 |
| Правая.Ru | 02.04.2009 |
cogitare hominis est 1
Марк Туллий Цицерон
Его Святейшество в своей проповеди даёт вполне интересный образ, сравнивая еретика с разбойником. Но Его Святейшество не указал главного, что самым страшным была не личность еретика, а его учение-ересь. Ересь — это всегда уклонение в вероучении в чём-то, порой даже небольшом, от богооткровенной Истины
Комментарии на проповедь Святейшего патриарха Кирилла, произнесённую на Торжество Православия
Происходящий в наши дни стремительный рост информационных технологий, который вызван необыкновенным прорывом науки в области информатики, одной из своих бесспорно положительных целей имеет развитие интеллектуальных способностей человека. Однако реальные статистические данные дают повод для глубоких размышлений, поскольку в наши дни наблюдается резкое падение человеческих интеллектуальных способностей, изменения в области психики. На этом фоне приходится наблюдать огромное влияние на формирование взглядов современного человека масс-медиа. А они в свою очередь подчас дают искажённую информацию по многим проблемам. Это в первую очередь касается информации о православной Церкви, православной вере. И поэтому одна из главных миссий Православной Церкви сегодня — это дать современному человеку верную, точную информацию о Православной вере, а в некоторых случаях правильный, критический взгляд на события современности.
На фоне информационной войны, войны за умы человечества Церковь Христова имеет свой главный и сильнейший механизм — божественную благодать. Очищая человеческий ум при условии обязательного личного соизволения человека на подвиг, божественная благодать даёт человеку уникальную способность и дар — видеть добро и зло, их чувствовать и различать. Безусловно, человек остаётся и со своими ограниченными способностями в познании окружающего мира, но при этом он обретает знание, как правильно и богоугодно пользоваться приобретёнными им знаниями в области науки.
Это лишь небольшое вступительное рассуждение, которое является попыткой привести человека к очень важному пониманию того, что находясь в Церкви, в этом богочеловеческом организме, он не ограждается от стремления к познанию и размышлению, а наоборот — к качественно новому познанию и осмыслению мира и его законов в состоянии богообщения. В Церкви Христовой каждый человек призван осуществить и реализовать свою кафоличность-соборность. Поэтому, как причастник вечной благодатной жизни, осуществляемой в Церкви, человек не просто слепо и механически подчиняется внешнему авторитету церковной иерархии, высказываемым ей взглядам и решениям, а призывается к благодатному хранению Божественной Истины вместе с иерархией, критическому осмыслению даже того, что сказано иерархией. В этом необходимо видеть один из видов кафолического служения человека -возможность оказания ценнейшей помощь иерархии в правильном управлении церковным кораблём.
Безусловно, слово пастыря и архипастыря, произнесённое с амвона в храме — это неотъемлемая и необходимая часть литургической жизни Церкви. Слово с амвона — это и некая претензия на выражение пастырем учения Церкви и её предания. Это слово, с помощью которого священнослужитель призывает пасомых чад не столько принимать к сведению определённые мысли, сколько пытается назидать людей в правой вере и жизни. И именно поэтому на проповедь обращалось особое внимание верующих людей и клириков. Неслучайно, как это нам рассказывают многочисленные случаи из церковной истории, слово пастыря, которое содержало в себе искажение Истины, или выражало неправильное отношение к церковной жизни и её традициям, вызывало бурную протестную реакцию народа и клира. И в этих протестах звучал голос самой Церкви, ибо vox populi, vox Dei (глас народа — глас Божий). Такова была, например, реакция народа и клира на проповеди архиепископа Константинопольского Нестория в начале 5 столетия. 2
Поводом к написанию наших размышлений послужила проповедь Святейшего патриарха Кирилла, произнесённая им за Божественной литургией в храме Христа Спасителя 8 марта/ 3 февраля в Неделю на Торжество Православия. Праздник Торжества Православия — это особый торжественный день для Церкви, что подчёркивается и совершением после Божественной литургии особого древнего чина. Во время этого чина по обычаю произносились анафемы основным ересям и многолетия православным василевсам и патриархам. Этот чин словно вводит каждого во внутреннюю жизнь исторических перипетий Церкви, даёт возможность благодатно ощутить свою причастность к борьбе Церкви с её врагами и выказать своё благоговение к её неустрашимым защитникам. Основная причина его установления была связана с окончательным низложением иконоборческой ереси в 843 при св. императрице Феодоре и свт. Мефодии Константинопольском. Икона — это не только символ и образ, но живая проповедь реальности Боговоплощения и совершающегося благодатью Божией просвещения, освящения, преображения и спасения человека в Церкви.
