Память святителя Евфимия Новгородского

Святитель Евфимий, архиепископ Новгородский

Статья из т. 17 «Православной энциклопедии». Москва, 2008 г.

Евфимий II Вяжицкий (в миру Иоанн; нач. 80х гг. XIV в. (?), Вел. Новгород — 10(12).03.1458, Лисицкий Рождество-Богородичный монастырь под Вел. Новгородом), свт. (пам. 11 марта, в 3-ю Неделю по Пятидесятнице — в Соборе Новгородских святых), архиеп. Новгородский и Псковский. Согласно Житию Е. (составлено Пахомием Логофетом до 1464), родителями святого были свящ. новгородской ц. во имя вмч. Феодора Михей и Анна. Е. был единственным ребенком, родившимся после многолетних молитв супругов о чадородии. В возрасте 15 лет, вероятно в кон. XIV в., юноша ушел из дома в Вяжищский во имя свт. Николая Чудотворца монастырь, основанный в 12 верстах от Вел. Новгорода архиеп. Новгородским Иоанном II (1389−1415) (1-е упоминание об обители в актах относится к 1411); там Иоанн был пострижен в монашество игум. Пименом. Новгородский архиеп. Симеон назначил Е. казначеем архиерейского дома; как подчеркивается в Житии, это был 1-й случай, когда владычным казначеем стал не мирянин, а инок. После смерти архиеп. Симеона Е. перешел в Варлаамиев Хутынский в честь Преображения Господня монастырь. Вскоре по просьбе старцев Лисицкого (Лисичьего) в честь Рождества Пресв. Богородицы монастыря святой стал игуменом этой обители.

После кончины Новгородского архиеп. Евфимия I 13 нояб. 1429 г. по жребию на Новгородскую кафедру был избран Е. Однако новгородцы 4,5 года не могли добиться от главы Русской Церкви хиротонии нареченного владыки. Причина этого в источниках напрямую не указывается, но можно предполагать, что задержка стала следствием нежелания Новгорода признавать право общерус. митрополита раз в 4 года в течение месяца вершить в Новгороде апелляционный суд. В пользу этого предположения свидетельствует грамота митр. св. Фотия Тверскому еп. Илии, относящаяся, вероятно, к 8 авг. 1430 г. (РИБ. Т. 6. N 50. Стб. 421−423; о датировке грамоты см.: Голубинский. История РЦ. Т. 2. Ч. 1. С. 394; Янин В. Л. Из истории новгородскомосковских отношений в XV в. // Он же. Средневековый Новгород: Очерки археологии и истории. М., 2004. С. 298−299). Митр. Фотий, разрешая Тверскому архиерею поставлять священников в соседние области Новгородской епархии, объяснял отсутствие в Новгороде архиерея тем, что новгородцы не подчинились митрополиту в вопросе о суде последнего в Новгороде («тое старины церковные не отправили»). Лишь 26 мая 1434 г. Е. был хиротонисан митр. Герасимом в Смоленске (согласно Житию прп. Михаила Клопского, святой предсказал Е. поставление на кафедру митр. Герасимом; см.: Повесть о житии Михаила Клопского // БЛДР. 1999. Т. 7. С. 226, 228).

В янв. 1435 г. архиепископ прибыл в Псков и попытался заменить владычного наместника, избиравшегося из местных жителей, своим ставленником — новгородцем. Это привело к острому конфликту и фактическому разрыву отношений Пскова с Новгородской кафедрой на длительный срок. В июле 1437 г. Е. отправился в Москву на встречу с новопоставленным митр. Исидором. Направляясь на Ферраро-Флорентийский Собор, в окт. того же года митрополит посетил Новгород и получил право суда и сбора пошлин. Будучи в Пскове, Исидор поставил своим наместником архим. Геласия, передав ему право владычного суда и сбора церковных пошлин, что означало фактическое выведение Пскова из юрисдикции Новгородского архиепископа. Е. был противником унии, заключенной на Ферраро-Флорентийском Соборе, и принял в Вел. Новгороде в 1440 г. суздальского иером. Симеона, присутствовавшего на Соборе и создавшего одно из первых противоуниат. сочинений. В 1447 г. псковичи помирились с новгородцами, «добиша челом» Е. и «взяша мир по старине и крест целоваша» (ПСРЛ. Т. 16. Стб. 190). В дек. 1449 г. Е. приехал в Псков и совершил в Троицком кафедральном соборе литургию. Как свидетельствует Псковская III летопись, «господина же владыку много чтише, и дарише, и проводиша его из своеи земли и до рубежа с великою честью» (Там же. Т. 5. Вып. 2. С. 139). То же повторилось в 1453 и 1457 гг. С. В. Белецкий связывает с этим примирением включение Пскова (не ранее весны-лета 1448) в актовых и сфрагистических источниках в титулатуру Новгородского архиепископа (Белецкий С. В. Новые данные о псковсконовгородскомосковских церковных отношениях в 30е — 40е гг. XV в. // Церк. археология. СПб.; Псков, 1995. Ч. 2. С. 51−52).

