И вспомним всех — поименно.

К 95-летию со дня рождения К.Т. Мазурова

Все, что выступающие скажут на юбилейных торжественных мероприятиях, будет правдой. Уже сложился чеканный набор характеристик: видный советский государственный деятель, легендарный участник Великой Отечественной войны, один из организаторов партизанского движения в Белоруссии, вдохновитель послевоенного восстановления народного хозяйства республики. Все — так. Но, чем дальше уходит от нас память о Великой Отечественной, тем меньше мы знаем о Кирилле Трофимовиче как о человеке.

Многие западные политики гордятся девизами, которые создают для них опытные спичрайтеры на потребу предвыборным кампаниям. Позже убеждают себя и окружающих, что с самых пеленок следовали словам, начертанным на их «щите». В этом наборе обязательно присутствуют «честность», «смелость» и вариации на тему «заботы о народе». В советские времена наши государственные деятели не занимались геральдическими исследованиями.

Когда Кирилл Мазуров в свои 14 лет вместе с другими школьниками вызвался на заготовки дров для железнодорожного узла в Гомеле, то задержался в бригаде лесорубов дольше своих одноклассников. На все вопросы отвечал просто: «Не мог же я бросить работу, пока она не закончена». Так что девиз его жизни был лишен ненужной патетики — но звучал куда понятнее, чем гладкий и малозначащий «речекряк» многих советских деятелей. С той зимы 1927/1928 годов до ноября 1978-го, когда он, не поладив с Л.И.Брежневым, ушел с поста первого заместителя Председателя Совета Министров СССР, Кирилл Трофимович работал. «Мы, белорусы — мирные люди», — так начинается гимн страны, когда-то бывшей республикой Советского Союза. Кирилл Трофимович, белорус, сделал для своей Родины все то, что мог сделать. Он защищал ее в годы войны, восстанавливал послевоенную жизнь, а потом делал все, чтобы эта жизнь была еще лучше. Опять — скороговоркой?

В фильме «Мы из будущего» главным героям было легко: они знали, когда и чем закончится Великая Отечественная. 22 июня 1941-го, узнав о начале войны, страна тоже верила: враг будет разбит, победа будет за нами! Кто бы тогда рискнул сказать, что к девятому мая нужно будет идти целых четыре года. И кто бы мог назвать, сколько солдат погибнет на пути к победе, сколько их матерей, сестер и дочерей убьют фашисты, или же они тихо умрут от голода.

После кончины Кирилла Трофимовича родные нашли в его бумагах листок с посланием внуку: «Будь верен отчизне, измены она не прощает».

Мы уже научились торжественно праздновать нашу Победу девятого мая. Осталось самое трудное: научиться помнить, как наши отцы и деды победили. В конце лета Кирилла Трофимовича направили на оккупированную фашистами территорию Белоруссии, он стал секретарем подпольного ЦК комсомола республики, уполномоченным ЦК ВКП (б) по руководству партизанским движением и созданию партийного и комсомольского подполья в нескольких областях. Сохранились письма, записки, радиограммы и записи донесений «Виктора» (эту подпольную кличку получил Мазуров) из тыла врага. В них — оценка ситуации, отчеты о работе. Но, главное — постоянные запросы в «Центр» о доставке листовок, бумаги и карандашей.

Из его письма, написанного в октябре 1942-го (на фото Мазуров слева): «Политическая работа среди населения. Работа эта проводилась и коммунистами, и комсомольцами, но она, конечно, слаба. Главное несчастье в том, что нет абсолютно никакой литературы, нет бумаги, нечем писать листовки. Печатная пропаганда, таким образом, отпадает, остается устная, и по этой причине мы делаем так: в отрядах создаем агитколлективы из комсомольцев и коммунистов, даем каждому коллективу зону, и они там должны работать. Пока хвастаться нечем. Женщин в отрядах очень мало. Как агитаторов здесь женщин не использовали. Я начал организовывать это дело. Трудно поддается на это парторганизация, но, думаю, что у нас всё же будут работать девушки-агитаторы».