Мы не ставим перед собой задачу дать исключительно критический анализ проповеди Его Святейшества. Задача наших размышлений, а мы избрали именно такой жанр изложения, более широкая. Одной из них является попытка отвести читателей проповеди Его Святейшества от вполне вероятных поспешных эмоциональных взрывов, неумеренной и несдержанной критики. Кстати говоря, данная проповедь уже вызвала широкое обсуждение среди мирян и клириков, а также монашествующих. И в основном реакция на на проповедь Его Святейшества — это разочарованное удивление. Кроме того, мы хотели бы указать на реальные ошибки, сделанные в проповеди, при этом их скорректировать, а не делать предметом неразумного выжимания материала для критики, которая не столь важна. Необходимо помнить, что errare humanum est. 3
Мы, испытывая несомненную доброжелательность и любовь в нашему Предстоятелю, обладая глубоким пониманием его многостороннего и крайне тяжёлого служения, в большей степени стремимся данными размышлениями остановить и предотвратить появление неосторожных и ошибочных высказываний в последующих проповедях Его Святейшества.
Проповедь Его Святейшества несомненно обладает определённого рода специфичностью, речевой живостью. В ней не наблюдается строгого академического построения с последовательной логическим развитием и раскрытием главной мысли.
Одной из первых фактологических ошибок, допущенных в проповеди является наименование пресвитера Ария священнослужителем не Александрии, а Константинополя, об авторитетности его имени (а не его непосредственных защитников перед императором Константином, таких как Евсевий Никомидийский, Евсевий Кесарийский и Павлин Тирский) в Константинополе, или о спорах между людьми на рынках Константинополя из-за учения Ария и желание многих умереть за это учение.
Споры действительно активно охватывали рынки и площади столицы, и об этом имеются упоминания 4, однако эти споры носили характер не «оскала и выражения обоюдной ненависти противников», а благочестивым стремлением выяснить истину. Но упоминание об этом факте, в основном церковными историками рассматривалось как проявление любви к вере, благочестивой ревности к истине и высокий уровень богословских познаний не только Константинополя, но и Александрии. Богословствование было неким прирождённым грекоязычным римлянам свойством. Но именно эту ошибку можно отнести к категории qui pro quo (недоразумение).
Его Святейшество в своей проповеди даёт вполне интересный образ, сравнивая еретика с разбойником. Но Его Святейшество не указал главного, что самым страшным была не личность еретика, а его учение-ересь. Ересь — это всегда уклонение в вероучении в чём-то, порой даже небольшом, от богооткровенной Истины. 5 И по учению богопросвещенных Отцов Церкви ересь — это злосчестие и злославие, это душепагубное учение, богохульство и хула на Святого Духа. Исповедующий ересь, отпадал от богочеловеческого тела — Церкви Христовой, лишаясь благодати, священства и спасения. Именно поэтому Святые Отцы насмерть сражались с любой ересью. 6
По той же причине Церковь Христова анафематствовала ересь и еретиков, свидетельствуя наглядно о том, что еретики отпали от Церкви, а потому лишены спасения.
Очень трудно согласится с утверждением Его Святейшества, что:
Причины появления ересей лежали как раз не к желании защищать Православие, и не в стремлении разъяснить истины веры, догматы Православной Церкви простому народу, а постичь человеческим умом, рассудком богооткровенные истины, дать им рациональное объяснение, которого не требовала простая и искренняя вера простых людей, как это делал Арий и его последователи, либо богословское невежество — архимандрит Евтихий (монофизитство). И появление всех последующих ересей в истории Православной Вселенской Церкви было связано именно с этими причинами.