Будучи фактически главой новгородского боярского правительства (собиравшегося на владычном дворе), Е. благословлял и скреплял своей печатью гос. акты Новгорода. В походе новгородцев на Ржеву в 1435 г. участвовал «владычнь двор молотце» (это 1е свидетельство о «молодцах» — военных слугах Новгородского архиерея; в 1451 он построил для них «молодецкую» (ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. С. 434; Т. 16. Стб. 193)). Поездка Е. в авг. 1445 г. «за Волок благословити Новгорочкую вотчину, и свою архиепископъю, и своих детей», очевидно, была связана с тем, что незадолго до этого Двинская земля подвергалась нападению шведов (Там же. Стб. 188). Закладка архиепископом в 1448 г. каменной крепости в Яме, очевидно, была вызвана тем, что крепость ранее дважды осаждали ливонские войска. В 1450 г. Е. начал ремонт укреплений Новгородского кремля, были также укреплены стены Ст. Ладоги. Е. участвовал в урегулировании конфликтов Новгорода с Москвой. В 1441 г. святитель возглавлял делегацию новгородцев на переговорах о возмещении Новгородом вел. кн. Василию II Васильевичу невыплаченных даней. Архиепископу удалось предотвратить разорение московскими войсками Новгородской земли, был заключен мир «по старине», новгородцы заплатили 8 тыс. р. В 1456 г. Е. заключил с вел. кн. Василием II Яжелбицкий мир, по которому новгородцы выплатили 10 тыс. р. серебром («за залоги, за княжчины»). В этом же году великокняжеская семья подарила Е. для Софийского собора плащаницу (Макарий (Миролюбов), архим. Археол. описание церк. древностей в Новгороде и его окрестностях. М., 1860. Ч. 2. C. 300−301). Вероятно, ее привез кн. Юрий Васильевич, посетивший Новгород после заключения Яжелбицкого мира.

Е. поддержал кн. Дмитрия Георгиевича Шемяку на начальных этапах борьбы с кн. Василием II за вел. княжение Московское. Утратив Москву, Шемяка обратился в 1449 г. к Е. с просьбой принять в Новгороде его жену и сына и получил положительный ответ. Семья Шемяки поселилась в Юрьевом новгородском монастыре, туда же была привезена казна Шемяки. 2 апр. 1450 г., после поражения под Галичем, кн. Дмитрий прибыл в Новгород, где союз 2 сторон был скреплен крестоцелованием; об этом событии со-общает владычный летописный свод кон. XV в.- Летопись Авраамки, — где это действие не подвергается порицанию. Однако вскоре Е. отказался от прямой поддержки Шемяки и искал пути примирения с вел. кн. Василием II. Митр. св. Иона, ставший на сторону вел. кн. Василия Васильевича, обратился в 1451—1452 гг. с посланием к Новгородскому архиепископу, в котором требовал не только отказать Шемяке в поддержке, но и вообще не иметь с ним никакого общения, как с отлученным от Церкви. Е. в ответ писал, что «прежнии митрополиты таких грамот с тягостью не посылали», и настаивал на праве новгородцев давать приют приезжающим в Вел. Новгород князьям (ААЭ. Т. 1. N 372. С. 464−465). После неудачных переговоров с новгородцами зимой 1452/53 г. митр. Иона вновь обратился с посланием к Е., в котором просил содействовать миру (АИ. Т. 1. N 53. С. 101−103), но Шемяка, повидимому, не согласился на условия вел. князя. Известны также грамоты в Новгород Василия II. В 1-й содержится адресованное Е. требование не дать жене Шемяки вывезти из Новгорода казну, во 2-й говорится, что жалобы москвичей на грабежи новгородцев рассматривались «перед владыкою и перед посадники в полате», но новгородские власти «управы не учинили».