Да, «Виктор» сообщал и о нехватке оружия или теплых вещей, но как часто упоминал: хорошо бы прислать не только ППШ, но и литературы, тогда бы удалось заслать партизанские группы во все места. Или — так: «Предлагаю продумать вопрос о детях, нужно не допустить, чтобы они учились в фашистских школах. Лучше пусть растут неграмотными — потом научим. Нужны на сей счет листовки. И вообще много всяких листовок».

Рассказывает Наталья Кирилловна, дочь Мазурова:

— Практически во всех своих письмах и донесениях ваш отец просил прислать партизанам карандаши, бумагу, листовки. Он прекрасно понимал: война выигрывается не только на поле боя, верно?

— Отец в донесениях четко указывает: важно не потерять это поколение. Нужно было организовать обучение детей в партизанских отрядах и на оккупированной территории, где бы они получали «наше» образование. Из донесений видно: в лесных партизанских школах детей учили, «уводили» от соблазна ходить в школы, которые были созданы немцами.

— Но разве белорусские дети сами не могли понять, что фашисты — враги и оккупанты?

— Понимали. Но вот, смотрите, в донесениях говорится — для меня это было новым — что, используя тягу детей к некоей романтике, немцы хотели готовить из них диверсантов. О чем был снят скандальный фильм «Сволочи», только там все поставлено с ног на голову. На самом деле фашисты открывали такие диверсионные школы, а не мы. Так что нужно было детей воспитывать правильно.

В ноябре 1942-го «Виктор» сообщал о положении в городе Житковичи: «В городе и селах начинает распространяться какое-то сектантство и, по-моему, здесь не обошлось без Геббельса и Гиммлера. Вовлекается, главным образом, молодежь. Условия: день и ночь молиться, не петь песен и ничего не читать. Это наводит меня на мысль о том, что Геббельс не может проводить открытую фашистскую работу среди нашей молодежи. поэтому они пробуют иными методами. Мои ребята в одной деревне набрели на такую молельню, полную молодежи, главным образом, девушек (даже комсомолок). Руководил молением прохвост лет 25-ти, местный. Хлопцы взяли руководство в свои руки, сагитировали девчат петь и пели песню о Сталине, „Катюшу“ и другие советские, потом прочли листовку, которую я им дал, разъяснили, пристыдили и этому руководителю пригрозили расстрелом».

В том же письме: «О детях. По этому вопросу мы работу не начинали. Отряды ребятишек используют плохо, хотя и есть примеры положительные. Ребятишки — до конца преданный народ и много могут сделать. Для них партизаны — великие и таинственные герои, и они помогают партизанам, чем могут. В дер. Приплав Бобруйского района Никитин Жора организовал сбор оружия».

Рассказывает Наталья Кирилловна, дочь Мазурова:

— Раз уж вы упомянули киноленты о войне, спрошу: что отец говорил о фильме «Иди и смотри»?

— Он ему не понравился, сказал, что все было иначе. В фильме партизаны изображены какими-то веселыми и слегка пьяными ребятами, а жизнь в отрядах показана куда лучше, чем она была на самом деле. У зрителя складывается полное впечатление, что лишь в перерывах между весельем партизаны шли пускать поезда под откос. Вобщем, отец назвал ленту «большой неправдой».

В своих донесениях и письмах «Виктор» рассказывал о погибших при выполнении заданий партизанах, сообщал об успешных операциях против фашистов. Но находил время, чтобы расставить акценты: о детях и подростках, которых оккупанты хотели обратить в свою веру. Как напишет в Москву Кирилл Трофимович, в деревне Круглоневке Бобруйского района «на уроке биографии Гитлера ученик Шура раскрыл нашу книгу с портретом Сталина. Учительница заметила, подошла и сказала, чтобы он зачеркнул портрет. Тогда он достал портрет Гитлера и перечеркнул его. «А этот портрет, — говорит, — зачеркивать не буду».