В проповеди затронут немаловажный вопрос о критериях отличия «еретика от ревностного православного христианина». Главным критерием православности Его Святейшество считает любовь. Мы несколько позже вернёмся к этой теме.
Его Святейшество предлагает слушателям мысль, которая, тем не менее, не вполне соответствует святоотеческому пониманию происхождения ереси. Его Святейшество утверждает, что «всякая ересь порождает раскол». Согласно же классификации свт. Василия Великого групп, отделяющихся от Церкви, первоначально возникает раскол, который часто переходит в ересь. «Хотя ересь и раскол различаются между собой, пишет архим. Гергий (Капсанис), — но в церковном сознании они одинаково считаются удаляющими человека от единства тела Христова». И далее он же говорит о причинах их появления: «Причина появления расколов — гордость и спесь, которые ведут к разделению Церкви, к тому, что схизматики «отдельно» приносят Богу Святые Дары, воздвигая «иной алтарь, вопреки церковной вере и уставу». 7
С арианской же ересью в действительности все происходило по следующей схеме: вначале зародилось еретическое учение, которое было осуждено на поместном Александрийским соборе 320 г. После этого Арий, не подчинившись решениям собора и требованиям предстоятеля Александрийской церкви свт. Александра, стал составлять некий раскол, собирая вокруг себя и своего учения влиятельных при дворе единомышленников. Как правило это были интеллектуально одарённые архиереи и не лишённые в своих последующих интригах против свт. Александра целей в основном чисто властолюбивых и честолюбивых. И действительно, дальнейшая история арианских споров доказывает, что именно еретическое учение породило многочисленные расколы в Церкви, которые, например ко времени императора Феодосия Великого и назначения на Константинопольскую Кафедру свт. Григория Богослова, фактически поглотили весь Восток. 8
Не менее отчаянная ситуация в Церкви возникла во время свт. Василия Великого и борьбы его с духоборчеством, полуарианской партией, когда на Востоке верными Православия остались фактически свт. Великий и его брат свт. Григорий Нисский. Поскольку в проповеди Его Святейшества критикуется ревностная защита Православия даже до смерти, то можно привести очень известный и интересный эпизод из жизни свт. Василия Великого. Как известно, император Валент был ревностным арианином. И его раздражала стойкость свт. Василия Великого в православии. Святителя склоняли обещаниями различных благодеяний, а потом и угрозами расправы оставить Православие. на что Святитель дал блестящий ответ епарху Модесту: «Если ты отнимешь у меня имение, то и себя этим не обогатишь, и меня не сделаешь нищим…Ссылки нет для меня, потому что я не связан местом…А мучения что могут сделать мне? — я так слаб. что разве только первый удар будет для меня чувствителен. Смерть же для меня — благодеяние; она скорее меня приведет к Богу, для Которого живу и тружусь, и к Которому я давно стремлюсь». 9 При повторном случае, который произошел во время тяжелой смерти сына императора Валента Галата, свт. Василий посланным от императора слугам на их угрозы ответил: «Что же? пусть я пострадаю за истину и освобожусь от телесных уз; я давно желаю этого, — только вы не измените моему обещанию». 10 Безусловно, Его Святейшество прав, что «никогда Господь не говорил: «Мое учение или смерть». Ни один апостол не говорил: «Православие или смерть». Однако Господь говорил и другое: «Чашу, которую Я пью — будете пить и крещением, которым Я крещусь — будете креститься». (Мк.10, 39) Кроме того апостол Иуда в своём соборном послании указывает на необходимость «подвизаться за веру»: «Возлюбленные ! Имея все усердие писать вам увещание — подвизаться за веру, однажды преданную святым. (Иуд 3). Однако не следует бояться проявлений ревности о вере у мирян и клира — это вполне здоровое проявление церковной соборности, ибо в Теле Христовом каждый должен и обязан чувствовать свою ответственность за хранение веры «однажды преданной святым» (Иуд.). Более того, как замечает свт. Григорий Богослов: «Человек самый скромный в других случаях становится самым пламенным, кроткий — храбрым (Иоиль. 3, 11), когда видит, что через своё равнодушие он лишается Бога, или лучше сказать, своим поведением причиняет ущерб Богу, Который нас почитает своим богатством и обогащает». 11 А поскольку предательство Православия и уклонение от него в иное учение является не только преступлением и разбоем, но лишением человека спасения, то свт. Григорий Богослов в отношении первоочередной важности для пастыря хранить Православие пишет: «Всего страшнее — бояться чего-либо более, нежели Бога, и посей боязни служителю истины стать предателем учения веры и истины». 12