Сохранилась грамота Е. Верендовскому монастырю во имя свт. Николая, по которой братию обители и ее крестьян мог судить только Новгородский архиепископ и вызывать их на суд могли только чиновники архиепископа (ГВНиП. N 94. С. 149−150). Это 1е сохранившееся свидетельство об усилиях Новгородских архиереев, направленных на подчинение им монастырей епархии. По благословению Е. в 1450 г. (датировка В. Л. Янина) была подтверждена жалованная грамота Новгорода ТроицеСергиеву монастырю на беспошлинный провоз товаров по Двине (Там же. N 95. С. 150−151).

М. А. Шибаев

Благодаря Е. осуществилась местная канонизация Новгородских святителей и князей. Согласно основной редакции Жития архиеп. св. Илии (Иоанна) (2я пол. XV в.), 4 окт. 1439 г. в паперти Софийского собора в приделе св. Иоанна Предтечи откололся и упал сверху камень, разбив надгробную плиту, под которой были обнаружены нетленные мощи неизвестного святителя. Е. во сне явился архиеп. Илия (Иоанн; 1163−1186) и, сообщив, что мощи принадлежат ему, повелел в день обретения мощей творить память погребенных в Софийском соборе князей, княгинь и святителей Новгородских. В том же году, как сообщает Новгородская I летопись Младшего извода, «архиепископ Еуфимии позлати гроб князя Володимера, внука великого князя Володимера, и подписа; такоже и матери его гроб подписа, и покров положи, и память им устави творити на всякое лето месяца октября в 4» (НПЛ. С. 420). Вскоре пономарь Софийского собора Аарон рассказал Е. о бывшем ему видении Новгородских святителей, молившихся за Новгород в алтаре Софийского собора и перед Корсунской иконой Божией Матери. Святитель «бывь радостен о таковем явлениие», велел служить панихиду по Новгородским архиепископам (ПСРЛ. Т. 43. С. 183). По мнению А. С. Хорошева, в связи с этим чудом Е. установил 10 февр. отдельное празднование памяти 9 Новгородских архиереев: святителей Иоакима Корсунянина, Луки Жидяты, Германа, Аркадия, Гавриила, Мартирия, Антония, Василия Калики и Симеона. Однако, как указал Янин, служба этим святителям под 10 февр. известна не ранее XVII в., в более ранних Служебниках днем панихиды по «преждеотшедшим» Новгородским владыкам и князьям указано 4 окт. (Янин В. Л. Некрополь новгородского Софийского собора: Церк. традиция и ист. критика. М., 1988. С. 6).

По инициативе Е. произошло, вероятно, окончательное оформление почитания «Знамения», иконы Божией Матери, ставшей одной из главных святынь Новгорода. Ко времени Е. относятся старшие списки «Слова о Знамении»: в пергаменной Минее праздничной 2-й четв. XV в. (РНБ. Соф. N 396. Л. 1 об.- 4 об.; существующее в литературе мнение о составном характере кодекса и о датировке этой его части XIV в. является ошибочным) и в пергаменном Прологе, переписанном в Ст. Руссе в 1431—1434 гг. (РНБ. F.п.I.48). К 1438 г. (дата ноябрьской Минеи служебной РНБ. Соф. N 191) серб. книжник Пахомий Логофет, приглашенный Е. в Новгород во 2-й пол. 30х гг. XV в., написал службу на этот праздник. Историки искусства связывают со временем Е. складывание иконографии «Чудо Богоматери Знамение» («Битва суздальцев с новгородцами»): сер. XV в. датируется старшая икона, хранящаяся в ГТГ. По поручению Е. Пахомий Логофет создал также 3ю редакцию Жития прп. Варлаама Хутынского, похвальное слово ему и службу. В 1439/40 г., согласно позднейшей распространенной редакции Жития прп. Варлаама, Е. освидетельствовал нетленные мощи преподобного.

В 1-й редакции Жития прп. Евфросина Псковского сообщается, что преподобный обратился к Е. с просьбой разрешить спор о том, дважды или трижды произносить «Аллилуия» в конечном славословии. В Житии прп. Евфросина Е. охарактеризован как иерарх «свят житием и препрост обычай имый, книжной премудрости, купно же тако и к законному рассуждению неглублен искус учительства имый». В силу своей «простоты» святитель отказывается высказать мнение о проблеме и целиком полагается в этом вопросе на прп. Евфросина (Охотникова В. И. Псковская агиография XIV—XVII вв.: (Исслед. и тексты). СПб., 2007. Т. 2. С. 75−76). Противоречие содержащейся в Житии характеристики Е. тому, что известно о его деятельности, заставляет усомниться в полной достоверности приведенного в Житии послания святителя.