В продолжение письма — новость: «Сейчас мы заняты тем, что думаем организовать несколько школ в партизанской зоне, подбираем преподавателей». И — нескрываемая обида: «Сегодня прилетел самолет. Но в самолете ни одной газеты, ни одной листовки, черт вас знает, не верится, чтобы там кто-нибудь занимался пропагандой в тылу противника».

Чертыхался — это в сердцах, понятно.

Кирилл Мазуров умел принимать резкие решения — «несмотря» и «вопреки». Главное — уверенность в том, что решения верны.

В отчете от 22 ноября 1942-го пишет: «Со школами дело началось. Работают 8 школ в Октябрьском районе. Еще, по моим соображениям, должно открыться столько же школ во всех других районах нашей зоны. По секрету говоря, когда предложил организовать школы, партийное руководство усомнилось в полезности этого дела. Я решил делать самостоятельно». В Москву сообщает точные данные: комсомольцы отряда собрали по деревням 150 карандашей и провели конференцию учителей, где присутствовал 21 человек. Далее — число детей, которые начали обучаться в 8 школах, всего — 271 человек.

У детей, которые обучались в партизанских школах, давно уже есть внуки. Чем дальше уходит Великая Отечественная, тем чаще находятся школьники, которые, в отличие от сыновей и дочерей фронтовиков, не знают фамилий Маресьева, Талалихина, Павлова, Гастелло, Матросова, Покрышкина, Егорова и Кантарии. Для них история войны уже до предела сжата, как архивированный файл в домашнем компьютере: «1941−1945, Победа». Мой знакомый рассказывал, как его сын работал над школьным сочинением, тема — «Оборона Москвы». Ясно, что полез в интернет, быстро слепил абзацы, распечатал текст вместе с титульным листом — на все про все сорок минут. Хорошо, отец — в отличие от ученика — решил прочитать «произведение», и в первом же абзаце наткнулся на фразу: «Помню, как погиб мой друг..» Сын фронтовика устроил злой скандал внуку победителя. Тот убрал из текста абзац и спросил, какие еще есть замечания.

Рассказывает Наталья Кирилловна, дочь Мазурова:

— Наталья Кирилловна, уверен, вашего отца прекрасно помнят и чтят в Белоруссии.

— Почти ушло из жизни его поколение, ветеранов осталось немного. Да и «дети войны», о чьем воспитании так заботился отец, люди уже вовсе не молодые. А следующее поколение жило при Петре Мироновиче Машерове и помнит только его, поскольку там тоже, до прихода Александра Лукашенко, пытались переписывать историю. Ну, а он человек молодой, и тоже помнит лишь Машерова. Неловко напоминать, но восстановление разрушенной в годы войны республики и создание ее мощной промышленной базы республики произошло именно при моем отце. Считаю, что он много сделал для Беларуси и незаслуженно сегодня забыт, как и многие его товарищи.

— Следующее поколение вспомнит?

— Наверно, должно пройти время, чтобы мы вернулись и вспомнили. Людям, страдающим «выборочной амнезией», не так давно адресовал испанский журналист свои слова: «В геополитике Гитлера не предполагалось существование в Европе „русского“ государства, а в используемой нацистами расовой шкале славяне стояли на одной из самых низких ступеней. На востоке война велась не на жизнь, а насмерть, чем очень отличалась от сражений на западном фронте. Города и поселения полностью уничтожались, зачастую вместе с их жителями. В той войне погибли каждый четвертый житель Белоруссии и каждый третий житель Ленинграда, Пскова и Смоленска». Так что давайте дождемся. Обязательно вспомним — всех поименно.

http://stoletie.ru/obschestvo/i_vspomnim_vseh_poimenno_2009−04−06.htm