 |
| Православие.Ru | Елена Балашова | 06.04.2009 |
Для каждого русского человека, даже мало задумывающегося о политике, слово Сербия отзывается в сердце не всегда понятным для него самого теплом, а слово Косово привносит в это тепло чувство неизъяснимой боли, ощущение личной потери.
Десятилетия отчуждения наших народов от Православия — духовной и исторической основы единства славянских народов — не смогли нарушить прочных исторически-генетических связей между нашими народами. Сербы с большой и искренней любовью относятся к России. И это не случайно. Многие поколения сербских святых обращали свои взгляды к России как оплоту Православия. Вспомним святителя Савву Сербского, принявшего монашеский постриг в русском Пантелеимоновом монастыре на Афоне, святителя Петра Цетиньского, святителя Николая Сербского (Велимировича), преподобного Иустина (Поповича) и других.
Мы действительно ощущаем сербов как братьев, именно поэтому, читая письма косовских детей, опубликованные в книге «Письма из анклавов» (М.: Русско-сербское братство святых царя Николая и владыки Николая, 2008), мы воспринимаем их как обращенные лично к нам. Мы не можем равнодушно читать их, хотя в предисловии к книге и сказано, что эти письма — часть конкурса сочинений и рисунков для начальных школ в Косове и Метохии. Но, видимо, дети и сами забыли, что это конкурс, и просто писали о своей родине, своей вере, своем недетском детстве.
Дети, имеющие опыт страдания, не любят лгать, особенно когда говорят о том, что важно для них. То, что задумывалось организаторами как сочинения, стало действительно письмами — письмами, обращенными к знакомым и незнакомым, детям и взрослым, близким и далеким — ко всем нам, кто может взять в руки эту книгу и прочесть на ее страницах о жизни, вере, боли и простых радостях косовских детей. Многие из этих писем настолько сильны, что сами начинают воспитывать уже не только нас, но и наших детей, если, конечно, мы сможем донести до них смысл и значение этих выстраданных строк.
Удивительно, как в словах этих детей боль переплетается с верой; они не всегда осознают, но живут тем, что впитали через своих родителей и поколения предков, живших на этой святой земле. Вот строки из письма девочки, ученицы 4-го класса, Аны Вукойчич: «В тот год у моей бабушки поселились беженцы из Вучитрна. У них было три дочери. Вспоминаю их тревожные лица, горькие слезы навзрыд. И сама с ними плакала. Они лишились всего: дома, родины. разбили и последнюю стопку тарелок, пока сгружали с трактора. Чудится мне, тот звук все еще слышен. Разбилась тогда их жизнь, которую налаживали годами. Дедушка плакал. Старый человек, а плачет: „Могилы там остались, святыни“. Тогда я его не очень понимала, но знала, что это великая трагедия, и страдала. Мама часто говорит, что с нее довольно: „Мы здесь, в Косове; а может, лучше бы уехали и мы пять лет назад, хоть не терпели бы этот страх“. „Нет, мама, не лучше“, — говорю. Я ее понимаю. Беспокоится о будущем своих детей. Есть ли будущее у детей Косова?» (С. 42−43).
«Всех нас обманул тот по виду обычный день», — пишет Андрия Джерджевич, ученик 5-го класса. Он пишет о том, как начался обстрел больницы и медицинского училища, в котором находилась его сестра, как он набирал номер ее телефона: «Пальцами нажимаю, а сердцем молю Бога, да сохранит мою сестру и покажет ей путь спасения. Я знал, что Бог услышал мои молитвы, когда увидел сестру на пороге, обнял ее крепко, как будто она хотела убежать, и заплакал еще горше.
Меня и моих друзей и всех детей в Косове, точно, больше не обманут. С недоверием и страхом встречаем всякое новое утро, прислушиваемся, что ветер шепчет, смотрим, что вода несет, и с надеждой дожидаемся дней прошедших, дней до марта 1999 года" (С.17−18).