При Е. в богослужении Новгородской епархии утвердился Иерусалимский устав. В 1438—1443 гг. по заказу архиепископа для Софийского собора был исполнен комплект пергаменных служебных Миней (из них 8 сохр.; см.: Шварц Е. М. Новгородские рукописи XV в.: Кодикологическое исследование рукописей СофийскоНовгородского собр. ГПБ. М.; Л., 1989. С. 19−27). С распространением Иерусалимского устава в Новгороде при Е. связано появление нового (южнослав.) перевода Триодей, сопровождающегося синаксарями, и Октоиха. Сохранились части 2 комплектов таких Триодей, написанных на бумаге по заказу Е. на рубеже 30-х и 40-х гг. XV в. (РГБ. Румянц. N 438) и в сер. 50-х гг. XV в. (ГИМ. Увар. N 517−1о; РНБ. Соф. N 87), и пергаменный Октоих, переписанный в 1436 г. (ГИМ. Син. N 199). Для торжественного богослужения в Софийском соборе, вероятнее всего по заказу Е. (Смирнова. Лицевые рукописи. С. 76−82, 233−248; Кат. 4), было создано роскошное напрестольное Евангелие на пергамене (ГИМ. Муз. N 364). Очевидно, под влиянием митрополичьего богослужения для новгородского Софийского собора был составлен Служебник в форме свитка (РНБ. F. п. I. 33), написанный на великолепном привозном пергамене новым литургическим полууставом с последовательно выдержанной среднеболг. орфографией. Это единственный сохранившийся в оригинале древний образец рус. литургического свитка (снимок см.: Смирнова Э. Источники Премудрости: Новгородская миниатюра XV в. Милан, 1996. С. 23. Ил. 13). На первых порах введение нового богослужебного устава в Новгороде не означало полного разрыва с предшествующей традицией. Один из старших новгородских списков Иерусалимского устава — пергаменный, содержащий минейную часть от окончания Петровского поста до кон. авг. (РНБ. Соф. N 386), — сопровождается в рукописи Минеей праздничной на тот же отрезок года, включающей древнейшие оригинальные памятники слав. гимнографии (каноны Климента Охридского и Константина Преславского), неизвестные в более ранних списках (см.: Турилов А. А. К уточнению объема и состав древнейшего слав. оригинального гимнографического корпуса в древнерус. традиции: (На материале минейных служб) // Старобългарска литература. София, 2006. Кн. 35/36. С. 29, 31−32).

Эпоха Е. в новгородском книгописании (как, впрочем, и в др. культурных проявлениях) отмечена сочетанием традиционализма с новациями, порожденными «вторым южнославянским влиянием» (см. Южнославянские влияния на древнерусскую культуру), которое проявилось здесь (в сравнении с Москвой) с опозданием примерно на треть века (см.: Турилов А. А. Восточнославянская книжная культура кон. XIV—XV вв. и «второе южнославянское влияние» // Древнерусское искусство: Сергий Радонежский и художественная культура Москвы XIV—XV вв. СПб., 1998. С. 323−324, 329). Традиц. может считаться оформление новгородских рукописей этого периода, в котором используется преимущественно тератологический орнамент. Наряду с этим в орнаментике новгородских кодексов со 2-й четв. XV в. широко используется балканский плетеный стиль, распространяется среднеболг. орфография, формируются новые полууставные почерки (как литургические, так и обиходные).

При Е. в новгородской книжности проявился активный интерес к историкохронографическим памятникам. Во владычном скриптории были созданы масштабные летописные своды, одним из которых стала офиц. владычная летопись — Новгородская I летопись Младшего извода; ее 2 самых ранних списка — Академический и Комиссионный — датируются временем пребывания Е. на Новгородской кафедре. В ряде случаев летопись содержит оценки совр. составителю событий (напр., критику новгородских порядков в статье под 1445 г., где рассказывается о голоде в Новгородской земле: «А в то же время не бе в Новегороде правде и праваго суда… не бе в нас милости» — ПСРЛ. Т. 3. С. 425), в которых нельзя не видеть отражение позиции архиепископа. По замыслу заказчика это была попытка создания общерус. свода, в котором соединялось новгородское летописание с летописанием др. рус. княжеств. Эта же цель, по мнению ряда исследователей, ставилась при создании по заказу Е. т. н. Новгородско-Софийского свода (или свода 1448 г.) — основы дальнейшего рус. летописания (впрочем, существуют и иные т. зр. на новгородское летописание эпохи Е., см.: Прохоров Г. М. Летописные подборки рукописи ГПБ, F.IV.603 и проблема сводного общерус. летописания // ТОДРЛ. 1977. Т. 32. С. 165−198; Лурье Я. С. Еще раз о своде 1448 г. и Новгородской Карамзинской летописи // Там же. С. 199−218; Бобров А. Г. Новгородские летописи XV в. СПб., 2001. С. 93−166; см. также Летописание). Из Новгорода происходит самый древний список Краткой хронографической Палеи, датируемый 40-ми гг. XV в. Этот список, так же как и Комиссионный список Новгородской I летописи Младшего извода, был создан в скриптории близкого к Е. Вяжищского монастыря. Вероятно, в Новгороде при Е. появилась 2я редакция Летописца Еллинского и Римского (см. также Хронографы).