Безусловно, «Православие — это жизнь вечная, это радость во Святом Духе, это радость жизни», — как говорит Его Святейшество. Однако это не земная радость и не земная жизнь, а сораспятие миру во Христе. Этой радости человек достигает через личную Голгофу. Подлинная жизнь во Христе неизбежно приводит человека к конфликту с миром и его ценностями. Ибо любовь к миру есть отвержение Христа, о чем так ярко и убедительно говорит св. апостол Иоанн Богослов: «Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей» (1 Ин.1, 15) То есть любовь к миру, привязанность к земным категориям жизни, ценностям мира неизбежно приводит к потере Христа. Умирание за Христа, что по своей сути равнозначно умиранию и стоянию до смерти за Православие составляет некую онтологию христианской жизни, а также является тем средством, с помощью которого человек достигает подлинной и конечной цели жизненного пути — «разлучиться и быть со Христом», переход в состояние блаженной вечной жизни, неиссякаемого обожения. Существуют согласно священному Писанию две смерти: как наказание человеку за преступление заповеди в раю, и как величайшая добродетель. О смерти за Христа, за веру, Евангелие, как безусловной добродетели высочайшей любви к Богу и говорит ап. Павел: «Ибо для меня жизнь — Христос, и смерть — приобретение». (Филип. 1, 21). Свт. Феофан, опираясь на святоотеческие толкования этого высказывания ап. Павла, говорит, что смерть ап. Павел именует приобретением потому, что «разумеет под ней не обычную смерть, а смерть мученическую, смерть за Христа и Евангелие. Такая смерть точно есть приобретение, ибо сама по себе венчает страдальца преславным венцом. Такой смерти и ожидал Апостол». 13
Вполне вероятно, что высказанные Его Святейшеством опасений деятельностью защитников Православия с лозунгом «Православие или смерть» вызваны не столько исторически традиционной и часто неизбежной стороной христианской жизни — ревностной и даже до смерти защитой Православия от ересей, сколько некоторыми современными тенденциями в нашей поместной церкви, когда защита истины часто действительно переходит в характер «неуважительной и безжалостной брани в адрес епископата».
Мы разделяем точку зрения нашего Предстоятеля о том, что сегодня наша прямая обязанность «хранить…как зеницу ока единство нашей Православной Церкви» и средством хранения церковного единства является любовь. Однако любовь имеет свою причину не в человеке только, а в Богочеловеке.
В чем же видели источник единства Церкви Святые Отцы? Примечательно то, что свт. Григорий Богослов, перенесший в своём святительском служении в Константинополе множество бед от еретиков, подчеркивает, что самым надежным источником единства является единомыслие в вере, то есть истине: «Ибо людей, искренне чтущих Бога, ничто не может так сильно побудить к единомыслию, как согласие в учении о Боге, и ничто так не располагает к раздору, как несогласие в сем учении». 14
Однако любовь, о которой говорит Его Святейшество — это вершина добродетелей, как об этом свидетельствует ап. Павел, и рождается она в человеческом сердце как величайший Божий дар за подвиг самораспятия, то есть изживания пороков и страстей, эгоцентризма. Любовь и мир являются преимущественными именованиями Бога, говорит свт. Григорий Богослов, и тем самым нам внушается «самими наименованиями к стяжанию сих совершенств». 15 Достичь его непросто, и для этого от пастырей Церкви требуется личная ревностная внутренняя трезвенная жизнь и научение подвигу трезвения своих пасомых чад. И при несовершенстве людей неизбежно возникновение разномыслий и раздоров, которые, безусловно, лечатся благодатью Божией и глубокой мудростью самих пастырей.