Детское сознание, действительно, не может вместить того, что и взрослым бывает не так просто понять и принять: «Порой приходит помысл, что Бог оставил нас. Но это не так, по словам мамы. „Бог этим испытывает нашу веру, запомни“, — говорит мне мама. Я стараюсь это осознать, но не очень получается», — пишет Марина Чиркович, ученица 5-го класса (С.152).
Но если бы не было этих материнских слов, этого наказа о хранении своей веры, своего сердца, своей совести, то не могли бы появиться и следующие слова: «Временами думаю, что я взрослый в детском теле. Кто меня сделал таким? Глубоко во мне, в темном и мрачном уголке, затаилось и скрылось от всех то невыросшее и неосуществленное дитя. Дитя, что всхлипывает, детство, что плачет. Плачет детство во мне, а я не пытаюсь его утешить. Знаю, что у меня нет ответов на многие его вопросы. Знаю, той страшной ночью кто-то стрелял в моего отца; знаю, на следующее утро все мы колонной выехали, оставив дома. Все это знает взрослый человек в детском теле, но утаивает ответы от малого и заплаканного детства. Теперь я уразумел истинное значение слов матери о чистых руках. И хотя мое детство в плену, хотя я ребенок без адреса, мои руки чисты. Постараюсь, чтобы навсегда остались такими, незапятнанными, как руки моей матери. Какими были руки моего отца. Теперь понимаю настоящий смысл материнских слов. Иногда задаюсь вопросом: была ли у человека, стрелявшего в моего отца, мать, которая напоминала бы ему о чистых руках?» (Деян Михайлович, ученик 5-го класса) (С.126−127).
«Братья дорогие, Косово есть святыня, земля славных витязей Лазаря и Милоша. Большой привет на крыльях белых голубей с пионами в клювах шлет вам мальчик маленький с огромным сердцем, в котором вы все можете поместиться» (Душан Бигович, ученик 5-го класса) (С.135).
Сузана Боянич, ученица 5-го класса, однажды из новостей по телевизору узнала о гибели от рук албанцев своей подруги Владаны. «Думала, что никогда не заплачу, — пишет она, — что бы ни произошло, и старалась этого добиться. Хотела, чтобы, когда иду по городу, за мной только и слышалось: «Она храбрая, она никогда не плачет». Однако мне не жаль, что не преуспела в этом, потому что знаю, что пролила слезу по настоящему человеку.
Долго я сидела на месте, где услышала эту самую прискорбную весть из всех, когда-нибудь мною слышанных. Но потом мне стало ясно, что Владане так было суждено. Среди ангелов довольно места для нее и для ее большого сердца. Люди на земле, так сказать, боролись за нее, но ангелы победили. Забрали ее к себе. Если не Сербия, то, может, она постарается, чтобы никто больше не отошел так несправедливо к ней — на небо.
Когда-нибудь и я уйду на небо, к ангелам. Найду среди ангелов и Владану, будем дружить, раз уж не могли на земле. И ничто нас не сможет разлучить: ни люди, ни смерть, ни даже страшные албанцы" (С. 29−30).
Слава Богу, что наши дети не знают этой скорби. Но они способны на понимание и сострадание. Мы можем научить их молиться за тех, кто страдает, тогда их молитва наполнится, быть может, непривычным, но от того оживляющим и оживотворяющим ее смыслом. Привычка к комфорту и успокоенности порождает зачастую равнодушие. Но слова косовских детей могут разрушить эту стену: «Пишу, чтобы ты понимала, насколько прекрасна мирная и свободная жизнь, и ценила свободу, которая у тебя есть; а когда вырастем, ни ты, ни я не позволим такому больше никогда и нигде повториться» (Ивана Тимотевич, ученица 7-го класса) (С. 22). «Я не хочу вычеркнуть из памяти, кто я: потому и стараюсь все помнить» (Валентина Байрами, ученица 7-го класса) (С. 32).