Чрезвычайно активной была деятельность святителя по возведению храмов и др. сооружений в Новгороде и в городах Новгородской земли. По письменным источникам известно, что Е. был заказчиком ок. 30 каменных зданий, всего же за время его управления кафедрой их было построено ок. 50. Много усилий приложил Е. для обустройства владычного двора, где с 1432 г. появилось 13 каменных зданий. В 1433 г. здесь была возведена большая парадная каменная палата (позднее по сходству с парадной палатой Московского Кремля ее стали называть Грановитой или Евфимиевой). Из летописных источников известно, что на строительстве палаты вместе с новгородскими мастерами работали «немецкие мастера из Заморья». На архиепископском дворе были также выстроены каменные служебные помещения: хлебная, духовница, поварня и сторожня. В 1436 г. возведено — монументальное столпо¬образное сооружение с часами наверху. Е. заботился о главном новгородском храме Св. Софии. В 1439 г. здесь, в частности, были оштукатурены и побелены стены. В 1450 г. по инициативе Е. новгородские иконописцы расписали притвор собора у Корсунских ворот, в 1456 г. для храма было отлито 2 больших колокола. В Вяжищской обители по заказу Е. был построен каменный Никольский храм (1436−1438, рухнул сразу после возведения и был отстроен заново), в 1456/57 г.- каменная ц. во имя ап. Иоанна Богослова с трапезной.

При Е. строительство храмов зачастую осуществлялось «на старой основе», когда зодчие XV в., используя фундаменты и части стен обветшавших церквей, пытались имитировать в новых постройках некоторые черты старых. Так были возведены церкви Преображенская в Русе (1442) и Иоанна Предтечи на Опоках (1453) по заказу Е. Совр. исследователи (В. И. Антипов) подчеркивают утилитарный характер такой практики — необходимость быстрой замены большого числа ветшавших храмов. Кроме того, на прежнем фундаменте восстанавливались неудачно возведенные постройки (из 50 каменных зданий, сооруженных при Е., не менее 4 обрушились вскоре после окончания строительства). Мнение об антимосковской нацеленности «реставраторской» деятельности Е., будто бы стремившегося к утверждению Новгорода как традиц. центра Православия в противовес Москве, не находит достаточных обоснований.

Можно отметить определенное зап. влияние в новгородском искусстве времени Е., в частности сказавшееся в готической архитектуре Грановитой палаты владычного двора. Готические и романские черты исследователи находят в панагиаре, заказанном Е. в 1435 г. мастеру Ивану (Стерлигова И. А. Каталог // Декоративно-прикладное искусство Вел. Новгорода: Худож. металл XI—XV вв. М., 1996. С. 171−177. N 22). Сохранилась грамота Е. 1435 г. рижским «посадникам» и ратманам об обмене мастерами колокольного дела (ГВНП. N 65). По свидетельству Жития Е., святитель «от странных же или чуждых стран приходящих всех любовию приимаше, всех упокоеваше, всех по достоинству миловаше» (Повесть о Евфимие. С. 19). Е. был инициатором принесения в Новгород и реставрации бронзовых Плоцких (Магдебургских, Сигтунских, Корсунских) врат собора св. Софии (Рындина А. В. Новгородское серебряное дело XIII—XV вв. // Декоративноприкладное искусство Вел. Новгорода: Худож. металл XI—XV вв. М., 1996. С. 100). Это уникальное произведение романского искусства было изготовлено между 1152 и 1154 гг. в Магдебурге для кафедрального собора в Плоцке (Польша). Врата украшены многочисленными барельефами (в т. ч. с портретами католич. прелатов в торжественных облачениях) с лат. надписями, при реставрации изображения были снабжены и слав. надписями (датировка реставрационных работ временем Е. была обоснована палеографическими данными А. В. Поппе в кн.: К истории романских дверей Софии Новгородской // Cредневековая Русь. М., 1976. С. 191−200).