У свт. Григория Богослова мы находим прекрасное, можно сказать даже золотое правило для епископа и членов Церкви для излечения разделений и расколов:
«Но когда огорчаемся по подозрению, и боимся, не исследовавши дела; тогда терпение предпочтительнее поспешности, и снисходительность лучше настойчивости. Гораздо лучше и полезнее, не отлагаясь от общего тела, как членам оного, исправлять друг друга и самим исправляться, нежели преждевременно осудив своим отлучением и тем разрушив доверенность, потом повелительно требовать исправления, как свойственно властелинам, а не братиям». 16
Итак, единство по учению Святых Отцов всегда мыслится как единство в истинной вере. «Напротив того, в учении о Божестве мы столько же единомысленны и согласны, сколько Божество Само с Собою. Мы стали устне едине и глас един (Быт.11,1)… А мы, говорит свт. Григорий Богослов, — пользуемся единомыслием для всего доброго, чтобы единодушными и едиными устами славить Отца и Сына и Святого Духа, чтобы о нас можно было сказать, яко во-истину с нами есть Бог (1 Кор. 14, 25), соединяющий соединяющих и прославляющий прославляющих Его, и не только можно было сказать сие, но и поверить сему». 17 И если единство в вере является настоящим единством, то в тоже время существуют такие виды единства и единомыслия, которые не являются богоугодными. «Ибо кто из здравомыслящих, — пишет свт. Григорий Богослов, — похвалит союз, заключенный на худое дело?» 18
Что же касается отношения православного христианина, а в большей степени клирика и архипастыря к еретикам, что священные каноны Православной Церкви дают нам верное и надежное руководство. А они, исходя из православной экклезиологии, под страхом отлучения от Церкви категорически воспрещают совместные молитвы с еретиками и раскольниками не только в храмах, но и дома. 19
«Отношение пастырей Церкви к еретикам, пишет архимандрит Георгий (Капсанис), — должно быть таким, чтобы в сознании членов Церкви, как и самих еретиков, не терялась мысль о том, что ересь, какой бы она не была, не совместима с истиной Церкви, что она ведет к духовной смерти. Ересь не совместима с Православием». 20
Безусловно каждый из нас должен с любовью, как человеку относиться к еретику, но при этом ненавидеть ересь, как несущую духовную смерть. 21 Церковь Христова предписывает отказывать в беседах и разговорах на вероучительные темы тем еретикам, которые упорствуют в ереси. «А тех, которые иначе мыслят и говорят, …, гоните от себя как язву для Церкви и яд для истины, впрочем без ненависти, а только сожалея об их падении» 22, — говорит святитель Константинопольский Григорий Назианзин. Но для вразумления их необходимо в своем поведении проявлять снисхождение, кротость, сожаление. Ибо тем самым мы подражаем Самому человеколюбивому Христу и Он Сам действует через нас. Вот как об этом пишет свт. Григорий Богослов: «Но воинствование свое за Христа доказываем тем, что сражаемся подражая Христу, Который мирен, который и понес на себе наши немощи; не заключаем мира во вред учению истины, уступая где-нибудь ради славы именоваться снисходительными (мы не уловляем добра худыми средствами), и блюдем мир, сражаясь законно, не выступая из своих пределов и правил Духа. так о сем разумею, и вменяю это в закон всем строителям душ и раздаятелям слова». 23
В этом замечательном отрывке из прощального слова свт. Григория Богослова начертана и основная линия по которой должен вестись богословский диалог с инославными, еретиками: любовь с человеколюбием при непременном стоянии в истине и не изменяя ей ни под какими предлогами. Именно этот наиважнейший критерий правильного богословского диалога не соблюдён в особенности в диалоге с Римо-Католической церковью. И на сегодня дальнейшее развитие этого диалога, который получил от патриарха Константинопольского Афинагора наименование «диалога любви» 24, подвело православных к критической точке. И это не может не вызывать беспокойства и тревоги у каждого православного человека. Тем не менее, именно о таком исходе диалога предупреждались