Мы иногда забываем, не чувствуем как живое, просто не понимаем свою родную классику: «и дым Отечества нам сладок и приятен», «любовь к отеческим гробам..», но можем услышать сегодняшнее, становящееся таким близким и понятным: «Здесь моя Родина. И целое Косово, и когда горит, когда гудит, это моя родина; пламень, пепел и дым — все это моя родина» (Бояна Лешевич, ученица 6-го класса) (С. 41).
Поразительно чувство патриотизма у сербов — как у взрослых, так и у детей. Сербы все — родолюбы, так называют здесь эту добродетель. «Я с гордостью рассказываю, что живу на святой сербской земле и желаю на ней остаться» (Милан Галяк, ученик 7-го класса) (С. 111). «Мы остались. Остались защищать свое родное село Старо Грацко. Если нас опять будут гнать, кто знает, в который раз, мы не побежим, останемся защищать село до последнего серба. Не сдавайся, народ мой!» (Милан Тодорович, ученик 4-го класса) (С. 169).
«Чем ближе я подходил [к мосту], тем больше меня пробирала дрожь от гула авиации и возгласов моих земляков: „Это Сербия!“. Охвативший меня было страх пропал, и явилась храбрость в сердце. Я остановился под деревом и смотрел, как развевается наше трехцветное знамя, упрямо сопротивляясь злым людям. Все было здорово, пока вдруг в толпе, напоминавшей растревоженный муравейник, не раздался ужасный взрыв. Если потребуется, я, как и многие другие дети, взял бы в руки оружие, но не для того, чтобы убивать, а чтобы сохранить то, что нам дорого: своих родителей, брата и этот любимый город и дом. Потому что моя родина не нужна американцу или албанцу, она нужна только мне» (Александар Влашкович, ученик 5-го класса) (С. 101−102).
Эти письма, поражающие своей взрослостью, осознанием чувства родины, глубиной и вместе с тем простотой и естественностью веры, появились не на пустом месте. Многовековой опыт христианского воспитания в сербском народе не был уничтожен в ХХ веке. Конечно, многие оказались ослеплены пропагандой антихристианских ценностей, но тем важнее восстанавливать во всей полноте образование и воспитание на ценностях истинных.
В беседе с корреспондентом сербского журнала «Православие» председатель Комитета по религиозному образованию Белградо-Карловацкой архиепископии епископ Хвостанский Афанасий (Ракита) сказал: «Кроме войн физических, против нас ведутся и духовные войны, которые внушили части сербского народа чувство неуверенности, внушили ему, что все сербское, все наше — плохое и ненадежное, а все чужое — лучшее. И очевидно, что эти дестабилизирующие настроения до некоторой степени укоренились в обществе, о чем свидетельствовало большое число противников возвращения религиозного воспитания в образовательную систему Сербии. А потом произошло то, чего мы и ожидали: дети, которые познакомились с Православием, а через Православие — с базовыми жизненными ценностями, с ценностью и достоинством человеческой личности, ободрились прежде своих родителей.
Православное воспитание развивает молодого человека как личность, находящуюся в согласии со своим Творцом и другими личностями. Ничто, кроме евангельского учения, не может дать личности человека такого всестороннего и богатого развития. Возьмем только основную заповедь Христову — любовь. Личность, которая развивается в любви к Господу, себе самому и другим людям, личность, которая с самого начала направлена на то, чтобы любить себя, других, родителей, родную страну, природу, — это надежда на спасение мира".
Сербы всегда воспринимали Россию как «старшего брата», но и нам всегда было чему поучиться у сербов. В Сербии есть пословица: «Греки спасаются благотворительностью, русские — молитвой, а сербы — терпением». Русский народ претерпел много страданий в ХХ веке, но далеко не все молодые не просто помнят, но и хотят помнить о них. Сегодня косовские дети обращаются к нам: помните — и в наше «демократическое» время христиан убивают за веру, и мы готовы страдать, только бы наша вера и наша родина были свободны. Сербы никогда не смирятся с потерей Косова. Это их сердце, их жизнь, их история, их родина. Родина, которая во всей своей полноте нужна только тому, для кого она действительно — земля его рода, земля его предков, земля, на которой он родился, вырос, научился верить, надеяться и любить.