Согласно Житию, в нач. зимы 1457/58 г. святитель заболел и отправился в Лисицкий монастырь, где, несмотря на немощь, не пропускал богослужений. По сообщению Летописи Авраамки, Е. скончался 10 марта 1458 г. в 2 ч. ночи (ок. 8 ч. вечера по совр. счету) (ПСРЛ. Т. 16. Стб. 197), Житие святителя относит его кончину к 9 ч. ночи 11 марта (ок. 3 ч. утра 12 марта по совр. счету) (Повесть о Евфимие. С. 22). В Летописи Авраамки в сообщении о смерти Е. говорится: «Мним его свята» (ПСРЛ. Т. 16. Стб. 197). Перед смертью Е. послал митр. Ионе прощальную грамоту, тяготясь размолвкой с первоиерархом изза Дмитрия Шемяки. Митр. Иона направил в Новгород своего духовника Евмения. Он прибыл в Новгород уже после кончины Е. и успел вложить прощальную грамоту митрополита в руку почившего святителя.

Е. был похоронен в Вяжищском монастыре близ Никольского собора. В 1463 г. над местом захоронения святителя был возведен придел во имя прп. Евфимия Великого. После постройки в 1681—1685 гг. в монастыре нового собора во имя свт. Николая Чудотворца мощи Е. почивали под спудом в посвященном ему приделе, устроенном в 1691 г. в нижнем храме у правого клироса (там же хранились вериги святителя, от которых происходили исцеления, особенно страждущих «студеною болезнию» (Повесть о Евфимие. C. 24−26)). В 1691 г. митр. Псковский и Изборский Иларион поновил посох Е. В 1920 г. НиколоВяжищский монастырь был закрыт, Никольский собор действовал как приходский храм, в Евфимиевском приделе богослужения совершались до 1932 г. Монастырь, преобразованный в женский, был возвращен Церкви в 1988 г., 31 марта 1990 г. Ленинградский и Новгородский митр. Алексий (Ридигер; впосл. Патриарх Московский и всея Руси) освятил во имя Е. нижний храм монастырского Никольского собора (к этому времени над мощами святого уже была установлена рака). Новгородским святителям Е. и Геннадию (Гонзову) посвящена церковь на Ковалёвском кладбище под С. Петербургом (построена в 1997).

Сохранился ряд моленных и обиходных предметов, принадлежавших Е. и созданных по его заказу. Помимо панагиара 1435 г. это наперсная иконамощевик с лазуритовой визант. камеей XI—XII вв. «Богоматерь на престоле» и резными по серебру изображениями ап. Иоанна Богослова и прп. Евфимия Великого на обороте (ГММК), 2 серебряных ковша (в собраниях Псковского музея и ГММК) и серебряный с позолотой ларец в Новгородском музеезаповеднике (см.: Декоративноприкладное искусство Великого Новгорода. Художественный металл XI—XV вв. М., 1996. С. 225−226, 272−273, 275, 476; Кат. N 52, 68, 69, 71). Ковши и ларец украшены монограммой Е. Замысел монограммы восходит, возможно, к более ранней греч. монограмме митр. св. Фотия, в свою очередь «вензель» Е. послужил, очевидно, источником для позднейших новгородских монограмм — на ковше его преемника архиеп. св. Ионы (1459−1470) и «экслибриса» соловецкого игум. Досифея.

Почитание. Вскоре после кончины Е. по заказу Новгородского архиеп. св. Ионы Пахомий Логофет написал Житие святителя, что свидетельствует о раннем начале его местного почитания; Житие известно в немногочисленных списках XVI—XVII вв. Источниками агиографу послужили воспоминания людей, лично знавших Е. Хронологический порядок изложения отличается неточностью; в то же время, по замечанию В. О. Ключевского, Житие Е. «обильно фактами… передает много живых биографических черт» (Ключевский. Древнерусские жития. С. 156). Первоначальная редакция, по мнению В. М. Яблонского, была написана до 1464 г., когда Пахомий покинул Новгород, она включала описание 5 чудес и заканчивалась Похвалой святителю. Неск. позже др. автор добавил рассказ о чуде (в таком виде Житие было включено в ВМЧ), впосл. были присоединены описания еще 5 чудес. 2я редакция, по классификации Яблонского, написана позднее с использованием помимо редакции Пахомия летописного материала. Ее особенностью является отсутствие рассказов о чудесах. Память Е. под 11 марта содержится в Минее новым чудотворцам 1494 г. (РНБ. Солов. N 518/537. Л. 80 об.).

