Сибирь, северные земли нынешнего Казахстана и вплоть до самого Тихого океана. А сейчас сердце сжимается при одном виде того, что же сталось с сегодняшней деревней и этим некогда цветущим краем. Как будто тут вновь прошёл Мамай. Только вместо выжженных сплошь домов и угнанных в полон людей видится совсем другая картина. Все коровники и складские помещения развалены, поля стоят заросшие до самой дороги высоким бурьяном и репейником, а в потемневших покосившихся избах доживают свой век лишь одни старухи. Молодежь схлынула по городам в надежде на какой-то заработок и более достойную жизнь.
На родине Сусанина неподалёку от Костромы, где мне довелось побывать прошлым летом, вдоль реки Шачи стояло ещё совсем недавно больше тридцати деревень, а теперь вот не осталось ни одной… уцелела только церковь в селе Домнино возле захоронения этого спасителя будущего царя Михаила Романова.
И посему-то создается впечатление, что нынешняя Русь находится в новой неволе. Но татары забирали с каждой семьи всего лишь десятую долю. Любой здравомыслящий помещик тоже не был заинтересован в излишних поборах своих крестьян. Прекрасно понимая, что ему самому тогда не с чего будет взять оброк или недоимки. Да и община сельская держалась всё-таки за счет спаянности и поддержки друг друга. И вот, вместо того, чтобы помочь собственным крестьянам почувствовать себя действительно хозяевами и встать на ноги, само государство развалило почти всё наше сельское хозяйство.
Скупают крестьянские паи и землю даже иностранцы. А китайцы готовы уже захватить и заселить многие наши опустевшие территории. И разве это не является открытым истреблением? Когда вдобавок весь народ спаивается, убывает и вместо своих завозятся иноземные продукты.
Вот посему-то и хочется еще раз напомнить всем, что именно на Залесской земле нам было суждено укрепиться и создать Великую Московскую державу. И где в самые тяжелые переломные годы всегда находились такие, кто поднимался и жертвовал собой ради её спасения. Как тот же Сергий Радонежский, Дмитрий Донской, Патриарх Гермоген, призвавший освободиться от разных Лжедмитриев и польских интервентов. Так что земля эта самая намоленная и самая благословенная! И каждый, в ком ещё сохраняется хоть частица русской крови и духа, не может не услышать этот зов своих предков. А стало быть, и позволить отдать окончательно на погибель одну из главных колыбелей уже всей нашей древней Святой Руси.
http://www.rv.ru/content.php3?id=7923