православные и ранее. «Однако, используемая Ватиканом „политика“ дезориентации и заманивания в ловушку, подтверждается и согласованным решением Богословского Диалога не обсуждать „различия“ (прочное и непреложное основание Вселенских соборов), но только-лишь „общие положения“, чтобы создать ложно понимаемое единство и сродство, при проведении тактики навязывания униатства. Этим объясняется настойчивые действия Ватикана, направленные на спасение в каждом случае положения Унии», — подчеркивает протопресвитер Георгий Металлинос. Существование Православной Церкви после Баламадской унии (1993г.), а также после подписания совместного документа в Равенне в 2007 г., при фактическом признании первенства Римского папы, поставлено на грань жизни и смерти. 25 И бессмысленность продолжения диалога православных с Ватиканом является уже очевидной. 26 И о каком проявлении любви можно говорить в случае продолжения этого диалога? Любовь любви — рознь. Если любовь как христианская добродетель рождается из любви прежде всего к Богу, а значит в бережном хранении догматов веры, то любовь и мудрость плотская, или бесовская, по определению ап. Иакова — это безусловно — измена истине, которая неизбежно порождает «неустройство и все худое» (Иак. 3, 15−16). Неслучайно свт. Григорий Палама, как яркий выразитель церковного предания и учения Церкви, нам всем напоминает: «Люди, не пребывающие в истине не принадлежат Церкви Христовой; и это тем более истинно, если они лгут о себе, называя себя и слывя пастырями и архипастырями; ибо мы научены, что христианство определяется не внешними проявлениями, а истинной и точной верой». 27
Поэтому мы искренне желаем Его Святейшеству именно на непоколебимом основании истины Православия выстраивать церковное единство нашей поместной Церкви, храня его как зеницу ока, пресекая проявления нововведений и искажений в апостольской вере.
_______________________________________________________
1 человеку свойственно мыслить
2 А. Тьери. Кирилл Александрийский и Несторий, ересиарх столетия. М. 1997, с. 24−25
3 человеку свойственно ошибаться
4 См. Феодорит Киррский. Церковная история. Это самый подробный источник по истории арианской смуты.
5 См. комментарий епископа Никодима (Милаш) на 1 правило свт. Василия Великого.
6 Архимандрит Георгий (Капсанис). Пастырское служение по священным канонам. М. Святая Гора. 2006, стр. 237
7 Архимандрит Георгий (Капсанис). Пастырское служение по священным канонам. М. Святая Гора. 2006, стр. 242−243
8 См. А. И. Бриллиантов. Лекции по истории Древней Церкви. СПб. 2007
9 Жития святых, составленные под редакцие свт. Димитрия Ростовского. Репринт. Оптина Пустынь.1992г. Январь месяц, с. 30
10 Там же, с. 33
11 Слово 6. О мире…Творения, т.1, стр. 152−153
12 Там же, с. 158
13 свт. Феофан Затворник. Толкование посланий ап. Павла// Послания к Колоссаем и Филиппийцам. М. Сретенский монастырь. 1998, с. 327
14 Там же, с. 152
15 Там же, с. 153
16 Там же, с. 128
17 Слово 22, с. 229
18 Слово 23, о мире, говоренное в Константинополе. Творения, т.1. с. 338
19 10 правило святых Апостолов
20 Архимандрит Георгий (Капсанис). Указ. сочин., с. 245
21 Свт. Иоанн Златоуст. Творения. СПб, т.1, с. 757
22 Свт. Григорий Богослов. Указ. сочин. Слово 36, с. 508
23 Там же. Слово 42, Прощальное…, с. 593
24 Протопресвитер Георгий Металлинос. Диалоги без маски. // www. orthodox.net.gr/modules.php. «От „Диалога любви“, этой обманчивой выдумки II Ватиканского собора, величайшим пропагандистом которого был Афинагор, мы поспешно продвинулись к богословскому Диалогу. Однако это было сделано без выполнения основного требования Православной веры, то есть без отмены папского примата и непогрешимости, положений в учении о папе, которые создают трагическую подделку Евангелия Христова и важнейшие препятствия для встречи православных и римо-католиков „в истине“.»
25 См. статью архимандрита Георгия (Капсанис). Беспокойство из-за подготовки Ватиканом унии с православными. 54 (2007).
27 Цит. по Георгий Мандзаридис. Обожение человека. СТСЛ. 2003, с. 55