Особое краткое Житие Е. помещено под 10 марта в Стишном Прологе на март-авг., 1-й четв. XVI в. псковского происхождения (Рим. Бка Папского Восточного инта. Слав. 5. Л. 3 об.- 4; о рукописи см.: Турилов А. А. Рец.: Джурова А., Станчев К. Описание славянских рукописей Папского Восточного института в Риме. Roma, 1997 // Славяноведение. 2002. N 4. С. 120−122; он же. К ранней истории общерусского почитания преп. Евфимия Суздальского // Суздальский Спасо-Евфимиев монастырь в истории и культуре России. Владимир; Суздаль, 2003. С. 21−24). Подобно большинству др. рус. житий в составе этой рукописи (свт. Василия Калики, прп. Евфимия Суздальского и др.) текст его уникален. Притом что это Житие в силу компилятивного характера лишено значения исторического источника, факт его создания свидетельствует о распространении почитания Е. в ранний период (между 1479 и 10ми гг. XVI в.) за пределами Новгородской земли. Е. в заглавии назван «великим Новоградьским новым чюдотворьцем, архиепископом Пьскова Великаго (!)». Единственной исторической реалией текста является свидетельство о переходе Е. из неназванной обители в монастырь «Спаса на Хутыню» и о поставлении в Новгородские архиепископы. В качестве источников использовано, по всей вероятности, 2 Жития святителя из нестишного Пролога 1-й редакции. Начальная часть текста практически дословно следует за Житием свт. Григория Великого (Двоеслова), помещенном в Прологе под 11 марта. Из него заимствованы известия о том, что Е. жил в монастыре «близ Рима», и о посещении его ангелом. К неустановленному источнику восходят сведения заключительной части Жития об утверждении Е. в архиепископском сане «Германом, патриярхом Коньстянтина града», о сроке его пребывания на кафедре (43 года и 2 месяца) и, вероятно, об исцелениях от его мощей.

Е. был канонизирован к общерус. почитанию на Соборе в 1549 г. Прославлен в «Слове на память всех святых новых чюдотворцев Росийских» 2-й пол. XVI в. инока Григория Суздальского (Макарий (Веретенников), архим. Эпоха новых чудотворцев: (Похвальное слово новым рус. святым инока Григория Суздальского) // АиО. 1997. N 2(13). С. 143), в «Похвальном слове русским преподобным» 40х гг. XVII в. соловецкого книжника Сергия (Шелонина) (Панченко О. В. Из археогр. разысканий в обл. соловецкой книжности: I. «Похвальное слово русским преподобным» — соч. С. Шелонина: (Вопр. атрибуции, датировка, характеристика авт. редакций) // ТОДРЛ. 2003. Т. 53. С. 590). Имя Е. включено под 11 марта в «Палинодию» архим. Захарии (Копыстенского) (РИБ. Т. 4. Стб. 852), в Месяцеслов келаря ТроицеСергиева монастыря Симона (Азарьина) (РГБ. МДА. N 201. С. 313), в «Описание о российских святых» (кон. XVII—XVIII вв., см.: С. 37), в святцы Коряжемского монастыря 1621 г.- под 9 нояб., 6 янв. и 11 марта (ГИМ ОР. Унд. N 237. Л. 71, 111 об., 149 об.). В Уставе церковных обрядов московского Успенского собора (ок. 1634) говорится: «[Марта] в 11 день: Еуфимия, архиепископа Новгородскаго; благовест в лебедь, трезвон середней» (РИБ. Т. 3. Стб. 57). Имя Е. включено в Собор Новгородских святых, празднование которому было возобновлено 10 июля 1981 г. (Собор учрежден ок. 1831).

Источники: Повесть о Евфимие, архиеп. Новгородском // КушелевБезбородко. Памятники. 1862. Вып. 4. С. 16−26 [Житие Е. по ркп. РНБ. Соф. N 1402]; Житие иже во святых отца нашего Евфимия, архиеп. Новгородского, чудотворца // Новгородские ЕВ. 1897. N 8. Ч. неофиц. С. 501−515 [Житие Е. по неизв. списку]; Памятники древнерус. церк. учительной литературы. СПб., 1898. Вып. 4. Ч. 2. С. 50−53 [Проложная ред. Жития Е.]; НПЛ. С. 415−427; Т. 4. Ч. 1. С. 433−444; Т. 5. Вып. 2. С. 133−143; Т. 16. Стб. 178−197; Т. 18. С. 22, 192, 204, 211, 212; Повесть об Ионе, архиеп. Новгородском // БЛДР. 1999. Т. 7. С. 232, 234, 238, 242, 252.

Литература: СИСПРЦ. С. 94−95; Филарет (Гумилевский). РСв. Март. С. 67−77; Никитский А. И. Очерк внутренней истории Церкви в Вел. Новгороде. СПб., 1879. С. 118−119; Барсуков. Источники агиографии. Стб. 186−189; Леонид (Кавелин). Св. Русь. С. 46−47; Зверинский. Ч. 2. С. 223; Сергий (Спасский). Месяцеслов. Т. 2. С. 71; Димитрий (Самбикин). Месяцеслов. Март. С. 79−82; Голубинский. Канонизация святых. С. 82, 103; Яблонский В. М. Пахомий Серб и его агиограф. писания: Биогр. и библиогр.лит. очерк. СПб., 1908. С. 80−83; Греков Б. Д. Новгородский дом Св. Софии. СПб., 1914. Ч. 1. С. 30−31; Порфиридов Н. Г. Др. Новгород: Очерки из истории рус. культуры XI—XV вв. М.; Л., 1947. С. 263−265; Бернадский В. Н. Новгород и Новгородская земля в XV в. М.; Л., 1961. С. 237−263; Хорошев А. С. Церковь в социальнополит. системе Новгородской феод. республики. М., 1980. С. 14, 37, 46, 89−91, 93, 94, 97, 104−107, 109, 110, 114, 136, 151, 189; Смирнова Э. С., Лаурина В. К., Гордиенко Э. А. Живопись Великого Новгорода. XV в. М., 1982. С. 70−71, 74−75, 150−158, 217−220, 229−230; Кат. N 12, 18; Никитин В. А. Житие и труды свт. Евфимия, архиеп. Новгородского // БТ. 1983. Сб. 24. С. 260−306; Шварц Е. М. Новгородские рукописи XV в.: Кодикол. исслед. рукописей СофийскоНовгородского собр. ГПБ. М., 1989. С. 19−23; Гордиенко Э. А. Владычная палата Новгородского кремля. Л., 1991; Прохоров Г. М. Пахомий Серб // СККДР. Вып. 2. Ч. 2. С. 172−173; Смирнова Э. С. Лицевые рукописи Вел. Новгорода, XV в. М., 1994. С. 62−91, 233−248; Соленикова Е. В. Новгородская архитектура времени Евфимия II и Ионы // Староладожский сборник. 1998. С. 115−125; Успенский Б. А. Царь и патриарх: Харизма власти в России: (Визант. модель и ее рус. переосмысление). М., 1998. С. 216, 254, 255, 293, 300, 408, 414, 415, 463; Анисимова Т. В. О 3 малоизвестных списках Хроники Георгия Амартола из собр. Е. Е. Егорова (XV-XVI вв.) // Опыты по источниковедению. Древнерус. книжность: Археография, палеография, кодикология: Сб. ст. СПб., 1999. С. 23−28; Бобров А. Г. Монастырские книжные центры Новгородской республики // КЦДР: Севернорус. монастыри. СПб., 2001. С. 6, 38−40, 43, 44, 53, 64−68, 91−93, 101, 103−105, 109, 163, 275; он же. Новгородские летописи XV в. СПб., 2001. С. 194−217; Шибаев М. А. Редакторские приемы составителя Софийской I летописи // Опыты по источниковедению: Древнерус. книжность. СПб., 2000. Вып. 3. С. 368−383; он же. Летописные источники Еллинского летописца 2го вида // Рукописная книга Др. Руси и слав. стран: от кодикологии к текстологии: Сб. ст. СПб., 2004. С. 187−204; он же. Кодикологическое описание петербургских списков Краткой Хронографической Палеи // ТОДРЛ. 2004. Т. 56. С. 146−163; Турилов А. А. Мастер Яковишко — малоизвестный новгородский книгописец сер. XV в. // Хризограф: Сб. к юбилею Г. З. Быковой. М., 2003. С. 167−175; Антипов И. В. Новгородская архитектура времени архиеп. Евфимия II и Ионы Отенского: АКД / СПбГУ, 2005; Святые Новгородской земли, X—XVIII вв. Вел. Новгород, 2006. Т. 1. С. 415−440; Кузьмина О. В. Церковь и полит. борьба в Новгороде в XIV—XV вв.: АКД. Новгород, 2007. С. 17−18.

А. А. Турилов, М. А. Шибаев

http://www.sedmitza.ru/text/630 587.html